Метка: Женщины

Содержание:

Роман написан от лица одинокой и немолодой женщины. Она обитает на первом этаже многоквартирного дома, меланхолично глядя из его окна на мир – туда, где привычная нам цивилизация медленно и необратимо обращается в прах. В квартире периодически исчезает стена, открывая то не существовавшие прежде помещения с разными вещами и мебелью, то сцены из прошлого, а то и невиданные земли… История в этом романе начинается с того, что на попечение женщины при загадочных обстоятельствах попадает девочка-подросток Эмили, которая к тому же является обладательницей диковинного зверя (не различить, пёс это или кот) по кличке Хуго.

Эти три особы – безымянная главная героиня, юная Эмили и уродливый зверь – начинают жить вместе, пытаясь найти способы гармоничного сосуществования и наблюдая за тем, как рушится мир вокруг них.

Кадр из экранизации романа «Воспоминания выжившей» 1981 года

Книга Дорис Лессинг «Воспоминания выжившей» показалась мне довольно необычной. Для начала у неё весьма оригинальный подход к описанию окружающего мира. Дорис Лессинг описывает события, старательно игнорируя окружение. Повествование ведётся от лица главной героини, для которой этот мир привычен, и она не концентрирует внимание на нём. Ну есть и есть! Это так обыденно, что не стоит описывать, что да откуда взялось.

С одной стороны, это добавляет повествованию естественности: в жизни, наверное, сами мы редко останавливаемся посреди своего пути и начинаем лихорадочно вспоминать всю цепь исторических событий, продуктом которых стало наше окружение. А с другой – меня всё время преследовало ощущение, что я смотрю спектакль без декораций. Знаете, на сцене кто-то бегает, читают монологи, но фона как такового нет. Лишь его тени – отдельные детали описания, которые автор «роняет» по дороге.

И вот здесь Лессинг сделала просто гениальный ход! Лично меня ей удалось неслабо заинтриговать этим фоном. И на протяжении сюжета «обронённых» деталей-описаний становилось всё больше. Она выдает их как кусочки пазлика, а ты, читатель, сидишь и торопливо собираешь из них картину гибнущего мира. Эта игра становится ещё интереснее оттого, что мир, панораму которого ты так старательно собираешь, не стоит на месте: в течение всего романа он деградирует. Кстати, это тоже очень интересный ход, выделяющий его на фоне романов-антиутопий и апокалипсисов (несмотря на аннотацию на моём экземпляре, лично я склоняюсь к тому, что «Воспоминания вышившей» скорее второе), – показан не результат гибели цивилизации, а её процесс. Причём он очень медленный и постепенный – капает себе по капельке, а ты сидишь и изумляешься.

Но не только окружающий мир описан у Лессинг минимально. Автор во многом действует по принципу «совершенство достигается не тогда, когда уже нечего прибавить, но когда уже ничего нельзя отнять» и частенько оказывается скупа на детали. Список того, чего вы никогда не узнаете в романе «Воспоминания выжившей»:

1) Как зовут и каков возраст главной героини.
2) Как выглядит главная героиня.
3) Откуда она берёт деньги, чтобы покупать еду, если нигде не работает.
4) Каковы причины описываемого апокалипсиса.
5) Ещё много чего…

Ещё одной интересной чертой этого романа является то, что его повествование сосредоточено, скорее, не на внешнем, а на внутреннем. То есть, по сути, это не история общения зрелой женщины с молодой девушкой и не история гибели мира, а повествование личных переживаний главной героини по поводу всего этого. Автор умело анализирует душевные переживания и состояние всех персонажей, даже уродливого котопса, наделяя его удивительным психологизмом. Девочка Эмили растёт и трансформируется в женщину. Мимо пробегают оголтелые своры грабителей, самоутверждающихся подростков, убийц. Расшатывается мораль, открывая пути насилию и мародерству. А главная героиня сидит и меланхолично наблюдает за всем этим, прилежно рефлексируя и передавая читателю правдивые и лаконичные описания своих чувств.

Лессинг описывает ужасный и жестокий мир умирания, разложения, деградации вместе с голодом, насилием, низвержением морали, начиная от многожёнства и секса с малолетними до каннибализма. Но делает это с точки зрения невозмутимого, даже меланхоличного наблюдателя. Героиня Эмили с поразительным проворством приспосабливается к меняющимся обстоятельствам разлагающегося мира, а главная героиня, от лица которой вещает Лессинг, хладнокровно и философски взирает на всё, и без разницы, какой ужас открылся на этот раз! И более того, какая бы чума ни упала на головы людей в этом романе, они в массе своей воспринимают её неунывающе, энергично, деятельно. Это одновременно делает рассказ завораживающе лёгким и ужасно пугающим.

