Метка: Фантастика

Впоследствии, автор «кинул клич» к продолжению серии, на который откликнулись несколько молодых авторов. Более того, в переиздании «Главного боя» в 2002 году от издательства «Эксмо» Никитин опубликовал правила для тех, кто восхочет пополнить серию. К сожалению, пар ушел в свисток, стремительно вспыхнув, серия так и угасла, как, к слову вся фэнтезийная линейка «Центрполиграфа», Юрий Никитин превратился в Гая Юлия Орловского и, мягко говоря, исписался, чем и похоронил интерес к своему творчеству.

А теперь небольшой обзор серии. Вышли в ней произведения следующих авторов:

1. Юрий Никитин — «Княжий пир», «Главный бой» (впоследствии оба переиздавались в «Эксмо» после того, как Никитин перешел в это издательство)

2. Дмитрий Янковский — «Голос булата», «Знак пути», «Логово тьмы», «Шестой витязь» (но об этой книге чуть дальше). Впоследствии вся четверка была переиздана в «Лениздате»

3. Евгений Адеев — «Цена Чести». Именно эта книга и является четвертым романом из цикла Янковского, но как заявлял сам автор, его друг, Евгений Адеев, хотел стать писателем, поэтому Янковский разрешил ему выпустить книгу под его авторством. Самый памятный мне роман серии, с которого и началось знакомство с «Пиром»

4. Александр Нуждаев — «Ратибор Новгородец». Неплохой образчик древнерусского героического фэнтези, один из немногих романов серии, где Змей Горыныч представлен не только как огнедышащая крылатая рептилия о трех головах, а как вполне себе маг — полиморф, способный принимать человечье обличье

5. Владимир Перемолотов — «Талисман власти», «Паучья лапка», «Внешний враг» — эти три книги вышли в «Центрполиграфе». А вот четвертая книга — «Тень воина» — вышла уже в издательстве «Армада»

6. Дмитрий Сорокин — «Оберег» — в меру хулиганское, в меру стебовое переложение как пушкинской поэмы «Руслан и Людмила», так и сказок о Еруслане Лазоревиче. Читалось весьма неплохо.

7. Вячеслав Грацкий «Заговор древних». Издавался питерской «Азбукой», той самой, что издает ныне романы Семеновой. Наименее понравился из всей серии. Как минимум не мог простить автору превращение Белояна в Белояра. Кстати, это первый роман цикла, где Добрыня прямо назван Никитичем

8. Максим Мелехов — «Черная радуга».

9. Василий Купцов — «Последний леший». Упомянутые одним предложением в «Цене чести» сведения о том, что Рахта и Сухмат изловили лешего обрели самостоятельный сюжет и зажили своей жизнью. В целом читалось весьма неплохо.В том числе с пресловутой сказкой про лису, зайца и две березы, знакомой каждому, кто хотя бы раз в жизни смотрел фильм «Александр Невский».

Каждая книга, выходившая в «Центрполиграфе» снабжалась картой мира, где происходит действие, сиречь сказочно-былинной Руси. На карте радовала Москва в Х веке, ну и название одного из племен — отморозки.

Теперь о самих книгах. Надо сказать, что серия вобрала в себя все достоинства и недостатки своего зачинателя — захватывающий сюжет в стиле «богатырь в чисто поле поскакал, всех врагов он там порубал», минимум словоблудия, неплохо проработанный древнерусский сказочно-былинный мир, но вместе с тем герои в основной своей массе не самые живые, а по степени правдолюбия, основная масса героев «Пира» заткнет за пояс пресловутого Эддарда Старка, что мягко говоря идет вразрез с первоисточником, сиречь былинами. Былины почитать — Недов Старков среди богатырей не так уж и много, а некоторые вполне способны преподать пару уроков членовредительства Рамси Болтону.

Наиболее живым из всех персонажей выглядит князь Владимир, правда только у Никитина, поскольку в других романах он постепенно превращается в декорацию. Ну и конечно пересказ бородатых анекдотов на древнерусский мотив, включая пресловутую сказку про лису и зайца, а еще доставляющий пересказ сюжета мифов о Трое и походе аргонавтов из «Оберега», если поначалу и смотрится смешно, то потом начинает уже откровенно надоедать. Вместе с тем, серия «Княжеский пир» произвела неизгладимое впечатление на меня в бытность школьником, жаль только что она стремительно вспыхнула и столь же стремительно канула в Лету.

