Одно из стандартных обвинений в адрес теории эволюции — это ее якобы аморальность. По словам креационистов, из учения Дарвина следует, что в этом мире прав лишь тот, кто сильнее. И это значит, что людям можно смело гнобить слабых, любить только себя и предаваться всевозможным порокам:
— У эволюционистов нет морали, данной им свыше, поэтому они могут творить все что им вздумается. Начитаются своих Докинзов и жрут друг друга за гаражами!
Претензии креационистов, которые мы разбирали в предыдущих статьях, имеют хотя бы отдаленное отношение к науке. Однако обвинение в аморальности уже никак не связано с желанием установить истину. Цель у него простая: показать, что теория эволюции — это источник зла.
Следовательно, нужно запретить ее преподавание в школах и ВУЗах, а ученые должны немедленно покаяться за свои «человеконенавистнические» взгляды. Такие требования действительно то и дело раздаются по всему миру, и наша страна здесь не является исключением.
В этой статье мы выясним, действительно ли теория эволюции толкает людей к аморальному поведению и как она вообще влияет на человеческую нравственность.
Человечество до Чарльза Дарвина
Из статей креационистов складывается впечатление, что теория эволюции покалечила наши души не хуже первородного греха. Мол, раньше все люди купались в духовности и причиняли друг другу только добро. А потом появился коварный Дарвин, который опубликовал «Происхождение видов». Вот тут-то все и началось: войны, геноцид, терроризм, маньяки и рок-музыка.
Но эти умозрительные построения совсем не вяжутся с реальностью. Вся историческая наука как раз и свидетельствует о том, что с приходом Дарвина этот мир точно не стал хуже. Здесь никогда не было «Золотого века», а кровь на протяжении тысячелетий текла рекой.
Даже эпоха расцвета монотеистических религий отнюдь не была образцом всеобщей любви и добродетели. Короткие промежутки мира сменялись затяжными войнами, поводом для которых чаще всего становились религиозные разногласия. Это и исламское завоевание, и череда Крестовых походов, и священные битвы с неверными, и бескомпромиссная борьба с еретиками.
Во время IV крестового похода рыцари не дошли до Иерусалима, а решили разграбить Константинополь, в котором жили «еретики».
Нет, это было все то же «право сильного», которое якобы принес в этот мир только Чарльз Дарвин. Однако в то время его ловко маскировали под духовность, также как в наши дни нередко маскируют под права человека и демократию.
Другое характерное явление той «духовной» эпохи — охота на ведьм, которую цивилизованный мир до сих пор вспоминает с содроганием. По свидетельству европейских историков, ее жертвами стали от 40 до 100 тысяч женщин. Чтобы был понятен масштаб, вспомним, что население Земли в то время составляло всего 400-500 миллионов человек.
В 1692 году в городе Салеме (США) по обвинению в колдовстве было повешено 19 женщин и еще 175 брошено в тюрьму. Поводом для казней стали показания детей.
Еще более кровавой оказалась борьба с еретиками. В одном только походе против альбигойской ереси погибло около миллиона человек, что по тем временам сопоставимо с населением целого государства. Именно тогда и прозвучала легендарная фраза: «Убивайте всех, Господь своих узнает!». Папский легат Арнольд Амальрик, который ее произнес, вряд ли был сторонником эволюционной теории.
Впрочем, хватит о Европе. Ведь, как известно, большинство идеологов креационизма сегодня проживают в США. А раз так, то давайте немного вспомним историю и этой страны.
Одним из самых кровавых и продолжительных геноцидов в истории человечества стало истребление индейцев. Да, современные историки по-прежнему спорят о точном количестве жертв: некоторые говорят о 12 миллионах погибших, другие о 100 миллионах. Однако даже самые минимальные оценки выглядят устрашающе.
Тем более, что белые колонисты, еще не одурманенные эволюционной пропагандой, проявляли в этом деле редкостную изобретательность. В ход шли и вещи, зараженные оспой, и стравливание между собой соседних племен, и планомерное уничтожение бизонов, которыми питались североамериканские индейцы, и другие уловки, достойные Гитлера.
Гора из бизоньих черепов. В начале XIX века поголовье бизонов в США насчитывало 40 млн особей. К концу столетия их было уже меньше тысячи.
Еще одна неотъемлемая часть американской истории — работорговля. За четыре века в Северную и Южную Америку было вывезено почти 17 миллионов человек и еще почти столько же умерло по дороге.
Чем оправдывали работорговцы свои преступления? Может быть эволюционным превосходством над «неполноценной» расой?
Работорговцы-контрабандисты спешно выбрасывают рабов за борт при виде британского военного корабля (первая половина XIX века)
Нет, главным аргументом в защиту работорговли стало так называемое «проклятие Хама». Согласно книге Бытия, его чернокожим потомкам предначертано быть рабами у потомков Сима и Иафета. А это значит, что ничего аморального рабовладельцы и работорговцы не совершали.
