Метка: Современность

Итак, куда девались качественные западные вакцины? Здесь всё просто. Напомню, что производство таких иммунобиологических препаратов — дело весьма хлопотное: надо вырастить вирус на куриных эмбрионах, затем очистить препарат от лишних молекул и сохранить антигенные белки от порчи. Короче, много качественной вакцины не произведёшь. И всё же в прежние годы, хоть и не без дефицита, Инфлювак голландского производства и тот же Ваксигрип в Россию поступали миллионами доз. Но тут против нас сработали законодатели, которые, казалось бы, о наших интересах и пекутся: уже восемь лет предельная закупочная цена на вакцины из Нацкалендаря (включая и те, что по эпидпоказаниям) зафиксирована и нынче составляет 212 руб для Ваксигрипа и 209 руб для Инфлювака. Надо понимать, что выше этой зафиксированной цены производитель продать свой товар российскому дистрибьютору не может. И ежу понятно, что фармацевтическим гигантам Эбботту и Санофи Пастер поставлять свой товар за резко девальвировавшие 200 с копеечкой российских рублей стало просто невыгодно. Этим и только этим объясняются полное отсутствие у нас в этом году Инфлювака и существенно меньшая по сравнению с ожидаемой поставка Ваксигрипа.

Так что обращаем наши взоры на отечественные препараты. А с ними всё те же разброд и шатания, поддерживаемые отечественными лженаукой и коррупцией.

В России зарегистрировано несколько противогриппозных вакцин от разных производителей. По Национальному календарю и в декретированных контингентах по тендерам Минздрава за счёт средств ОМС в последние годы нас прививали отечественными вакцинами «Гриппол», «Гриппол плюс» и «СОВИГРИПП».

Не первый год в Москве мы наблюдаем масштабную акцию от Департамента: всех желающих бесплатно (т. е. за их налоги) уколоться «Грипполом плюс» производства НПО «Петровакс Фарм» гостеприимно ждут прививочные палатки, развёрнутые у входов в столичное метро.

Мобильная прививочная станция у входа в метро «Планерная» — сентябрь 2018.

Вакцина «Гриппол плюс» относится к субъединичным, т. е. ни живого ни убитого вируса она не содержит, при этом построенный Петроваксом совместно с производителем Инфлювака компанией Солвей Фарма (поглощённой позднее американским Эбботом) производственно-складской комплекс в подмосковном селе Покров фасует в преднаполненные шприцы в том числе и антигены голландского производства, и так по договору будет длиться ещё какое-то время. Однако эта вакцина идёт в коммерцию, а в «бесплатную» Петровакс заряжает антигены, произведённые СПбНИИВС ФМБА РФ (есть мнение, что вполне качественные). По большому счёту я рад, что отечественный производитель взялся за производство собственной лекарственной субстанции, а то наша более чем 95%-я импортозависимость в производстве эффективных лекарственных средств сильно удручает. Но на этом мой врачебный оптимизм заканчивается.

Основатель и председатель совета директоров Петровакса д.х.н. А. В. Некрасов давно смекнул, как можно в разы удешевить себестоимость продукта, да ещё и выгодно пристроить собственный Полиоксидоний. Схема очень проста: содержание антигенов, отвечающих за формирование иммунитета к вирусу, в «Грипполе плюс» втрое меньше той, что соответствует стандартам ВОЗ, — 5 мкг вместо 15 мкг, а для якобы стимуляции иммунного ответа добавлен «иммуномодулятор» Полиоксидоний. Такая уникальная формула для вакцинации против сезонного гриппа нигде в мире не применяется, хотя, несомненно, не только российский производитель заинтересован в трёхкратном сокращении себестоимости продукта.

Как же в России стало возможным массовое применение вакцины, не соответствующей международным стандартам? А очень даже просто: Петровакс пользуется оговоркой из «Монографии Европейской фармакопеи для гриппозных инактивированных вакцин», закрепившейся во время истерии по поводу новоявленного «свиного» штамма: «The stated amount of haemagglutinin antigen for each strain present in the vaccine is 15 μg per dose, unless clinical evidence supports the use of a different amount». Оговорка эта была сделана на случай появления новых пандемических штаммов гриппа, чтобы хоть как-то защитить население, учитывая, что существующие технологии не позволяют быстро произвести достаточное количество антигена (об этом чётко говорится в новейшем руководстве в разделе Vaccine standardization).

«Петровакс» игнорирует мировую практику и пояснения насчёт пандемических штаммов и выпускает втрое разведённую вакцину для профилактики обычных сезонных штаммов (каковым, кстати, давно уже стал и «свиной» штамм). При этом производитель утверждает, что с вакцинами группы «Гриппол» были проведены доклинические и клинические сравнительные исследования, продемонстрировавшие, что доза вакцины с 5 мкг антигенов каждого штамма достаточна и обеспечивает эффективный специфический иммунный ответ у всех прививаемых в соответствии с критериями EU СНМР. Пост-регистрационные исследования по оценке профилактической эффективности, проведённые в разных регионах России, а также в Белоруссии и Казахстане, в том числе сравнительные исследования с другими инактивированными вакцинами, естественно, показали, что вакцина эффективна и имеет высокий профиль безопасности. Результаты исследований были опубликованы в профильных научных и научно-популярных журналах, часть статей выложена на сайте компании Петровакс. Вот только отечественных профессионалов и весь мир эти исследования по целому ряду причин не убеждают: во-первых, их мало и почти все они отечественные, а во-вторых — их нельзя назвать качественными (хотя бы по выборкам).

Имея многолетний опыт российского врача, лично я подобным клиническим исследованиям не доверяю. Со мной солидарен и основатель российского Общества специалистов доказательной медицины профессор В. В. Власов:

«Качественных сравнительных испытаний, доказывающих, что защита от заболевания гриппом с помощью вакцины, содержащей уменьшенное количество антигена и адъювант, не проведено, или, по крайней мере, не обнародовано. Действительно, в условиях значительной эпидемической угрозы решение производить вакцину со сниженным содержанием антигена и добавлением адъюванта, хотя и вынужденное, может признаваться разумным, но в иных условиях такое решение выглядит как способ удешевления производства, увеличения прибылей путём манипуляции с продуктом, не имеющей ясных последствий.»

