Это не похоже на голливудские фильмы. Арест проходит по-будничному спокойно, без шума, криков и стрельбы.
— Хабби Уитлоу! Вы обвиняетесь по 459 статье Уголовного кодекса США — кража со взломом. Прежде чем надеть на вас наручники, я зачитаю ваши права…
Из окон выглядывают любопытные соседи. Мать арестованного испуганно смотрит то на полицейского, то на своего сына.
— Офицер, если это из-за тех дорожных знаков, то мы все компенсируем! — бормочет она. — Хабби — хороший мальчик, он не мог…
Но офицер уже запихивает Хабби в машину. Полицейский спешит: времени мало, а ему сегодня предстоит совершить еще восемь таких же арестов.
Так начинался самый известный и самый жестокий эксперимент в истории мировой психологии.
Начало
В 1971 году стэндфордский психолог доктор Филип Зимбардо получил крупный грант на изучение асоциального поведения.
Эта тема была ему хорошо знакома: однажды он уже провел один эксперимент, о котором с восторгом написали крупные газеты. Тогда Зимбардо просто оставил посреди Нью-Йорка незапертую машину, а потом методично снимал на камеру, как добропорядочные американцы разбирали ее на запчасти.
Но в этот раз он запланировал нечто по-настоящему грандиозное. Психолога давно терзал вопрос: действительно ли тюрьма такое уродливое место лишь потому, что в ней собираются одни уроды? Или же это социальные роли так меняют поведение людей?
В настоящих тюрьмах понять это было невозможно: там на самом деле содержалось немало социопатов. Но что будет, если по обе стороны решетки окажутся самые обычные люди?
Зимбардо разместил в местной газете объявление: «Для эксперимента по имитации тюремной жизни требуются добровольцы. Оплата 15 долларов в день. Продолжительность исследования — две недели».
На объявление откликнулось свыше 70 человек. Зимбардо пообщался с каждым из них и отобрал лишь самых здоровых и психически устойчивых.
В итоге у него осталось 24 добровольца. Это были молодые мужчины от 20 до 30 лет, которые в основном учились все в том же Стэнфорде. Все они являлись представителями среднего класса, никогда не имели проблем с законом и отличались относительно высоким интеллектом.
Их дальнейшую судьбу Зимбардо решил простым подбрасыванием монеты. В результате половина добровольцев превратилась в заключенных, а половина — в охранников. Непосредственно в эксперименте должны были участвовать 18 человек и еще шесть оставались в резерве.
Как ни странно, но изначально почти все эти парни хотели стать именно заключенными. Дело в том, что по США в то время прокатилась волна антивоенных митингов, в которых в основном участвовали студенты. Митинги жестоко разгонялись властями, и каждый протестующий мог в любой момент оказаться за решеткой. А потому многим студентам хотелось испытать свои силы и узнать на своей шкуре, что может их ожидать в ближайшем будущем.
Чтобы охранники успели познакомиться друг с другом и быстрее вошли в роль, психолог попросил их помочь с обустройством будущей тюрьмы. В одном из коридоров Стэнфорда они оборудовали три камеры с решетками, помещение для охраны и кабинет для тюремного начальства (психологов). Маленькую университетскую кладовку они превратили в карцер для проштрафившихся заключенных.
Когда же все было готово, Зимбардо выдал тюремщикам форму цвета хаки, полицейские дубинки и зеркальные солнечные очки, скрывающие глаза. Психолог объяснил охранникам их задачу: работать в три смены и поддерживать в тюрьме абстрактный «порядок». При этом им строго запрещалось применять любое физическое насилие.
Охранники считали, что психологи собираются изучать только заключенных. В действительности скрытое видеонаблюдение велось не только в камерах, но и по всей «территории тюрьмы». Впрочем, охранники были не так уж далеки от истины: первоначально Зимбардо интересовался в основном поведением тех, кто находился за решеткой.
Исследования стартовали в субботу днем. Зимбардо дружил с местным шефом полиции, а потому обставил начало эксперимента очень эффектно.
Испытуемых арестовали настоящие полицейские. Они зачитали будущим заключенным их права, привезли в участок и даже сняли отпечатки пальцев. По замыслу психолога, это должно было размыть грань между экспериментом и реальностью.