А может до Чарльза Дарвина на Земле хотя бы не было маньяков и садистов? Что ж, давайте для примера вспомним Елизавету Батори, убивавшую девочек-подростков. Поговаривали, что жертвами «кровавой графини» стали около шестисот девушек, однако суд смог доказать только 80 убийств.
— Но ведь Батори жила в Венгрии! А это бездуховный Запад! — наверняка возмутится какой-нибудь отечественный креационист.
Хорошо, тогда посмотрим на духовную Россию, в которой помещица Дарья Салтыкова («Салтычиха») насмерть замучила 75 крепостных. По свидетельству ее знакомых, она считалась «весьма набожной девицей».
Елизавета Батори (слева) и Дарья Салтыкова
И подобные примеры можно приводить до бесконечности. По сути, из таких кровавых событий и складывается вся человеческая история, начиная с первых цивилизаций. Именно таким был мир, который еще не подвергся «тлетворному влиянию» эволюционной теории.
Креационисты любят ссылаться на XX век с его многомиллионными жертвами:
— Вот что наделала ваша теория эволюции!
На самом деле в XX веке не происходило ничего, что не вписывалась в канву всей остальной истории. Вся разница лишь в более совершенных орудьях убийства и в увеличении масштаба событий из-за высокой численности населения.
Как влияет теория эволюции на мораль?
Нет, далеко не все сторонники теории эволюции белые и пушистые. Им, как и остальным людям, свойственны заблуждения, слабости и пороки. Среди них наверняка есть и социопаты, и преступники, и даже политики, способные пролить реки крови.
Но между сторонниками теории эволюции и ее противниками все же есть одно существенное различие.
Дело в том, что во имя эволюции никто преступлений не совершает. Ни одна страна не нападает на другую из-за неправильной трактовки «Происхождения видов». Никто не вырезает целые города из-за их отказа признать эволюцию и облобызать портрет Ричарда Докинза. Никто не устраивает террористические акты с криком «Да здравствует Чарльз Дарвин!».
Возможно, кто-нибудь возразит:
— Но ведь люди, узнав о борьбе за существование, становятся жестокими!
Но как раз эта мысль Чарльза Дарвина вряд ли стала для человечества откровением. Принцип «сильный жрет слабых» был известен людям во все века и всегда находил своих «поклонников». Вспомним, например, знаменитую картину Питера Брейгеля:
Питер Брейгель «Большие рыбы пожирают маленьких», 1556 год
Тогда в каких же преступлениях креационисты обвиняют теорию эволюции? Да почти во всех преступлениях XX века! Один священник во время дискуссии с учеными даже сказал: «Эволюционисты бросали людей в печи Освенцима!».
Но священник ошибается. Несмотря на расовые теории и высказывания в духе социал-дарвинизма, нацистская Германия в какой-то степени оставалась христианской страной. Вот как Адольф Гитлер закончил свою речь о нападении на СССР:
«Поэтому я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Господь в этой борьбе!»
А вот такая фраза была выбита на пряжках немецких солдат:
Gott mit uns — «С нами Бог»
Что бы ни утверждали современные креационисты, но фашисты отнюдь не пропагандировали атеизм (Гитлер в свое время даже основал «движение против безбожников»). Почтенные немецкие бюргеры по-прежнему посещали по воскресениям церковь, а в будние дни со спокойной совестью продолжали вращать колесо войны и «трудиться» в концлагерях.
Что же касается солдат Вермахта, то на войне их часто сопровождали капелланы:
Свидетельствует ли теория эволюции в пользу аморального поведения?
Креационисты говорят, что вся теория эволюции — это один сплошной довод в пользу аморального поведения.
— В основе эволюции лежит закон: «выживает сильнейший». После ваших теорий люди непроизвольно делают вывод, что им тоже нужно руководствоваться этим принципом.
Вот, например, что пишет креационист Карл Виланд:
«…Аморальность логически согласуется с теорией эволюции и не согласует с библейским христианством, эволюционное мировоззрение предлагает куда более плодородную почву для всевозможных проявлений греха».
Логика креационистов понятна, но здесь они путают теорию эволюции и такое учение, как социал-дарвинизм, которое ни к Дарвину, ни к науке вообще никакого отношения не имеет.
Родоначальником социал-дарвинизма был вовсе не Дарвин, а британский философ Герберт Спенсер. Именно он еще за три года до выхода «Происхождения видов» использовал в своих работах термин «survival of the fittest» (выживание сильнейшего). Эта концепция была с радостью подхвачена другими мыслителями (например, Эрнстом Геккелем и Фридрихом Ницше) и дожила до наших дней, получив популярность у нацистов, некоторых либералов и различных фриков.
Слева направо: Герберт Спенсер, Эрнст Геккель и Фридрих Ницше
Подробно о социал-дарвинизме и его последователях мы поговорим в следующей статье. А пока давайте посмотрим, что же говорит современная наука о «выживании сильнейших».