Вообще, масштабы бедствия давно уже зашкаливают. Как на днях посетовал председатель Комиссии по борьбе с лженаукой при Российской академии наук академик Е. В. Александров, после слияния с Медицинской академией наук в составе РАН «завелось множество объектов нашего пристального внимания». Чего только стоит позорное для отечественной науки избрание в члены-корреспонденты Академии Олега Эпштейна, хозяина «Материа Медика» — кузницы отечественной гомеопатии! А ведь Комиссия совсем недавно опубликовала свой Меморандум о лженаучности гомеопатии, да и сама «Материа Медика» отхватила в этом году Антипремию «За самый вредный лженаучный проект» от Министерства образования и науки РФ. Думаете, лавочку прикрыли?.. При существующем положении дел лично я не удивлюсь появлению вакцин с гомеопатическим разведением антигена, то есть с его полным отсуствием в препарате. Это я к слову о патологическом коррупционном симбиозе отечественной фармации с государственными органами здравоохранения.

Теперь о Полиоксидонии. Как я уже сказал, для того, чтобы убедить потребителя в эффективности втрое разведённого укола, производитель добавляет в вакцину свой флагманский препарат Полиоксидоний — «иммуномодулятор», который якобы стимулирует иммунитет к выработке большего количества нужных противовирусных антител. Давайте разбираться.

Полиоксидоний был создан в Государственном научном центре Института иммунологии Минздрава РФ и запатентован в качестве средства против глистов в середине 90-х. В перечне создателей лекарственного средства значатся тот же А. В. Некрасов, а также нынешние академики-иммунологи и идеологи грипполов — Р. М. Хаитов и Петров Р. В. В наши дни в инструкции к Полиоксидонию на сайте Реестра лекарственных средств РФ значится уже несколько десятков показаний — от пресловутого дисбактериоза до туберкулеза (позабыты только те самые глисты), и такое расширение показаний характерно для всех отечественных фуфломицинов. Впрочем, сам производитель делает упор на клондайковых профилактике и лечении ОРВИ и гриппа.

Само по себе это «чудо-лекарство» — двукратный обладатель премии Russian Farma Awards 2016 и 2017 годов — пробралось даже в национальный Перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (под названием азоксимера бромид), а значит, его обязаны иметь в наличии все аптеки страны. При этом на сайте американской Food and Drug Administration (FDA) нет сведений о каких-либо испытаниях этого препарата, то же самое с базой данных Всемирной организации здравоохранения. Ну и конечно, Полиоксидоний внесён в «Расстрельный список препаратов», составленный специалистами Общества доказательной медицины.

Производитель воспевает: Полиоксидоний, как «идеальный» вакцинный адъювант, работает в нескольких направлениях одновременно: депонирует антигены, обеспечивая презентацию, близкую к естественной, активирует гуморальный иммунный ответ. Стимулирующий эффект адъюванта на все звенья гуморального звена, участвующие в развитие иммунного ответа, всесторонне изучали специалисты-иммунологии ведущих профильных институтов России и ряда Европейских научных центров. Результаты опубликованы в отечественных и зарубежных научных журналах. Принципиально важным является тот факт, что Полиоксидоний зарегистрирован как самостоятельный препарат (иммуномодулятор, детоксикант, антиоксидант) и имеет более, чем 20-летний опыт применения в различных областях клинической практики, о чем также имеются публикации независимых исследователей.

При этом в главной международной базе данных по медицине PubMed размещено всего лишь 13 клинических испытаний Полиоксидония, причем все они на русском языке. На сайте препарата перечислены более 40 публикаций, однако подавляющее большинство из них не относится к рандомизированным двойным слепым контролируемым испытаниям.

Свежайшая научная статья — это обзор результатов двойных слепых плацебо-контролируемых рандомизированных клинических исследований II и III фазы, вышедший в 2017 году в приложении к отечественному медицинскому журналу Consilium Medicum. Статья написана на основе двух исследований на 228 детях от 3 до 14 лет, при этом в первом исследовании в оценку результатов вошло 98 человек, а во втором — 107 (из этой подгруппы по разным причинам исключили 23 человека). Репрезентативной такую выборку никак не назовёшь… Исследователи подсчитывали, как быстро у пациентов нормализуется температура тела, измеряли множество других показателей с момента начала приема препарата. Сколько времени прошло с начала заболевания, в статье при этом не указано. В случае ОРВИ, которая часто проходит самостоятельно всего за несколько дней, это упущение является критичным для результатов. Ну и конечно, прямо в тексте статьи красуется большая рекламная врезка, посвященная Полиоксидонию, что само по себе ставит под сомнение объективность опубликованных данных.

В ответ на критику производитель решил дополнить фармакодинамику своего продукта: появилось утверждение о том, что Полиоксидоний собирает на себя прививочные антигены, имитируя тем самым для иммунной системы капсид живого вируса, что обусловливает хорошую эффективность «Гриппола плюс» при меньших концентрациях прививочных штаммов. Серьёзных доказательств тому, впрочем, снова нет, а сама по себе идея не нова — тот же Эбботт пытался «клеить» антиген на подобные молекулы, однако дальше испытаний invitro не пошло — в организме «композиция» разваливается.

Как бы ни были увлекательны истории про то, как молекула оперирует с другими молекулами, чтобы соединить их с третьими молекулами, они имеют смысл только и исключительно в том случае, если показано, что это «работает». Насколько мне известно, «Гриппол плюс» не сравнивался по клинической эффективности (защите от гриппа в реальных условиях сезонного подъёма заболеваемости рамках репрезентативного слепого РКИ) с вакцинами других производителей. Соответственно, эти «лабораторные» соображения имеют ограниченную ценность для потребителя, желающего защититься от гриппа.