— Было бы весьма грубо сравнивать GEO с видеоигрой, хотя определенное сходство все же имеется. В видеоиграх также присутствует некоторое виртуальное пространство, чьи законы определяются игровой логикой и ограничиваются реализацией. Такие игромиры могут быть в чем-то похожи на наш физический мир, если такова была задумка разработчиков. Но как правило, даже самые реалистичные игры предлагают лишь безумно упрощенную модель нашего реального мира.
— А отличие GEO в том, что он реалистичнее игромиров?
— Он не просто реалистичнее виртуальных пространств, предлагаемых видеоиграми. GEO — это сама реальность, воплощенная в виртуальности.
— Вы хотите сказать, что…
— Да. GEO — это калька нашего мира. Наиболее точное представление известной нам физической модели устройства вселенной на базе компьютера.
— Поразительно! Получается, что мир GEO существует по тем же правилам, что и наш собственный?!
— И да, и нет. GEO — это программа, исполняемая комплексом вычислительных машин по определенным правилам. Но если рассматривать систему изнутри, то на все наши действия мы получим точно такую же реакцию, как и в нашей собственной реальности.
— Фух! Думаю, что для простоты понимания, можно остановиться на том, что вселенная GEO — это точное виртуальное воплощение нашей вселенной.
— Пусть так.
— Но что было главной целью вашей разработки? Ведь вы же не ограничились переносом физических законов мироздания на базу компьютера?
— Безусловно нет. Хотя разработка виртуального пространства по правилам нашей реальности, само по себе является крайне сложной и безумно интересной задачей, мы не ограничивались только лишь ею. В конце концов, что-то подобное уже вполне успешно делали наши западные коллеги для прогнозирования эволюционных процессов в галактике. Нашей целью было создание виртуального разума, неотличимого от человека. Homo virtualis — вот ради чего мы трудились.
— Искусственный интеллект, равный человеческому? Я не думала, что такое вообще возможно!..
— Это очень сложная задача, но решить ее вполне возможно. Хотя стоит отметить, что до нас за нее никто не брался на столь серьезном уровне.
— Даже гордость берет за отечественную науку. Другие просто не справлялись?
— На самом деле все гораздо прозаичнее — никому это было не нужно.
— Неожиданно!
— Все очень просто. Искусственный интеллект, неотличимый от человеческого, имеет весьма малый практический смысл. Если брать каждый отдельный аспект человеческой жизни, то окажется, что человек вовсе не венец творения. На каждое дело, на каждую задачу можно найти или создать сущность, которая справится лучше человека. Сильной стороной человека является универсальность. Мы способны пусть и посредственно решать разнообразный спектр задач. Это помогало человеку выжить, как биологическому существу, на раних этапах зарождения нашего вида. Тоже самое прослеживается и в животном мире. Наибольшей эффективности достигают животные с явной специализацией, но животные универсалы обладают лучшей выживаемостью в условиях меняющейся среды.
— Кажется, я поняла к чему вы ведете. Человек не создает интеллект посредственного универсала, а создает интеллект специалиста. Что-то, что сможет справиться с задачей лучше него.
— Именно так. Искусственный интеллект — это инструмент, который должен восполнить наши собственные слабости, а не унаследовать их. Если рассматривать на примере, то в полицейском управлении нужна машина по скоростному распознаванию лиц, а не компьютер со способностями тридцатилетнего аналитика, обрабатывающего 100 фотоснимков в минуту, зато умеющего писать матерные частушки.
— Думаю, что это очень наглядный пример! Но зачем тогда вы взялись за эту задачу? Неужели только ради научного интереса?
— Не только. Инициаторами нашего проекта была группа талантливых ученых историков и социологов. По результатам многолетних исследований они пришли к выводу, что за всю известную историю человечества, человеческий разум не претерпел практически никаких изменений…
— Подождите, вы не находите нелепым сравнивать, скажем, вас и какого-нибудь античного земледельца?
— При таком сравнении вся разница сведется к образованию, воспитанию, окружению, образу жизни и социальным моделям общества — т.е. ко всему тому, что человек приобретает в течении жизни. Возьмите младенца из прошлого, перенесите в наше время, и он вырастет совершенно обычным для нас человеком.
— Хм…
— Вы никогда не замечали, что труды античных и средневековых философов продолжают оставаться актуальными даже в наше время? Т.е. технологические справочники устаревают за несколько лет, а «справочники» человеческого разума все так же свежи, хотя с их авторами нас разделяют подчас не одно столетие?
— Да. Вы меня убедили. И как постулат о неизменности человеческой натуры подтолкнул вас к созданию GEO?
— Поскольку человек, как существо разумное, оказался некоторой константой, а переменным оказывается лишь его окружение, то наши коллеги пришли к выводу, что будь у них некоторый черновик человеческого социума, то можно было бы безопасно прогнозировать поведение человека в различных ситуациях и исследовать законы развития всего человечества. Можно было бы предсказывать, к чему приведет то или иное изменение в нашем обществе, какие именно события порождают ту или иную реакцию в социуме.
— И в качестве такого черновика был задуман GEO?
— Именно так!
— Очень любопытно! Но зачем вам потребовалось воплощать точный аналог всей вселенной в рамках GEO. Может быть было достаточно реализовать только модель человеческого разума?
— Это потребовалось в рамках чистоты эксперимента. Перед нами стояла первостепенная задача воплотить точный аналог человеческого разума. Убедиться в том, что нам это удалось можно было только поместив его в такие же условия, в каких развивалось человечество.
— Кажется, я поняла. Если виртуальный социум GEO пришел бы к тем же результатам, что и наше общество, это бы свидетельствовало о том, что вы справились со своей задачей.
— Все верно.
— Хорошо. Продолжим наше обсуждение. Сколько времени длилась разработка GEO?
— Сказать по правде GEO до сих пор дорабатывается и изменяется. Но если вы имеете в виду сроки от начала разработки до готовности к запуску проекта… Разработка началась в 2023 году и продолжалась шесть лет.
— Постойте, у меня отмечено, что проект был запущен в 2030 году?
— Все верно. Перед самым запуском GEO, финансирование проекта было заморожено в связи с экономическим кризисом. После шести лет работы всех сотрудников отправили в неоплачиваемый отпуск на целый год. В течении этого срока существование GEO стояло под большим вопросом. К счастью, Анатолий Борисович, на тот момент еще руководитель проекта, сумел добиться возобновления финансирования. Нам даже удалось вернуть большинство ключевых специалистов, которые к тому времени уже трудились на других местах.
— Что ж, хорошо, что все благополучно разрешилось. Запуск все-таки состоялся. А как скоро вы получили полезный результат?
— К сожалению, не сразу. Как это часто бывает в нашей работе, запуск выявил ряд существенных недоработок по самым принципиальным вопросам.
— Расскажите по подробнее.
— Когда человечество GEO достигло в своем развитии медного века, т.е. вступило в эпоху, о которой в нашей истории мы обладаем более или менее достаточной информацией, обнаружилось, что социальные формы общества не совпадают с ожидаемыми. Тому могло быть несколько объяснений — или существует разница в условиях существования наших подопечных, или мы обладаем неправильными представлениями о собственной истории, или наш виртуальный человек не соответствует образу и подобию его творцов.
— И что же оказалось?
— Подтвердился третий вариант. Что само по себе было очень неприятно.
— Почему? Ведь если вы нашли ошибку, то достаточно было просто ее исправить и продолжить исследование?
— Дело в том, что требовались весьма кардинальные изменения в искусственном интеллекте нашего человека. Мы переделали реализацию нашего человека, получив, как мы их называли, новых людей или людей 2.0. Но перед нами встала проблема обратной совместимости.
— Я вас не вполне понимаю…
— Когда мы говорим о виртуальном разуме высокого порядка, то очень важным моментом является накопление опыта. На основе приобретенного опыта, наш искусственный интеллект развивается, учится принимать решение, выстраивает модели поведения и т.д. Мы обнаружили, что полученный «бракованным» разумом опыт несовместим с исправленным разумом. Т.е. мы не могли просто подменить существующую реализацию виртуального разума и продолжить свои наблюдения.
— Теперь мне ясно. И что же вы предприняли?
— Поначалу мы решили обеспечить плавный переход на новую реализацию человека. Мы внедрили постепенное приращение разумов новой формации. Среди нарождающихся поколений населения GEO мы подмешивали некоторый процент людей 2.0. С каждым циклом этот процент должен был увеличиваться.
— Разумное решение.
— Нам тоже так казалось. Однако ничего не вышло.
— Почему не вышло?
— Мы обнаружили, что несмотря на то, что с каждым поколением процент прироста людей 2.0 увеличивался, их общее число оставалось крайне мало. Когда мы стали искать причины подобного явления, обнаружилось, что выживаемость наших новых подопечных крайне мала. Они практически не могли существовать совместно с людьми старой версии.
— Речь ведь не о каких либо физических проблемах?
— Нет, дело было в существенной социальной несовместимости.
— И что же вы предприняли?
— Был разработан план по масштабной перезагрузке виртуального человечества. В рамках этого плана планировалось вызвать глобальный катаклизм, который должен был уничтожить большую часть человеческого сообщества GEO.
— Ого! Вот это размах! И как происходил Армагеддон?
— Мы несколько увеличили среднюю температуру планеты, что привело к обильным таяньям льдов и подъему уровня мирового океана. Кроме того мы уменьшили расстояние между Землей и ее спутником, с тем чтобы спровоцировать мощные приливные эффекты. Эти меры привели к глобальному потопу.
— Постойте, но разве тем самым вы бы не уничтожили и оставшихся людей 2.0?
— Естественно, что мы учли этот момент. Мы произвели определенные внушения представителям второй версии людей, с тем, чтобы они подготовились к катаклизму.
— А как выглядело это внушение?
— Весьма по-разному. У кого-то возникало непреодолимое желание переехать в другие более безопасные районы. Кто-то воспринял внушение как некоторый сверхъестественный опыт и начал готовиться к предстоящей катастрофе, строить плавательные средства и т.д.
— Но разве глобальный потоп не уничтожил бы также существующую флору и фауну?
— Ну во-первых, многие из людей 2.0 спасали не только себя, но и некоторых животных, преимущественно сельскохозяйственных. А во-вторых, масштаб потопа был не настолько огромен, чтобы нанести ущерб всем живым существам. Нам достаточно было затопить только районы расселения людей, а они тяготеют к водоемам, рекам и морям, имеющим связь с мировым океаном.
— Но ведь не все поселения находились вблизи морей или крупных рек? Кто-то ведь проживал и в высокогорной местности?
— Да, поселения, незатронутые потопом действительно существовали, но в большинстве своем они вымерли из-за несовместимости существующего в них населения старой версии и нарождающийся популяции людей 2.0. Такие народы исчезли, оставив после себя только развалины опустевших городов.
— Удивительная история. Я вот только не могу понять. Зачем нужны были сложности с потопом? Почему нельзя было просто удалить всех людей старой версии?
— Такой вариант даже не ставился на обсуждение и тому есть веские причины. На ранних этапах существования GEO мы иногда по необходимости практиковали метод «изъятия» человека. Но это приводило к значительным трудностям. Дело в том, что любой человек порождает огромное число связей с другими людьми, так или иначе, становясь частью чужого опыта, чужой памяти. И когда такой человек просто изымается, то у всех людей, кто его знал или слышал о нем, возникает пустая область памяти, куда может ссылаться их собственный опыт.
— Вот оно что. И что происходило с людьми, затронутыми изъятием?
— В лучшем случае опустевшая область памяти заполнялась ложными воспоминаниями. В худшем разум человека начинал давать сбой. Человек просто сходил с ума.
— По этой причине вы отказались от процесса изъятия?
— Да. Но не в полной мере. Вместо изъятия мы стали производить, так называемое, естественное удаление человека. Имитировать его гибель от болезни, несчастного случая и т.д.
— Что вы и проделали в случае с потопом…
— Именно так. Хотя будем откровенны, это было весьма непростым решением.
— Почему? Все выглядело вполне разумно.
— Не в этом дело. Тут остро встал вопрос морального характера.
— Не поняла вас.
— За время работы, наблюдений и исследований начинаешь привязываться к своим подопечным, начинаешь им сопереживать. И когда перед тобой встает вопрос уничтожения целых наций со всем их населением, то с этим далеко не просто смириться.
— Подождите, очень странно это слышать. Они же не настоящие, это же просто компьютерная программа! Они ничего по-настоящему не чувствуют!
— Они чувствуют ровно так, как мы их этому научили. И коль скоро мы делали их по образу нас самих, то и чувствуют они все, как мы с вами. Пусть природа их ощущений отличается от нашей, но их восприятия, их эмоции, горе и радости точно такие же, как у нас. В этом случае понятие настоящего размывается. И если смотреть на происходящее в GEO из самого GEO, то все становится настоящим. Их смерть становится настоящей смертью, их боль становится настоящей болью.
— Это нелегко понять, честно говоря.