День №1
Испытуемых с завязанными глазами доставили в «Стэндфордскую окружную тюрьму». Их пребывание здесь началось с унизительной процедуры досмотра. Пока они стояли, положив руки на стену, охранники их раздели и обработали «дезинфицирующим» порошком.
После этого студентов начали превращать в «настоящих заключенных». Парней облачили в короткие миткалевые робы с пришитыми номерами. На ноги им напялили неудобные резиновые шлепанцы, а на лодыжку надели цепь, которая должна была днем и ночью напоминать заключенным об их статусе.
Волосы им сбривать не стали: просто натянули на голову женские капроновые чулки. И только после всех этих процедур с испытуемых, наконец, сняли повязки.
Охранники рассказали им, как следует себя вести в «Стэндфордской тюрьме». Заключенные были обязаны сохранять тишину, есть в строго отведенное для этого время, не портить тюремное имущество, обращаться к охранникам «господин надзиратель» и соблюдать еще около десятка различных правил.
Однако ни охранники, ни заключенные еще не «вошли в роль». Первые изо всех сил пытались выглядеть строгими и серьезными, но временами они смущенно замолкали и не понимали, как себя вести дальше. Вторые же, хотя и выполняли послушно все приказы надзирателей, однако то и дело посмеивались над ними.
Посреди ночи заключенных разбудили на перекличку. Охранники приказывали каждому по памяти назвать свой номер и номера соседей по камере. Тех, кто отвечал нерасторопно или ошибался, заставляли отжиматься. В дальнейшем отжимания стали самым ходовым, но не отнюдь не единственным наказанием в Стэндфордской тюрьме.
Судя по всему, охранники в этот раз решили выяснить, как далеко простирается их власть. Во время ночной переклички они приказывали заключенным пропеть свой номер, попрыгать и выполнять другие нелепые распоряжения.
Пока это была всего лишь ролевая игра по мотивам тюремной жизни. И заключенные хотя и были уставшими и сонными, но по-прежнему еще пытались шутить. Однако уже на следующий день все шутки закончились.
День 2
Заключенных разбудили в шесть утра на перекличку. После нее их заставили выучить и повторить наизусть правила посещения туалета. Потом они научились петь хором «Это прекрасный день, господин надзиратель!». Затем тюремщики объяснили им, как правильно заправлять постели («Чтоб ни единой складки, как в армии!»).
Охранники уже освоились. Утром второго дня стали раздаваться первые ругательства и оскорбления, а наказания сыпались, как из рога изобилия. Двое заключенных впервые высказали недовольство.
Тюремщики отправили их в карцер и завелись еще сильнее. Они сорвали с постелей заключенных одеяла и протащили по кустам, которые росли во дворе. Чтобы спать под этими одеялами, требовалось несколько часов выбирать из них колючки.
Заключенные решили, что тюремщики явно перегибают палку. После очередной грубости, номер 8612 не выдержал:
— Господин надзиратель, а не пойти ли вам в задницу?
Воодушевленные его примером, другие заключенные начали срывать с голов чулки и спарывать с одежд номера, а потом забаррикадировали двери в двух камерах.
Столкнувшись с бунтом, охранники растерялись и не знали, как действовать дальше. Но в это время на дежурство заступила новая смена. Надзиратели вооружились огнетушителями и ледяной струей окиси карбона оттеснили заключенных от дверей. У бунтовщиков отобрали одежду, а зачинщика беспорядков, номер 8612, посадили в карцер.
Одна из камер почти не принимала участия в бунте. Охранники сделали ее привилегированной и дали ее обитателям некоторые послабления. И это навсегда раскололо заключенных: больше никаких бунтов в «Стэндфордской тюрьме» не происходило. Надзиратели действовали интуитивно, но такая тактика действительно использовалась в американских тюрьмах.
После подавления восстания, заключенные утратили волю к сопротивлению и с этого момента беспрекословно подчинялись охранникам. У тех же окончательно сорвало тормоза: издевательства с каждым днем становились все более жестокими и изощренными.
