В творческом порыве я написала маленький научно-фантастический рассказ о столкновении красивой научной идеи с суровыми экономическими реалиями. Вначале пыталась сделать это в иронично-комедийном ключе, но получилось нечто ближе к трагедии. В любом случае, надеюсь, вам понравится.
———————————————————————————-
В этот день доктор Евгений Степанович Светлов шел на работу как на праздник. Может быть потому, что сегодня действительно был настоящий праздник: для института, для науки и всего человечества! Его исследовательская группа закончила чуть ли не самый важный проект за последние несколько десятилетий: они полностью расшифровали геном человека и разработали технологию искусственного воспроизводства людей.
Все долгие годы, пока Светлов и его команда работали над проектом, перед внутренним взором старенького ученого разворачивалась картина ослепительно прекрасного будущего. Он видел новых людей: могучих, величественных и красивых, как статуи советских рабочих, взирающих на нас с фасадов стареющих домов культуры. Настоящих колоссов – здоровых и крепких, избавленных от врожденных уродств, наследственных болезней и родовых травм.
Несмотря на сложное техническое исполнение, идея доктора Светлова была очень проста. Берутся клетки мужчины и женщины, и из них создается эмбрион — точно так же как это делали при искусственном оплодотворении раньше, но с одним важным дополнением: теперь ученые могли выбирать, какие гены унаследует будущий ребенок, а от какого родительского «багажа» избавится. Большие карие глаза? Замечательно. Наследственная гемофилия? Нет. Очищая исходный материал от всего лишнего, постороннего, они могли создать комочек жизни, который ожидало более счастливое и здоровое будущее по сравнению со всеми предыдущими поколениями людей. А затем этот зародыш помещается в инкубатор – высокотехнологичный аппарат, очень точно имитирующий условия материнской утробы. Здесь ему предстояло развиться в нормального взрослого малыша. В течение всей искусственной беременности эмбрион регулярно и правильно питался, находился в постоянном покое. Инкубатор не мог вдруг начать нервничать, получить травму или сорваться и закурить. Для ребенка такие условия были однозначно безопаснее естественной беременности. И это не говоря о том, что с наступлением срока ребенка легко и гарантированно без травм можно извлечь из такого инкубатора.
А уж насколько все это должно облегчить жизнь женщин! Не нужно подрывать здоровье долгой и тяжелой беременностью. Не нужно рисковать собой и мучиться во время естественных родов. Будущая мать могла продолжать полноценно работать, вести активную жизнь, заниматься спортом, путешествовать, есть любимые блюда, не боясь навредить ребенку. И, если заболеет, принимать лекарства и получать медицинскую помощь без последствий для плода.
Обдумывая все это, доктор Светлов улыбался. Он представлял, что уже через несколько поколений люди будут вспоминать о традиции естественной беременности и родов с тем же чувством, с каким мы — прижигание ран каленым железом, распространенное в средние века. Варвары! Мазохисты! Но что поделать – у них не было других методов. Хорошо, что они есть у нас.
Стул тихонечко скрипнул, когда доктор Светлов усаживался за рабочее место. Ученый поправил разъехавшуюся стопку папок с документами, стряхнул пылинки с телефона и с нескрываемым удовольствием принялся перечитывать пресс-релиз об изобретении, разосланный институтом еще вчера. Впереди был долгий и насыщенный день.
Первый звонок не заставил себя ждать. В трубке раздался мягкий женский голос:
— Доброе утро! Вас беспокоит компания «Фарма». Мы получили ваш пресс-релиз и хотели бы поинтересоваться, не нужны ли вам витамины?
— Что простите? – растерялся ученый.
Девушка на том конце провода кокетливо рассмеялась.
— Мы хотели предложить сотрудничество вашему институту. Так сказать, куем железо пока горячо. Вы же уверены, что ваша разработка быстро войдет в массы, так?
— Безусловно… – Ответил профессор, и девушка тут же оборвала его:
— Ну вот! А чтобы выращивать детишек в инкубаторах вам обязательно будут нужны витамины. И мы надеемся, что объемы будут не меньше, чем те, которые сейчас прописывают беременным наши специалисты. А если говорить начистоту, то лучше бы их увеличить.
— Почему? Зачем? – Окончательно растерялся доктор.
— Ну как почему? – Слегка раздраженно ответила собеседница. – Я же говорю вам: мы хотим предложить вам сотрудничество. Если у вас все получится, нам хотелось бы не терять прибыли от продажи витаминов, которые, кстати, очень хорошо возросли после того как мы наладили отношения с медицинскими учреждениями. Больше врачи не будут выписывать их будущим мамашам. Вы займете эту нишу, и мы заинтересованы в том, чтобы…
— Девушка! – воскликнул Евгений Степанович. – Не морочьте мне голову! Это исследовательский институт, а не базар!