— Да, для этого нужно не один год жить вместе с GEO…
— Но вам все же пришлось пойти на этот шаг.
— Да, хотя мы и встретили значительное противодействие со стороны части наших коллег. Возглавил это сопротивление руководитель проекта Вязимцев Анатолий Борисович. Он очень активно выступал против нашего решения.
— Им двигали именно моральные побуждения?
— Да. К сожалению никакой действительной альтернативы никто не мог предложить. А мы, как ученые, должны были исходить именно из практической пользы. Существование GEO определялось не альтруистическими мотивами, а научной ценностью исследования. Мы должны были устроить потоп, потому что того требовала польза дела.
— И что же ваш руководитель?
— Он не смог согласиться с этим решением и был вынужден покинуть проект. К сожалению, после этого он полностью оставил науку и занялся религиозной деятельностью, даже основал свою секту.
— Кажется, я слышала об этом. Он ведь даже опубликовал какие-то книги?
— Да, он написал религиозно-мистическое произведение «Бог есть, и он программист».
— Поразительная метаморфоза. Итак, после этого вы стали руководителем проекта?
— Да. И скрепя сердце, мы устроили потоп и устранили старую версию человека. После чего очистили хранилище душ…
— Хранилище душ?
— Это устоявшееся в нашем проекте название для области системной памяти, куда попадает виртуальная личность человека после его жизненного цикла. В целях экономии ресурсов системы, мы многократно переиспользуем освободившиеся личности.
— Очень интересно. А они что-нибудь помнят о своей предыдущей жизни?
— Нет. Мы проводим предварительную очистку. Конечно у личностей, используемых повторно, есть некоторое отличие от новосозданного человека, некоторый отпечаток накопленного при жизни опыта, но это касается только ряда системных моментов и не влияет на его новую жизнь.
— Занятно. И сколько душ обычно находится на сохранении?
— Сейчас хранилище почти пустое. Население GEO переживает демографический взрыв, поэтому личности, которые попадают в хранилище, почти сразу запрашиваются вновь. Более того, нам регулярно приходится создавать новые, чистые личности, поскольку количество людей постоянно растет. Но на ранних этапах развития цивилизации GEO, когда общая численность населения росла очень медленно или в течении долгого времени не изменялась, численность личностей в хранилище душ могло достигать сотен тысяч.
— Очень интересно. Вы упоминали, что в некоторых случаях проводили изъятие человека из вселенной GEO. А зачем вы это делали?
— В зависимости от ситуации. Время от времени нам требовалось подталкивать социум GEO к тем или иным решениям, создавать предпосылка для нужной ситуации. Иногда для этого требовалось изымать некоторых людей. Хотя именно такой метод применялся достаточно редко. Обычно хватало воздействий иного рода.
— Т.е. в некоторых случаях вы напрямую взаимодействовали с населением GEO?
— Да.
— Может быть даже общались, контактировали с ними?
— Несколько раз приходилось, особенно на ранних этапах развития цивилизации. Но потом мы столкнулись с определенными ограничениями.
— Поясните, пожалуйста.
— Поначалу мы полагали, что естественным ограничением на взаимодействие с представителями GEO может быть только уровень их миропознания. Т.е. пока они еще недостаточно глубоко проникли в законы существования их вселенной, нам можно было нарушать эти законы, устраивать чудеса, как мы их называли. Получалось, что чем больше виртуальный человек познает свой мир, тем меньше остается область, в которой мы можем манипулировать напрямую, поскольку эта область ограничивалась сферой непонимания людей.
— Звучит разумно.
— Да, но когда мы использовали наиболее простые формы взаимодействия с виртуальным человеком, такие как внушение или прямое общение, это, как правило, воспринималось как сверхъестественный опыт. Иногда это приводило к непредсказуемым результатам.
— Например?
— Благодаря таким вмешательствам в цивилизациях GEO зародилось не одно религиозное течение, отличное от традиционных.
— Традиционных?
— Т.е. тех религиозных воззрений, которыми жители GEO пытались объяснить природные законы. И которые должны были вытесняться и отмирать по мере развития миропознания и научной мысли.
— Понятно. А направления новых сект были иными?
— Да. Их основатели проповедовали о некоторых сверхъестественных сущностях, т.е. о нас, о разработчиках. И хотя мы конечно существуем, но с точки зрения законов вселенной GEO нас нет.
— И потому вы отказались от прямого взаимодействия с жителями GEO. Это на что-то повлияло?
— Нам стало несколько сложнее провоцировать требуемые ситуации и подводить к интересующим нас событиям, но потом мы наработали методику, в которой используем только природные, естественные рычаги.
— А можно несколько примеров?
— Например, изменение климатических процессов, с тем чтобы вызвать миграцию крупных социальных групп. Сдвиги литосферных плит, для перекраивания естественных географических границ и т.д.
— Да, у вас широкий арсенал средств. Вы упоминали, что разработали хранилище душ для экономии ресурсов системы. Ваши технологические мощности сильно ограничены?
— Мы используем комплекс сверхмощных компьютеров, но, когда речь идет об обработке целой Вселенной, никакие мощности не будут достаточными. Через некоторое время после запуска GEO мы обнаружили, что очень быстро приближаемся к пределу используемых ресурсов. Нам пришлось срочно озаботиться вопросом производительности. К счастью нам удалось найти несколько нетривиальных решений, которые позволили нам сэкономить потребляемые мощности.
— И что же вы придумали?
— Мы разработали концепцию наблюдателя. Непосредственной обработке подвергаются только те области виртуального пространства, в которой присутствует разумный наблюдатель.
— Боюсь, что мне не вполне понятно.
— Приведу простой пример. Когда из комнаты выходят всю люди — время в ней останавливается и ничего не происходит.
— Занятно. А когда человек снова зайдет в комнату, он не обратит внимание на то, что в ней ничего не изменилось?
— А в ней все изменится сообразно естественному ходу времени. Как только в области пространства появляется наблюдатель, эта область просчитывает свои свойства согласно прошедшему времени.
— Вот оно что. Да, это хорошее решение.
— С внедрением этой концепции связано несколько забавных моментов.
— Интересно послушать.
— Мы, к сожалению, допустили некоторые ошибки в системе определения наличия наблюдателя, и иногда это приводило к некорректному поведению пространства. Так, например, в эпоху цифровых технологий GEO у пользователей персональных компьютеров не переключалась языковая раскладка, если при этом не смотреть на значок выбранного языка.
— Ха! Это и правда забавно! Так что же получается, что жители GEO уже создают свои собственные компьютеры?
— Да. И, честно говоря, технологический прогресс практически сводит на нет полезный эффект концепции наблюдателя.
— В связи с чем?
— В связи с существенным расширением понятия наблюдатель. Теперь туда попадают не только сами люди, но и все многочисленные вспомогательные устройства, камеры наблюдения, метеозонды, телескопы и т.д. Технический прогресс раздвинул границы осязаемого пространства в гигантском масштабе.
— И это создает значительную нагрузку на вычислительную систему?
— Именно так. Ко всему прочему, значительную нагрузку создает все возрастающее население GEO. Как я уже говорил, цивилизация GEO переживает демографический бум. Население увеличилось в тысячи раз, если сравнивать с периодом бронзового века.
— Да уж. Не говоря уже о периоде, когда людей в GEO вообще не существовало.
— Ну вообще-то, такого периода не было.
— Как так? Вы же говорили, что вселенная GEO — это точное воплощение нашей. Значит, с момент зарождения вселенной до появления человека прошло несколько миллиардов лет.
— И да, и нет. Вселенная GEO появилась сразу вместе с ее разумными обитателями. Но измеряемые свойства вселенной таковы, будто бы она прошла пятимиллиардный путь развития.
— Вот оно что…
— Да. И непосредственной эволюции живых существ на протяжении сотен миллионов лет тоже не было. Все существа в GEO появились сразу в том виде, в котором они есть, хотя по всем признакам они и будут являть продукт эволюции.
— Получается, что вам пришлось самим закопать в землю останки вымерших существ, таких как динозавры?
— Можно и так сказать.
— Забавно! Итак, на базе GEO было проведено множество социальных экспериментов и исследований. Какое на ваш взгляд было самым запоминающимся?
— Полагаю, что наиболее запоминающимся и наиболее масштабным было одно из последних исследований. Оно же, по мнению многих, было наиболее аморальным.
— И чем же заключалось это исследование?
— Перед нами была поставлена задача экспериментальным путем подтвердить или опровергнуть возможность возникновения тотальной войны в условиях развитой и тесно связанной цивилизации.
— Тотальная война?
— Да. Война, в которой боевые действия ведутся не только вооруженными силами воюющих сторон, но где все общество трудится лишь для достижения военных целей.
— Страшно себе представить…
— Именно. По мнению ряда исследователей, всеобщий характер войны противоречит ряду объективных причин. Во-первых, привлечение всех сил общества к военным действиям должно было натолкнуться на значительное социальное противодействие. Конечно, в обществе всегда есть некоторый процент людей, которые обладают определенными эмоциональными и физическими качествами, делающие их пригодными для боевых действий. Но для остальных людей — врачей, пекарей, почтальонов, такой род занятий будет противоестественным.
— А вторая причина?
— Ее диктует экономическая целесообразность. Поскольку развитые народы сильно связаны друг с другом, как экономически, так и культурно, то считалось, что тотальный конфликт просто напросто невыгоден.
— И что же показал эксперимент?
— Эксперимент показал, что приведенные мною доводы, были верны лишь отчасти. Стран GEO, затронутые экспериментом, сравнительно легко сползли в пучину мировой войны. Нам пришлось совсем немного усилить противоречия в конкурирующих экономиках и продвинуть на некоторые важные посты людей с не совсем компетентными представлениями по военным и политическим вопросам.
— Значит, война разразилась?
— Да.
— Получается, что это полностью опровергает ваши доводы?
— Не совсем так. Как показал практический опыт, тотальный конфликт действительно оказался экономически нецелесообразен. Ни одна из стран участниц не получила от него выгод достаточных, чтобы покрыть понесенный ущерб. Причем это было выяснено на достаточно раннем этапе.
— Почему же война на этом и не закончилась?
— Потому что в дальнейшем шел вопрос не о получении выгод, а об уменьшении понесенного ущерба за счет поражения противника.
— Вот оно как…
— Также частично верным оказалось утверждение о социальном протесте людей, вовлеченных в мировую войну. Участие в войне действительно невыносимым бременем легло на людей, предназначенных для мирных родов занятий. Это приводило к значительным психологическим потрясениям. По мере затягивания войны, страны участницы переживали сильные социальные волнения. В нескольких странах, на фоне растущего напряжения, произошли революции.
— Но общий итог подтвердил возможность мировой войны?
— Да. Несмотря на свой противоречивый характер, мировая война вполне возможна.
— Пугающая правда.
— Дальнейшее развитие эксперимента было еще страшнее.
— Разве эксперимент не закончился?
— Нет. Теперь нам надо было проверить возможность погашения социального протеста населения, участвующего в тотальном конфликте.
— И вы спровоцировали еще одну войну?
— Да. И на этот раз это оказалось еще проще. Свой вклад в зарождение новой войны внесли проблемы, нерешенные и порожденные предыдущим конфликтом. Но теперь уже выяснилось, что предварительная психологическая подготовка населения к войне может уменьшить социальный протест у значительной доли населения.
— Ваши слова вырисовывают пугающие перспективы. И сколько человек погибло?
— По результатам двух мировых войн погибло почти девяносто миллионов человек.
— Кошмарная цифра! Теперь я начинаю понимать вашего бывшего руководителя…
— О чем я и говорил…
— Ну что же… Не хотелось бы заканчивать на столь печальной ноте, но, к сожалению, наше эфирное время подходит к концу. Мы вынуждены попрощаться с Сергеем Юрьевичем и пожелать ему и его проекту дальнейшего развития.
— Боюсь, что дальнейшего развития не будет.
— Что вы имеет в виду?
— В ближайшие месяцы проект GEO будет закрыт.
— Но по какой причине?
— Как я уже говорил, потребляемые мощности существенно выросли из-за роста нагрузки. Поддерживать проект GEO в рабочем состоянии без дальнейшей модернизации практически невозможно. А увеличения финансирования нам не удалось добиться…
— И что же будет с GEO?
— Сердце GEO, его вычислительный центр, будет отключено. Базы данных будут стерты. Вселенная GEO прекратит свое существование.
— Подождите, а как же население GEO?
— Все население GEO, все его жители, каждый виртуальный человек, такой разный и уникальный, исчезнут вместе со своей реальностью…
— Я потрясена. Должно быть вам невообразимо грустно от этой мысли?
— Это действительно так. И дело даже не в том, что GEO был моим самым значительным достижением… Меня терзают переживания иного рода… Знаете, ведь мой бывший руководитель написал мне однажды. Уже после своей отставки… В последнее время я все чаще вспоминаю его слова.
— И что же он написал?
— Всего три строчки:
«Я мощь обрел: творить миры,
Гасить галактики и разрушать державы.
Я мощь обрел, но вот обрел ли право?»