Вскоре, сидящий в одиночной камере номер 8612 стал требовать врача. Он хотел выйти из эксперимента, и охранники отвели его к Зимбардо.
На беду заключенного, в кабинете психолога находился его консультант — Карло Прескотта. Карло когда-то был настоящим заключенным: он отсидел 17 лет за вооруженное ограбление и знал о тюремной жизни абсолютно все. Услышав жалобы студента, он начал орать, что в настоящей тюрьме тот не выжил бы и дня.
Зимбардо уже полностью вошел в роль начальника тюрьмы. Увидев испуг парня, он предложил ему стать осведомителем:
— Зачем тебе терять деньги? Оставайся! Ты будешь мне рассказывать, о чем говорят заключенные, а я попрошу охрану относиться к тебе помягче!
После такой «беседы с психологом» номер 8612 вернулся в тюрьму опустошенным и раздавленным. Он рассказал остальным, что из эксперимента выйти уже нельзя. И услышав это, заключенные были полностью деморализованы.
Ночью у номера 8612 началась настоящая истерика. В прошлом он был одним из лидеров студенческого движения и активно участвовал в антивоенных митингах. Сейчас он кричал на весь Стэнфорд: «Иисус, я сгораю изнутри!». Он грозился разломать камеры и перебить охранников:
— Это всего лишь эксперимент, а не рабство!
Его снова отвели в кабинет «суперинтенданта тюрьмы». К счастью, Зимбардо в тот момент не было на месте: дежурил его ассистент Крейг Хейни. Рискуя навлечь на себя гнев начальника, психолог отдал заключенному одежду и выпустил его из Стэнфорда.
Зимбардо вернулся. Узнав об инциденте, он с досадой покачал головой:
— Наверное, при отборе мы все же пропустили одного дефектного!
День 3
На третий день грань между реальностью и иллюзией стерлась окончательно. И заключенные, и охранники уже забыли, что участвуют в каком-то эксперименте. Последние, кстати, проявляли удивительное рвение и с готовностью оставались на сверхурочные, хотя им за это и не платили.
В этот день психологи запланировали свидания с родственниками. Заключенных причесали и помыли, а по университетскому радио запустили приятную музыку. Камеры убрали и тщательно проветрили (охранники иногда запрещали заключенным посещать туалет).
Но Зимбардо все равно слегка паниковал. Он боялся, что родственники заметят состояние заключенных и начнут бить тревогу. В ответ на эти сомнения, опытный Карло Прескотта ему сказал:
— Просто убеди их, что эксперимент приносит пользу обществу, — и, усмехнувшись, добавил. — Вы, белые, обожаете подчиняться всяким правилам.
Свидания прошли на удивление гладко. Родственников встречала молодая и обаятельная секретарша, носившая титул «мисс Стэнфорд». Как и в настоящих тюрьмах гостей попросили зарегистрироваться и подождать полчаса. Некоторые родственники начали было возмущаться такой бюрократией, но узнав об «исключительной важности исследования», успокоились и охотно приняли участие в инсценировке. Карло оказался абсолютно прав.
В тот же день по Стэнфорду поползли слухи, что выпущенный вчера номер 8612 собирается со своими товарищами напасть на тюрьму и освободить заключенных. Зимбардо пришел в ярость: «Они хотят сорвать мой эксперимент! Они хотят разрушить мою тюрьму!».
По его приказу охранники сняли с камер двери и решетки. Заключенным надели на головы бумажные пакеты и отвезли в грузовом лифте на пятый этаж, где их всех заперли в чулане.
План был простой: когда номер 8612 ворвется в университет, Зимбардо покажет ему пустую тюрьму. Он скажет, что эксперимент закончен, а когда нападавшие уйдут, заключенных вернут обратно в камеры.
Зимбардо ждал вторжения. В этот момент в коридор заглянул его коллега — преподаватель психологии Гордон. Он поинтересовался, как проходит эксперимент, а потом спросил:
— А что является независимой переменной в вашем исследовании?
Этот невинный вопрос вызывал у Зимбардо приступ ярости: «Безопасность моей тюрьмы под угрозой, а этого яйцеголового бесплодного теоретика волнуют такие пустяки!».