А она утверждает, что эволюция живой материи куда сложнее, чем казалось Дарвину и Спенсеру в XIX веке. В частности выяснилось, что одним из ее магистральных направлений является кооперация и взаимовыручка. Суть в том, что многие организмы предпочитают не соперничать друг с другом, а объединяться и решать проблемы сообща.
И эта тенденция заметна даже у микроорганизмов. Например, некоторые из них при недостатке пищи собираются в плодовое тело, чтобы вместе пережить голодные времена.
Бактерии Myxococcus xanthus и сформированное ими плодовое тело
Что же касается многоклеточных существ, то у них стремление к кооперации проявляется еще сильнее. Чего стоят одни только муравьи, создающие целые мини-цивилизации с разделением труда, строительством и сельским хозяйством. Подробно об эволюции альтруизма мы рассказывали в статьях «Эгоизм, альтруизм и эволюция» и «Война с эгоистами».
Но самое важное, что это стремление к взаимовыручке и кооперации со временем и легло в основу человеческой нравственности. Наша мораль не возникла из ниоткуда: она появилась как логичное продолжение эволюционных процессов, а затем была «отшлифована» тысячелетиями культурной эволюции.
Креационисты пытаются нас убедить, что моральные принципы человек может получать только извне. Вот что пишет все тот же Карл Виланд:
«В последовательном эволюционном мировоззрении нет и быть не может неизменных правил; есть только что, что удобно обществу или отдельному человеку».
Но это не так. Наша нравственность была продиктована самой жизнью, поскольку именно она тысячелетиями помогала нам выживать. Мораль для человека естественна, независимо от его убеждений. И наоборот: склонность к аморальному поведению и эгоизму — это и есть отказ от достижений эволюции.
Итак, из теории эволюции вовсе не следует «право сильного». Напротив: мы потомки тех, кто когда-то отверг законы взаимной борьбы и заменил их взаимовыручкой.
Наука и этика
Легко заметить, что креационисты говорят о теории эволюции так, словно она чему-то учит или куда-то призывает людей. В своих статьях они умышленно придают ей облик некой квазирелигии, в которую люди слепо верят и бездумно следуют ее догмам.
На самом деле теория эволюции, как и любая другая научная теория, этически нейтральна. Наука — это просто инструмент, который помогает нам познавать и преобразовывать этот мир. Она не имеет прямого отношения к морали, если, конечно, ее туда специально не «втискивать».
Да, наука может свидетельствовать о жестокости этого мира и говорить о неприятных для нас вещах. Однако глупо из-за этого ее обвинять в аморальности. Закон всемирного тяготения не виноват в падении самолетов, а вирусология — в эпидемии Эболы.
Эволюция действительно часто бывает очень жестокой, а развитие жизни неизменно сопровождается страданием живых существ (ученый и писатель Иван Ефремов называл это словом «инферно»). Но обвинять в этом саму теорию эволюции — это все равно что отрубать голову гонцу, принесшему дурную весть.
Кстати, креационисты вполне себе признают существующую в природе жесткость. Они отлично знают, что личинки наездников заживо поедают гусениц изнутри. Они знают, что кукушата выбрасывают из гнезда птенцов, чьи несчастные родители потом выкармливают этих убийц.
Но стоит только сказать, что жестокая борьба в природе привела к появлению новых видов, креационисты сразу обвиняют ученых пропаганде безнравственности.
Но ведь ученые не создали эволюцию: они просто рассказали о том, что существовало до них и будет существовать всегда. Конечно, можно запретить теорию эволюции в школе, а вместо нее преподавать какую-нибудь «христианскую биологию» (например, по учебнику Вертьянова). Но законы эволюции из-за этого никуда не денутся и по-прежнему будут работать независимо от хотелок креационистов.
Пару десятков лет назад одна христианская община из Канзаса подал в суд на Второе начало термодинамики. Бедняги испугались тепловой смерти вселенной, и таким экзотическим способом решили ее предотвратить. Это, конечно, забавно. Однако те, кто пытаются сегодня «запретить эволюцию», не так уж далеко ушли от этих американцев.
Итак, наука находится вне этики и не говорит нам, как себя вести. Закон всемирного тяготения вовсе не заставляет нас лежать на одном месте: мы вольны преодолеть земное притяжение, встать и пойти туда, куда захотим. Точно так же и борьба за существование в природе не означает, что мы непременно должны уподобляться зверям. Выбор всегда остается за нами.
Заключение
Есть такой «грязный» полемический примем: обвинить своего оппонента в низменных наклонностях или выставить его человеком, лишенным морали. Если слушатели на это клюнут, им будет неважно, что оппонент говорит: злодей всегда не прав по умолчанию. Себя же нужно объявить представителем сил добра — это с лихвой компенсирует даже самые убогие аргументы.
Именно этот прием все чаще начинают применять креационисты. Многие из них догадываются о шаткости своей позиции. А потому они спешат переместить дискуссию в область этики, к которой наука, как мы выяснили, отношения не имеет.