Метка: Креационазм

Prove to me that you’re divine…

Чтобы была понятна суть проблемы, придется начать издалека. В Евангелии от Луки есть такое место:  

Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем, и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал ему. Первосвященники же и книжники стояли и усильно обвиняли Его. Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату.  

(Лк, 23:8-11) 

Почему Христос не показал Ироду чудо? Ведь это же могло бы разом решить все его проблемы! Всего пара чудес — и царь уже через пять минут валялся бы у него в ногах и просил прощения. И вполне возможно, что после «хорошей презентации» Ирод стал бы одним из самых фанатичных последователей Христа, а быть может, даже сделал бы его учение государственной религией. Но Христос ничего не стал показывать Ироду и был осмеян.  

Впрочем, Христос и раньше отказывался подтверждать свою правоту с помощью чудес. Например, у Марка мы читаем: 

Вышли фарисеи, начали с Ним спорить и требовали от Него знамения с неба, искушая Его. И Он, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение. 

(Мк 8:12) 

С человеческой точки зрения, такая стратегия кажется нелогичной. Ведь это же так элементарно: покажи людям чудеса — и не будет сомневающихся и скептиков. Не будет ни язычников, ни атеистов, ибо все человечество, подтягивая штаны, побежит каяться и принимать крещение. Так почему же Христос этого не делает? 

На самом деле все очень просто. Обращение в веру с помощью чудес нарушает главный принцип отношения Бога и людей. А именно — принцип свободной воли.  

У человека, принявшего веру под «давлением чудес», нет никакого выбора. После знамений он обязательно уверует, и ему для этого даже не нужно что-то в себе менять.  

Да, увидев чудо, любой человек, конечно же, пойдет за Христом. Но точно так же, увидев чудо, он пойдет и за каким-нибудь условным Ваалом, требующим человеческих жертвоприношений. И за богиней Кали, и за доном Хуаном, и за Анастасией, и за Кашпировским с Гробовым.  

Вера, построенная исключительно на вере в чудеса, — это ненастоящая вера, поскольку она не затрагивает человеческую душу. Убери чудо, и такая вера тут же развалится, словно карточный домик.  

Именно поэтому Христос говорит своему ученику Фоме: 

…Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие. 

(Ин 20:29) 

Верно и обратное: нельзя требовать от Бога чудес для подтверждения своей веры (…не искушай Господа Бога твоего — Мф 4:7). И это тоже справедливо. Ты почему идешь за Христом? Потому что за ним истина? Или только потому, что он превратил воду в вино и воскресил Лазаря? Но ведь согласно Евангелию такие же чудеса покажут и лжепророки: 

Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. 

(Мф 24:24) 

Вот тут-то мы и подошли к главному.  

Скажите, а многого ли стоит христианская вера, если она держится только на вере в чудо Сотворения? И будет ли само христианство опровергнуто, если: 

• Земле не 7 тысяч, а 5 миллиардов лет? 
• Божественный замысел заключался не в мгновенном сотворении живых существ, а в миллионах лет эволюции? 
• Человек был создан не из праха, а вышел из отряда приматов?  
• Книгу Бытия нужно понимать как метафору, а не буквально?  

Если чуда Сотворения (как его трактовали в древности) не было, означает ли это, что христианство потеряло всякий смысл? Если да, то чем оно лучше суеверий меланезийских племен, которые просто поклоняются «чудесам белых людей»? 

Однако культ карго и ему подобные примитивные культы — это оболочка без духовной начинки. В них нет ничего кроме веры в чудеса. Христианство же может предложить человеку нечто гораздо большее, чем «мистические спецэффекты».  

Но в том-то и дело, что креационист не может пойти за Богом просто так — ему непременно нужны чудеса и доказательства его божественности.  

— Эволюция? Это как-то скучно и обыденно. Нет, настоящий Бог будет творить мир только за шесть дней и создавать людей исключительно из праха! 

По сути все фанатичные креационисты — это «латентные атеисты», задержавшиеся в христианстве только чудом (извиняюсь за невольный каламбур). Их не убеждают слова Христа и не воодушевляет христианская этика. Их непрерывно гложут сомнения, которые они упрямо пытаются заглушить бесконечной мантрой «о сотворении мира за шесть дней». 

Но жажда чудес нередко лишает людей морального стержня и делает их духовно слепыми. У Достоевского в романе «Братья Карамазовы» есть такой эпизод:  

В одном монастыре умирает старец Зосима — добрый и набожный человек, еще при жизни прослывший праведником. Проходит несколько часов и его тело начинает разлагаться. «А как же нетленные мощи?» — изумляются окружающие, с нетерпением ожидавшие чуда. Остальные монахи начинают обвинять покойного в грехах, а бывшие поклонники старца спешат скорее о нем забыть.  

 

Амвросий Оптинский — один из возможных прототипов старца Зосимы 

Мерзко, не так ли? Но именно такое ощущение у меня постепенно начало появляться после статей и книг креационистов.  

Давайте откроем Евангелие от Иоанна:  

Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою. (Ин 13:34-35) 

— говорит Христос, давая своим последователям главный моральный ориентир.  

Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. (Ин 3:16) 

— говорит он, закладывая основы христианского мировоззрения.  

— Это все неважно, — отвечает ему креационист. — Покажи мне чудо Сотворения и докажи свою божественность. Лишь после этого я прислушаюсь к твоим словам.  

Но что если никакого «чуда Сотворения», как оно было описано в книге Бытия, не было? Что вы будете делать тогда, господа-креационисты?  

Пойдете ли вы и дальше за тем странным человеком, который въезжает в Иерусалим верхом на ослике? Которого спустя неделю арестуют, подвергнут издевательствам и распнут, словно раба?  

Если не пойдете, тогда почему вы называете себя «христианами»? Ведь Христос сам по себе вам вовсе и не нужен.  

А если пойдете, пойдете несмотря ни на что, тогда прекратите требовать от него чудес. Дело-то, на самом деле, вовсе и не в них.  

Неизбежная ложь

Вся эта жажда чудес расставила перед креационистами еще одну духовную ловушку.  

Дело в том, что в наши дни наука строится на основе очень жестких критериев истины. Если античные и средневековые мыслители могли фонтанировать любыми теориями, то современные ученые каждую свою мысль в обязательном порядке должны доказывать (если ее нельзя ни доказать, ни опровергнуть, она считается ненаучной и всерьез не рассматривается).  

Если какая-то идея в научном сообществе вызывает сомнения, вокруг нее начинаются жаркие споры. И продолжаются они до тех пор, пока не будут найдены доказательства (или опровержения), удовлетворяющие большую часть спорщиков. Здесь особенно важно то, что в дискуссиях участвуют не люди с улицы, а ученые-специалисты, которые потратили всю жизнь на изучение обсуждаемых вопросов. 

Теория эволюции с честью выдержала «испытания доказательствами» и сегодня считается научным фактом. Но как же тогда опровергнуть аргументы эволюционистов, когда их уже проверили «на прочность» тысячи ученых?  

Очень просто: нужно всего лишь немного соврать. Соврать хотя бы чуть-чуть, чтобы люди убедились в истинности креационизма. Ведь ради такого благого дела, наверное, можно? 

Давайте, например, расскажем своим читателям, что: 

• Дарвин перед смертью отказался от своих взглядов. 
• Все ископаемые свидетельства эволюции человека поместятся в «одном небольшом гробу». 

• Эжен Дюбуа сам признался, что его питекантроп — всего лишь гигантский гиббон. 
• Что большинство ученых давно уже не верят в теорию эволюции.  

и.т.п. 

Впрочем, креационисту вовсе не обязательно врать цинично и сознательно (до такого, к счастью, опускаются лишь немногие). В его распоряжении есть множество других «замечательных» приемов: обвинение оппонента в аморальности, перевирание цитат, игра с терминами, приписывание оппоненту ложных идей с последующим их опровержением и весь остальной арсенал современный «черной риторики». На худой конец можно просто пересказать аргументы единомышленников, не сомневаясь и не проверяя их. 

Вспоминает Андрей Кураев: 

Как-то меня пригласили прочитать несколько лекций на биофаке МГУ. Обычно со студентами МГУ отношения у меня складываются хорошие. Здесь же я был поражен холодностью аудитории. После первой лекции я обращаюсь к пригласившим меня коллегам и спрашиваю: «Я как-то не так себя вел с аудиторией? Почему было такое странное отношение к тому, что я говорил?».  