Все долгие годы, пока Светлов и его команда работали над проектом, перед внутренним взором старенького ученого разворачивалась картина ослепительно прекрасного будущего. Он видел новых людей: могучих, величественных и красивых, как статуи советских рабочих, взирающих на нас с фасадов стареющих домов культуры. Настоящих колоссов – здоровых и крепких, избавленных от врожденных уродств, наследственных болезней и родовых травм.

Несмотря на сложное техническое исполнение, идея доктора Светлова была очень проста. Берутся клетки мужчины и женщины, и из них создается эмбрион — точно так же как это делали при искусственном оплодотворении раньше, но с одним важным дополнением: теперь ученые могли выбирать, какие гены унаследует будущий ребенок, а от какого родительского «багажа» избавится. Большие карие глаза? Замечательно. Наследственная гемофилия? Нет. Очищая исходный материал от всего лишнего, постороннего, они могли создать комочек жизни, который ожидало более счастливое и здоровое будущее по сравнению со всеми предыдущими поколениями людей. А затем этот зародыш помещается в инкубатор – высокотехнологичный аппарат, очень точно имитирующий условия материнской утробы. Здесь ему предстояло развиться в нормального взрослого малыша. В течение всей искусственной беременности эмбрион регулярно и правильно питался, находился в постоянном покое. Инкубатор не мог вдруг начать нервничать, получить травму или сорваться и закурить. Для ребенка такие условия были однозначно безопаснее естественной беременности. И это не говоря о том, что с наступлением срока ребенка легко и гарантированно без травм можно извлечь из такого инкубатора.

А уж насколько все это должно облегчить жизнь женщин! Не нужно подрывать здоровье долгой и тяжелой беременностью. Не нужно рисковать собой и мучиться во время естественных родов. Будущая мать могла продолжать полноценно работать, вести активную жизнь, заниматься спортом, путешествовать, есть любимые блюда, не боясь навредить ребенку. И, если заболеет, принимать лекарства и получать медицинскую помощь без последствий для плода.

Обдумывая все это, доктор Светлов улыбался. Он представлял, что уже через несколько поколений люди будут вспоминать о традиции естественной беременности и родов с тем же чувством, с каким мы — прижигание ран каленым железом, распространенное в средние века. Варвары! Мазохисты! Но что поделать – у них не было других методов. Хорошо, что они есть у нас.

Стул тихонечко скрипнул, когда доктор Светлов усаживался за рабочее место. Ученый поправил разъехавшуюся стопку папок с документами, стряхнул пылинки с телефона и с нескрываемым удовольствием принялся перечитывать пресс-релиз об изобретении, разосланный институтом еще вчера. Впереди был долгий и насыщенный день.

Первый звонок не заставил себя ждать. В трубке раздался мягкий женский голос:
— Доброе утро! Вас беспокоит компания «Фарма». Мы получили ваш пресс-релиз и хотели бы поинтересоваться, не нужны ли вам витамины?
— Что простите? – растерялся ученый.
Девушка на том конце провода кокетливо рассмеялась.
— Мы хотели предложить сотрудничество вашему институту. Так сказать, куем железо пока горячо. Вы же уверены, что ваша разработка быстро войдет в массы, так?
— Безусловно… – Ответил профессор, и девушка тут же оборвала его:
— Ну вот! А чтобы выращивать детишек в инкубаторах вам обязательно будут нужны витамины. И мы надеемся, что объемы будут не меньше, чем те, которые сейчас прописывают беременным наши специалисты. А если говорить начистоту, то лучше бы их увеличить.
— Почему? Зачем? – Окончательно растерялся доктор.
— Ну как почему? – Слегка раздраженно ответила собеседница. – Я же говорю вам: мы хотим предложить вам сотрудничество. Если у вас все получится, нам хотелось бы не терять прибыли от продажи витаминов, которые, кстати, очень хорошо возросли после того как мы наладили отношения с медицинскими учреждениями. Больше врачи не будут выписывать их будущим мамашам. Вы займете эту нишу, и мы заинтересованы в том, чтобы…
— Девушка! – воскликнул Евгений Степанович. – Не морочьте мне голову! Это исследовательский институт, а не базар!
— Вы ошибаетесь. Мы живем в мире, где базар, а точнее рынок, везде. И вам следует…
Что конкретно ему следует, доктор Светлов дослушивать не стал. Просто положил трубку.

Не успел Евгений Степанович успокоиться, как телефон зазвонил опять.
— Алло. Это сеть клиник «Мед М». Я говорю с доктором Светловым? — Осведомился грубый мужской голос.
— Все верно.
— Я по поводу вашего пресс-релиза. Я прошу. Нет. Я требую, чтобы вы отложили, а лучше прекратили внедрение вашей технологии!
— Что, простите? — Не поверил своим ушам доктор.
— Вы же столько людей по миру пустить собираетесь! Вам не стыдно? Акушеры и прочие там гинекологи… Вы же у них хлеб изо рта отобрать собираетесь!
Доктор Светлов едва удержатся от того, чтобы засмеяться:
— Вы говорите как луддит.
— Кто?! — Рявкнул мужчина в трубку.
— Луддиты — движение, которое восставало против внедрения машин в производство в начале XIX века. Они тоже считали, что прогресс отбирает рабочие места и его следует затормозить. Но подумайте, где бы мы оказались сейчас, если бы эти люди одержали верх? Я вам скажу: в средневековье!
— Вы это к чему?
— К тому, что, судя по тону, которым вы говорите об этих, как вы выразились, «прочих гинекологах», вам не очень-то есть до них дело.
— Нет! — Запротестовал собеседник, — Вы.. Вы вообще ничего не понимаете! Сопровождение беременности и родов — огромная экономическая ниша, которую вы собираетесь уничтожить!
— Я собираюсь не уничтожать. — Отрезал Светлов. — Я здесь для того, чтобы создавать. Создавать новый лучший мир. А то, что при этом нарушаются ваши личные финансовые интересы — не моя проблема!

Доктор со злобой бросил трубку, но она зазвонила опять.

— Это Гриша!
— Какой еще к черту Гриша?! — С нескрываемым раздражением спросил ученый.
— Ну как же, дядя Женя, не помните меня? Ваш племянник — Гриша Сыров!
Ученый с трудом извлек из памяти образ рыжего прыщавого юнца, приходившегося ему седьмой водой на киселе.
— Да, слушаю.
— Вы же знаете, что у меня типография?
— Нет не знаю, и не представляю, как это может относиться ко мне.
— Погодите-ка. Мне только что звонили из «Фармы» и сказали, что они договорились с вами о сотрудничестве. Мол, выбудете у них витамины закупать.
Евгений Степанович едва сумел подавить стон боли.
— Так вот хотел вам по-родственному попросить: вы уж похлопочите за меня, чтобы упаковки у витаминов были цветными там, из плотной бумаги, с тиснением и всякими наворотами.
— Чего?! — удивился доктор.
— Ну вот знаете, «Фарма» сейчас у нас прям очень крутые упаковки для своих беременных витаминов и мазей заказывает. Знаете почему? Потому, что они знают: любое дерьмо, завернутое в тач-кавер с цветностью 4 и 4 можно продать в 100 раз дороже, чем то же дерьмо в обычной бумажке. А если вы свою научную революцию провернете, то денежки от меня тю-тю. Если, конечно, вы не компенсируете это все, заказывая витамины для своих инкубаторов в таких же клевых упаковках. Вы только не переживайте: родаки обязательно раскашелятся. В смысле, опыт показывает, что люди готовы платить за любое дерьмо, если есть надежда, что оно подарит здоровье их детям…

Слушая это жужжание, доктор Светлов мысленно считал до десяти и, доходя до десятки, начинал с нуля. Таковы были его попытки не сорваться и не заорать на тупоумного юнца на том конце провода. Когда Гриша, наконец, заткнулся, Светлов сделал еще один очень глубокий вздох и как можно спокойнее сказал:

— У меня в планах не было закупать дерьмо. Ни в красивой упаковке, ни без.
— Но… — попытался что-то сказать Гриша, но слушать дальше его тираду Светлов не стал.

Положив трубку, пожилой доктор торопливо встал из-за стола и подошел к пошарпанному советскому шкафчику, стоявшему у стены чуть поодаль. Полированные дверцы тихонько скрипнули, распахивая свои внутренности, пахнущие застарелой бумагой. Евгений Степанович бросил обеспокоенный взгляд на часы — «Еще нет и одиннадцати!» — а затем угрюмый на телефон… И второй аргумент оказался весомее. Доктор ловко извлек из-за стройной стопки книг плоскую бутылочку коньяка и рюмочку. Налив полстопки, он опрокинул их в себя, наслаждаясь чувством тепла и расслабления, растекающимся от горла по всему телу.

