Удивительно, однако технологический уровень величал был уже достаточно высоким, чтобы конструкцию из палок, полностью идентичную Петрокису или даже лучше, мог собрать любой желающий. И некоторые желающие её даже собирали.
Тем не менее, Петрокисы, через которые говорили Пережди́ племён и особо к ним приближённые, считались неизмеримо более близкими к Вселенскому Разуму, чем все остальные, считавшиеся, напротив, вообще ничего не сто́ящими, поскольку через них можно, разве что, папучивать своих мамичко́в.
С точки зрения величал, переждёвые Петрокисы были на́логовыми (а значит, реальными и полезными), поскольку за их существование каждый величала должен был ежемесячно отдавать Переждям определённое количество собственноручно собранных шпиндокосов, что и называлось «на́лог». Кустарные же Петрокисы презрительно назывались «шпиндернетными» — ведь любой дурак, пошедший собирать шпиндокосы, мог запросто отломать четыре палки прямо со шпиндокосововго пырева, связать их между собой абобной премой или даже мыкософной мувемакой, после чего разговаривать сквозь них с соплеменниками.
Разумеется, — думали величалы, — то, что так легко даётся, ничего не стоит, а потому к нему никакого доверия.
Другое дело, — думали после этого они, — переждёвые, на́логовые Петрокисы. Через них Пережди сообщают свои ценные мысли, в том числе, подчёркивая истинность всего сказанного через Петрокис, который, в свою очередь, постоянно подтверждает жизнесохраняющую значимость того, что именно вот этот величала сейчас занимает пост Переждя, что даёт ему право объявлять переждёвый Петрокис однозначным источником истины.
В некоторых племенах Пережди сохраняли свой пост, пока их не вынесут вперёд жмага́ми. В некоторых других Пережди постоянно сменяли друг друга, хотя и выбирались всё время из одного и того же набора. В ещё более некоторых племенах совмещали: Пережди правили, пока их не вынесут вперёд жмагами, но при этом постоянно устраивалась смена Переждя на него же самого́.
Однако, в любом варианте, о том, что теперь Переждём будет вот этот вот величала, сообщалось сквозь переждёвый Петрокис, причём обычно самим же величалой-Переждём или его помощником.
Через тот же Петрокис Пережди объявляли о том, что величалы данного племени с сего дня должны любить или ненавидеть. Как правило, любить они должны были текущего Переждя и его Петрокис, а ненавидеть — величал из других племён. Правда, племена в глазах друг друга постоянно меняли свой бладский статус, а потому степень ненависти время от времени варьировалась. Иногда доходило даже до того, что некоторые культуры, носителями которых являлось племена с временно низким статусом бладства, временно объявлялись не такими уж подстойными и даже заслуживающими некоторого уважения.
Но в общем и целом основным направлением транслируемой через Петрокис парадигмы являлось то, что виновником всех несчастий данного племени являются исключительно другие племена. Особенно те, у кого бладский статус сейчас очень высок.
Поскольку величалы были псевдоразумны, сомнений в том, что, например, их заросли шпиндокосовых пыревьев покрыты слоем вугона́, доходящим уже до пло́яса среднестатистического величалы, из-за коварных происков некого племени, которое проживает вообще с противоположной стороны Цензиды, у них не возникало. Раз Пережди через Петрокис говорят именно так, то так оно и есть.
Правда, иногда виновность соседнего племени в том, что, скажем, вугоно вырвалось из переждёвого жворца́ буйным цунами и снесло близлежащие хвалопы величал рангом пониже, было доказать совсем уж тяжело. В этих случаях приходилось обвинять в этом очередного маньяту́.
Дело в том, что у величал бывало так, что кто-то из них мог внезапно счесть, будто в идее радикального изменения положения вещей при помощи убийства случайного набора непричастных к его проблемам всё-таки есть что-то разумное.
Например, такое бывало с величалами, по причине завихрения псевдоразума примыкавшими к концепции, согласно которой во имя незримой Бабалахи следует убить всех тех, кто не желает убивать во имя Бабалахи всех нежелающих убивать во имя Бабалахи, поскольку только таким способом Бабалаха окажется в окружении исключительно тех, кто готов убивать всех неготовых во имя неё убивать.
Впрочем, были и другие схожие концепции, абсолютная бредовость которых очевидна любому разумному существу вселенной, но неочевидна при этом псевдоразумным существам.
В общем, таких величал другие величалы называли «маньяту́» и стремились как можно быстрее истребить, что, впрочем, довольно закономерно.
Правда, ирония ситуации состояла в том, что вышеописанные концепции были, как ни странно, слишком бредовыми даже для столь псевдоразумных существ, как величалы, и, в результате, количество маньяту на душу населения оказывалось исчезающе малым. Но зато под видом борьбы с маньяту Пережди племён умудрялись за одну бделю нанести столько ущерба своим и чужим племенам, сколько реально существующие маньяту не сумели бы им нанести за всё время жизни вселенной.
Однако про это через переждёвые Петрокисы величалам не сообщали, а потому Переждям всё сходило с рук.