И в ответ услышал: «Ах, извините, отец Андрей… Мы не предупредили, что за неделю до Вас здесь были американские баптисты. И они пробовали нашей аудитории доказать, что никакой эволюции не было, и мир создан за шесть дней. Но наши аспиранты (не говоря уже о преподавателях) поймали их на весьма вольном обращении с научными данными, на весьма тенденциозном подборе одних свидетельств и замалчивании других. Так что наши студенты решили, что это вообще у христиан так принято обращаться с данными нашей науки — а потому они и Вас встречают как единомышленника тех американских дилетантов». 

К сожалению, креационисту сложно заметить собственную ложь. Почему? Во-первых, это требует честности с самим собой. Но все та же иррациональная «жажда чудес» и желание опереться на их авторитет способны легко заглушить голос совести. Во-вторых, попыткам честно вести дискуссию зачастую мешает вульгарное невежество (об этом мы поговорим в следующем разделе). 

Конечно, креационисты — это обычные люди со всеми их слабостями. И вполне понятно их желание любой ценой донести свое мировоззрение до окружающих и придать своим словам дополнительный вес. Сегодня врут многие: журналисты, блогеры, писатели, бесчисленные бизнес-гуру и профессиональные политики. Очень сложно удержаться и не присоединиться к этому дружному хору.  

Но у лжи есть одно опасное свойство: она убивает доверие и отравляет все, к чему прикасается. Крупица радиоактивного вещества, попавшая в цистерну с молоком, делает его ядовитым. Крупица лжи креационистов может с легкостью разрушить чью-то веру.  

Да, людей можно убедить с помощью обмана. Но рано или поздно любая ложь будет раскрыта. И что тогда станет с теми, кто когда-то доверчиво прислушивался к словам креационистов? «Если то, что они говорили, оказалось неправдой, может мне не стоит доверять и Евангелию?» — вот о чем наверняка подумают они.  

Креационисты называют себя защитниками христианства, но из-за своей лжи они становятся злейшими его врагами. Поставив знак равенства между своим учением и христианством, они фактически «стравливают» его с современной наукой. Ведь после этого многие научные открытия (например, в области космологии и биологии) будут неизбежно становиться ударом по чьей-то вере. Но может креационисты этого и добиваются? 

И да: давайте не будем забывать, кого Христос называл отцом лжи (Ин 8:44). 

Незнание — сила

Некоторые атеисты утверждают, что креационизм порождается христианством как таковым. Об этом с радостью говорят и сами креационисты. Но как оказалось, это не совсем так.  

Диттмар Граф из Дортмундского университета (Германия) провел один очень интересный эксперимент. Он расспросил 1228 немецких студентов (будущих учителей) об их мировоззрении, а потом сравнил ответы с результатами их тестов.  

Выяснилось странное: креационистские взгляды студентов зависели вовсе не от их религиозности, как это ожидалось. У большинства студентов, подтвердивших свою приверженность креационизму, были обнаружены огромные пробелы в знаниях основ современной науки и научной методологии. То есть креационистами их сделала не религия, а непонимание того, как эволюция вообще работает. 

Креационисты считают, что защищают веру и истину. В действительности они просто становятся рупором воинствующего невежества.  

В этом плане очень показательно выглядит скандальный учебник Вертьянова — «христианская» биология для 10-11 классов. Сейчас предо мной открыто издание этой книги от 2005 года. С вашего позволения, приведу оттуда несколько цитат, даже не связанных с противостоянием креационистов и эволюционистов. 

Современные ученые часто расходятся во мнениях, обсуждая сущность и точные границы видов и родов, не установлены четкие пределы возможных изменений в популяциях. Так, улиток долгое время делили более чем на 200 видов, но при более внимательном исследовании оказалось, что их можно свести лишь к двум видам.	Сегодня насчитывается около 100 тысяч видов улиток и около 400 семейств.
После внедрения в ДНК винограда гена морозоустойчивости от дикорастущего родственника – капусты брокколи, трансгенный виноград стал морозоустойчивым.	Если они и родственники, то совсем уж дальние. Капуста относится к порядку капустоцветных, а виноград — виноградоцветных.
Но спирт как «топливо» имеет для организма человека свои недостатки, постоянное употребление алкоголя приводит к тяжелым расстройствам, например, к жировому перерождению печени – циррозу.	Цирроз — это замещение погибших клеток соединительной тканью.
Для питания потомства (и для его охраны) осы часто используют ядовитые виды насекомых, например, тарантулов.	Тарантулы — это пауки, а не насекомые.
Конопля имеет раздельно мужские пестичные и женские тычиночные цветки на разных особях.	Все наоборот: пестик — это женский репродуктивный орган цветковых растений, а тычинка — мужской.

И подобных «ляпов» в этой книге сотни. Я не знаю, какую цель ставил перед собой Вертьянов, но этот как раз тот случай, когда дерево можно узнать по его плодам.  

Вся популярность креационизма в современном мире вызвана не верой, а обычным невежеством. И если продолжать ставить знак равенства между креационизмом и христианством, то по мере распространения знаний ряды христиан неизбежно будут редеть.  

Более жестко выражается генетик и вирусолог Галина Муравник, православная христианка: 

Креационизм – путь к атеизму. Осмелюсь утверждать, что креационизм — это прямой и короткий путь к атеизму, к безбожному миросозерцанию. Он так искажает религиозные и научные истины, что нормальный, более-менее грамотный человек, вкусивший этот ядовитый плод, не просто теряет ориентиры, но утрачивает доверие к религии. Это быстрый и простой способ оклеветать Библию и превратить христианство в посмешище. 

К этому, пожалуй, сложно что-то еще добавить. 

Заключение

Итак, мы выяснили, что у креационизма два главных источники — это невежество и примитивная жажда чудес. И тут возникает закономерный вопрос: а совместимы ли вообще теория эволюции и христианство? 

Раньше, наслушавшись проповедей креационистов, я был уверен, что нет. Тем более что ко мне в руки регулярно попадали христианские брошюрки (изданные в основном в США), авторы которых занимали крайне агрессивную позицию по отношению к Дарвину и его последователям.  

Разрыв шаблона у меня случился после знакомства с верующими учеными-биологами. Они были последовательными эволюционистами, и при этом регулярно посещали церковь, не видя в этом никаких проблем и противоречий.  

Окончательно меня «добила» книга знаменитого генетика Френсиса Коллинза «Язык Бога». Я думаю, что у некоторых современных христиан эта книга способна вызывать жесткий когнитивный диссонанс. Например, в одной из глав Коллинз на основе анализа ДНК доказывает, что человек произошел от обезьяны. При этом он периодически делает комментарии в духе «смотрите, как Господь все классно организовал!».  

И раз уж на то пошло, то позволю себе завершить статью высказыванием из этой книги: 

Бог Библии – также и Бог генома. Мы чтим его и в соборе, и в лаборатории. Его творение величественно, поразительно, немыслимо сложно, – и оно не может воевать с собой. Лишь мы, несовершенные человеческие существа, способны начинать такие битвы. И только мы можем их прекращать. 

 

Человечество до Чарльза Дарвина

Из статей креационистов складывается впечатление, что теория эволюции покалечила наши души не хуже первородного греха. Мол, раньше все люди купались в духовности и причиняли друг другу только добро. А потом появился коварный Дарвин, который опубликовал «Происхождение видов». Вот тут-то все и началось: войны, геноцид, терроризм, маньяки и рок-музыка.

Но эти умозрительные построения совсем не вяжутся с реальностью. Вся историческая наука как раз и свидетельствует о том, что с приходом Дарвина этот мир точно не стал хуже. Здесь никогда не было «Золотого века», а кровь на протяжении тысячелетий текла рекой.

Даже эпоха расцвета монотеистических религий отнюдь не была образцом всеобщей любви и добродетели. Короткие промежутки мира сменялись затяжными войнами, поводом для которых чаще всего становились религиозные разногласия. Это и исламское завоевание, и череда Крестовых походов, и священные битвы с неверными, и бескомпромиссная борьба с еретиками.

Во время IV крестового похода рыцари не дошли до Иерусалима, а решили разграбить Константинополь, в котором жили «еретики».

Нет, это было все то же «право сильного», которое якобы принес в этот мир только Чарльз Дарвин. Однако в то время его ловко маскировали под духовность, также как в наши дни нередко маскируют под права человека и демократию.

Другое характерное явление той «духовной» эпохи — охота на ведьм, которую цивилизованный мир до сих пор вспоминает с содроганием. По свидетельству европейских историков, ее жертвами стали от 40 до 100 тысяч женщин. Чтобы был понятен масштаб, вспомним, что население Земли в то время составляло всего 400-500 миллионов человек.