Позволю себе напомнить, что уже много лет даже в период сезонного подъёма заболеваемости бОльшая часть заболевших гриппоподобным заболеванием болеет не гриппом. Т. е. их болезнь не вызвана вирусом гриппа. Вакцина защищает только от вируса гриппа. Поэтому у привитых заболеваемость гриппом может снижаться примерно наполовину, но при этом заболеваемость простудой (гриппоподобным ОРВИ) снижается лишь незначительно – на 5-20%. Точнее мы не знаем. И все разговоры о молекулах и их взаимодействии никак не уточняют этих приблизительных цифр, которые только и важны для человека.

Как я уже отметил, Полиоксидоний производится всё на том же ООО «НПО Петровакс Фарм», которое, как следует из доступной информации, частично принадлежит патентовладельцу грипполов А. В. Некрасову. Аркадий Некрасов учредил Петровакс вместе с Натальей Пучковой (им же принадлежат и все ранние публикации по грипполам типа такой) в 1996 году, а в 2013-ом они продали контрольный пакет акций группе «Интеррос» Владимира Потанина. В 2017 году годовая выручка предприятия превысила 9,6 млрд. рублей.

Производство коктейля из собственных компонентов — законная коммерческая стратегия фармкомпании. Однако, комбинированный препарат не является вполне безопасным, как это утверждает производитель, — об этом говорит история его применения в России (читаем, например, здесь, здесь и даже здесь). Коммерческий успех Полиоксидония и смесей с его использованием в России тоже не является доказательством эффективности и безопасности препарата, равно как и его длительное использование.

Ложным является и квазипатриотический пафос под знаменем уважения к соотечественникам — к россиянам, предпочитающим отечественную вакцину импортным; к врачам, рекомендующим грипполы на основании результатов проведённых исследований; к специалистам Минздрава РФ, выбравшим именно «Гриппол плюс» для Национального календаря.

В отношении Полиоксидония в составе «Гриппола плюс» меня смущает и отсутствие противопоказаний к вакцине, которые имеются у Полиоксидония самого по себе. Так в инструкциях к этому препарату в разделе противопоказания мы находим: беременность, период лактации, детский возраст до 12 лет… Однако в инструкции к вакцине эти противопоказания отсутствуют. Производитель утешает клиническими испытаниями на лабораторных животных, но…

Настораживает ещё вот что: если, как утверждает производитель, Полиоксидоний стимулирует иммунитет, благодаря чему можно обойтись и 5 мгк каждого из штаммов, возникает опасение: неспецифическая иммуностимуляция способна активировать выработку не только противогриппозных антител, но и аутоиммунных и иммуноаллергических процессов, отследить которые в лонгитюдных исследованиях и связать с приёмом подобных препаратов вряд ли возможно, тем более в России. А ведь заболевания с аутоиммунными и аллергическими компонентами — бич современной цивилизации. Доброкачественных исследований, доказывающих, что Полиоксидоний стимулирует «то, что надо» и не стимулирует «то, что не надо», насколько мне известно, не существует. Теоретически невозможно представить себе относительно простой «иммуномодулятор», который избирательно стимулирует лишь реакцию на тот антиген, который заявлен производителем.

В России разрешен и иногда находится в Перечне жизненно необходимых целый ряд препаратов, эффективность и/или безопасность которых не доказаны в доброкачественных клинических испытаниях. Для того, чтобы Полиоксидоний не был единственным примером, назову некоторые другие: Актовегин, Афлубин, Ингавирин, Имунофан, Кагоцел, Арбидол, Кортексин, Церебролизин, Глицин. Сам факт того, что эти препараты десятилетиями используются только в России (зарубежные из этого списка используются ещё в нескольких странах, но, как правило, не признаются в странах с качественной системой контроля над фармацевтическим рынком — Великобритании, Канаде, США, Австралии, Японии) говорит всякому непредвзятому потребителю: оснований доверять нет. Если бы у Полиоксидония были полезные эффекты значительного размера, их можно было бы показать в доброкачественных исследованиях, и после этого препарат обязательно был бы признан в мире.

В 2016 году Следственный комитет обратил внимание на тот факт, что на гостендеры по противогриппозным вакцинам приходит один Петровакс, то есть конкуренции нет, а значит, изначальная цена не снижается в ходе аукциона. Кроме того, Минздрав делает обычно огромные по объёму закупки — а при таких объёмах цена по логике должна снижаться, это ведь закон рынка. Закупки порой, как отмечали аудиторы Счётной палаты, даже превышали потребность страны. Порешали так, что к конкурсу могут быть допущены и другие производители, но при условии соблюдения полного цикла производства на родине. Петровакс тогда сразу же отпал, поскольку работал на голландских антигенах. Отлученный от кормушки производитель частино перешел на отечественный антиген, но…

Так или иначе, теперь на рынке госзакупок активно АО «НПО «Микроген», давно взявшее на вооружение тактику Петровакса по разведению противогриппозных антигенов, и многострадальный отечественный фармрынок наводнила ещё одна втрое разбодяженная вакцина СОВИГРИПП. Минздрав закупает её с приличной наценкой через посредника-монополиста «Нацимбио» — дочку основанной президентом В. В. Путиным и управляемой С. В. Чемезовым госкорпорации «Ростех». Именно компании «Нацимбио» и принадлежит Микроген, а кроме него ещё один производитель СОВИГРИППа — ООО «ФОРТ». Третьим производителем препарата является опять же ФГУП СПбНИИВС ФМБА России.

В качестве иммуностимулирующего адъюванта в СОВИГРИПП добавляется некий СОВИДОН™ (сополимер N-винилпирролидона и 2-метил-5-винилпиридина). Производитель свой товар давно уже дюже расхваливает, добились они и разрешения прививать СОВИГРИППОМ (без мертиолята) детей от 6 мес. Однако всё вышесказанное по поводу пониженной концентрации антигенов и добавления адъювантов-иммуномодуляторов в препарат полностью относится и к этой вакцине.