На сей раз звонок заставил ученого вздрогнуть всем телом. Он поспешно спрятал коньяк и рюмку обратно и вернулся к столу.
— Алло? Это доктор Светлов?
— Да, а кто его спрашивает?
— Отец Сергей Сергиевского прихода. — Подчеркнуто окая сочным басом сообщил собеседник. — Мы крайне обеспокоены полученной информацией о том богопротивном умысле, который вы затеяли.
От такой формулировки доктор даже впал в ступор на пару секунд.
— Простите, а чем конкретно наша разработка противна богу?
— Как чем?! Вы же собираетесь вмешиваться в божий промысел! — Грозно и наставительно сообщил отец Сергей.
— Так, погодите! — Осадил его Евгений Степанович. — Давайте мыслить логически. Вы же утверждаете, что на все воля божья, так?
— Ну да, — настороженно ответил священник.
— Так вот если бы воли божьей не было, значит и человек в нашем инкубаторе бы и не зарождался.
— Ну, если так рассуждать… — Замялся отец Сергей.
— Значит богу все равно, как появляются люди. — Оптимистичным тоном, каким говорят с выпившими или сумасшедшими, подытожил доктор. — И вы сможете точно так же крестить их и принимать в лоно своей церкви. Разницы никакой. До свидания!

Едва ученый успел нажать кнопку «Разъединить», как трубка в его руках вновь зазвенела. Поставленный голос на том конце отрапортовал:
— Министерство обороны Российской федерации, генерал Стенобитов!
Светлов чуть не рявкнул в трубку «Здравия желаю», но вовремя прикусил язык. Тем временем генерал уточнил:
— С кем имею честь?
— Доктор Светлов, институт…
— Вы-то мне и нужны! — Бойко вклинился военный. — Мы получили ваш пресс-релиз. Добро! Нам очень понравилось. Готовы оставить заказ!
— Вы хотите заказать ребенка? — С недоверием уточнил доктор.
— Почему ребенка?- Немного удивленно переспросил генерал. — Одного ребенка нам мало. Мы думаем начать с пятисот. А там посмотрим, будем ли мы продлевать контракт.
Светлов почувствовал, как на спине проступил холодный пот.
— Какие еще пятьсот?
Генерал звонко рассмеялся в трубку.
— Вы же сделали аппарат по размножению людей! — Светлова аж передернуло от такой топорной формулировки, но генерал продолжил, — Мы хотим заказать у вас солдат. Это же здорово: не нужно бегать за новобранцами и они сразу будут рождены, чтобы умереть за Родину. Все в выигрыше!
— Кроме самих детей. — Заметил Светлов.
— Так они же искусственные. — Парировал генерал.
— Да нет, — возразил ученый. — Самые настоящие! Обычные живые люди, не хуже, а может и лучше нас с вами!
На том конце провода повисла тяжелая тишина, которая длилась не меньше минуты, а затем генерал Стенобитов холодно поинтересовался:
— Вы что, отказываетесь от денег?
— Да. — Не задумываясь ответил Светлов. — Если их цена равна счастью пятисот человек.
В трубке раздались короткие гудки, и Евгений Степанович тяжело выдохнул. Голова несчастного ученого уже начинала раскалываться от всех этих разговоров. Его полный боли взгляд вновь скользнул по полированному шкафу, в котором затаился коньяк. Но он удержался. Просто лег лбом на стол, накрыл голову руками и бездвижно провел в этой отчаянной позе пять тихих минут.

К сожалению, проклятый телефон зазвонил опять. Приятный девичий голос прощебетал:
— Вас беспокоят из Государственной думы. Я секретарь депутата Николая Николаевича Богатейко. Он хочет с вами поговорить по поводу вашего пресс-релиза. Сейчас я вас соединю.
В трубке заиграла мягкая музыка, призванная расслабить слушателя. Но Евгению Степановичу она не помогла. Во-первых, ученый был близок к нервному срыву, а во-вторых, звонок такого влиятельного представителя власти (а Богатейко уже много лет занимал депутатское кресло от властвующей партии) не сулил ничего хорошего.
— Здравствуйте, уважаемый. — В поставленной интонации Богатейко чувствовалась широкая плакатная улыбка. — Я прочитал пресс-релиз о вашем исследовании. И, признаюсь, он сделал мое утро. По поводу вашей работы мне только ленивый еще не позвонил! — Богатейко позволил себе доверительную усмешку, будто говорил со старым другом. — На вас, милый мой, жалуются: и Фарма, и «Мед М», и церковь и даже Министерство обороны! Одни требуют, чтобы вы все прекратили, другие, чтобы вы сотрудничали с ними и не сидели на своем изобретении, как собака на сене.
— Как собака? — Изумился ученый.- Я, наоборот, предлагаю его миру! Я во всеуслышание заявил о своей готовности отдать людям плоды рук своих. А вы говорите…
Богатейко громко рассмеялся в трубку.
— Вы же прекрасно понимаете, о чем я! Разумеется, я имел в виду не какую-то там абстрактную гуманистическую пользу, а вполне конкретный коммерческий барыш. Вы сделали кое-что, что отнимет деньги у одних и позволит их делать другим. И я не советую вам пытаться отнять кусок мяса у бывалых бизнес-акул. Сотрудничайте, уступайте.
Евгений Степанович чувствовал, как внутри у него все закипает.
— Я ученый, а не торговец. Цель моей жизни в том, чтобы принести эту самую, как вы выразились, абстрактную гуманистическую пользу. Я хочу подарить счастье людям, сделать их жизнь проще. А эти ваши акулы пытаются связать мне руки, наступить на горло счастливому будущему только ради того, чтобы поиметь свою прибыль. И отчего? От чужих страданий и никчемных затрат?
Богатейко многозначительно помолчал. Затем послышался тяжелый вздох.
— А как с вами еще? — С усталостью в голосе спросил он. — Вам хорошо и весело — вы придумали замечательную научную шутку. А нам с ней жить. Нам с ней делать деньги и обществом управлять. Спросите моего мнения: я бы вам вообще запретил кому-нибудь ваши разработки показывать! Они угрожают спокойствию и целостности общества.
— Это чем же?! — Возмущенно воскликнул ученый.
— Посудите сами. Если люди будут так легко плодиться через инкубатор, станет ли кто-нибудь, кроме радикально верующих, рожать по старинке?
— Нет, я думаю. — Ответил Евгений Степанович.
— Нет. Значит в какой-то момент люди решат кардинально подойти к вопросу контрацепции. Например, все поголовно стерилизуются, чтобы без страха заниматься всем, чем хочется. А когда придет время ребеночка завести — пойдут к вам и закажут. Так это будет работать?
— Примерно…
— А это значит, что никаких случайных беременностей больше не грозит?
— Получается, что нет…
— И откуда, скажите на милость, мы возьмем продавцов?
— Что, простите? — Вопрос показался Евгению Степановичу таким диким, что в начале он решил, будто ему померещилось. Но Богатейко повторил:
— Продавца. Обычного такого продавца, работающего за 20 000 рублей в месяц и живущего на съемной квартире. Вы прекрасно понимаете, что это огромный пласт общества. Люди без особого образования и каких-либо перспектив. Вы можете вообразить, что такие люди появляются из высокотехнологичного инкубатора в обществе с высоким самосознанием? Думаю, нет. Думаю, вы, как и я, понимаете, что продавец, как и, скажем, дворник, низкооплачиваемый заводской работник, грузчик и многие другие появляются на свет в неблагополучных семьях. Когда шестнадцатилетняя девочка беременеет от одноклассника, когда кто-то пьяный занимается сексом в туалете клуба, когда кто-то по глупости не пользуется контрацептивами. Тогда и появляются эти важные винтики общественной машины. Когда семья, из-за своих финансовых проблем, отправляет ребенка осваивать не науку, а простенькую работку за-ради куска хлеба. Не могу себе представить, чтобы у человека была возможность оплатить оплодотворение в инкубаторе и не было представления, чем и как он будет кормить и на какие деньги образовывать его. И из этого я делаю вывод: вы угрожаете обществу.

Евгений Степанович внимательно выслушал депутата, вздохнул и холодно ответил:
— А я думаю, что это не я угрожаю обществу. А вы и все вам подобные — те, кто считает, что это вообще нормально, что должны существовать люди, влачащие свою жизнь на съемных квартирах, вкалывая за копейки. С чего вы взяли, что продавец или дворник не может быть образованным человеком? Только из-за того, что образованный человек знает цену своему труду и не согласится работать за такие крохи. Вы не пытаетесь создать хорошие условия жизни для своих сограждан, ведь это означало бы, что вам требуется бороться с социальным расслоением. Уменьшать пропасть между вами и этим самым несчастным продавцом, которого вы презираете. И вы боитесь, что поднявшись, эти люди станут слишком сознательными, чтобы ими было легко помыкать.
— Возможно, — с усмешкой в голосе ответил Богатейко. — И вы подкинули мне замечательную идею: перепроверять, на какие научные исследования идут государственные деньги. Надеюсь, что больше на ерунду, подобную вашей, не потратится ни единого бюджетного рубля.
Богатейко повесил трубку, и Евгений Сергеевич почувствовал, что что-то у него внутри оборвалось.

Ученый резко встал и, подлетев к шкафу, налил себе еще стопку коньяка. Выпив, Евгений Степанович внимательно посмотрел на стопку, затем на бутылку и сделал еще два больших глотка прямо из горла. Этот день обещал свести его в могилу.

Телефон зазвонил вновь.
В трубке раздался уже знакомый ученому окающий бас:
— Это вновь отец Сергей Сергиевского приходу. Мы с вами недавно говорили.
— Да-да, я помню, – раздраженно ответил Евгений Сергеевич, уже хватаясь одной рукой за голову.
— Вот что меня по-настоящему смущает в вашей затее. Господь в наказание нам за грехи наши повелел рожать детей в муках… А вы.
— И все? – Оборвал его ученый.
— Ну да. – Опешил священник.
— Если вам так нужно, чтобы кто-то страдал, порадую вас: я уже страдаю! Благодаря вам лично и таким как вы я испытываю просто адские муки! А теперь всего доброго! – Последние слова прозвучали почти криком и завершились громким ударом трубки об аппарат.