В 1692 году в городе Салеме (США) по обвинению в колдовстве было повешено 19 женщин и еще 175 брошено в тюрьму. Поводом для казней стали показания детей.

Еще более кровавой оказалась борьба с еретиками. В одном только походе против альбигойской ереси погибло около миллиона человек, что по тем временам сопоставимо с населением целого государства. Именно тогда и прозвучала легендарная фраза: «Убивайте всех, Господь своих узнает!». Папский легат Арнольд Амальрик, который ее произнес, вряд ли был сторонником эволюционной теории.

Впрочем, хватит о Европе. Ведь, как известно, большинство идеологов креационизма сегодня проживают в США. А раз так, то давайте немного вспомним историю и этой страны.

Одним из самых кровавых и продолжительных геноцидов в истории человечества стало истребление индейцев. Да, современные историки по-прежнему спорят о точном количестве жертв: некоторые говорят о 12 миллионах погибших, другие о 100 миллионах. Однако даже самые минимальные оценки выглядят устрашающе.

Тем более, что белые колонисты, еще не одурманенные эволюционной пропагандой, проявляли в этом деле редкостную изобретательность. В ход шли и вещи, зараженные оспой, и стравливание между собой соседних племен, и планомерное уничтожение бизонов, которыми питались североамериканские индейцы, и другие уловки, достойные Гитлера.

Гора из бизоньих черепов. В начале XIX века поголовье бизонов в США насчитывало 40 млн особей. К концу столетия их было уже меньше тысячи.

Еще одна неотъемлемая часть американской истории — работорговля. За четыре века в Северную и Южную Америку было вывезено почти 17 миллионов человек и еще почти столько же умерло по дороге.

Чем оправдывали работорговцы свои преступления? Может быть эволюционным превосходством над «неполноценной» расой?

Работорговцы-контрабандисты спешно выбрасывают рабов за борт при виде британского военного корабля (первая половина XIX века)

Нет, главным аргументом в защиту работорговли стало так называемое «проклятие Хама». Согласно книге Бытия, его чернокожим потомкам предначертано быть рабами у потомков Сима и Иафета. А это значит, что ничего аморального рабовладельцы и работорговцы не совершали.

А может до Чарльза Дарвина на Земле хотя бы не было маньяков и садистов? Что ж, давайте для примера вспомним Елизавету Батори, убивавшую девочек-подростков. Поговаривали, что жертвами «кровавой графини» стали около шестисот девушек, однако суд смог доказать только 80 убийств.

— Но ведь Батори жила в Венгрии! А это бездуховный Запад! — наверняка возмутится какой-нибудь отечественный креационист.

Хорошо, тогда посмотрим на духовную Россию, в которой помещица Дарья Салтыкова («Салтычиха») насмерть замучила 75 крепостных. По свидетельству ее знакомых, она считалась «весьма набожной девицей».

Елизавета Батори (слева) и Дарья Салтыкова

И подобные примеры можно приводить до бесконечности. По сути, из таких кровавых событий и складывается вся человеческая история, начиная с первых цивилизаций. Именно таким был мир, который еще не подвергся «тлетворному влиянию» эволюционной теории.

Креационисты любят ссылаться на XX век с его многомиллионными жертвами:

— Вот что наделала ваша теория эволюции!

На самом деле в XX веке не происходило ничего, что не вписывалась в канву всей остальной истории. Вся разница лишь в более совершенных орудьях убийства и в увеличении масштаба событий из-за высокой численности населения.

Как влияет теория эволюции на мораль?

Нет, далеко не все сторонники теории эволюции белые и пушистые. Им, как и остальным людям, свойственны заблуждения, слабости и пороки. Среди них наверняка есть и социопаты, и преступники, и даже политики, способные пролить реки крови.

Но между сторонниками теории эволюции и ее противниками все же есть одно существенное различие.

Дело в том, что во имя эволюции никто преступлений не совершает. Ни одна страна не нападает на другую из-за неправильной трактовки «Происхождения видов». Никто не вырезает целые города из-за их отказа признать эволюцию и облобызать портрет Ричарда Докинза. Никто не устраивает террористические акты с криком «Да здравствует Чарльз Дарвин!».

Возможно, кто-нибудь возразит:

— Но ведь люди, узнав о борьбе за существование, становятся жестокими!

Но как раз эта мысль Чарльза Дарвина вряд ли стала для человечества откровением. Принцип «сильный жрет слабых» был известен людям во все века и всегда находил своих «поклонников». Вспомним, например, знаменитую картину Питера Брейгеля:

Питер Брейгель «Большие рыбы пожирают маленьких», 1556 год

Тогда в каких же преступлениях креационисты обвиняют теорию эволюции? Да почти во всех преступлениях XX века! Один священник во время дискуссии с учеными даже сказал: «Эволюционисты бросали людей в печи Освенцима!».

Но священник ошибается. Несмотря на расовые теории и высказывания в духе социал-дарвинизма, нацистская Германия в какой-то степени оставалась христианской страной. Вот как Адольф Гитлер закончил свою речь о нападении на СССР:

«Поэтому я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Господь в этой борьбе!»

А вот такая фраза была выбита на пряжках немецких солдат:

Gott mit uns — «С нами Бог»

Что бы ни утверждали современные креационисты, но фашисты отнюдь не пропагандировали атеизм (Гитлер в свое время даже основал «движение против безбожников»). Почтенные немецкие бюргеры по-прежнему посещали по воскресениям церковь, а в будние дни со спокойной совестью продолжали вращать колесо войны и «трудиться» в концлагерях.

Что же касается солдат Вермахта, то на войне их часто сопровождали капелланы:

Свидетельствует ли теория эволюции в пользу аморального поведения?

Креационисты говорят, что вся теория эволюции — это один сплошной довод в пользу аморального поведения.

— В основе эволюции лежит закон: «выживает сильнейший». После ваших теорий люди непроизвольно делают вывод, что им тоже нужно руководствоваться этим принципом.

Вот, например, что пишет креационист Карл Виланд:

«…Аморальность логически согласуется с теорией эволюции и не согласует с библейским христианством, эволюционное мировоззрение предлагает куда более плодородную почву для всевозможных проявлений греха».

Логика креационистов понятна, но здесь они путают теорию эволюции и такое учение, как социал-дарвинизм, которое ни к Дарвину, ни к науке вообще никакого отношения не имеет.

Родоначальником социал-дарвинизма был вовсе не Дарвин, а британский философ Герберт Спенсер. Именно он еще за три года до выхода «Происхождения видов» использовал в своих работах термин «survival of the fittest» (выживание сильнейшего). Эта концепция была с радостью подхвачена другими мыслителями (например, Эрнстом Геккелем и Фридрихом Ницше) и дожила до наших дней, получив популярность у нацистов, некоторых либералов и различных фриков.

Слева направо: Герберт Спенсер, Эрнст Геккель и Фридрих Ницше

Подробно о социал-дарвинизме и его последователях мы поговорим в следующей статье. А пока давайте посмотрим, что же говорит современная наука о «выживании сильнейших».

А она утверждает, что эволюция живой материи куда сложнее, чем казалось Дарвину и Спенсеру в XIX веке. В частности выяснилось, что одним из ее магистральных направлений является кооперация и взаимовыручка. Суть в том, что многие организмы предпочитают не соперничать друг с другом, а объединяться и решать проблемы сообща.

И эта тенденция заметна даже у микроорганизмов. Например, некоторые из них при недостатке пищи собираются в плодовое тело, чтобы вместе пережить голодные времена.

Бактерии Myxococcus xanthus и сформированное ими плодовое тело

Что же касается многоклеточных существ, то у них стремление к кооперации проявляется еще сильнее. Чего стоят одни только муравьи, создающие целые мини-цивилизации с разделением труда, строительством и сельским хозяйством. Подробно об эволюции альтруизма мы рассказывали в статьях «Эгоизм, альтруизм и эволюция» и «Война с эгоистами».

Но самое важное, что это стремление к взаимовыручке и кооперации со временем и легло в основу человеческой нравственности. Наша мораль не возникла из ниоткуда: она появилась как логичное продолжение эволюционных процессов, а затем была «отшлифована» тысячелетиями культурной эволюции.

Креационисты пытаются нас убедить, что моральные принципы человек может получать только извне. Вот что пишет все тот же Карл Виланд:

«В последовательном эволюционном мировоззрении нет и быть не может неизменных правил; есть только что, что удобно обществу или отдельному человеку».