Так или иначе, к тактике с применением «иммуномодуляторов» в других странах не прибегают и весь цивилизованный мир прививается вакциной, содержащей по 15 мкг каждого прививочного штамма, хотя оно и втридорога. Этот золотой стандарт на практике устанавливает минимально достаточную концентрацию антигена с учётом неоднородности прививаемой популяции (по массе тела, по текущему состоянию иммунитета и т. п.), а также далеко не всегда идеальной техники постановки укола.

Но к счастью не всё так прискорбно. На отечественном фармынке появился новый сильный игрок — вакцина «Ультрикс» производства тех же ФГУП СПбНИИВС ФМБА РФ и ООО «ФОРТ». Это не субъединичная, а сплит (расщеплённая) вакцина (как и дефицитный французский Ваксигрип), что тоже неплохо, но главное — с антигенным составом здесь всё в полном порядке: каждого гемагглютинина по 15 мг. А раз содержание антигена соотвествует стандартам ВОЗ, то и никаких «иммунномодуляторов» добалять не нужно. Хорошие коммерческие клиники и страховые компании уже накинулись на Ультрикс, тем более что Ваксигрипа поступило очень мало. С этого сезона препарат без консерванта разрешён к применению и детям от 6 месяцев.

Будьте здоровы!

P. S.: Не снабженные ссылками рассуждения являются личным мнением автора.

Источник — https://botalex.livejournal.com/151885.html?utm_source=vksharing&utm_medium=social

3. Выходит росгвардеец на пенсию, а родители — ещё нет!
4. Вот вы спрашиваете, будет ли и далее повышаться пенсионный возраст? Да, будет, если доживёте. В этом-то и заключается программа правительства по увеличению продолжительности жизни.
5. Главная задача любой управляющей компании — нагревать население.
6. Если по утрам вы наяриваете овсянку, совсем не обязательно, что вы — английский аристократ. Скорее всего, вы или пенсионер, или бюджетник.
7. — Доктор, я не могу больше платить за лечение, у меня деньги кончились.
— Ну и хорошо, что выздоровели!

Духовное
1. Число открытых за последний год в Москве церквей — 24.
Число открытых за последний год больниц — 0.
Видимо, власти считают церкви тоже медицинскими учреждениями, так как там проходит процедура отпевания.
2. Чтобы как-то привлечь молодёжь в церковь, сколковские учёные, по заданию РПЦ, разработали кадило, раздающее Wi-Fi.
3. Вся ирония заключается в том, что, запрещая искать экстремизм в религиозных книгах, нам как бы намекают на то, что экстремизм там всё-таки есть.

Международное
1. Когда уже в рамках декоммунизации Польша и Украина вернутся в границы 1913 года?

Не знаю кто как, а я даже не могу предположить, каким образом исследователь предлагал все свои части тела несчастным пчелам. Однако та, что позарилась на последнее, умерла озадаченной. Ибо зачем? Скажите на милость, как можно быть укушенным пчелой в причинное место, если обычно люди носят, по крайней мере, нижнее белье, когда направляются в места, где летают пчелы.

Но даже если пчела каким-то образом добралась до заветного органа, то как это открытие может помочь в аналогичных случаях? Неужели с пчелой можно договориться о том, чтобы она вместо уксуса в орган полетела бы и ужалила вас в голову? Вообще-то ее вряд ли прельстит подобное предложение из-за твердости головы. Особенно у тех, кто разговаривает с пчелами.

Ну и нужно , конечно, постараться, чтобы быть укушенным в ноздрю или верхнюю губу. Пожалуй, если только намеренно совать голову в улей. В таком случае болезненный укус—это весьма незначительная проблема по сравнению с возможным наличием психического расстройства. Но в целом, конечно, ценное исследование. Схема укусов прилагается.

Следующее исследование— обещанной диагностики острого аппендицита с помощью “лежачего полицейского”. Оказывается, пациенты по пути в больницу испытывают повышенную чувствительность в области аппендицита, если действительно имеется острое воспаление в этой части тела. Таким образом, по прибытии в медучреждение можно с некоторой долей уверенности судить о правильности диагноза.2

Вместо того, чтобы разработать необходимое оборудование для диагностики. Зачем? Для того чтобы накопить миллиарды, совсем не обязательно что-то разрабатывать. Достаточно продавать какой-нибудь старый добрый опиоид, как предприниматели ниже.

“Семья Сэклеров сколотила состояние в 14 млрд, продавая Oxycontin, препарат, убивающий больше людей, чем героин и кокаин вместе взятые. Они в буквальном смысле убивают больше людей, чем наркокартели, и их лекарство одобрено Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов.”

Кстати, в 2016 году в США от передозировки лекарственных препаратов погибли 63 632 человека. Из них ⅔ от опиоидов, принимаемых по предписанию врача.3

А один из самый крупных в мире инвестиционных банков и финансовых конгломератов “Goldman Sachs” задались и вовсе фундаментальным вопросом:

“Голдман Сакс” в своем исследовательском докладе поднимает следующий вопрос: “Является ли излечение пациентов эффективной бизнес-моделью?”4

Дескать, в долгосрочной перспективе медицинские разработки, особенно в области биотехники, могут быть вредными для бизнеса. Разумеется, если излечивать пациентов, а не просто слегка облегчать их страдания, то кто станет платить? В общем, весьма разумно с точки зрения бизнеса.

Поэтому исследования с “лежачим полицейским” весьма актуальны. Вполне возможно, что в недалеком будущем придется вернуться к старой проверенной временем медицинской астрологии и диагностировать болезни согласно гороскопу.

Вот это, я понимаю, эффективная бизнес-модель. “Голдман Сакс” наверняка одобрит.