Да, и на всякий случай для тех, у кого при описании трэша заблестели глаза: «Воспоминания выжившей» — это вам не «Игра престолов», никаких подробностей и излишней детализации здесь не будет. Только скромные обозначения: убили, съели, переспали. Честно говоря, описаний жестокости и насилия в апокалиптическом романе «День триффидов», на который относительно недавно делали обзор, на порядок больше.

Но вернёмся к построению сюжета и атмосфере. Роман «Воспоминания выжившей» пронизан спокойной (в данном случае даже смиренной) созерцательностью, метафоричностью и направленностью на внутреннее, духовное. Кому-то такое нравится, а кому-то и нет. И вот тот, кому «нет», возопит: «Сударыня, а сюжет-то где?!» И потонет его вопль в невероятно ёмких описаниях, потрясающе метких замечаниях и философских размышлениях… При всей своей глубине, содержательности, эмоциональности роман наделён очень спокойным, даже блёклым сюжетом. Есть две женщины. Они сосуществуют. Одна из них растёт. Мир вокруг гниёт. Никаких супер-интриг, погонь, стремлений, захватывающих сюжетных поворотов. Всё очень размеренное и бытовое. Больше размышлений и ощущений, нежели действий. Кто-то будет от этого в восторге, найдёт своё отдохновение в живом языке и красочных образах. А кто-то волком взвоет от этого «унылого, бесконечного копания в себе и других».

Ещё одна особенность этого романа заключается в том, что он сосредоточен на женских образах и женской сущности. Здесь есть всё, что касается данной темы: различные социальные и общественные роли женщины, развитие женского существа от младенца, подростка до зрелой, несущей ответственность за других живых существ, разные душевные состояния женщины — одиночество, влюблённость, отчаяние, преданность в дружбе, равнодушие… Полное описание как физического, так и важных этапов духовного восхождения женщины.
Да, для тех, кто не знал, любопытный факт: в 2007 году Дорис Лессинг стала лауреатом Нобелевской премии по литературе с формулировкой: «Автору эпических описаний женского опыта, который со скепсисом, страстью и провидческой силой исследовал разделённую противоречиями цивилизацию». Так что тема женщины в творчестве этого автора, в принципе, находится не на последнем месте. А в этом произведении в общем-то на первом.

Дорис Лессинг и Нобелевская премия по литературе

Лично мне это было интересно: какие-то моменты вызывали волнующее чувство узнавания. Хотя были и какие-то не вполне ясные для меня нюансы и отталкивающие сцены. И я почти уверена, что не всем это образное, сосредоточенное на женщинах повествование покажется занимательным. Если вы ничего не смыслите в женщинах или не стремитесь начать глубоко и тонко обдумывать их суть — эта книжка точно не для вас.

Подводим итог:

Книга необычная, удивительная, интересная, затрагивающая широкий спектр вопросов — актуальных и извечных. Она похожа на долгий и немного странный разговор с умудренной жизнью и очень усталой женщиной. Она рассказывает удивительные и страшные истории, повествует о том, что было и есть, и о страшном и неизбежном… В этих историях много глубокого и бесценного – понимания окружающего мира, людей и самого себя.
Но наверняка найдутся и те, для кого эта книга окажется скучной историей про меланхоличную старуху, беспрерывно занятую препарацией чувств и эмоций, живущую с малолетней приспособленкой и неблагодарной дрянью.

Пока не начнёшь читать, не поймёшь, к какому типу людей относишься ты сам.

P.S.

А котопса Хуго я представляла себе как-то так (только желтого):

Мужское качество — самостоятельность. Мальчикам не говорят с детства ничего вроде: «ты же мальчик, поэтому, когда ты вырастешь, ты должен будешь пить пиво, глядя футбольный матч по телевизору» или «ты же мальчик, поэтому если ты угостишь девушку в ресторане, то она обязана дать тебе ей впендюрить». До всего этого некоторые мальчики догадываются сами. Но вот про самостоятельность в воспитании — это сплошь и рядом. Не так, чтобы поголовно, но очень часто.

Если тыжемальчик, то ты просто обязан решать свои проблемы сам. Об этом говорят почти все родители и почти вся культура.

Мне на это скажут: «как же так, многие мужчины ведь неспособны себе даже обед приготовить?». О да, такие есть. Однако, во-первых, их довольно мало, а во-вторых, с голоду они что-то всё равно не дохнут. Как-то решают проблему. Через закупку дошираков или через походы в ближайшую столовую, но решают. Да, можно было бы научиться готовить, но эти варианты — тоже варианты.