— Вы ошибаетесь. Мы живем в мире, где базар, а точнее рынок, везде. И вам следует…
Что конкретно ему следует, доктор Светлов дослушивать не стал. Просто положил трубку.
Не успел Евгений Степанович успокоиться, как телефон зазвонил опять.
— Алло. Это сеть клиник «Мед М». Я говорю с доктором Светловым? — Осведомился грубый мужской голос.
— Все верно.
— Я по поводу вашего пресс-релиза. Я прошу. Нет. Я требую, чтобы вы отложили, а лучше прекратили внедрение вашей технологии!
— Что, простите? — Не поверил своим ушам доктор.
— Вы же столько людей по миру пустить собираетесь! Вам не стыдно? Акушеры и прочие там гинекологи… Вы же у них хлеб изо рта отобрать собираетесь!
Доктор Светлов едва удержатся от того, чтобы засмеяться:
— Вы говорите как луддит.
— Кто?! — Рявкнул мужчина в трубку.
— Луддиты — движение, которое восставало против внедрения машин в производство в начале XIX века. Они тоже считали, что прогресс отбирает рабочие места и его следует затормозить. Но подумайте, где бы мы оказались сейчас, если бы эти люди одержали верх? Я вам скажу: в средневековье!
— Вы это к чему?
— К тому, что, судя по тону, которым вы говорите об этих, как вы выразились, «прочих гинекологах», вам не очень-то есть до них дело.
— Нет! — Запротестовал собеседник, — Вы.. Вы вообще ничего не понимаете! Сопровождение беременности и родов — огромная экономическая ниша, которую вы собираетесь уничтожить!
— Я собираюсь не уничтожать. — Отрезал Светлов. — Я здесь для того, чтобы создавать. Создавать новый лучший мир. А то, что при этом нарушаются ваши личные финансовые интересы — не моя проблема!
Доктор со злобой бросил трубку, но она зазвонила опять.
— Это Гриша!
— Какой еще к черту Гриша?! — С нескрываемым раздражением спросил ученый.
— Ну как же, дядя Женя, не помните меня? Ваш племянник — Гриша Сыров!
Ученый с трудом извлек из памяти образ рыжего прыщавого юнца, приходившегося ему седьмой водой на киселе.
— Да, слушаю.
— Вы же знаете, что у меня типография?
— Нет не знаю, и не представляю, как это может относиться ко мне.
— Погодите-ка. Мне только что звонили из «Фармы» и сказали, что они договорились с вами о сотрудничестве. Мол, выбудете у них витамины закупать.
Евгений Степанович едва сумел подавить стон боли.
— Так вот хотел вам по-родственному попросить: вы уж похлопочите за меня, чтобы упаковки у витаминов были цветными там, из плотной бумаги, с тиснением и всякими наворотами.
— Чего?! — удивился доктор.
— Ну вот знаете, «Фарма» сейчас у нас прям очень крутые упаковки для своих беременных витаминов и мазей заказывает. Знаете почему? Потому, что они знают: любое дерьмо, завернутое в тач-кавер с цветностью 4 и 4 можно продать в 100 раз дороже, чем то же дерьмо в обычной бумажке. А если вы свою научную революцию провернете, то денежки от меня тю-тю. Если, конечно, вы не компенсируете это все, заказывая витамины для своих инкубаторов в таких же клевых упаковках. Вы только не переживайте: родаки обязательно раскашелятся. В смысле, опыт показывает, что люди готовы платить за любое дерьмо, если есть надежда, что оно подарит здоровье их детям…
Слушая это жужжание, доктор Светлов мысленно считал до десяти и, доходя до десятки, начинал с нуля. Таковы были его попытки не сорваться и не заорать на тупоумного юнца на том конце провода. Когда Гриша, наконец, заткнулся, Светлов сделал еще один очень глубокий вздох и как можно спокойнее сказал:
— У меня в планах не было закупать дерьмо. Ни в красивой упаковке, ни без.
— Но… — попытался что-то сказать Гриша, но слушать дальше его тираду Светлов не стал.