Но проходили часы, а на тюрьму никто не нападал. Внезапно психолог понял, что он просто поверил пустым слухам и позорно сел в лужу. Кто за это все ответит?!
Но уже было ясно кто. И с молчаливого согласия «тюремной администрации» издевательства над заключенными продолжились с новой силой.
День 4
После встречи с родственниками номер 819 стал совсем плох. Утром он в бессильной ярости разорвал подушку, и охранники запихали его в карцер.
За весь день его выпустили оттуда только два раза. В первый раз — чтобы он почистил унитазы. Во второй — чтобы поучаствовал вместе с остальными в перетаскивании тяжелых ящиков с места на место (такую работу заключенным обычно придумывали охранники).
В это же время «Стэндфордскую тюрьму» посетил католический священник. Когда-то он был капелланом исправительных учреждений Восточного побережья. А потому Зимбардо попросил его пообщаться с заключенными и оценить реалистичность созданной им тюрьмы.
Священник поочередно побеседовал с каждым заключенным. Удивительно, но почти все они представились номерами, напрочь забыв свои христианские имена. Священник выслушал их жалобы и, полностью войдя в роль, спросил:
— А что вы сделали, чтобы выйти отсюда?
Он посоветовал им нанять юриста и написать прошение о помиловании. Заключенные с радостью ухватились за эти идеи: они уже не различали иллюзию и реальность.
Во время этой встречи внезапно выяснилось, что номер 819 выглядит совсем уж неважно. У него под глазами были темные круги, а во время разговора со священником он постоянно плакал.
Зимбардо (возможно из-за присутствия священника) отвел номер 819 в свою комнату. Он сказал ему отдыхать и обещал принести что-нибудь поесть.
Увидев это, охранники построили остальных заключенных в «тюремном дворе» и заставили скандировать:
— Номер 819 — плохой заключенный! Номер 819 плохо себя вел!
Слушая это, Зимбардо восхищенно подумал: «Как же далеко мы продвинулись за эти дни! Еще недавно эти люди хихикали и совершали нахальные выходки. А сегодня — это слаженный хор, которому позавидовал бы любой гитлерюгенд-фюрер!»
Вернувшись в свой кабинет, психолог застал номер 819 в истерике. Он тоже слышал этот «слаженный хор» и теперь рыдал, свернувшись на кушетке. Зимбардо попытался его успокоить:
— Не плачь! Сейчас ты переоденешься и пойдешь домой!
— Я не могу! — ответил номер 819. — Господин суперинтендант, вы слышали? Из-за меня их всех сейчас наказывают. Я должен вернуться и показать, что я не слабак!
— Эй, парень, очнись! — сказал ему психолог. — Ты не номер 819 — тебя зовут Стюард! И я не суперинтендант — я доктор Зимбардо. И это всего лишь эксперимент, а не настоящая тюрьма!
Студент ошарашенно уставился на психолога. В этот момент он напоминал Зимбардо ребенка, которого разбудили во время кошмарного сна. Иллюзия Стюарда расселась и он, наконец, смог уйти домой. Увы, но иллюзия самого психолога никуда не делась.
В тот же день на место Стюарда в тюрьму поступил новый заключенный — номер 416. Его держали в резерве, и он был рад, что тоже сможет поучаствовать в эксперименте.
Радость была недолгой. Если остальные уже утратили связь с реальностью и привыкли к тюремным порядкам, то для новичка все увиденное стало настоящим шоком. К своему ужасу, он понял, что отличие этой тюрьмы от настоящей лишь в том, что ей управляют психологи.
Номер 416 объявил голодовку, в знак протеста против жестокого обращения с заключенными. Охранники уже отвыкли от сопротивления, а потому начали давить на него всеми доступными средствами.
К нему посылали других заключенных — он не ел. Его соседей по камере обещали наказать, лишив свиданий и одеял. Он извинился перед ними, но по-прежнему отказывался есть.
Его заперли в карцере, и остальные заключенные стали по очереди его оскорблять. В руки ему вложили две сосиски: он должен был их держать до тех пор, пока не съест. Но парень оказался непробиваем. В ответ на все крики охранников он лишь что-то тихо говорил про «ненасильственный протест» и про какого-то Ганди, о котором тюремщики никогда не слышали.