С другой стороны, у изрядного количества женщин в результате воспитания и культурного фона есть святая уверенность, что мужчины как совокупность им обязаны просто за то, что они — женщины, а вон эти — мужчины. Поэтому многие женщины, если чего-то «мужское» делать не умеют, то не просто за это не берутся, не просто этому не учатся, а даже не пытаются эту проблему решать в принципе, кроме как поиском какого-нибудь мужчины, который её им решит просто за то, что он — мужчина, а она — женщина. Не-не, не в обмен на секс — это сексизм. Просто так. За то, что он — мужчина, а она — женщина. Вот этот вариант, он без сексизма.

На то, чтобы научиться вбивать долбанный гвоздь в долбанную стену или даже всверливать туда шуруп, нужно времени гораздо меньше, чем на приобретение способности вкусно готовить. Но стереотип, что «это — не женское дело», столь прочно сидит в головах широких масс населения, что многие женщины даже не пытаются. Причём не только вбивать гвоздь, но даже загуглить, какую службу надо вызвать, чтобы тебе вбили гвоздь, — «не женское дело». Поэтому, если как-то так сложилось, что рядом нет обязанного вбивать гвозди мужчины, то единственный выход — обзвонить своих знакомых и соседей мужского пола, чтобы они пришли и вбили тебе гвоздь.

И вот что странно. «Неспособные приготовить себе еду» мужчины почему-то никогда не звонят своим знакомым женского пола со словами: «я хочу есть, приезжай и приготовь мне еду: ведь ты же — женщина». Они не ходят по соседкам со словами: «помойте мне пожалуйста полы в квартире и постирайте мою одежду, а то я не умею». Если бы они попытались такое сделать, то возмущению их соседок и подружек не было бы предела.

Но вот ровно то же самое в обратную сторону — про гвозди, компьютеры, автомобили и так далее — считается нормальным. Естественно, не у всех, но всё ещё распространено очень сильно. Причём те, у кого это распространено, ещё и обижаются при отказе. Начинают стыдить, оскорблять.

И если без двойных стандартов, то пришедшему к ним соседу они ведь тоже тогда должны пойти и помыть пол. А при отказе смиренно выслушать, что они — «не настоящие женщины, а так, недоделки какие-то».

И тут есть ещё много дополнительных тонкостей в психологии, подтверждающих именно такое вот отношение: «мне обязаны по праву рождения», — а не просто что-то ещё, имеющее подобные же проявления.

Например, если человек — самостоятельный, но просто не умеет конкретно вот этого, то у него две опции: загуглить, как это делается, или загуглить специалиста, у которого работа такая, и потому он сделает это за деньги. Ну или за налоги — если это входит, например, в обязанности государства по уходу за домами, здоровьем граждан и т.п.

Вполне нормально воспользоваться услугами того, кто получает за это зарплату. Это — его работа. Это называется «разделение труда»: ты ведь тоже что-то там у себя на работе производишь или оказываешь услуги в обмен на зарплату. Однако совершенно ненормально считать, что тебе обязаны это дать просто по праву твоей гендерной принадлежности, причём должны дать те, кто зарплату за это не получает.

И опять же, нормально спросить у гугла или даже у знакомых, как делается то, чего ты делать не умеешь. Желание научиться — хорошая штука. И многие готовы пойти в этом желании тебе навстречу.

Однако совершенно ненормально всем своим видом показывать, что ты это делать не умеешь и не собираешься учиться, но окружающие нужного гендера обязаны это сделать за тебя.

Не, ну реально, давайте это ещё и на национальность распространим? Удобно же будет: «подмети у меня дома: ты же — таджик». «Посчитай мне мои месячные траты: ты же — еврей. Или хотя бы на скрипке мне сыграй».

А если ты — негр, то иди огород мне вспаши. У вас, у негров, ведь предназначение такое — пахать на плантациях белых.

Впрочем, я наблюдал и ещё более отмороженные формы, чем нежелание обучаться при наличии уверенности, что мужчины обязаны делать это за тебя.

Как-то раз ко мне пришла соседка со словами, что у них отвалилась дверь. «У них» — потому что там несколько взрослых женщин в квартире было. То есть даже на какую-то невыносимую тяжесть, которую без соседей никак, всё это списать нельзя. Я (чисто из любви к человечеству) пошёл. Ну, типа, надо же другим помогать.

В процессе похода послушал, что очень хорошо, когда рядом живёт мужик. Ну да. А если он при этом ещё и таджик, его можно попросить подмести в квартире, наверно. И он не сможет отказаться, а то он будет «не настоящий таджик».