Положив трубку, пожилой доктор торопливо встал из-за стола и подошел к пошарпанному советскому шкафчику, стоявшему у стены чуть поодаль. Полированные дверцы тихонько скрипнули, распахивая свои внутренности, пахнущие застарелой бумагой. Евгений Степанович бросил обеспокоенный взгляд на часы — «Еще нет и одиннадцати!» — а затем угрюмый на телефон… И второй аргумент оказался весомее. Доктор ловко извлек из-за стройной стопки книг плоскую бутылочку коньяка и рюмочку. Налив полстопки, он опрокинул их в себя, наслаждаясь чувством тепла и расслабления, растекающимся от горла по всему телу.
На сей раз звонок заставил ученого вздрогнуть всем телом. Он поспешно спрятал коньяк и рюмку обратно и вернулся к столу.
— Алло? Это доктор Светлов?
— Да, а кто его спрашивает?
— Отец Сергей Сергиевского прихода. — Подчеркнуто окая сочным басом сообщил собеседник. — Мы крайне обеспокоены полученной информацией о том богопротивном умысле, который вы затеяли.
От такой формулировки доктор даже впал в ступор на пару секунд.
— Простите, а чем конкретно наша разработка противна богу?
— Как чем?! Вы же собираетесь вмешиваться в божий промысел! — Грозно и наставительно сообщил отец Сергей.
— Так, погодите! — Осадил его Евгений Степанович. — Давайте мыслить логически. Вы же утверждаете, что на все воля божья, так?
— Ну да, — настороженно ответил священник.
— Так вот если бы воли божьей не было, значит и человек в нашем инкубаторе бы и не зарождался.
— Ну, если так рассуждать… — Замялся отец Сергей.
— Значит богу все равно, как появляются люди. — Оптимистичным тоном, каким говорят с выпившими или сумасшедшими, подытожил доктор. — И вы сможете точно так же крестить их и принимать в лоно своей церкви. Разницы никакой. До свидания!
Едва ученый успел нажать кнопку «Разъединить», как трубка в его руках вновь зазвенела. Поставленный голос на том конце отрапортовал:
— Министерство обороны Российской федерации, генерал Стенобитов!
Светлов чуть не рявкнул в трубку «Здравия желаю», но вовремя прикусил язык. Тем временем генерал уточнил:
— С кем имею честь?
— Доктор Светлов, институт…
— Вы-то мне и нужны! — Бойко вклинился военный. — Мы получили ваш пресс-релиз. Добро! Нам очень понравилось. Готовы оставить заказ!
— Вы хотите заказать ребенка? — С недоверием уточнил доктор.
— Почему ребенка?- Немного удивленно переспросил генерал. — Одного ребенка нам мало. Мы думаем начать с пятисот. А там посмотрим, будем ли мы продлевать контракт.
Светлов почувствовал, как на спине проступил холодный пот.
— Какие еще пятьсот?
Генерал звонко рассмеялся в трубку.
— Вы же сделали аппарат по размножению людей! — Светлова аж передернуло от такой топорной формулировки, но генерал продолжил, — Мы хотим заказать у вас солдат. Это же здорово: не нужно бегать за новобранцами и они сразу будут рождены, чтобы умереть за Родину. Все в выигрыше!
— Кроме самих детей. — Заметил Светлов.
— Так они же искусственные. — Парировал генерал.
— Да нет, — возразил ученый. — Самые настоящие! Обычные живые люди, не хуже, а может и лучше нас с вами!
На том конце провода повисла тяжелая тишина, которая длилась не меньше минуты, а затем генерал Стенобитов холодно поинтересовался:
— Вы что, отказываетесь от денег?
— Да. — Не задумываясь ответил Светлов. — Если их цена равна счастью пятисот человек.
В трубке раздались короткие гудки, и Евгений Степанович тяжело выдохнул. Голова несчастного ученого уже начинала раскалываться от всех этих разговоров. Его полный боли взгляд вновь скользнул по полированному шкафу, в котором затаился коньяк. Но он удержался. Просто лег лбом на стол, накрыл голову руками и бездвижно провел в этой отчаянной позе пять тихих минут.
К сожалению, проклятый телефон зазвонил опять. Приятный девичий голос прощебетал:
— Вас беспокоят из Государственной думы. Я секретарь депутата Николая Николаевича Богатейко. Он хочет с вами поговорить по поводу вашего пресс-релиза. Сейчас я вас соединю.
В трубке заиграла мягкая музыка, призванная расслабить слушателя. Но Евгению Степановичу она не помогла. Во-первых, ученый был близок к нервному срыву, а во-вторых, звонок такого влиятельного представителя власти (а Богатейко уже много лет занимал депутатское кресло от властвующей партии) не сулил ничего хорошего.