Следующее исследование касается архиважной проблемы расплескивания кофе при ходьбе. На него было потрачено $170 тыс из бюджета Пентагона.5 Исследователи из Университета Калифорнии потратили эту сумму, чтобы установить, что кофе расплескивается, потому что человеческий субъект двигается, а кофе, будучи жидкостью, тоже не статично. Естественно, данное заключение подкреплено схемами.6

Увы, исследователи в данном случае даже не предложили никакого решения этой глобальной загвоздки. А между тем, кофе очень важно для всех, кто мечтает стать успешным, поскольку помогает работать по 100 часов в неделю, как завещали наши великие корифеи капитализма и объекты для подражания и поклонения.

По счастью, другие исследователи из Китая и Таиланда позаботились об этом и предложили кое-какие интересные решения. Например, можно налить кофе в фужер.7

Хм..в таком случае в фужер лучше налить что-то более пригодное для фужера, потому что в любом случае никто не поверит в то, что там кофе. Вообще, насколько я понимаю, обычно делают наоборот.

Приходят на работу, как ни в чем не бывало, с сумочкой, и готовы трудиться хоть двести часов, честное слово.

Ну и наконец, обещанное открытие, случайно сделанное орнитологом Киисом Моликером. Однажды, работая в Роттердамском Национальном музее истории, орнитолог стал свидетелем того, что случайно проходивший селезень, увидев другого селезня, который погиб незадолго до этого, внезапно вступил в акт спаривания с последним. Ученый наблюдал сие действо в течение 75 минут, при этом задокументировал все свои наблюдения и даже сделал фото.8 Не смотря на то, что это первый зафиксированный акт подобного увлечения среди селезней, каждый десятый из них является гомосексуалистом, при этом утки довольно часто участвуют в насильственных актах.8 Но не с мертвыми партнерами.

В общем, еще раз не могу не восхититься: “Ах, сколько нам открытий чудных готовит буржуазные век.” Так что, если какой-то пес говорил, что капиталистическая система в последней стадии развития не способствует инновациям, то сейчас он может убедиться в обратном и пойти задуматься: “А что сделал ты?”

По его мнению, некоторые из них излишни по своей сути: если все лоббисты или корпоративные юристы на планете массово исчезнут, даже клиенты не будут скучать по ним. Другие бессмысленны не столь очевидными способами. Вскоре после публикации эссе в небольшом журнале читатели перевели его на десяток языков, а сотни людей, сообщает Грэбер, прислали собственные истории работы в сфере абсурда.

Эти истории придают книге особый эмпиризм. В 2015 года аналитическая компания YouGov опросила британцев, считают ли они, что их работа вносит значимый вклад в мир. 37% сказали «нет», а 13% не были уверены. Такие цифры повторяются и в других странах. (В благополучных и уравновешенных Нидерландах 40% респондентов считают, что их работа не имеет причин для существования). И всё же цифры опроса не так показательны, как письма из окопов абсурда. Вот Ганнибал, один из респондентов Грэбера:

«Я занимаюсь цифровым консалтингом для отделов маркетинга глобальных фармацевтических компаний. Часто работаю с глобальными PR-агентствами и пишу отчёты с названиями, например, „Как улучшить взаимодействие между ключевыми участниками цифрового здравоохранения“. Это чистая, чистейшая фигня и не служит никакой цели, кроме галочек в маркетинговых отделах… Недавно я получил около двенадцати тысяч фунтов за двухстраничный отчёт для фармацевтической компании. Его планировали показать на встрече по глобальной стратегии. В итоге отчёт не понадобился, потому что до этого пункта повестки дня так и не дошли».

Бессмысленная работа — это не то, что Грэбер называет «дерьмовой работой». Многие сотрудники бессмысленного царства получают хорошую компенсацию в виде массы свободного времени. И всё же они несчастны. Грэбер считает, что их гложет чувство бесполезности. Оно подтачивает все человеческие качества. Это наблюдение приводит автора к определению буллшит-работы как «формы оплачиваемой занятости, которая настолько бессмысленна, не нужна или пагубна, что даже работник не может оправдать её существование, хотя по условиям контракта чувствует обязанность делать вид, что это не так».

Анализ Грэбера раскрывает пять типов бессмысленной работы. Лакеи — это те, кому платят, чтобы они болтались и заставляли начальников чувствовать себя важными: швейцары, бесполезные помощники, администраторы с тихими телефонами и так далее. Головорезы являются ненужными мышцами гонки вооружений; Грэбер указывает на персонал PR-отдел Оксфордского университета, чья задача убедить общественность, что Оксфорд — это хороший вуз. Затыкателей дыр нанимают, чтобы исправить или устранить крупные недостатки, которые начальство ленится или не умеет исправить системно. (Это женщина на авиакассе, чья работа — успокаивать разгневанных пассажиров, когда багаж не прибыл). Педанты предпринимают разные действия, часто используют документы и серьёзные отчёты, чтобы создать видимость какой-то деятельности, которой нет (как Ганнибал из примера выше). Последний класс — мастера постановки задач (taskmasters), которые делятся на два подтипа: ненужные начальники, которые управляют людьми, не нуждающимися в управлении, и генераторы чуши, чья работа состоит в том, чтобы создавать и назначать больше чуши для других.

Такие рабочие места характерны даже для творческих профессий. Кураторы контента, креативщики — эти и другие посреднические роли возникают везде, от журналистики до искусства. Голливуд известен раздутием штата, которое Грэбер считает почти чистым буллшитом. Он встречался с разработчиком Аполлонией, которая участвовала в создании реалити-шоу с такими названиями как «Транссексуальные домохозяйки» (Transsexual Housewives) и «Слишком толстый, чтобы трахаться» (Too Fat to Fuck). Ни одно из них и близко не приблизилось к выходу в эфир. Сценарист Оскар занимался сокращением 60-страничных сценариев до 15 страниц и пересказом их на совещаниях, где руководители выдвигали взаимоисключающие предложения и давали неясные советы. «Они скажут: „Я не говорю, что нужно делать X, но, возможно, стоит сделать X“, — вспоминал Оскар. — Чем больше вы показываете детали, тем более размытым всё становится».