Но это не так. Наша нравственность была продиктована самой жизнью, поскольку именно она тысячелетиями помогала нам выживать. Мораль для человека естественна, независимо от его убеждений. И наоборот: склонность к аморальному поведению и эгоизму — это и есть отказ от достижений эволюции.

Итак, из теории эволюции вовсе не следует «право сильного». Напротив: мы потомки тех, кто когда-то отверг законы взаимной борьбы и заменил их взаимовыручкой.

Наука и этика

Легко заметить, что креационисты говорят о теории эволюции так, словно она чему-то учит или куда-то призывает людей. В своих статьях они умышленно придают ей облик некой квазирелигии, в которую люди слепо верят и бездумно следуют ее догмам.

На самом деле теория эволюции, как и любая другая научная теория, этически нейтральна. Наука — это просто инструмент, который помогает нам познавать и преобразовывать этот мир. Она не имеет прямого отношения к морали, если, конечно, ее туда специально не «втискивать».

Да, наука может свидетельствовать о жестокости этого мира и говорить о неприятных для нас вещах. Однако глупо из-за этого ее обвинять в аморальности. Закон всемирного тяготения не виноват в падении самолетов, а вирусология — в эпидемии Эболы.

Эволюция действительно часто бывает очень жестокой, а развитие жизни неизменно сопровождается страданием живых существ (ученый и писатель Иван Ефремов называл это словом «инферно»). Но обвинять в этом саму теорию эволюции — это все равно что отрубать голову гонцу, принесшему дурную весть.

Кстати, креационисты вполне себе признают существующую в природе жесткость. Они отлично знают, что личинки наездников заживо поедают гусениц изнутри. Они знают, что кукушата выбрасывают из гнезда птенцов, чьи несчастные родители потом выкармливают этих убийц.

Но стоит только сказать, что жестокая борьба в природе привела к появлению новых видов, креационисты сразу обвиняют ученых пропаганде безнравственности.

Но ведь ученые не создали эволюцию: они просто рассказали о том, что существовало до них и будет существовать всегда. Конечно, можно запретить теорию эволюции в школе, а вместо нее преподавать какую-нибудь «христианскую биологию» (например, по учебнику Вертьянова). Но законы эволюции из-за этого никуда не денутся и по-прежнему будут работать независимо от хотелок креационистов.

Пару десятков лет назад одна христианская община из Канзаса подал в суд на Второе начало термодинамики. Бедняги испугались тепловой смерти вселенной, и таким экзотическим способом решили ее предотвратить. Это, конечно, забавно. Однако те, кто пытаются сегодня «запретить эволюцию», не так уж далеко ушли от этих американцев.

Итак, наука находится вне этики и не говорит нам, как себя вести. Закон всемирного тяготения вовсе не заставляет нас лежать на одном месте: мы вольны преодолеть земное притяжение, встать и пойти туда, куда захотим. Точно так же и борьба за существование в природе не означает, что мы непременно должны уподобляться зверям. Выбор всегда остается за нами.

Заключение

Есть такой «грязный» полемический примем: обвинить своего оппонента в низменных наклонностях или выставить его человеком, лишенным морали. Если слушатели на это клюнут, им будет неважно, что оппонент говорит: злодей всегда не прав по умолчанию. Себя же нужно объявить представителем сил добра — это с лихвой компенсирует даже самые убогие аргументы.

Именно этот прием все чаще начинают применять креационисты. Многие из них догадываются о шаткости своей позиции. А потому они спешат переместить дискуссию в область этики, к которой наука, как мы выяснили, отношения не имеет.

Эволюция в лаборатории

Можно ли доказать эволюцию опытным путем или наблюдать ее в лабораторных условиях? Можно, и такие эксперименты ученые проводят уже давно. Вот только некоторые из них:

1. Опыты с Escherichia coli

Самый известный и самый длительный эксперимент по изучению эволюции проводят биологи из университета штата Мичиган. Он стартовал в 1988 году и продолжается до сих пор. Для своих исследований ученые взяли штамм кишечной палочки Escherichia coli, разделили его на 12 популяций и начали наблюдать, как проходит их эволюция.

За эти 30 лет биологи сделали множество интересных открытий в области эволюционной теории. Но наибольший резонанс в научной прессе вызывало изменение метаболизма у этих популяций.

Дело в том, что в питательный раствор, которым кормили бактерий, входил один «несъедобный» для них компонент — цитрат натрия. В один прекрасный день ученые заметили, что раствор у одной из популяций помутнел, что свидетельствовало об увеличении плотности бактерий. Оказалось, кишечные палочки научились усваивать цитрат и тем самым резко повысили свои шансы на выживание.

2. Опыты по выращиванию тлей Dysaphis

Не такой масштабный, но более наглядный эксперимент провел в 60-х годах советский энтомолог Георгий Христофорович Шапошников. Для исследований он использовал вид тлей Dysaphis anthrisci maicopica, который обычно живет на купыре дубравном (Anthriscus nemorosa).

Сперва ученый пересадил тлю на бутень клубненосный (Chaerophyllum bulbosum), который для этого вида был малосъедобен. От такой непривычной диеты у насекомых увеличилась смертность и возросла изменчивость. Но вскоре тля приспособилась к новой пище и кризисный период закончился.

Затем энтомолог опять пересадил насекомых на новое растение. Теперь это был бутень золотистый (Chaerophyllum maculatum), который для этого вида считался совсем уж несъедобным. У тли снова начался кризис, и снова она благополучно приспособилась к новой еде.

В результате этих манипуляций появилась популяция репродуктивно несовместимая с контрольной группой насекомых, которую никуда не пересаживали. Другими словами, Шапошникову фактически удалось в течение небольшого отрезка времени получить новый вид.

Самое забавное, что у нового вида наблюдалась частичная репродуктивная совместимость с тем видом тлей, которые изначально обитали на бутене золотистом.

3. Опыты с дрожжами Saccharomyces cerevisae

Еще один интересный эксперимент провели биологи из Торонтского университета.

Для своих исследований они взяли дрожжи Saccharomyces cerevisae, выделили из одной клетки 12 популяций и поместили их в экстремальные условия. Половина из них оказалась в среде с повышенной соленостью («соленые популяции»), а другая половина — в среде с пониженным содержанием глюкозы («голодные популяции»).

Спустя 500 поколений ученые сравнили подопытные популяции с предковой линией, которая все это время жила в нормальных условиях. Выяснилось следующее:

1. Все 12 популяций с разным успехом, но приспособились к своей среде и размножались в ней лучше, чем контрольная популяция.

2. Все гибридные формы (помеси «голодных», «соленых» и контрольных популяций) были приспособлены к экстремальным условиям значительно хуже, чем чистые линии. Такой эффект называется постзиготической изоляцией и считается предпосылкой для образования нового вида.

Я рассказал лишь о самых, на мой взгляд, интересных экспериментах, которые фактически приводили к появлению новых видов. Что же касается различных одиночных мутаций, то они уже давно не являются событием и их легко можно наблюдать в любой лаборатории.

Эволюция в природе сегодня

Эволюция никогда не прекращается. Каждый из живущих на земле видов продолжает подстраиваться под окружающую среду и накапливать изменения в своих генах. Другое дело, что большинство этих изменений станут для нас заметными лишь через тысячи и миллионы лет.

Впрочем, кое-какие эволюционные процессы мы легко можем наблюдать и сегодня. И увы, отнюдь не всегда они сулят нам что-то хорошее.

В 1928 году Александр Флеминг открыл пенициллин, а еще через десять лет ученые из Оксфорда смогли получить его в чистом виде. Наступила эра антибиотиков, и ожидаемая продолжительность жизни в Европе подскочила сразу на двадцать лет. В мире началась легкая эйфория: «Наконец-то человечество смогло победить микробов!».

Но праздник продолжался недолго. Оказалось, что вредоносные организмы очень быстро мутируют и приспосабливаются к чему угодно. Прошло время, и гонококки справились с пенициллином, палочки Коха стали неуязвимыми для стрептомицина, изониазида и рифампина, а золотистый стафилококк, в конце концов, победил ваномицин.

Такая же проблема возникла и с инсектицидами. Малярийные комары сегодня выработали устойчивость к ДДТ, а яблонная плодожорка даже приспособилась к вирусу CpGV, который долгое время считался панацеей от этого вредителя.

Началась непрерывная «гонка вооружений» между человеком и вредными организмами. Ученые вынуждены постоянно искать новые средства борьбы с вредителями. А те, в свою очередь, снова и снова вырабатывают против них защитные мутации.

Проблема осложняется еще и тем, что в природе периодически появляются новые вредители.