— Здравствуйте, уважаемый. — В поставленной интонации Богатейко чувствовалась широкая плакатная улыбка. — Я прочитал пресс-релиз о вашем исследовании. И, признаюсь, он сделал мое утро. По поводу вашей работы мне только ленивый еще не позвонил! — Богатейко позволил себе доверительную усмешку, будто говорил со старым другом. — На вас, милый мой, жалуются: и Фарма, и «Мед М», и церковь и даже Министерство обороны! Одни требуют, чтобы вы все прекратили, другие, чтобы вы сотрудничали с ними и не сидели на своем изобретении, как собака на сене.
— Как собака? — Изумился ученый.- Я, наоборот, предлагаю его миру! Я во всеуслышание заявил о своей готовности отдать людям плоды рук своих. А вы говорите…
Богатейко громко рассмеялся в трубку.
— Вы же прекрасно понимаете, о чем я! Разумеется, я имел в виду не какую-то там абстрактную гуманистическую пользу, а вполне конкретный коммерческий барыш. Вы сделали кое-что, что отнимет деньги у одних и позволит их делать другим. И я не советую вам пытаться отнять кусок мяса у бывалых бизнес-акул. Сотрудничайте, уступайте.
Евгений Степанович чувствовал, как внутри у него все закипает.
— Я ученый, а не торговец. Цель моей жизни в том, чтобы принести эту самую, как вы выразились, абстрактную гуманистическую пользу. Я хочу подарить счастье людям, сделать их жизнь проще. А эти ваши акулы пытаются связать мне руки, наступить на горло счастливому будущему только ради того, чтобы поиметь свою прибыль. И отчего? От чужих страданий и никчемных затрат?
Богатейко многозначительно помолчал. Затем послышался тяжелый вздох.
— А как с вами еще? — С усталостью в голосе спросил он. — Вам хорошо и весело — вы придумали замечательную научную шутку. А нам с ней жить. Нам с ней делать деньги и обществом управлять. Спросите моего мнения: я бы вам вообще запретил кому-нибудь ваши разработки показывать! Они угрожают спокойствию и целостности общества.
— Это чем же?! — Возмущенно воскликнул ученый.
— Посудите сами. Если люди будут так легко плодиться через инкубатор, станет ли кто-нибудь, кроме радикально верующих, рожать по старинке?
— Нет, я думаю. — Ответил Евгений Степанович.
— Нет. Значит в какой-то момент люди решат кардинально подойти к вопросу контрацепции. Например, все поголовно стерилизуются, чтобы без страха заниматься всем, чем хочется. А когда придет время ребеночка завести — пойдут к вам и закажут. Так это будет работать?
— Примерно…
— А это значит, что никаких случайных беременностей больше не грозит?
— Получается, что нет…
— И откуда, скажите на милость, мы возьмем продавцов?
— Что, простите? — Вопрос показался Евгению Степановичу таким диким, что в начале он решил, будто ему померещилось. Но Богатейко повторил:
— Продавца. Обычного такого продавца, работающего за 20 000 рублей в месяц и живущего на съемной квартире. Вы прекрасно понимаете, что это огромный пласт общества. Люди без особого образования и каких-либо перспектив. Вы можете вообразить, что такие люди появляются из высокотехнологичного инкубатора в обществе с высоким самосознанием? Думаю, нет. Думаю, вы, как и я, понимаете, что продавец, как и, скажем, дворник, низкооплачиваемый заводской работник, грузчик и многие другие появляются на свет в неблагополучных семьях. Когда шестнадцатилетняя девочка беременеет от одноклассника, когда кто-то пьяный занимается сексом в туалете клуба, когда кто-то по глупости не пользуется контрацептивами. Тогда и появляются эти важные винтики общественной машины. Когда семья, из-за своих финансовых проблем, отправляет ребенка осваивать не науку, а простенькую работку за-ради куска хлеба. Не могу себе представить, чтобы у человека была возможность оплатить оплодотворение в инкубаторе и не было представления, чем и как он будет кормить и на какие деньги образовывать его. И из этого я делаю вывод: вы угрожаете обществу.
Евгений Степанович внимательно выслушал депутата, вздохнул и холодно ответил:
— А я думаю, что это не я угрожаю обществу. А вы и все вам подобные — те, кто считает, что это вообще нормально, что должны существовать люди, влачащие свою жизнь на съемных квартирах, вкалывая за копейки. С чего вы взяли, что продавец или дворник не может быть образованным человеком? Только из-за того, что образованный человек знает цену своему труду и не согласится работать за такие крохи. Вы не пытаетесь создать хорошие условия жизни для своих сограждан, ведь это означало бы, что вам требуется бороться с социальным расслоением. Уменьшать пропасть между вами и этим самым несчастным продавцом, которого вы презираете. И вы боитесь, что поднявшись, эти люди станут слишком сознательными, чтобы ими было легко помыкать.