Эпидемиология проблемы — как и почему всё так получилось — тоже довольно размыта. Грэбер считает, что из-за буллшита не сбылись крупномасштабные экономические прогнозы. В знаменитом эссе, черновик которого был подготовлен в 1928 году, Джон Мейнард Кейнс предсказал, что спустя столетие технологическая эффективность в Европе и США станет настолько велика, а процветание настолько стабильным, что людям будет трудно не сойти с ума от безделья и скуки. Может быть, писал Кейнс, имеет смысл сохранить три часа работы в день, просто чтобы люди чувствовали себя полезными.

Сейчас мы почти в 2028 году, и технологии действительно кардинально увеличили производительность труда. Как и ожидал Кейнс, количество рабочих мест в сельском хозяйстве, обрабатывающей промышленности и горнодобывающей промышленности резко упало. Тем не менее, занятость в других областях — управление, обслуживание — растёт, и люди по-прежнему тратят жизнь на добычу средств к существованию. Грэбер обвиняет, в частности, существующую структуру занятости. (В политическом плане он описывает себя как анархиста, но мягкого типа, а его собственные взгляды обычно хорошо скрыты: он одинаково критикует и жёстких сторонников свободного рынка, и людей, которые выступают против «капитализма», как будто это специально выбранная концептуальная система, а не просто название, приклеенное к социально-экономической ткани, сотканной столетия назад).

Вместо того чтобы самим пожинать плоды нашего труда как в середине века, мы теперь делим их между акционерами и ростом ради роста. Трофеи процветания возвращаются в систему для финансирования новых и, возможно, функционально ненужных рабочих мест. И хотя много надуманной ерунды присутствует в госсекторе (некоторое время назад испанский госслужащий перестал появляться в офисе, что заметили только шесть лет спустя, когда кто-то пытался дать ему медаль за долгую службу), но Грэбер находит богатую жилу бессмысленной занятости в частном секторе: «Это как если бы предприятия бесконечно урезали производственный цех, а на сэкономленные деньги нанимали ещё больше ненужных работников в офисе наверху», — пишет он.

Это странно. Предполагается, что рыночная конкуренция не поощряет неэффективность и расточительство. Может быть, Грэбер слишком наивно представляет современный бизнес? Некоторые утверждают, что бессмысленные рабочие места только выглядят таковыми; якобы это точечные включения, офисная версия того парня на заводе, который делает единственную металлическую заклёпку для самолёта. Грэбер не согласен. В наиболее знакомой ему академической области наблюдается такое же взрывное раздутие штатов, как и в любой другой отрасли, хотя работа по преподаванию и исследованиям не стала более сложной или масштабной, чем десятилетия назад. Полчища новых сотрудников, должно быть, занимаются чем-то другим.

Грэбер приходит к выводу, что движущая логика такой экспансии — не эффективность, а нечто более близкое к феодализму: сложная смесь экономики, организационной политики, опричнины и перераспределений, которая подпитывается стремлением к конкурентному статусу и местной власти. (Почему люди нанимают охранников? Не потому, что они экономически эффективны). Разница между истинным феодализмом и тем, что происходит сейчас — «феодализм менеджеров», как говорит Грэбер — заключается в том, что при истинном феодализме профессионалы сами отвечали за своё расписание и методы работы.

Оставленные наедине, отмечает Грэбер, люди обычно работают как студенты перед экзаменом: поочерёдная зубрёжка и отдых. Возможно, они работают таким образом не просто так, а потому что это самый продуктивный способ работы. Большинство из нас согласится, что если фермер пашет свою землю с 9 утра до 5 вечера пять дней в неделю, то это какой-то странный и, наверное, не очень хороший фермер. На протяжении большей части человеческой истории все профессионалы от воинов и рыбаков до писателей работали в режиме cram-and-slack (упорный труд перемежается отдыхом) отчасти потому что эти рабочие места были сформированы фактическими производственными потребностями, а не произвольным рабочим расписанием и надзором менеджеров. Грэбер сетует на ситуацию, в которой «совершенно естественно для свободных граждан демократических стран сдавать себя в аренду, а для босса нормально возмущаться, если сотрудник не работает каждый момент „своего“ времени». Тем не менее, он, вероятно, преувеличивает радости жизни фрилансера.

Есть ли польза от бессмысленной работы? По мнению Грэбера, такая работа нужна просто для защиты своего существования: «Мы изобрели причудливую садо-мазо диалектику для самовнушения, что боль на рабочем месте — единственно возможное оправдание тайным потребительским удовольствиям в жизни. Но работа съедает всё большую часть нашего бодрствующего существования, так что в итоге мы не имеем такой роскоши, — как лаконично заметила Кэти Уикс — как „жизнь“», — пишет он. Его собственное представление о жизни, которое включает «сидеть весь день в кафе, споря о политике или сплетничая о сложных любовных делах наших друзей», могут не все разделять. Он может и неверно определить степень, в которой большинство людей беспокоится о результатах своего труда; для некоторых работа является наименее важной и определяющей среди всех жизненных обязательств. Но суть в том, что экономика дерьма питается сама собой. Работники запойно окунаются в просмотр сериалов, онлайн-покупки, еду на вынос и занятия йогой в качестве награды за ещё один день деморализующей бессмысленной работы, которая поддерживает такой стиль жизни. (Грэбер говорит в основном о городском и образованном среднем классе, что кажется логичным, поскольку есть подозрения, что таковы его читатели). Приобщение к такому образу жизни, то есть аккультурация происходит рано. Студент колледжа Брендан жалуется на бессмысленную работу уже в кампусе:

«Многие из этих студенческих рабочих мест требуют выполнять какую-то фигню, например, сканировать ID или проверять пустые комнаты, или очищать уже чистые столы… Я не совсем знаю, как всё это работает, но бóльшая часть работы финансируется федералами и связана с нашими студенческими кредитами. Это часть целой федеральной системы, предназначенной для закрепления за студентами больших долгов — и тем самым принуждая их к труду в будущем, потому что от студенческих долгов так трудно избавиться. Это сопровождается бессмысленной образовательной программой, предназначенной для обучения и подготовки нас к нашей будущей бессмысленной работе».