Например, до прибытия в США первых европейцев мухи-пестрокрылки (Rhagoletis pomonella) обитали только в плодах боярышника. Но в XVII веке люди завезли в Америку яблони, и уже через двести лет пестрокрылки открыли для себя новую пищевую нишу.

В наши дни яблонные мухи-пестрокрылки превратились в новый вид. Они почти не скрещивается со своими предками и наносят огромный ущерб американским фермерам.

(Примечание. Самое интересное, что эволюция произошла и у наездников Diachasma alloeum, которые паразитируют на этих мухах. Они тоже разделились на два вида: одни питаются исключительно яблонными пестрокрылками, а другие — боярышниковыми. В природе это не редкость: изменения у одного вида из экосистемы часто вызывают цепную реакцию и приводят к изменению других видов).

Впрочем, не будем больше о грустном. Давайте лучше посмотрим вот на этих симпатичных существ:

Эти ящерицы проживают в Австралии и называются желтобрюхими трехпалыми сцинками (Saiphos equalis). И сегодня, прямо у нас на глазах, они поднимаются на новый эволюционный уровень.

Те из них, которые живут в теплых прибрежных районах, по-прежнему продолжают откладывать яйца, как и полагается нормальным ящерицам. А те, что живут в холодных горных районах, неожиданно перешли к живорождению.

Все разница между первыми и вторыми фактически заключается только во времени, которое яйцо находится внутри самки. У живородящих сцинков оболочка яйца постепенно истончается и в результате молодая ящерка появляется на свет лишь укрытая тонкой пленкой. Эти изменения показали, что переход между двумя видами рождения не такой сложный, как считалось ранее.

На самом деле статьи о современной эволюции видов появляются в научной прессе довольно часто. Другое дело, что эволюционные изменения редко бывают настолько «эффектными» как у сцинков. А поэтому публикации на эту тему, как правило, интересуют лишь соответствующих специалистов.

Выводы

Эволюция кажется абстрактной только тем, кто далек от биологии. Сегодня эволюция считается научным фактом, то есть явлением вполне наблюдаемым. Биологи и их коллеги из смежных дисциплин регулярно сталкиваются с ее проявлениями, а потому уже давно не ставят ее под сомнение.

Более того, в наши дни теория эволюция имеет широкое практическое применение. Знания, накопленные эволюционистами, сейчас активно используются в генетике, сельском хозяйстве, медицине, фармацевтике и даже в программировании. А это значит, что теорию эволюции уж никак нельзя назвать «теорией, оторванной от реальной жизни».

 

Первая часть — https://xren.su/evolution-today-1/

Эволюция своими руками

Могут ли организмы кардинально меняться с течением времени? Могут! И самый простой способ увидеть эти изменения — посмотреть на результаты селекции животных и растений, которую человек проводил на протяжении тысяч лет.

Все что сделали наши предки — это заменили естественный отбор на искусственный. Этого оказалось достаточно, чтобы «приручить» эволюцию и направить ее в нужном для человечества направлении. А в результате на планете появилось множество полезных для нас организмов, которые заметно отличаются от тех, что существуют в дикой природе.

Для примера давайте посмотрим на собаку, которая стала нашим верным помощником еще на заре цивилизации. Самое удивительное, что ее предком был обыкновенный волк, которого уж точно нельзя назвать другом человека.

Но приблизительно 15 тысяч лет назад люди сумели-таки приручить этого хищника. В результате сегодня на Земле существуют более четырехсот собачьих пород, которые настолько отличаются от своего прародителя, что доказать их родство удалось лишь в XX веке с помощью генетического анализа.

Похожие метаморфозы произошли и с другими животными. Дикий кабан за 12 тысяч лет превратился в современного поросенка, дикий тур — в привычных для нас коров, а муфлоны — в домашних овец.

Но если животные все-таки сохранили какое-то сходство со своими дикими предками, то в области селекции растений человек порою творил настоящие чудеса. Рассмотрим только несколько примеров.

1. Ячмень

Ячмень люди начали выращивать около 10 тысяч лет назад во времена неолитической революции. Первоначально в колосьях этого злака содержалась мало зерен, да и те были довольно мелкими.

Но главная проблема заключалась в следующем: у дикого ячменя зерна осыпались сразу после созревания, и собирать урожай нашим предкам было очень нелегко. Спустя тысячелетия урожайность ячменя увеличилась в разы, а осыпаться он стал только после обмолачивания.

2. Кукуруза

Кукурузу стали выращивать в Мексике приблизительно в 5 тысячелетии до нашей эры. Дальновидные индейцы вывели ее из растения, которое называется теосинте.

Как можно заметить, зерна у теосинте малочисленные и мелкие (да к тому же ужасно твердые).

3. Бананы

Родиной бананов считается Малайский архипелаг. Однако в самом начале они ничем не напоминали тот замечательный фрукт, который продается в современных магазинах.

Во-первых, дикие бананы были мелкими и зеленым. Во-вторых, их плоды содержали очень мало мякоти и очень много косточек (до 200 штук). Если бы не работа древних селекционеров, то вряд ли бананы пользовались сегодня таким успехом.

4. Арбузы

Дикие арбузы до сих пор произрастают в Африке в пустыне Калахари. Выглядят они совсем непривлекательно: плоды у них мелкие (до 10 см) и, как правило, горькие.

Культивировать арбузы начали еще 4 тысячи лет назад, но свои современные качества арбузы приобрели далеко не сразу. Вот, например, как выглядели арбузы в XVII веке на картине итальянского художника Джованни Станки:

5. Огурцы

Огурцы «одомашнили» в Индии 6 тысяч лет назад, но дикие растения произрастают там до сих пор.

Плоды у них мелкие, горькие и колючие, и больше напоминают плоды эхиноцистиса, которым у нас украшают изгороди.

6. Капуста

А вот капуста — это наш, европейский овощ. Впервые люди «распробовали» его 4 тысячи лет назад, после чего начали массово выращивать и использовать в кулинарии.

Дикая капуста произрастает в Европе и сегодня. Она вполне съедобна, но листья ее жесткие и никаких кочанов она, естественно, не образует.

Не стоит думать, что преобразование животных и растений — это дела минувших дней. Более того: современные селекционеры, вооружившись знаниями в области генетики, научились выводить новые сорта и породы в кратчайшие сроки.

Например, шиншилл начали разводить только в 1919 году. И за это время заводчики сумели вывести множество окрасов этого зверька:

При этом селекция сегодня не ограничивается только изменением внешних форм. В свое время очень интересный эксперимент провел советский генетик Дмитрий Константинович Беляев. Всего за шесть поколений он сумел превратить крайне агрессивную чернобурую лисицу в доброжелательного домашнего питомца.

Итак, мы убедились, что в кардинальном изменении животных и растений нет ничего невероятного. Благодаря селекции, человек сумел за относительно короткий промежуток времени получить абсолютно новые, никогда до этого не существовавшие организмы.

А это значит, что нет ничего невероятного и у эволюции в дикой природе. Ведь у природы в запасе были не тысячи, а миллионы и даже сотни миллионов лет.

Возражения креационистов

Естественно, что креационисты не считают селекцию убедительным доводом в пользу эволюции. Поэтому, прежде чем двигаться дальше, давайте коротко разберем самые популярные их возражения.

Возражение №1. При селекции сущность организмов не меняется

Креационисты говорят:

— Чтоб вы не делали с животными и растениями — они остаются сами собой, а человек способен менять только их внешний облик. Но собака всегда остается собакой, сколько бы пород люди ни создали.

Этот аргумент антиэволюционисты часто повторяют совсем уж бездумно. Ведь если бы какой-нибудь биолог вдруг встретил в природе дикого тойтерьера (ну, допустим), то никогда не отнес бы его к тому же виду, что и дикого мастиффа. Да и любимый креационистами пример с собакой не очень удачный, поскольку собаки — это все-таки потомки одомашненных волков.

Действительно ли дикие виды остались неизменными? Давайте проведем небольшой эксперимент. Попробуйте глядя на эту фотографию сказать: «Волк всегда остается волком!»:

Или: «Кукуруза всегда остается кукурузой!»:

Постарайтесь говорить это с максимально серьезным лицом и не улыбаться. Лично у меня не получилось.

Возражение №2. Искусственный отбор не создал ни одного вида

Креационисты говорят:

— Как бы люди ни старались, как бы они ни кичились своими знаниями, они так и не сумели создать новые виды. Все что они могут — это пользоваться тем, что существовало в природе до них.

Да, создавать новые виды очень непросто. Даже природе для этого требуются десятки и сотни тысяч лет. Однако человек все-таки сумел вывести несколько видов, которые никогда до этого не существовали.