Да, не тот сейчас таджик пошёл. И негр сейчас тоже уже не тот — не хочет мой огород забесплатно пахать.

Но это были цветочки. Эти две женщины показали мне дверь, дали отвёртку и просто свалили куда-то. То есть они не только не собирались чему-то научиться, а даже помогать мне не собирались. Хотя, вообще-то, по идее это, наоборот, я им помогал. Но нет, в их голове я был настолько им, ввиду своей мужественности, обязан, что им даже постоять рядом было не надо. Ну, на тот, например, случай, если я не удержу их дверь в одиночку. Или мне понадобится что-то подать, когда я её удерживаю.

Вот это меня поразило, мягко говоря, до глубины души. Да я, даже когда ко мне работник на зарплате что-то делать приходит, нахожусь рядом. Мало ли что — вдруг на него кондиционер, который он вешает, упадёт. И если в чём-то надо помочь — помогаю. Хотя это он деньги получает, а я их, наоборот, плачу. А тут им посторонний помогает вообще забесплатно, но для них это — его мужская обязанность. А они — женщины, поэтому, блеать, можно просто свалить, пока он там всем этим за них занимается.

При этом сами по себе они были не циничные наглые идиотки, а обычные среднестатистические представительницы женского пола средних лет из крупного города РФ. Вежливые, всё такое. Просто это у них в голове вот такая картина мира: они даже не понимали, а что тут такого, в том, что ты зовёшь кого-то, чтобы он забесплатно и вообще тебя не зная решал твои проблемы, а сама даже не собираешься в решении этих своих проблем участвовать. Ты же женщина, хуле, а он — мужчина. Вот пусть и выкручивается с решением твоей проблемы.

Конечно, так не у всех — это уже какая-то запредельная стадия, но корень зла она отлично иллюстрирует: что именно сильно не так в психологии современников.

И в этом разрезе фраза «мужчины вырастают без мужских качеств» начинает вызывать подозрения, касательно своей трактовки. Как бы речь тут не о том, что клёвые человеческие качества теперь уже и мужчины теряют, вместо того, чтобы распространить эти качества на всех — то есть и на женщин тоже. А о том, что, ой, блин, как-то в мире всё неудобно становится: всё меньше людей, на которых можно свалить бесплатное решение моих проблем, сославшись на врождённую гендерную обязанность в твоём отношении.

Некоторые могут принять вот это вот всё за проявления годных левых/социалистически/коммунистических стремлений. Что-де «люди должны помогать друг другу». Но тут на самом деле прямо противоположное. На одном краю находится «люди должны помогать друг другу», где-то посередине — «никто никому ничего не должен», и с противоположного края — «вон те обязаны обслуживать лично меня, за то, что я удачно родился». Если оно — проявление левых взглядов, то эдак и уверенность королевского сынка или олигархской дочурки в том, что всякое там быдло обязано исполнять все их прихоти и не чирикать, можно назвать «коммунистическими устремлениями». И тех, кто прихоти исполняет, и тех, чьи прихоти исполняются.

Нет, вы знаете, левые взгляды, это, внезапно, про равенство людей и отсутствие эксплуатации. А не про то, что если ты — социалист, то должен позволять себя эксплуатировать и признавать неравенство по рождению. Вообще-то, наоборот.

Но даже безо всякой там идеологии вполне понятно, что любая неравноценность не является справедливой общественной моделью. И в «помогать друг другу» вот это самое «друг другу» вовсе не для литературной красоты оборота вставлено. Оно тут ключевое: «друг другу». «Все — всем». А не «группа людей с одними врождёнными признаками — группе людей с другими врождёнными признаками, ничего не получая взамен». Такое, повторюсь, распространяется только на инвалидов.

И стереотип «все женщины — тупые курицы, роль которых — готовить, убирать и заниматься с мужчинами сексом» ничем не хуже и не лучше, нежели «все мужчины обязаны снабжать женщин деньгами, решать их проблемы и всячески их обхаживать, а мы, женщины, им ничего не должны, пусть спасибо скажут, что мы с ними вообще соглашаемся общаться». Точно так же, как угнетение негров белыми ничем не хуже и не лучше угнетения белых неграми.

Поэтому с дебильной пропагандой среди девочек нормальности их несамостоятельности и обязанности всех подряд мужчин всё за них делать пора завязывать ровно так же, как с дебильной пропагандой среди них же, что они обязаны готовить еду своему мужу и быть ему покорными. Это просто две стороны одного и того же зла.

А годные «мужские» и «женские» качества давно пора называть «годными человеческими». Коими они, собственно, и являются.