Но телефон не унимался:
— Это снова Фарма. Мы еще раз перечитали пресс-релиз и пришли в ужас! Что значит никаких наследственных болезней?! Вы в своем уме? Куда прикажете нам сбывать лекарства? Да одни диабетики приносят нам примерно ххх рублей в год! Лучше знаете что? Добавьте парочку обязательных. А мы вам приплатим… А?

— Это «Мед М». Наши коллеги из Фармы сказали, что вы собираетесь избавлять младенцев от врожденных дефектов. Но вы, наверное, просто еще не поняли, какие убытки будут в медицинском секторе. Врачи, обслуживание палат, обследования. Это же огромный удар по экономике страны! Вы что, не патриот?

— Вы бы лучше придумали, как научно доказать разницу в генах между богатыми и бедными. Мол, се-ля-ви, богатые – это особенный сорт людей. Смиритесь. Я бы быстро всем этим вшивым профсоюзникам глотки-то позатыкал!

Звонки шли чередой один за одним. Звучали взволнованные и сердитые голоса, лились претензии. В какой-то момент все эти звуки: вкрадчивый шепот, яростный крик, звонок телефона слились в одну неразличимую какофонию. Оркестр звонящих жалобщиков гремел в ушах Евгения Сергеевича, наращивая громкость. И сквозь этот душераздирающий шум пробивался тонкий звук, иглой вонзающийся в его воспаленный мозг. Ученый ничего не видел и не осознавал. Он весь был погружен в этот шум. А потом раз – и все исчезло.

Спустя десять минут одна из лаборанток, зашедшая передать какие-то бумаги, обнаружила Евгения Сергеевича лежащим без сознания на полу кабинета. А на следующий день начальника доктора Светлова — директора института показали по всем каналам. Он стоял в новом дорогом костюме, с тщательно причесанными редкими волосами и пышными усами, улыбался. Рядом с ним стоял депутат Николай Николаевич Богатейко.
— Очень жаль, но нам так и не удалось до конца разгадать геном человека. – Делано печальным тоном говорил директор. – И, скорее всего, в ближайшие десятилетия нам не удастся этого сделать. Но мы не отчаиваемся. Уже сегодня вы можете избавиться от беременности, но получить симпатичного малыша, заказав его в нашем инкубационном центре! Вам всего лишь нужно оформить заявку, сдать генетический материал, приобрести пакет необходимых витаминов и медикаментов от наших партнеров «Фарма» и оформить пожизненное медицинское сопровождение малыша в «Мед М». Крещение ребенка в Сергиевском приходе – в подарок, за добровольное пожертвование. Наступило будущее! То будущее, которое мы заслужили! И, пожалуйста, не забывайте, что все это благодаря депутату Николаю Николаевичу Богатейко и его коллегам!
Эфир заполнили восторженные овации и крики «Браво!», записанные заранее.

В классических сюжетах «1984» или «Эквилибриума» мощное тоталитарное государство диктует подданным не только политическую повестку, но и сам образ мыслей. «Спокоен среди бурь» предлагает непривычную для канонов жанра трактовку. В книге Коваленко тоталитарным «хозяином» выступает само общество и его культура. Тема «общества потребления» сразу направляет нас к идеям Герберта Маркузе, изложенных в «Одномерном человеке», где тоталитарным является позднее капиталистическое общество, зацикленное на постоянном потреблении. При этом Коваленко не скатывается в откровенную идеализацию прошлого, подчёркивая некоторые достижения описываемого порядка. В его книге переплетаются несколько жанров: от мелодрамы до весьма суровой драмы в псевдодокументалистском стиле. Любовная линия одного из героев не является двигателем сюжета, она лишь помогает раскрыть особенности мрачного мира будущего, мира, где часть людей стала рабами своих желаний, в то время как другие не знают, как смогут пережить ближайшую зиму.

Разные персонажи данного произведения олицетворяют различные социальные группы, раскрывают их маленькие миры на фоне мрачного образа будущего, описанного автором. Особенно хочется отметить научный мир, наиболее близкий автору в связи с его научной работой в рамках обучения в СПбГУ. В книге мир науки представляет старый преподаватель, пишущий работы и участвующий в дискуссиях по философии в то время, когда практически никто не проявляет к нему интереса. Отчасти этот образ может характеризовать и нашу жизнь, когда учёные и преподаватели вынуждены работать за копейки при полном безразличии государства к научной и образовательной сферам.

Безусловно, в книге присутствует большое количество отсылок к современной культуре, начиная от бесконечных фильмов-конвейеров до чрезмерной зависимости населения от гаджетов. Однако, присутствуют и отсылки, заметные далеко не сразу, что лишь подогревает интерес к столь редкой в наше время тематике. Сама книга не даёт ответов на поставленные ею вопросы, она заставляет искать их самостоятельно. Как выразился в коротком описании Борис Кагарлицкий: «Никакого хорошего конца и выхода автор не предлагает: его должны искать сами читатели в реальной жизни».

Автор — Сергей Ребров

События серии разворачиваются в старом и мрачном Лондоне. Примерно начало XX века: есть автомобили, электричество, телефония, но нет телевидения, радиовещания, не говоря уже об интернете. В описываемом мире есть всего одно фантастическое допущение, которое при этом полностью подчиняет себе все и наполняет привычный мир множеством необычных деталей. Это допущение — существование призраков.

Проблема — так именуется в серии внезапно возникшее нашествие Гостей с того света. Это явление охватило Британию относительно недавно, но сильно повлияло на жизни людей. Призраки в этом мире не просто пугающие полупрозрачные видения, а существа, несущие вполне реальную угрозу, способные причинить вред и убить. Призраки делятся на разные типы и категории в зависимости от характера поведения и уровня угрозы. Самые слабые лишь пугают и легко изгоняются, более сильные способны подчинять волю человека и выкидывать разные фокусы. А уж если несколько призраков объединились…

Значительные силы человечество тратит на борьбу с призраками, выявление и уничтожение их источников (предметов и мест, через которые призраки проникают в этот мир, так как при жизни они были эмоционально связаны с этими объектами или местами). Этими опасными делами занимаются специально подготовленные люди — оперативники из агентств парапсихологических расследований. Они бесстрашно рискуют своими жизнями, сражаясь с Гостями с того света, выискивая и уничтожая источники, даря мрачному городу долгожданную безопасность.

«Локвуд и компания» — это название самого маленького в Лондоне агентства паранормальных расследований, состоящего всего из трёх человек: обаятельного и скрытного Энтони Локвуда — основателя и руководителя; пухленького и в меру неуклюжего Джорджа Каббинса — неутомимого искателя истины, исследователя библиотек и архивов; и Карлайл — недавно нанявшейся в агентство оперативницей, от лица которой ведётся повествование. Одной из отличительных черт детско-подростковой литературы являются юные персонажи. И оперативники «Локвуд и компания», несмотря на свою независимость (личную, деловую, финансовую) и крайне опасную работу- несовершеннолетние. Всем персонажам примерно 13-15 лет (я не смогла найти в книгах точную цифру, но по моим ощущениям их возраст находится в этом интервале).

Автор книги дает юному возрасту своих героев очень интересное логическое обоснование: все оперативники в существующих парапсихологических агентствах — несовершеннолетние. Ведь чтобы выявлять источники, нужно быть медиумом, то есть обладать даром видеть / слышать / чувствовать присутствие призраков. А такие таланты проявляются у детей и подростков и пропадают по мере взросления.

В описанном Джонатаном Страудом мире дети ежедневно подвергают себя опасности на благо общества, а взрослея, теряют талант и оказываются никому не нужны. Лучшая участь — стать взрослым-руководителем группы юных оперативников и обучать их, опираясь на прежний опыт. Автор мог бы по-радужному описывать «веселые» приключения смелых и независимых детишек, опуская мрачные детали, приближающие картину к реальности. Но Страуд, как всегда, беспощаден (как всегда — это из моего опыта прочтения его трилогии «Бартимеус», где все было там мрачно и страшно, что у меня сердце разрывалось, что говорить о юных читателях, на которых ориентируется автор). Автор насыщает повествование деталями, которые дают нам понять: все очень серьезно. Мы видим старого оперативника, у которого за годы работы настолько расшатались нервы, что с возрастом, утратив дар видеть призраков, он потерял еще и остатки рассудка, превратившись в нечто жалкое и опасное для себя и окружающих. Мы встречаемся с молодым человеком, который агрессивно ведет себя, но в минуту слабости признается — его дар притупился, и ему очень страшно признавать горькую правду — очень скоро его карьере, а значит и жизни, придет конец.  Ведь для оперативника карьера и работа — и есть вся их жизнь. Автор не скупится на детали, не жалея своих читателей, не смягчая углы. Благодаря тому мир кажется значительно глубже и правдоподобнее.

Джонатан Страуд вообще мастер создавать атмосферу. Он делает все, чтобы создаваемый им мир выглядел логично и естественно, и при этом не терял в «зрелищности». Он потрясающе описывает локации, так что все эти мрачные особняки с широкими лестницами и темными коридорами, узкие улицы с тусклыми фонарями, гиблые болота — все оживает перед глазами читателя.  Мир Страуда очень похож на наш, но помимо мистической мрачности он насыщен любопытными деталями, которые, с одной стороны, разительно отличают его от привычной действительности, а с другой — добавляют происходящим событиям логики и убедительности. Например, призраки боятся железа, серебра, света и проточной воды (видимо, автор черпал вдохновение в существующих суевериях и мифах о привидениях). Поэтому в описанном мире изобретено множество необычных устройств и методов для того, чтобы обезопаситься от призраков. Например, многие дома «обводят» полосой из металлической брусчатки, а иногда и желобками с проточной водой, вдоль улиц по вечерам зажигают Призрак-лампы —  электрические фонари, призванные отгонять Гостей ярким белым светом. Эти мелкие, но важные, детали плотно вплетены в тело произведения, создавая ощущение реального присутствия Проблемы и отчаяния, с которым люди пытаются защитить себя от нее. Благодаря этому мир Страуда — загадочный, мрачноватый и таинственный становится почти осязаемым.

