В ООН заявили о крупнейшем гуманитарном кризисе в мире с 1945-го года. Заместитель Генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам​ Стивен ОʼБрайэн сообщил, что более 20 млн. человек в Йемене, Южном Судане, Сомали и Нигерии страдают от голода и истощения.

"В настоящий момент более 20 миллионам человек в четырех странах угрожает голод, - сказал ОʼБрайэн на заседании Совета Безопасности всемирной организации. - Без коллективных и скоординированных глобальных усилий люди просто умрут от голода, многие другие будут страдать и погибнут от болезней".[1]

К сожалению, такие новости, несмотря на громкие заголовки, не вызывают особого удивления. Обыватели, заваленные лавиной информации, уже привыкли к тому, что в мире есть ряд регионов, находящихся на грани или за гранью бедственного положения. Сообщения о голоде, войнах, эпидемиях, гуманитарных катастрофах не воспринимаются как нечто невозможное или невообразимое (особенно, если они происходят где-то на другом континенте). Становится обычным делом прочитать в новостях о том, что в такой-то африканской стране зафиксировали вспышку болезни, разразился голод или произошли вооруженные столкновения.

А то, что воспринимается обычным, глядишь, в какой-то момент, начинает казаться нормальным.

Премьера «Мы пришли с миром» (We come as friends) состоялась еще в 2014 году. И вот уже два года лента успешно ездит по фестивалям, собирая престижные награды. В России она осталась незамеченной как ценителями документального кино, так и политизированным зрителем. А ведь так ярко и талантливо отразить перманентную социально-экономическую катастрофу черной, негроидной Африки — Южного Судана, жизнь «дикарей» и «деятелей прогресса» под силу не всякому режиссеру. Да и не всякому режиссеру под силу ради съемок построить собственный самолетик и рассекать просторы африканских небес во избежание запретов на въезд по земле со стороны местных феодалов!