День 5
Визит священника вдохновил Зимбардо на еще одно «реалити-шоу». На пятый день он решил провести «пересмотр дел» и рассмотреть прошения о помиловании.
Присяжных изображали 20 студентов-психологов, а судью играл Карло Прескотта, бывший заключенный. В свое время Карло десятки раз подавал прошение о помиловании и всегда получал отказы. Он искренне ненавидел всю американскую тюремную систему. Но оказавшись в судейском кресле, он мгновенно вошел в роль и сам начал отклонять одно прошение за другим.
Во время этого спектакля Зимбардо посетила еще одна дьявольская идея. Он предложил заключенным отказаться от оплаты за участие в эксперименте в обмен на освобождение. Большинство с радостью на это согласились (и их снова обманули).
Ситуация выглядела абсурдно. Испытуемым уже давно было плевать на деньги, но они по-прежнему покорно подчинялись охранникам и переносили все издевательства. Они уже забыли, что это всего лишь эксперимент.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы исследования продолжались еще неделю. Но вмешался случай.
На пятый день в «Стэндфордскую тюрьму» зашла Кристина Мэслаш, только недавно получившая должность преподавателя психологии. Она была невестой доктора Зимбардо, и в тот день они собирались вместе поужинать.
Дожидаясь Зимбардо, она немного пообщалась с одним из охранников, и он показался ей на редкость обаятельным и дружелюбным. А вскоре психологи позвали ее в свою комнату и предложили посмотреть на то, что происходит на «тюремном дворе». Там Кристина увидела того же охранника. Но это был уже совсем другой человек: грубый, агрессивный, получающий наслаждение от издевательств.
В этот момент мимо кабинета психологов проходила процессия заключенных, которых охранники вели в туалет. Надзиратели приковали их цепями друг к другу, а на голову надели бумажные пакеты. Зимбардо обрадовался:
— Крис, ты только посмотри!
— Я все уже видела, — ответила Кристина и отвернулась.
Зимбардо пришел в ярость от ее «безразличия».
— Тебе что, неинтересно? Это же настоящая лаборатория человеческого поведения! Нам посчастливилось наблюдать то, что ни один психолог еще не видел!
Ассистенты Зимбардо начали ему вторить и упрекать девушку в непрофессионализме. Кристина встала — по ее щекам бежали слезы:
— Я не пойду с тобой ужинать. Я иду домой.
Зимбардо догнал ее на крыльце:
— Как ты сможешь стать хорошим исследователем, если эксперимент вызывает у тебя такие эмоции?! Здесь побывали уже десятки преподавателей, и ни один из них не реагировал так, как ты!
— Даже если весь мир считает, что там не происходит ничего плохого — меня это не волнует, — ответила Кристина. — Это не заключенные и не испытуемые. Это обычные мальчишки, над которыми издеваются другие мальчишки, утратившие моральные ориентиры. Эти ребята в камерах страдают, и именно ты несешь за это ответственность!
Слова невесты подействовали на Зимбардо, как ледяной душ. Он, наконец, очнулся от дурмана, в котором находился все это время.
— Я завтра же прекращу этот эксперимент! — обещал он.
Конец «Стэндфордской тюрьмы»
Уходя вечером из университета, Зимбардо попросил охранников больше не издеваться над заключенными. Но остановить их было уже невозможно.
Утром тюремщики снова попытались накормить номер 416. Услышав очередной отказ, они пришли в ярость и заставили всех заключенных отжиматься. Под конец они просто размазали кашу по лицу непокорного студента.
Вскоре в тюрьму пришел юрист, нанятый теткой одного из заключенных. Увидев, что это только эксперимент, он перестал относиться к ситуации серьезно и втянулся в игру. Заключенных привели в комнату свиданий, и юрист начал расспрашивать их о жалобах.
Они подробно рассказали ему обо всех издевательствах, и он обещал к понедельнику «подготовить отчет и добиться освобождения под залог». Когда он собрался уходить, заключенные в ужасе закричали:
— Ты не можешь уйти просто так! Мы не в состоянии больше ждать! Разве мы не можем уйти вместе с тобой?