Сюжет, как того и требует жанр, очень лихой и динамичный. «Локвуд и компания» — это мистический детектив:  одна книга — одно крупное расследование, плюс несколько попутных ситуаций и перипетий, плотно сплетенных в один сложный и очень интересный сюжет. Вторая книга является также логическим продолжением первой: в ней появляются отсылки к событиям предыдущей части и маленькие таинственные намеки, постепенно вырисовывающие картину общего сюжета — некоего грандиозного секрета, который героям предстоит раскрыть в конце. Загадки, боевые столкновения с привидениями, бытовые трудности, личные проблемы, дружба, взаимовыручка — все в идеальном балансе, чтобы подарить читателю максимум удовольствия.

Персонажи у Страуда тоже живые, настоящие. Иногда автор чуть-чуть съезжает в сторону карикатурности, но это только добавляет красок. С гротеском он не перебарщивает, и всегда умеет добавить мрачной реальности: то всплывут какие-то подробности биографии, то случится неожиданное признание. За каждым персонажем чувствуется его длинная персональная история, полная радости и боли, сделавшая его именно таким, каков он есть.

«Локвуд и компания» — это, в первую очередь, развлекательная литература. И автор очень добросовестно отнесся к ее созданию: книга читается легко, на одном дыхании, сюжет насыщенный и захватывающий, герои живые, вызывающие желание сопереживать им, а мир создан так скрупулезно, с таким вниманием к деталям, что буквально оживает в голове, и в него хочется возвращаться снова и снова. Да, это всего лишь детские книги, которые помогут приятно скоротать время, например, в метро или поезде. Но за простыми и веселыми историями о приведениях кроются вполне серьезные темы: не все дети бывают желанными, не все люди — любимыми, не для всех наступит счастливый конец; о стремлениях к цели — не только благородном, но и маниакальном, не гнушаясь испачкать руки в крови; о жадности и злобе,  и даже о том, что иногда, сколько бы ты ни старался, ты можешь быть обречен — на нищету, одиночество, забвение. А уровень эмоционального напряжения и «мрачняка» местами значительно превосходит ожидания от книги для 13-летних. Впрочем, возможно это мои личные предубеждения относительно детской литературы. =) Как я поняла, Джонатан Страуд считает, что дети не настолько впечатлительная и нежная публика, чтобы с ними нельзя было говорить всерьез, без излишних смягчений. И я не знаю, что там насчет детей, но лично мне его книги доставили огромное удовольствие.

Действие разворачивается спустя несколько поколений после глобальной катастрофы, получившей название Бедствие. Люди живут в заново отстроенном мире: кормятся сельским хозяйством и ремеслами, подчиняются централизованной власти, ходят в церковь… Уровень развития — примерно средневековый. Из уст в уста передаются рассказы о Прежних людях, которые многое знали и умели, но, например, никто не верит в то, что раньше люди могли летать (для этого ведь нужны крылья!). Никаких технологий от легендарных предков не осталось,только остовы разрушенных домов, откуда местные иногда берут материалы для строительства.

В чем конкретно заключалось Бедствие — никто не в курсе. Но с его последствиями сталкивается каждый. И речь не только об отнятых домах, исчезнувших технологиях и необходимости выживать в усложнившихся условиях. Над человечеством нависла другая угроза, которая была установлена церковью как истинное зло, и активно искореняется добропорядочными верующими гражданами. И в доме главного героя, в большой общей комнате — эпицентре дома, висит табличка с предупреждением всякому: «Не прогляди мутанта».

Речь не о страшны мутантах-людоедах, нет. А о любых отклонениях от общепринятой нормы. В странном мире, описанном Джоном Уиндемом, Норме дано очень четкое канонизированное описание, закрепленное в церковных текстах.

«И Бог создал мужчину по образу своему и подобию. И Бог поведал, что у мужчины будет одно тело, одна голова, две руки и две ноги, что у каждой руки будет два сочленения, и она будет заканчиваться одной кистью, и каждая кисть должна иметь пять пальцев, и на каждом пальце должен быть плоский ноготь».

Отклонения от нормы считаются Богохульствами — преступлениями против Божьего замысла. И с ними тщательно боятся под руководством церкви и действующей власти. Каждый человек, как только рождается, должен пройти процедуру подтверждения нормальности — его осматривает специальный инспектор и по итогам выписывает (или не выписывает) бумагу о том, что младенец соответствует норме и является истинным человеческим существом. Если же ребенок норме не соответствует, то…В прочем, не хочется раскрывать все карты, чтобы не красть у вас драгоценные эмоции, которые вы будете испытывать в процессе прочтения романа.

Многочисленные правила, доводы и примеры были подытожены в этике следующим образом: долг и цель каждого человека в этом мире заключается в том, чтобы неустанно бороться с тем злом, которое принесло нам Бедствие, и прежде всего каждый должен следить за тем, чтобы форма человеческого тела во всем повторяла божественный канон, дабы человеку было позволено, когда придет время, занять свое высокое место в образе Божием.

Главный герой произведения — мальчик по имени Дэвид, который обладает необычным свойством, отличающим его от стальных людей, но визуально незаметным. Он и еще несколько таких же детей живут, зная друг о друге и бережно охраняя свою страшную тайну. А это не очень легко. Например, Дэвида угораздило родиться в самой набожной семье во всей округе. Его отец прославился как яростный борец с отклонениями, он выступает с проповедями, делает все, чтобы его ферма была образцовой по «чистоте» выращиваемых овощей и скота и порой бывает даже более суров и категоричен, чем местные власти. Он действительно делает все, чтобы не проглядеть мутанта. А Дэвид, живущий под самым его носом и полностью находящийся в его власти просто старается сделать все, чтобы сохранить свое маленькое право на жизнь и безопасность. Эмоциональная сложность и напряженность этой ситуации приближают роман «Куколки» к антиутопии. А герои у автора невероятно живые и по-человечески понятные: им невольно начинаешь сопереживать и сострадать.

Роман «Куколки» показывает читателю страшный и жестокий мир, в котором определенные убеждения (или лучше сказать предубеждения?)  в руках церкви и перепуганных обывателей превращаются в оружие, калечащее многие невинные жизни, и разделяющее людей на тех, кто имеет право на жизнь и счастье и тех, кому отказано в праве даже называть себя человеком. Книга захватывает с первых страниц. Она затягивает атмосферой и реалистичностью, необычным сюжетом, постепенно все глубже разворачивающим перед нами картину созданного мира. И вместе с тем «Куколки» поднимают многие важные и острые вопросы. Что в принципе делает человека человеком? Что есть норма? Кто и по какому праву может диктовать, кто человек,а кто нет, и каким стандартам мы должны соответствовать? Эти вопросы лежат в основе многих существовавших ранее и существующих сейчас конфликтов. Основываясь на том, что роман впервые был опубликован в 1955 году, осмелюсь предположить, что на него повлияли события Второй мировой войны, а именно фашистские представления о том, что людей можно делить на «сорта», основываясь на прихоти рождения.

Параллельно с обдумыванием этих острых и актуальных вопросов автор придается фантазии на тему возможной эволюции нашего вида, которая могла бы принципиально изменить человеческое общество.

Прежние Люди тоже считали, что они превыше всех. У них были идеалы, они точно знали, как все в мире должно быть устроено. Все, к чему они стремились, это закрепить все как им удобнее и поддерживать в таком виде. Ну а поскольку их идеи были идеальнее, чем у Господа Бога, то все жили прекрасно. Но, — показал он головой, — не сработало это, парень. Не могло сработать. Они не были последним словом Господа Бога, как им казалось. У Бога нет последнего слова. Если бы было, то Он бы умер. А Он жив. Он так же меняется и растет, как все живое.

Подводя итоги, могу сказать, что книга очень эмоциональная и волнующая. Джон Уиндем умело нагнетает атмосферу и шокирует читателя примерами порой удивительной человеческой жестокости. Но при этом автор оставляет место и для любви, преданности и надежды. Произведение очень легко читается, и оставляет после себя интересные темы для размышления о расизме, национализме и других гонениях на социальные меньшинства, а также открытый вопрос о том, сможет ли человечество когда-нибудь избавиться от этих чудовищных явлений, или для того, чтобы начать понимать друг дуга, нам все-таки придется подождать, пока наш вид перейдет на другую ступень эволюции.

Когда эксперименты ставят на животных в лабораторных условиях, даже в том случае, когда нет никаких гарантий, что с животным будет всё хорошо, это почему-то не вызывает такого возмущения со стороны зоозащитников, чем когда происходит нечто подобное, как в этой демонстрации.

И тут либо дело в том, что в демонстрации участвовала милая такса, а не безличная лабораторная мышка, либо в том, что демонстрацию проводили российские власти. Если это реакция на них, то «топить» надо было не за собачку, а за то, что эта технология вовсе не является какой-то там уникальной и инновационной.

Один из первых опытов в работе с перфторуглеродами был произведён в СССР, в далёком 1975 году в институте сердечно-сосудистой хирургии им. А. Н. Бакулева профессором Белоярцевым. А ещё до этого, были не столь удачные опыты, с соляными растворами с высоким содержанием кислорода, неудачными они были потому, что эта примитивная соляная смесь не позволяла удалять углекислый газ из лёгких, что приводило к скорой смерти испытуемых мышек.

Так вот, перфторуглероды, это вещество, в котором все атомы водорода были заменены на атомы фтора. Благодаря этому он имеет крайне ценные свойства и характеристики. Например, обладает абсолютной инертностью в сочетании с устойчивостью вещества. В любом агрегатном состоянии не соединяется ни с чем (ни с металлами, ни с щелочами, ни с кислотами…), оно диэлектрик.