Прежде всего, это различные гибриды растений. Например:

— Домашняя слива — гибрид алычи и терновника.

— Черноплодная рябина, выведенная Мичуриным (от исходной аронии она отличается даже количеством хромосом).

— Тритикале — гибрид ржи и пшеницы.

…и многое другое.

Но создание новых видов не ограничивается гибридами. К разным видам биологи сегодня относят:

— Домашнюю корову (Bos taurus) и тура (Bos primigenius). Последний, к сожалению, был начисто уничтожен в XVII столетии.

— Домашнюю кошку (Felis silvestris catus) и ее предка — европейскую лесную кошку (Felis silvestris).

— Волка (Canis lupus) и собаку (Canis lupus familiaris). Кстати, собаку динго (Canis lupus dingo), одичавшую когда-то домашнюю собаку, тоже относят к отдельному виду.

Ошибка у креационистов здесь часто возникает из-за неправильного понимания самого термина «вид». Как известно, вид — это совокупность особей, которые свободно скрещиваются друг с другом, но при обычных условиях не скрещиваются с остальными особями. Но речь здесь не обязательно идет о несовместимости генов, как полагают креационисты.

Обычно полная репродуктивная изоляция в природе достигается в среднем за 3 миллиона лет. Сегодня биологи причисляют особи к разным видам, исходя не из генетической, а из фактической несовместимости. То есть, особи относятся к разным видам, когда они фактически не скрещиваются между собой, даже если проживают на одной территории и способны дать потомство.

Например, волки, собаки, койоты и шакалы вполне способны скрещиваться друг с другом. Но в реальности этого не происходит, а потому их относят к разным видам.

Возражение №3. Все это только искусственные изменения

Иногда креационисты говорят:

— Да, искусственный отбор реален. Но в природе нет искусственного отбора, а значит подобные изменения там происходить просто не могут.

О том, где можно наблюдать эволюцию в природе, мы поговорим чуть дальше. Однако замечу, что граница между естественным и искусственным отбором не такая уж и четкая.

Может быть это прозвучит немного оскорбительно, но когда люди только начали заниматься сельским хозяйством, они и сами действовали словно слепая природа. Например, наши предки пускали на мясо тех коров, которые давали меньше молока. Это было вполне естественно, и ни о какой селекции при этом они не думали.

Или, например, те семена пшеницы, которые осыпались сразу после созревания, люди просто не могли снова высадить. А то зерно, которое они благополучно донесли до амбара, и становилось новым семенным материалом. Сильно ли это отличается от естественного отбора?

Но даже и в дикой природе отбор не всегда бывает естественным. Вспомним, к примеру, о грибах, которые выращивают термиты. Благодаря их стараниям, грибы не только приобрели множество полезных для муравьев качеств, но и напрочь утратили способность к самостоятельному размножению.

Однако самый яркий пример искусственно-естественного отбора — это половой отбор. В этом случае селекцией целенаправленно занимаются существа, которые обладают если не разумом, то хотя бы мозгами. Ведь именно павы создали тот удивительный узор, который сегодня украшает хвосты павлинов.

Во второй части этой статьи мы поговорим о том, можно ли доказать существование эволюции в лабораторных условиях и примерах эволюционных изменений в природе, которые происходят прямо сейчас.

Случайна ли эволюция?

Вот как обычно выглядят аргументы противников эволюционной теории:

Вероятность самозарождения жизни фактически равна нулю. Если мы положим в пробирку все вещества, из которых состоит организм, и тщательно ее потрясем, у нас не получится ни одной живой клетки. И даже если мы будем ее трясти миллионы и миллиарды лет, у нас все равно ничего не выйдет. Жизнь слишком сложна, чтобы появиться сама по себе!

А вот еще более «красивый» и популярный пример:

Теория эволюции несостоятельна, ибо порядок не может возникнуть из беспорядка. Если через свалку пройдет торнадо, он никогда не сможет собрать из отдельных деталей Боинг-747.

Не будем обращать внимания на то, что креационисты постоянно путают теорию эволюции и теорию абиогенеза, которая изучает появление жизни. В любом случае, ошибка здесь будет одна и та же.

Как вы заметили, креационисты считают эволюцию игрой слепого случая. Мол, природа бросила несколько раз кости и на Земле появилась жизнь. Бросила еще раз — и амеба чудесным образом превратилась в человека.

Но в том-то и дело, что эволюция совсем не случайна: ее направляет естественный отбор. И это вовсе не одноразовый отбор, как в примерах с пробиркой и Боингом. Нет, этот отбор повторяется снова и снова, накапливая изменения по нарастающей.

Чтобы было понятно, в чем разница между одноразовым и нарастающим отбором, проведем небольшой эксперимент. Возьмем шесть любых монет:

Вопрос: сколько раз нужно будет их подбросить, чтобы они все выпали орлом? Легко посчитать, что вероятность этого события равна 1/64. Но лично у меня сейчас получилось это сделать с 41-й попытки:

Это был одноразовый отбор.

А теперь немного изменим условия и используем нарастающий отбор. Сейчас мы будем повторно бросать только те монеты, которые выпали решкой:

На этот раз мы достигли цели всего за четыре попытки.

По такому же принципу работает и эволюция. Она не начинает каждый раз все с чистого листа, а использует свои предыдущие достижения. Она не только сохраняет благоприятные для организма изменения, но и постоянно добавляет к ним все новые и новые полезные качества.

Именно благодаря нарастающему отбору, на Земле и появились сложные организмы. Они не возникли из ниоткуда, а развились из более простых и примитивных существ, которые непрерывно накапливали в своих генах полезные мутации.

Этот процесс не был мгновенным: он происходил на протяжении сотен миллионов лет. А это значит, что у эволюции было достаточно времени для превращения примитивных бактерий в высокоразвитые организмы.

Однако это еще не все. Со временем эволюция изобрела несколько приемов, которые помогают ей создавать очень сложные системы с минимальными затратами.

Прием №1. Модульная сборка

Зачем разрабатывать сложную систему с нуля, если ее можно быстро собрать из уже готовых и проверенных блоков?

Например, человеческое тело, как мы помним, состоит из триллионов клеток. Однако самих клеток насчитывается всего около 230 разновидностей, и этого вполне достаточно для создания любых органов.

Сами же эукариотические клетки (то есть клетки с ядром) когда-то появились благодаря симбиозу совсем уж примитивных бактерий. Митохондрии образовались из альфа-протеобактерий, пластиды — из цианобактерий, а в роли клетки-хозяина выступили обычные археи.

Увы, это не мы первые придумали модульное программирование.

Прием №2. Фракталы

Фрактал — это объект, составленный из похожих на него объектов. А те, в свою очередь, тоже состоят из таких же объектов, и так повторяется множество раз.

Например, возьмем три точки (я нарисую квадратики – так нагляднее):

Каждую из них заменим такими же тремя точками:

Повторим эту операцию несколько раз, и в результате получим вот такой сложный рисунок:

Этот фрактал называется «салфетка Серпинского».

Такие же «самоподобные» образования умеет создавать и живая материя. Вот только несколько из них:

«Неупрощаемая» сложность

Однако у креационистов есть еще одно возражение:

Многие органы могут появиться только целиком и сразу. От недоразвитого сердца, глаза или крыльев никакого проку нет, поскольку они не будут нормально работать. Следовательно, они никогда не смогут возникнуть в результате постепенных эволюционных преобразований.

Эту претензию предъявляли еще Чарльзу Дарвину (на что он отвечал, что полглаза — это лучше, чем вообще ничего). Однако в наши дни у нее появилась более «научная» формулировка. В 1996 году Майкл Бихи выдвинул концепцию «неупрощаемой сложности», которая быстро стала популярной у креационистов.

Ее суть в следующем:

В живом организме есть множество слаженных систем. Они состоят из частей, которые непрерывно взаимодействуют друг с другом. Если хотя бы одна из частей исчезнет, то вся система перестанет работать.
Такие системы не смогут образоваться в результате эволюции. Системы-предшественники не будут иметь некоторых деталей, а значит они не смогут и работать.

Майкл Бихи приводит много примеров такой «неупрощаемой сложности»: бактериальный жгутик, защиту жука-бомбардира и другие системы живых организмов.

Ошибка здесь в том, что мы видим лишь конечный результат эволюции. Сейчас эти системы действительно стали «неупрощаемыми»: глаз не будет работать без хрусталика, а сердце — без митрального клапана.