Похоже, Брендан описывает федеральную программу совмещения учёбы и работы (Federal Work-Study Program), цель которой — помочь студентам компенсировать задолженность заработной платой, заработанной в кампусе. Многие из этих рабочих мест явно бессмысленные. Я сам участвовал в этой программе, работая в подвале исследовательского центра кампуса, а главной задачей, насколько я помню, было составление ежемесячного календаря местных событий. Нужно было составить списки, в основном из Google, и сверстать их в программе. Понятия не имею, сколько человек получали эти брошюры и читали ли их. Тем не менее, мне повезло: мне нравились люди, которые там работали, и я мог брать бесплатный кофе с кухни. Во всяком случае, мне показалось замечательным, что я каким-то образом уклонялся от долга, сидя в подвале и выполняя простейшие задачи на компьютере.

С точки зрения Грэбера эти работы готовят молодёжь в жизни в бессмысленном стиле. Имея вместо этого свободное время, пишет он, студенты могли бы «репетировать пьесы, играть в группе» и тому подобное. Такая двоичная логика вводит в заблуждение — можно заниматься отупляющей работой и при этом быть певцом — и каждый, кто читал много студенческих сочинений или слушал игру студенческих групп, вряд ли согласится, что коэффициент фуфла там значительно меньше. Молодых людей могут попросить выполнять несущественную работу в рамках коварной программы аккультурации. Или их могут попросить, потому что их навыки высшего порядка ещё не отточены и есть польза — для всех — в том, чтобы подтолкнуть их к достижению своих жизненных стремлений по желанию, а не из-под палки.

В одном из многочисленных отступлений о феодализме Грэбер делает экскурс в трудовые занятия молодёжи в средневековой Европе. Он указывает, что тогда все — богатые и бедные, всесильные и бесправные — в молодости проходили службу. Честолюбивые рыцари становились пажами, а дворянки работали фрейлинами. Цель была внедрить молодых людей в мир, прежде чем выпускать их как самоуправляемых профессионалов. И всё же, поскольку никому на самом деле не нужен помощник, чтобы соскрести грязь с ботинок или перенести поднос из одной комнаты в другую, средневековые молодёжные занятия были, в значительной степени, бессмысленными. Осмысленная работа в молодости может быть прекрасной и даже полезной на пути к самореализации. Чушь, которая нас уничтожает — это чушь, с которой мы свыкнемся по жизни.

Чтобы объяснить такое постоянство, Грэбер цитирует президента Барака Обаму на тему частного здравоохранения: «Те, кто выступает за полную оплату услуг населением, говорят: „Посмотрите, сколько мы сэкономим, отказавшись от страхования и бюрократии“. Но это один миллион, два миллиона, три миллиона рабочих мест». Грэбер характеризует этот комментарий как «дымящийся пистолет» буллшитизации: «Вот самый влиятельный человек в мире публично размышляет о своём законодательном достижении — и настаивает, что самым главным фактором стало сохранение ненужных рабочих мест», — пишет он. Политики настолько зациклены на создании рабочих мест, считает он, что никто не задаётся вопросом, какие рабочие места создаются и нужны ли они. Ненужная занятость может стать одним из главных наследий недавнего сотрудничества между государственным и частным секторами.

Это плохо по большинству критериев рыночной эффективности и удовлетворённости работой. Но это приводит к осознанию того, что Грэбер описывает, но не формулирует прямо: что бессмысленная занятость в таких странах как США и Великобритании призвана служить замаскированным, незрелым вариантом пособия по безработице — только заточенного специально для большого, авторитетного среднего класса. При другой социальной модели молодая женщина, не способная найти работу, могла бы получить чек от правительства. Теперь вместо этого она получает бессмысленную работу, скажем, в медицинской компании, тратит половину каждого утра на составление бесполезных отчётов, а остальную часть времени раскладывает пасьянс «Косынка» или изучает товары в интернет-магазине для кемпинга. Возможно, это не очень хорошая жизнь. Но это и не ужас нищеты.

Или она может делать что-то более амбициозное. Грэбер утверждает, что для работников «необычно» использовать бессмысленные рабочие места как фронт для более полезной работы. Тем не менее, люди пишут музыку, стихи и многое другое, сидя на бесполезной работе. Джордж Сондерс написал рассказы сборника «Пасторалия. Разруха в парке гражданской войны» (CivilWarLand In Bad Decline), якобы выполняя работу технического писателя инженерной компании. Джеффри Евгенидис написал бóльшую часть романа «Девственницы-самоубийцы» во время работы секретарём. Это хорошие книги. Зарплаты за бессмысленную работу авторов практически стали меценатской поддержкой на создание произведений. Никто из нас не избежит дерьмовой работы. Но некоторые всё-таки извлекают из неё пользу.

Помните, если что-то приносит нам прибыль, то это не является ложью.

В наше время капиталу не грозит никакая виселица, поскольку государственные институты преданно соблюдают интересы правящего класса, так что 300% выглядят еще привлекательнее. При этом буржуазная мораль заканчивается там, где начинается прибыль.

“—Насос не работает, потому что вандалы украли ручку.. но посмотри!

Корпорация “Н2O”. Вода. Всего $7 за стакан!”