Несмотря на эти замечательные свойства, основная проблема всё та же — выведение углекислого газа из лёгких, перфторуглероды с этим справляются плохо. Это можно было бы решить, если бы жидкость постоянно циркулировала, для взрослого человека весом 70 кг требуется поток 5 литров в минуту. Однако такая скорость вентиляции лёгких не доступна перфторуглеродам из-за их высокой вязкости.

В итоге получается, что рабочая жидкость, которую мы сможем использовать, должна обладать плотностью воды, в то время, как самая совершенное перфторуглеродное вещество на данный момент — перфлуброн, в два раза плотней воды.

Кстати, опыты по жидкостному дыханию, или жидкостной вентиляции лёгких проводились и на людях, а именно с 1989 года в Пенсильвании проводилась жидкостная вентиляция лёгких, как способ терапии младенцев со смертельными нарушениями функций дыхания. Врачи в любом случае не могли их спасти. Эксперименты показали то, что и ожидалось, краткосрочное улучшение физиологических показателей, которое сходило на нет из-за проблем вывода углекислого газа из лёгких.

Так что, кричать о том, что будущее наступило, рановато, тем более смешно говорить о том, что российская наука встаёт с колен, на примере использования технологии прошлого века. Ну а зоозащитникам чем переживать о животных, на которых сейчас ставят эксперименты, лучше активнее предлагать и разрабатывать альтернативы, такие как биочипы и более комплексное компьютерное моделирование, или использование машинного обучения.

Но и считать, что необходимое вещество никогда не будет синтезировано также не стоит, исследования в этой области продолжаются не только в России, и пока нет оснований говорить о том, что эта задача невыполнима.

И если прошлый эпизод копируя «Новую надежду» пытался играть на ностальгии старых фанатов (а ностальгия оказалась прибыльной — фильм собрал более 2 млрд. долларов в прокате), то «Последние джедаи» несмотря на все отсылки и обильный фан-сервис, хоронят франшизу в прежнем ее понимании. Если «Пробуждение силы» просто копировало многие идеи и старалось не слишком уходить в сторону от заданных форматов, если «Изгой-Один» показал, что в этой вселенной можно снимать вполне нормальные военные драмы, то «Последние джедаи» решительно и бесповоротно рвут со старыми частями, причем так, что у старых фанатов изрядно пригорит от увиденного. Основная проблема фильма заключается в его сценарии и с учетом неизбежных сравнений с «Империей наносит ответный удар», эта разница будет особенно заметна, хотя там формально сюжет тоже создавался без каких-то глубоких философских посылов.

Режиссер связался с пожилой Брэкетт, которая тогда жила в Лос-Анджелесе, и предложил ей написать «Звездные войны-2»
— Вы когда-нибудь писали киносценарии? — спросил ее Лукас.
— Да, — без затей ответила Брэкетт и начала перечислять свои работы, в ряду которых были «Рио Браво», «Эльдорадо», и «Глубокий сон», написанный вместе с лауреатом Нобелевской премии Ульямом Фолкнером.
Повисла неловкая тишина.
— Вы та самая Ли Брэкетт?!
— Да, — ответила она. — Разве вы не поэтому меня позвали?
— Нет, — признался Лукас. — Я пригласил вас потому, что вы пишите бульварные романы.

Цитаты из книги «Тайная история Звездных войн» http://colonelcassad.livejournal.com/2604298.html

Технически, это весьма красивый и зрелищный фильм, с яркими (но бестолковыми) космическими сражениями, красивыми съемками и неплохой операторской работой. Пожалуй один из наиболее зрелищных в этом году.

Музыка в целом тоже не подводит — достаточно неплохие отсылки к классическим композициям, а также вариации на тему саундтрека из «Пробуждения силы». Проблема технической части (не оценивая логику происходящего) заключается в том, что ни в визуальном, ни в музыкальном плане, фильму особо нечем удивить — просто выполнение обязательной программы типичного блокбастера в промежутке от 100 до 200 млн. долларов, тем более что многие экш-сцены весьма вторичны. Можно было бы сказать, что вот ведь гады, зажрались и вообще, это все нытье олдфагов, но даже если брать недавний «Изгой-Один», то чего столь же эпичного, как финальная сцена абордажа флагмана повстанцев, в новом фильме нет.

Эта сцена при первом просмотре была совершенно неожиданной и от того прекрасной. В новом фильме ничего столь же яркого нет.

Да, новым фильмом вполне можно любоваться, он по своему красив и динамичен, но если во время просмотра всерьез начать задумываться над логикой сюжета, то аудиовизульная магия начнет стремительно распадаться и недоумевающий зритель, который достаточно хорошо знаком с фильмами предшественниками, будет выходить из кинотеатра скорее всего с выражением «Ну, такое…» В таких случаях любят говорить, что это же кино, где надо отключать мозг. Но если вы предпочитает мозг во время просмотра кино не отключать, то в данном случае сказать «Вот ведь здорово!» не получится. Таким джедаям лучше действительно положить конец.

Зона. Что приходит вам на ум, когда вы слышите это слово? Место заключения граждан, где мужики в куполах живут по понятиям? Место, покрытое Wi-Fi? Просто некая местность, выделяющаяся определенной характеристикой?

В произведении «Пикник на обочине» Зона – это территория отчуждения, на которой произошел визит пришельцев. Она — нечто совершенно иное, отличное от остального мира, неизведанное, живущее по своим законам и наполненное совершенно непонятными, неизученными вещами, подавляющее большинство из которых способно тебя убить. Помимо диковинных явлений и биологических форм,  в Зоне находится масса технологических приспособлений (деталей, устройств, отработанных материалов), оставшихся от пришельцев и крайне полезных для развития человеческой науки и техники.

«Все правильно. Городишко наш — дыра. Всегда дырой был и сейчас дыра. Только сейчас, — говорю, — это дыра в будущее. Через эту дыру мы такое в ваш паршивый мир накачаем, что все переменится. Жизнь будет другая, правильная, у каждого будет все, что надо. Вот вам и дыра. Через эту дыру знания идут. А когда знание  будет, мы и богатыми всех сделаем, и к звездам полетим, и куда хочешь доберемся. Вот такая у нас здесь дыра…»

Вокруг этой Зоны естественным образом возникает интерес: строятся научные центры по изучению Зоны и всего, что в ней находится и из нее добывается. А в противовес официальной науке появляются незаконные добыватели всех этих полезных штук. Крепкие, осторожные и внимательные люди, старательно и незаметно ползающие по Зоне с единственной целью – заработать денег. Они знакомы с Зоной, хотя и для большинства вещей и явлений у них свои просторечные названия. Их прогресс в познании Зоны выше, чем у официальной науки, потому что их не сдерживают бумаги, отчетность и прочие условности. Только жажда наживы и стремление выжить руководят ими. Слово, которое авторы ввели для обозначения этих людей, стало одним из самых популярных неологизмов в мире фантастики – сталкеры. Да-да, вся эта нескончаемая череда книг серии «Сталкер» — это «потомки» «Пикника».

Если говорить о сюжете, то мне показалось, что он очень неторопливый, плавный. Его цель — провести читателя сквозь пространство странного мира, чтобы он смог вдоволь ему надивиться, и сквозь время, чтобы он смог увидеть, как этот мир развивается и изменяется. Прогулка, скажем так, пешая. Но оно того стоит. Сцены, явления, персонажи — все тщательно продумано, выверено до грамма. Всего ровно столько, чтобы детально рассмотреть картину этого необычного мира. А он у Стругацких прописан на славу! Он насыщенный, органичный, естественный и прекрасный во всей своей уродливости и жестокости. При этом, во всем происходящем — и в окружающем мире, и в фоновых персонажах, и в мыслях и поступках главных действующих лиц ощущается печаль, отчаяние и разочарование. Психологизма в произведении ровно столько, чтобы остро почувствовать все происходящее, проникнуться ощущением увядания, исходящим от этого странного мира, и искренне сопереживать персонажам.

Шофер попался незнакомый, из новичков, носатый прыщавый малец, один из тех, кто валом валит в Хармонт в последние годы в поисках зубодробительных приключений, несметных богатств, всемирной славы, новой философии, какой-то особенной религии, валили валом, да так и осели шоферами такси, официантами, строительными рабочими, вышибалами в бардаках — алчущие, бесталанные, замученные неясными желаниями, всем на свете недовольные, ужасно разочарованные и убежденные, что здесь их снова обманули.

Персонажи в повести на высоте, что неудивительно. Я вообще воспринимаю Стругацких, как мастеров ковать колоритных и запоминающихся героев. В повести «Пикник на обочине» все персонажи показаны, в первую очередь, с точки зрения Зоны. Как она влияет на их жизнь и чего они от неё хотят. Не обошлось и без общечеловеческих моральных качеств и ценностей. Пожалуй, именно этот вопрос — что делает человека человеком, что допустимо и что — нет, на пути к личному счастью, — главные темы повести. А Зона — это лишь причудливая декорация, созданная для того, чтобы лучше разглядеть со всех сторон героев с разным «нутром». Что касается главного героя, то он все произведение «стоит на весах», и мы рассматриваем его моральный облик не только сквозь призму Зоны и сталкерской жизни, но и тяжелых жизненных ситуаций, в которые герой попадает.

И спойлер, и не спойлер! Мне показалось, что для такого масштабного и красочного произведения концовка вышла какая-то вялая. Все шло с такими нервами, надрывом, а оборвалось хоть и лирично, но без особой эффектности. И меня это несколько разочаровало. Очень интересно узнать чужое мнение на этот счет…

Итог:

Очень рекомендую к прочтению, но настраивайтесь на спокойное и вдумчивое. Местами — странное. Но пронзительное и наводящее на размышления. А после можно будет ознакомиться с легендарной экранизацией Тарковского.  В общем, приятного ознакомления!