Откуда стартовал процесс окончательного коллапса, сейчас уже трудно сказать, но в какой-то момент в каком-то племени, вещающий через Петрокис заместитель Переждя до того заврался, что был вынужден на ходу придумать следующее:
«За шпиндокосовыми пыревьями», — сказал он, — «слишком легко спрятаться маньяту. Кроме того, из их веток ещё и делают шпиндернетные Петрокисы, которые, конечно, вообще ничего не сто́ят, но Переждям всё равно обидно, когда Петрокис не только у них. Что ещё хуже, через шпиндернетный Петрокис может вещать не только любой дурак, но ещё и маньяту, что уже совсем ни в какие ворота. По этой причине мы объявляем, что с его дня у нас будет специальный уполномоченный по борьбе с пыревьями. Ему мы дадим огненную палку и право ей тыкать в то пырево, за которым может скрываться маньяту. Ну или, если из него кто-то сделал Петрокис, на который обиделись Пережди. Только таким образом шпиндокосовые пыревья станут безопасными».
«Ура!», — радостно воскликнули величалы этого племени и захлопали в подвздоши. — «Наконец-то среди шпиндокосовых пыревьев можно будет безопасно гулять! И никакой маньяту не будет караулить нас за ними».
Естественно, Комнадозой (так назвали должность тыкальщика огненной палкой) был тут же назначен проверенный величала, по случайному совпадению оказавшийся то ли другом, то ли родственником текущего Переждя. И, естественно, Пережди других племён тут же ввели такую должность и в своём племени тоже, поскольку с её помощью имитировать деятельность по обеспечению безопасности величал и под её видом уничтожать шпиндернетные Петрокисы оказалось особенно легко.
В общем, десять—пятнадцать пепелет Комнадозы различных племён с умным видом тыкали горящей палкой в подозрительные с их точки зрения пыревья.
Однако, каждый из них был другом или родственником Переждя, а потому имел интеллект довольно слабый — даже по среднестатистическим меркам псевдоразумных величал. А потому, единственный метод, которым Комнадоза мог доказать Переждю, себе и местным величалам свою значимость, состоял в том, чтобы натыкать побольше и покрасивше объяснить, что теперь маньяту совсем в да́знице, но всё ещё не до конца, а то ведь тогда окажется, что Комнадозы больше не нужны, и тогда прощай шпиндокосы из на́логов.
Любому разумному существу вселенной было очевидно, чем всё это закончится: рано или поздно найдётся настолько тупой Комнадоза, что он решит, будто стать самым мощным Комнадозой всей Цензиды можно лишь путём затыкивания горящей палкой вообще всех пыревьев, пока их не затыкал кто-то другой.
И такой, разумеется, нашёлся, хотя псевдоразумным величалам это было не очевидно.
Этот Комнадоза начал с того, что затыкал палкой половину пыревьев во всей округе, похохатывая и крича, что «теперь всем маньяту настал пыдец». Местные величалы вопросили, лепо ли это, что теперь за шпиндокосами приходится ходить хрен знает куда, поскольку вблизи уже не на всех хватает — вон, некоторые даже, чтобы сэкономить время на дорогу издалека, просто из этого далека не стали возвращаться.
Однако местные Пережди через Петрокис сообщили, что всё идёт, как задумано, маньяту скоро будут повержены, а те, кто остался в далека́х, сами, видимо, маньяту, поскольку честным величалам не нужны пыревья: ведь им нечего скрывать, а потому не надо прятаться, а потому пыревья им не нужны.
В это время Комнадоза продолжал бегать с горящей палкой, выжигая ей оставшуюся половину пыревьев.
Любое разумное существо вселенной догадалось бы, что если за уже сожжёнными пыревьями не обнаружилось никаких маньяту, то данная мера очевидно является полным оверкиллом, а потому горящей палкой стоило бы ткнуть самого Комнадозу — в результате этого ущерба оказалось бы гораздо меньше.
Но псевдоразумные величалы, как можно догадаться, вместо этого начали искать глубокий смысл в распоряжениях Переждей и в действиях Комнадозы. Им даже показались логичными разъяснения Комнадозы через Петрокис о том, что самым безопасным шпиндокосовым пырьевиком является тот пырьевик, где пыревьев нет вообще — ведь тогда маньяту вообще негде прятаться. Кроме того, если пыревьев вообще нет, то за ними проще всего ухаживать, поскольку для этого ничего не надо делать.
Местные Пережди присоединились к разъяснениям Комнадозы и заявили, что избавление от пыревьев приведёт к росту производительности труда до бесконечности, что в кратчайшие же сроки сделает это племя величайшей шпиндокосовой державой всей Цензиды, поскольку только у него будет бесконечная производительность труда, а у всех остальных — конечная.
К сожалению, всё это показалось разумным не только этому племени, но — через некоторое время — и всем остальным племенам тоже. Поэтому тамошние Комнадозы тоже приступили к массовому выжиганию шпиндокосовых пыревьев, тогда как через переждёвые Петрокисы отсутствие шпиндокосов обосновывалось путём возложения ответственности на недобитых маньяту и происки других племён.
Именно так Цензида и стала выжженной пустыней.
Вот вам сюжет для шоу «Поржём над псевдоразумом» — не чета тем, которые они последнее время показывают.