— Возможно, — с усмешкой в голосе ответил Богатейко. — И вы подкинули мне замечательную идею: перепроверять, на какие научные исследования идут государственные деньги. Надеюсь, что больше на ерунду, подобную вашей, не потратится ни единого бюджетного рубля.
Богатейко повесил трубку, и Евгений Сергеевич почувствовал, что что-то у него внутри оборвалось.
Ученый резко встал и, подлетев к шкафу, налил себе еще стопку коньяка. Выпив, Евгений Степанович внимательно посмотрел на стопку, затем на бутылку и сделал еще два больших глотка прямо из горла. Этот день обещал свести его в могилу.
Телефон зазвонил вновь.
В трубке раздался уже знакомый ученому окающий бас:
— Это вновь отец Сергей Сергиевского приходу. Мы с вами недавно говорили.
— Да-да, я помню, – раздраженно ответил Евгений Сергеевич, уже хватаясь одной рукой за голову.
— Вот что меня по-настоящему смущает в вашей затее. Господь в наказание нам за грехи наши повелел рожать детей в муках… А вы.
— И все? – Оборвал его ученый.
— Ну да. – Опешил священник.
— Если вам так нужно, чтобы кто-то страдал, порадую вас: я уже страдаю! Благодаря вам лично и таким как вы я испытываю просто адские муки! А теперь всего доброго! – Последние слова прозвучали почти криком и завершились громким ударом трубки об аппарат.
Но телефон не унимался:
— Это снова Фарма. Мы еще раз перечитали пресс-релиз и пришли в ужас! Что значит никаких наследственных болезней?! Вы в своем уме? Куда прикажете нам сбывать лекарства? Да одни диабетики приносят нам примерно ххх рублей в год! Лучше знаете что? Добавьте парочку обязательных. А мы вам приплатим… А?
— Это «Мед М». Наши коллеги из Фармы сказали, что вы собираетесь избавлять младенцев от врожденных дефектов. Но вы, наверное, просто еще не поняли, какие убытки будут в медицинском секторе. Врачи, обслуживание палат, обследования. Это же огромный удар по экономике страны! Вы что, не патриот?
— Вы бы лучше придумали, как научно доказать разницу в генах между богатыми и бедными. Мол, се-ля-ви, богатые – это особенный сорт людей. Смиритесь. Я бы быстро всем этим вшивым профсоюзникам глотки-то позатыкал!
Звонки шли чередой один за одним. Звучали взволнованные и сердитые голоса, лились претензии. В какой-то момент все эти звуки: вкрадчивый шепот, яростный крик, звонок телефона слились в одну неразличимую какофонию. Оркестр звонящих жалобщиков гремел в ушах Евгения Сергеевича, наращивая громкость. И сквозь этот душераздирающий шум пробивался тонкий звук, иглой вонзающийся в его воспаленный мозг. Ученый ничего не видел и не осознавал. Он весь был погружен в этот шум. А потом раз – и все исчезло.
Спустя десять минут одна из лаборанток, зашедшая передать какие-то бумаги, обнаружила Евгения Сергеевича лежащим без сознания на полу кабинета. А на следующий день начальника доктора Светлова — директора института показали по всем каналам. Он стоял в новом дорогом костюме, с тщательно причесанными редкими волосами и пышными усами, улыбался. Рядом с ним стоял депутат Николай Николаевич Богатейко.
— Очень жаль, но нам так и не удалось до конца разгадать геном человека. – Делано печальным тоном говорил директор. – И, скорее всего, в ближайшие десятилетия нам не удастся этого сделать. Но мы не отчаиваемся. Уже сегодня вы можете избавиться от беременности, но получить симпатичного малыша, заказав его в нашем инкубационном центре! Вам всего лишь нужно оформить заявку, сдать генетический материал, приобрести пакет необходимых витаминов и медикаментов от наших партнеров «Фарма» и оформить пожизненное медицинское сопровождение малыша в «Мед М». Крещение ребенка в Сергиевском приходе – в подарок, за добровольное пожертвование. Наступило будущее! То будущее, которое мы заслужили! И, пожалуйста, не забывайте, что все это благодаря депутату Николаю Николаевичу Богатейко и его коллегам!
Эфир заполнили восторженные овации и крики «Браво!», записанные заранее.