Но если проследить развитие того или иного органа, то картина окажется совсем другой. Ведь изначально все органы были просто «выгодными», и лишь после миллионов лет эволюции стали «необходимыми».

Например, мы не можем жить без печени. Однако впервые она появилась только у хордовых, тогда как их предшественники отлично обходились и без нее. Например, у моллюсков роль печени выполняют довольно простые пищеварительные железы.

Представления о «неупрощаемых системах» возникают лишь из-за незнания эволюционных процессов. На самом же деле абсолютно любую систему можно упростить.

Давайте для примера рассмотрим эволюцию глаза.

Вопреки аргументам креационистов, даже самый простой и примитивный орган зрения уже дает организму несомненные преимущества:

1. Если появится одна клетка, чувствительная к свету, организм сможет различать тьму и свет.

2. Если этих клеток станет больше, чувствительность к свету возрастет.

3. Если слой клеток изогнется, организм сможет определить направление источника света.

4. Если глаз покроется слоем прозрачных клеток, он будет защищен от внешней среды.

5. Если прозрачные клетки научатся фокусировать свет, увеличится четкость изображения.

Тут кто-нибудь наверняка возразит:

— Это ведь только гипотезы! Вы ведь не знаете, как это было на самом деле?

Во-первых, мы можем найти все эти этапы эволюции у других животных. Например, изогнутый пласт светочувствительных клеток (рис 3) мы обнаружим у пиявок. Во-вторых, весь этот эволюционный путь млекопитающие отчасти повторяют во время эмбрионального развития:

Что же касается бактериального жгутика и защиты жука-бомбардира, о которых писал Майкл Бихи, то об их эволюции подробно рассказывается в этих видео:

Однако кое в чем Майкл Бихи все же прав. Если орган действительно представляет собой «неупрощаемую систему», он никогда не сможет сформироваться в процессе эволюции.

Именно по этой причине ни у одного животного нет колес. Да, колеса — это очень удобная штука, которая бы позволила организму увеличить скорость перемещения без лишних энергозатрат. Оттолкнулся — и покатил по лесным дорожкам в поисках пищи.

Но тут возникают две проблемы. Во-первых, от незавершенных колес животному нет никакой пользы.

А во-вторых, колеса не могут быть связаны с организмом: они должно свободно вращаться вокруг оси. Да, теоретически их можно выращивать, а потом отсоединять от организма. Однако в то время, пока эволюция формировала бы этот механизм, животное не получало бы никаких преимуществ для выживания.

Заключение

Итак, давайте еще раз перечислим основные ошибки креационистов.

Первое: эволюция вовсе не является случайным процессом. Благодаря естественному отбору, она накапливает и преумножает полезные изменения, а значит вполне способна двигаться от примитивных организмов к сложным.

Второе: «неупрощаемая сложность» — это миф. В действительности у любого «неупрощаемого» органа есть своя история, которая всегда начиналась с какой-нибудь довольно простой мутации.

К сожалению, большинство креационистских заблуждений бездумно кочуют из книги в книгу на протяжении десятков лет. И у всех вышеперечисленных ошибок одна и та же причина — слабое знакомство с современной наукой и хроническое нежелание с ней знакомиться.

Немного физики

Для начала небольшое пояснение для тех, кто физикой никогда особо не интересовался. Я не буду использовать формулы и сложные термины, а всю теорию буду безбожно упрощать. Если же вы хорошо знаете термодинамику, то лучше пропустите этот раздел во избежание приступов праведного гнева. Итак, начнем.

Как вы помните, XIX век стал веком пара. По рельсам бегали паровозы, по морям плавали пароходы, а на заводах массово устанавливали различные паровые машины. Естественно, что перед инженерами и учеными была поставлена задача — выжать максимум из всей этой техники. И для решения этой задачи появился новый раздел физики — термодинамика.

Первоначально она в основном изучала превращение энергии пара в механическую работу. Но со временем термодинамика вышла за пределы паровых котлов и стала заниматься вообще всеми системами, которые состоят из большого числа каких-нибудь частиц (например, молекул).

А к таким системам относится почти все, что мы с вами видим вокруг себя. Это и накачанный воздухом мяч, и бутылка с водой, и письменный стол, и наша планета, и даже вся вселенная.

У термодинамики есть несколько законов, которые обычно называют началами. Первое начало — это, по сути, всем знакомый закон сохранения энергии, но с поправкой на особенности термодинамических систем.

А вот второе начало более необычное. Оно было открыто еще в XIX веке, когда в центре внимания термодинамики в основном находились так называемые тепловые машины. К таковым относятся все механизмы, которые умеют превращать тепло в механическую энергию: паровая машина, современный двигатель внутреннего сгорания и даже реактивный двигатель.

Выяснилось, что заставить тепловую машину работать можно лишь тогда, когда в ней есть хоть какая-нибудь разница температур. То есть в любой из таких машин должны присутствовать источник тепла с высокой температурой и источник с низкой температурой. Если же у нас есть только один источник тепла, то как бы сильно мы его ни нагревали, мы ничего от нашей машины не добьемся.

Из этого наблюдения ученые и вывели второе начало термодинамики. В настоящее время у него существуют десятки формулировок. Вот, например, одна из них:

Никакое устройство не может извлечь работу из системы, которая вся целиком находится на одном потенциальном уровне.

Если же у нас есть два разных энергетических уровня, то система придет в движение. Например, тепло потечет от горячего тела к холодному, а электрический ток побежит от анода к катоду. И чем больше эта разница между потенциалами, тем больше полезной работы может совершить система.

Поэтому второе начало можно сформулировать еще вот так:

Поток энергии в системе всегда направлен от высокого потенциала к низкому.

Теперь представим, что мы каким-то образом изолировали систему от внешнего мира, и в нее больше не проникают ни вещество, ни энергия. Что произойдет в этом случае?

А в этом случае разность между потенциалами будет постепенно уменьшаться. Горячее тело со временем остынет, а холодное — нагреется. И это значит, что будет уменьшаться и количество энергии, которую мы могли бы превратить в полезную работу.

Чтобы измерить эту безвозвратно потерянную полезную энергию, ученые придумали специальную величину — энтропию. Чем больше энергии было безвозвратно потеряно, тем выше в системе энтропия. Из этого следует еще одна формулировка второго начала:

В любой изолированной системе полная энергия остается постоянной, а полная энтропия с течением времени возрастает.

Или более строго:

В изолированной системе энтропия остается либо неизменной, либо возрастает в неравновесных процессах.

А теперь обратите внимание: в самом начале в нашей системе наблюдался какой-то элементарный порядок, например, деление на горячую и холодную часть. Но после увеличения энтропии, система стала приходить в беспорядочное, хаотичное состояние. И как доказал австрийский физик Больцман, энтропия — это и есть мера неупорядоченности системы.

На самом деле энтропия понятие сложное, поэтому для его объяснения часто прибегают ко всяким метафорам. Например:

К сожалению, метафоры не совсем точно отражают реальность. Например, осколки льда выглядят более хаотично, чем графин с водой. Но в действительности у жидкой воды энтропия значительно выше.

Итак, надеюсь, что со вторым началом термодинамики мы разобрались. Еще раз: в любой изолированной системе энтропия со временем возрастает или, в идеальном случае, остается неизменной.

Креационизм и второе начало

Второе начало термодинамики оказало огромное влияние не только на физику, но и на философию. Именно из него выросли такие понятия, как «демон Максвелла», «вечный двигатель второго рода» и «тепловая смерть вселенной».

Как ни странно, но популярно второе начало и у креационистов. Они регулярно поминают его в своих проповедях и посвящают ему обширные статьи. А все потому, что в нем креационисты видят один из главных доводов против теории эволюции.

Вот как выглядят типичные их рассуждения:

Ваша эволюция — это самопроизвольное упорядочивание материи. Во время эволюционных процессов неживые молекулы (нуклеотиды и аминокислоты) якобы сами собой образуют живые и упорядоченные системы. И эти системы не просто существуют: они порождают себе подобных и даже развиваются в сторону большего порядка.

Но согласно второму закону термодинамики, все системы стремятся к увеличению энтропии и возрастанию хаоса, а не к порядку! Если мы, например, оставим без присмотра свою «Ладу Калину», то со временем она заржавеет и развалится, а не превратиться в сверкающий лимузин.

И это значит, что второй закон термодинамики фактически запрещает любую самоорганизацию материи. Более того, без вмешательства извне вообще невозможна никакая жизнь! Ведь энтропия (от которой за версту несет чем-то инфернальным) рано или поздно ее уничтожит.

Эволюционисты не знают, как объяснить это противоречие. А потому вся теория эволюции существует исключительно в их фантазии.