Вчера у меня была сатира, сегодня примеры того, как крупные компании пренебрегают всяческой нравственностью, этикой и моралью во имя ＄＄＄.
Прежде всего, нужно отметить, что случаи беспринципного поведения различного рода дельцов, подвергающих риску жизни людей ради лишней копейки, не так редки. И речь идет не о мелких лавочниках. Так, согласно одному из опросов “Forbes”, проведенного исключительно на основании публичных актов, например, случаев судебного разбирательства или постановлений регулирующих органов, было установлено, что за период с 1975 по 1984 год 62% компаний из списка 500 ведущих корпораций были уличены по крайней мере в одном виде нелегальной деятельности.[2]

“Они знали, но пренебрегли…”

Здесь на ум приходит скандал с компанией “Форд”. Приведу в пример, потому что я уже знакома с этой историей, в противном случае, найти примеры не очень легко. Да здравствует гугл, который последнее время ни черта не находит, когда надо.
В одной из моделей автомобиля “Форд” под названием “Пинто”, выпускаемых в период с 1971 по 1976 год бензобак был установлен сзади и при определенных обстоятельствах мог взорваться. Последствия такого инцидента можно легко представить.

Инженеры компании сразу же сконструировали улучшенную модель бака, которая, однако, потребовала дополнительные $11 на каждое авто. Тогда руководство посчитало, что отозвать автомобили и установить подгонку обойдется компании в 137 млн долларов (12.5 млн автомобилей х 11 доларов/ авто). В таком случае удалось бы предотвратить смерти примерно 180 человек ежегодно.
Что сделали управляющие “Форда”? Выяснили, что в случае судебных разбирательств им придется заплатить потерпевшим примерно $200 000, а в целом примерно 49,5 млн. При таком раскладе раскошеливаться на 137 млн долларов показалось менее выгодным предприятием. Тем более многих судебных издержек можно избежать при наличии хороших адвокатов. В результате управляющие приняли решение ничего не менять.[3]
Становится понятным почему зарплаты управляющих крупных корпораций находятся на таком запредельно высоком уровне. Чай, не каждому дано решать сколькими ничтожными жизнями можно пожертвовать ради лишних мильонов.

Следующий случай— транскорпорация в области торговли металлами, энергией и углеводородами “Трафигура”. Ежегодная прибыль составляет 80 млрд долларов. Не в последнюю очередь потому, что умеет беречь копейку. За счет экономии. На захоронении токсичных отходов. Почему нет?

В 2006 году компания, занимающаяся отходами, проинформировала управляющих “Трафигуры” о том, что корабль с токсичными материалами представляет такую опасность для людей и окружающей среды, что их захоронение потребует в 20 раз больше средств, чем было предусмотрено предварительной сметой. Что прикажите делать? Платить? Да ни в жизнь. “Трафигура” оставила корабль в морском порту до лучших времен, пока не будет найдет дешевый партнер по захоронению.
Нашли. Компанию, свалившую все отходы в территориальные воды Кот-д’Ивуара без соответствующей переработки. Зато дешево. И в Африке. Эти ленивые второсортные— по разумению лицемерной западной общественности— люди всё стерпят.

Подумаешь, тысячи пострадали, и 10 человек погибли. Цель оправдывает средства. “Трафигура” была оштрафована на миллион. [4] При миллиардных прибылях, они почти разорились от такой суммы.
Компания по производству мороженного “Blue Bell”, зная о том, что есть вероятность содержания бактерий листерии в их продукции, не отозвала зараженное мороженное. Мало того, продолжала производить его на молочной фабрике, где “неадекватные” условия переработки и гигиены способствовали дальнейшему заражению. [5] Пока не поймали. К этому времени три человека погибли, множество отравилось. Компанию оштрафовали на $850 тыс.

Напоследок — совсем недавний случай, произошедший в Канаде. Точнее сказать, несчастный случай на предприятии по переработке изношенных шин “Shercom” имел место в 2015 году, однако решение суда по этому дело было принято на прошлой неделе.
Дело в том, что компания измельчала шины с помощью дробилки. Она оказалась не совсем исправной. Один из рабочих уже пострадал на той же дробилке, когда машина перестала работать из-за затора, а он пытался исправить его. Однако компания не сочла нужным приобрести новую или хотя бы установить кнопку для остановки работы агрегата.

Как можно? Дробилка стоит $550 тыс, а кнопки для остановки работы— целых $2550 для каждой дробилки. Это ж сколько денег. Пусть лучше, на этот раз белые, презренные наемные работники рискуют. Делов-то на копейку, честное слово.

Вот и недавний выпускник школы Кейд Спаркман случайно попал в дробилку, когда пытался избавиться от затора. Оттого, что ее невозможно было оставить, молодой человек пытался звонить 911, но скончался до приезда скорой.
В постановлении суда отмечено, что “соображения безопасности имели второстепенное значение по сравнению с прибылью”, и компания была оштрафована на $420 тыс. [6] В следующий раз, вероятно, управляющие опять рассудят, что лучше заплатить 420 тыс, если что случится, чем сразу отстегивать 550 за почти нормальную машину.
Как видно из всех примеров, компаниям выгоднее заплатить относительно небольшие штрафы, чем платить издержки. Таким образом, ни регулятивные органы, ни штрафы не останавливают корпорации от того, чтобы ставить прибыль превыше всего.

К тому же, состав комиссий по наблюдению за безопасностью часто состоит из бывших управляющих тех же компаний, которые они регулируют. К примеру, бывший вице-президент “Монсанто” Майкл Тейлор является главой FDA, агентства занимающегося контролем за пищевыми продуктами, лекарствами, косметическими средствами и т.д. [7] И не он один.

“Почему?

Почему бывший вице президент “Монсанто” является главой FDA?

Почему бывший адвокат “Монсанто” заседает в Верховном суде?”

Учитывая то, что “Монсанто” является монополией по производству “генетически модифицированных”[8] семян, а также выпускает пестициды и гербициды для сельскохозяйственного применения, это равносильно тому чтобы назначить козла главой огорода. При всем уважении к бывшему управляющему. И к прочим козлам.

Вот таким образом, капиталистические компании при содействии буржуазных государственных органов “попирают все человеческие законы” ради собственных капиталов.