— Сожалею, но это не в моей компетенции, — ответил юрист и вышел из комнаты. Заключенные пришли в отчаяние.
В этот момент к ним подошел Зимбардо:
— Ребята, эксперимент закончен. Вы свободны и сегодня же можете уйти домой.
Выражение их лиц не изменилось: они больше не верили психологу и ожидали подвоха. Он повторил:
— Мы, исследовательская группа, решили досрочно прекратить эксперимент. «Стэндфордская окружная тюрьма» закрыта.
До них, наконец, дошло, что это правда. Заключенные начали смеяться и похлопывать друг друга по плечу. Возможно, это была самая счастливая минута в их жизни.
А вот охранники, узнав об окончании эксперимента, сильно расстроились. Они переживали, что не получат денег за второю неделю. Да и сама работа им очень понравилась.
Заключение
В эксперименте участвовали абсолютно нормальные парни — без патологий, не склонные к жестокости, с интеллектом выше среднего. Но надев соответствующие маски, одни из них почти сразу превратились в садистов, а другие – в покорных жертв.
Даже сам Зимбардо настолько вошел в роль суперинтенданта тюрьмы, что начал забывать, кто он на самом деле. Сегодня психолог считает тот эксперимент неэтичным и, вспоминая о нем, до сих пор испытывает чувство вины.
Эксперимент наглядно подтвердил тезис о том, что среда и общество определяют поведение человека, или как писал Маркс — «бытие определяет сознание».
Зимбардо утверждает, что люди теряют моральные ориентиры, когда становятся частью аморальной системы. И неважно, кем они были раньше — система выдаст им новые роли, навяжет новые правила жизни и новые ценности.
В качестве примера такой системы психолог приводит фашистскую Германию. Считается, что источниками зла в ней были исключительно Гитлер и его сподвижники, гестапо и войска СС. Но это не так.
Фашистская Германия — это также инженеры, архитекторы и химики, работавшие над созданием концлагерей. Это гигантская пропагандистская машина, где тысячи журналистов и художников занимались дегуманизацией «недочеловеков». Это врачи, которые выкачивали кровь у детей в лагере Красный Берег и выбирали, кого из евреев отправить в газовую камеру.
Может быть, в других условиях эти люди смогли бы оставаться нормальными. Но система превратила их всех в чудовищ.
P.S. Дальнейшая судьба участников
Дуг Карлсон (заключенный №8612) защитил диссертацию по психологии, посвятив ее чувству стыда и вины. В ее основу лег его опыт участия в Стэндфордском тюремном эксперименте. После этого он более 20 лет проработал психологом в исправительных учреждениях США.
Крейг Хейни, который когда-то выпустил Дуга-8612 на свободу, стал доктором права и философии. Сегодня это ведущий консультант Америки по условиям содержания в тюрьмах. Он тесно сотрудничает с адвокатами и представляет интересы заключенных.
Кристина Мэслаш работает профессором психологии в Калифорнийском университете. Главная тема ее исследований — дегуманизация и профессиональное выгорание. Она пытается ответить на вопрос: почему профессионалы начинают обесчеловечивать тех людей, которым должны помогать? Широкую известность получило ее исследование жестокости и профессионального выгорания у американских медсестер.
Филип Зимбардо посвятил свою дальнейшую жизнь борьбе за улучшение тюремных условий. Он неоднократно привлекал внимание общественности к различным злоупотреблениям властей. В частности, в 2004 году он проводил расследования в тюрьме Абу-Грейб, в которой американские военные пытали и убивали иракцев.
Кристина Мэслаш и Филип Зимбардо поженились через год после тюремного эксперимента.
P.P.S. Влияние на культуру
Под впечатлением от данного эксперимента немецкий писатель Марио Джордано написал книгу Black Box ( Черный ящик ) 1999г.
Сюжет книги лёг в основу сценария немецкого фильма Das Experiment ( Эксперимент )
В 2010 году Пол Шойринг известный сейчас сериалом «Побег» сделал ремейк немецкого фильма, который вышел под названием The Experiment
В 2015 году в прокат вышел фильм Стэнфордский тюремный эксперимент который попытался максимально точно воспроизвести события оригинального эксперимента.