Что из этого следует? Правильно: приходите к нам на собрание в следующее воскресенье.

А как на самом деле?

Оставим за скобками вопрос, насколько применимо понятие энтропии к эволюции. И не будем обращать внимание на весьма вольную трактовку креационистами второго начала. Перейдем непосредственно к их главной претензии.

Как вы помните, сперва термодинамика занималась изучением тепловых машин. А поэтому давайте и мы для начала внимательно посмотрим на эти машины.

На чем основана их работа? Если отбросить технические детали, то она сводится к преобразованию хаотично движущихся частиц в упорядоченное движение колес или рычагов. Нарушает ли это второе начало термодинамики?

Нет, не нарушает. Машины работают за счет разрушения химических связей топлива, а это приводит материю в состояние еще более высокой энтропии. Тем более что машина превращает в механическую работу только часть энергии топлива, а остальная рассеивается в виде бесполезного тепла.

Тут кто-нибудь может возразить:

— Но ведь это механизмы, созданные человеком!

Но тепловые машины, которые преобразуют хаос в упорядоченное движение, есть и в природе. К ним относятся морские течения, циклоны, муссоны, пассаты, тайфуны и многое другое. А одним из самых впечатляющих примеров природных тепловых машин считаются ячейки Бенара. Вот, например, результат их работы:

Точно такими же тепловыми машинами являются и все живые организмы. Это и отдельные органеллы (например, рибосомы и митохондрии), и целые клетки, и многоклеточные организмы, и даже экосистемы.

Им всем, как и обычным машинам, для работы необходимо свое топливо. Растениям для нормального роста нужна солнечная энергия и минеральные вещества из почвы. Корова, чтобы совершать свою «полезную работу», должна есть траву, а волку для этого нужно есть зайцев.

Более того: такой тепловой машиной является вся биосфера Земли. Она потребляет солнечную энергию и утилизирует излишки тепла в космическое пространство.

Ошибка креационистов в том, что второе начало термодинамики применимо только к изолированным системам, которые не обмениваются с внешней средой ни веществом, ни энергией.

Однако ни Земля, ни биосфера, и ни одно живое существо не изолированы от окружающей среды. Они не существуют сами по себе: они постоянно потребляют внешнюю энергию, а потому являются открытыми системами.

Что же касается энтропии, то все «живые тепловые машины» уменьшают ее лишь в одной точке пространства и лишь на короткое время. При этом уменьшается она всегда за счет внешней среды, где энтропия из-за этого возрастает.

Заключение

На самом деле описание жизни и эволюции в категориях термодинамики — тема действительно очень интересная. Однако она гораздо сложнее, чем это пытаются представить креационисты и отнюдь не сводится к поверхностным суждениям. Сегодня термодинамика биологических процессов является одним из перспективных направлений биофизики, которая изучает физические аспекты жизни во всех ее проявлениях.

Сама же неравновесная термодинамика, в сферу которой как раз попадают жизнь и эволюционные процессы, сформировалась только в XX веке. В наше время она активно развивается, и вполне возможно, что впереди нас ждут новые открытия в области эволюционной теории.

История открытия

Произошло это в далеком 1912 году, когда палеоантропология только-только начала формироваться как наука. Уже были найдены останки неандертальца (1856 год), питекантропа (1890-1893) и гейдельбергского человека (1907 год). Однако находок было еще очень мало, гипотез очень много, а методы датирования останков находились в зачаточном состоянии. Впрочем, энтузиазм исследователей все равно бил через край.

На волне этого энтузиазма и появился пилтдаунский человек. Однажды Смит Вудворд, хранитель отдела геологии Британского музея, получил письмо от археолога-любителя Чарльза Доусона о необычной находке. В гравийном карьере Пилтдауна (Восточный Суссекс) тот обнаружил фрагменты черепа, которые, по всей видимости, принадлежали древнему человеку.

Раскопки в Пилтдауне. Слева Чарльз Доусон (сидит)

Вудворд отправился в Пилтдаун. Вдвоем с Доусоном они обнаружили в тех же карьерах челюсть, каменные орудия и несколько окаменелостей эпохи плиоцена. Вудворд выполнил реконструкцию черепа и нарек находку весьма поэтично — Eoanthropus dawsoni, что переводится как «Человек зари Доунсона». И вскоре на заседании Лондонского географического общества Вудворд и Доусон представили миру новый вид древнего человека.

Пилтдаунский человек. Рисунок 1915 года

«Человек зари» претендовал на роль того самого недостающего звена между обезьяной и человеком, поскольку весьма откровенно сочетал в себе признаки и человека (череп) и обезьяны (челюсть). Предполагалось, что этот странный гибрид жил около миллиона лет назад.

Реакция научного сообщества

В книгах креационистов эту находку преподносят так, словно все ученые тут же восхитились, прослезились и переписали под нее всю науку. Так ли это?

В действительности восторги эта находка вызвала лишь у некоторых британских ученых (да, они были уже в то время). Те, честно говоря, немного завидовали Франции с ее кроманьонцами и Германии, где нашли неандертальца и гейдельбергского человека. А потому пилтдаунский человек стал в какой-то степени предметом патриотической гордости британцев (в 1938 году на месте находки был установлен памятный обелиск).

Памятный обелиск на месте находки

Но в остальном мире к «Человеку зари» отношение было более настороженным. Например, американский зоолог Джеррит Смит Миллер сразу же заявил, что челюсть принадлежит обезьяне. А в советском учебнике антропологии 1941 года пилтдаунскому человеку отводился всего один абзац:

«Большую древность приписывали эоантропу (Eoanthhropus Dawsoni), от которого в Англии в 1911 и в 1915 гг. были найдены остатки двух черепов; найденная вместе с первым черепом нижняя челюсть, по мнению Г. Миллера, принадлежит «древнему шимпанзе» (Pan vetus)».

Надо заметить, что этот учебник вышел под редакцией Виктора Валериановича Бунака — одного из основателей советской антропологической школы.

История закрытия

К сожалению, при жизни Вудворда антропологов к находке почти не подпускали. Но после того как были найдены австралопитек и синантроп, положение «первого англичанина» стало совсем уж шатким, поскольку тот не вписывался в общую картину антропогенеза. К примеру, было замечено, что в процессе эволюции череп гоминид долго сохранял обезьяньи признаки, а челюсть все сильнее «очеловечивалась». У пилтдаунского же человека все было наоборот.

Реконструкция черепа пилтдаунского человека

Затем специалисты обратили внимание, что в районе Пилтдауна нет никаких отложений эпохи плиоцена. И, наконец, череп проверили с помощью фторного анализа, который показал, что ему не более 50 тысяч лет.

Окончательно точку в деле пилтдаунского человека поставили антрополог Вилфрид ле Грос Кларк и анатом Джозеф Вайнер. Они установили, что «человек зари» составлен из фрагментов человеческого черепа и челюсти орангутана, которому подпилили зубы. Также выяснилось, что находка была подкрашена для придания ей древнего вида. В 1953 году Британский музей официально заявил о подделке.

Челюсть пилтдаунского человека

Уже в наше время группа специалистов проверила пилтдаунского человека еще раз, но уже с применением современных методов, в частности анализа ДНК и компьютерной томографии. Выяснилось, что зубы принадлежали молодому орангутану, который обитал на острове Борнео. А фрагменты черепа принадлежали как минимум двум людям, жившим в Средние века.

Главным же подозреваемым в подделке стал Чарльз Доусон. К слову, после его смерти в 1916 году поток находок в Пилтдауне чудесным образом иссяк.

Выводы

Почему же креационисты так дорожат пилтдаунским человеком, что он у них неизменно кочует из одной книги в другую? Все просто: для них это чуть ли не единственный повод от души покричать «Акелла промахнулся!» и заявить о несостоятельности теории эволюции. К примеру, статья о пилтдаунском человеке на одном из креационистских сайтов заканчивается таким мощным выводом:

«Эантроп (пилтдаунский человек) никогда не существовал, поэтому не может служить доказательством эволюционно-биологического развития человека. В действительности, человек был создан Богом в шестой день. История с пилтдаунским человеком является ярчайшим примером того, как научное сообщество зависит от самых фантастических гипотез, не подвергая сомнению то, что, якобы является доказательством эволюции».

В связи с этим хочется спросить: неужели научное сообщество прислушалось-таки к доводам сторонников «разумного замысла», а потому и заявило о подделке? Да нет же, именно естественное развитие все той же науки, столь нелюбимой креационистами, и помогло в конечном итоге установить истину.