Россия
По сравнению с европейскими странами, отношение к инвалидам в России с самого начала было более гуманным. Сегодня это нередко пытаются связать с принятием русскими православия (эта мысль встречается даже в некоторых современных вузовских учебниках).
Но по свидетельству историков, восточные славяне и до крещения не проявляли агрессии к лицам с физическими недостатками. Более того, у них существовала традиция заботиться о слабых и немощных, а если те не имели родственников, за ними ухаживала вся вервь (славянская община). К примеру, очень долго был распространен обычай, когда нуждающиеся поочередно кормились в разных домах, пока таким образом не обходили всю деревню.
С появлением христианства на Руси стали появляться первые монастырские приюты. В 996 году князь Владимир официально вменил призрение инвалидов церкви и ввел десятину на содержание монастырей и богаделен. Самая же первая больница-богадельня была открыта преподобным Феодосием, основателем Киево-печерской лавры.
По сути, русское государство просто скопировало уже сложившуюся в Византии систему церковной благотворительности, которая хорошо сочеталась со славянскими традициями. В отличие от Европы, этому не предшествовал долгий и мучительный процесс становления и преодоления агрессии общества.
Но идеализировать «русскую гуманность» все же не стоит, поскольку многие европейские проблемы наблюдались и у нас. Изданный в 1551 году «Стоглавый судебник» предписывал насильно помещать в монастыри «глухонемых, лишенных разума и одержимых бесом», чтобы те «не были пугалом для здоровых». Закон от 1676 года запрещал управлять имуществом глухим и незрячим. А изданный в 1704 году указ запрещал умерщвлять детей с врожденными дефектами, что тоже наводит на некоторые мысли о той эпохе.
Сложившаяся в стране система церковного призрения фактически не менялась вплоть до прихода к власти Петра I. Царь-реформатор взял за образец западноевропейскую практику помощи инвалидам и попытался по возможности внедрить ее в России. Вот только некоторые из его указов:
- 1700 — о постройке по всем губерниям богаделен для тех, «кои работать не могут».
- 1701 — о назначении части нищих и больных «кормовых денег». Остальных надлежало пристроить в «домовые Святейшего Патриарха богадельни».
- 1710 — распоряжение «раненых лечить из казны».
- 1712 — о повсеместном строительстве госпиталей «для увечных, не имеющих возможности снискивать пропитание трудами, а гошпиталям быть ради призрения сирых, убогих, больных и увечных и для самых престарелых людей обоего полу».
- 1720 — указ тяжелораненых офицеров и солдат «кормить в госпитале до самой смерти».
Уже к 1719 году в одной только Москве насчитывалось 90 богаделен, в которых содержалось около 4 тысяч человек.
Политику Петра продолжала и Екатерина II. В 1775 году по ее указу в губерниях были созданы приказы общественного призрения, которым вменялось в обязанность создание и содержание богаделен «для мужского и женского пола, убогих и увечных, кои пропитания не имеют».
Император Александр I, который как и Петр интересовался западными новшествами, попытался создать в Российской империи систему специального образования и светской благотворительности. В 1806 году открылось первое учебное заведение для глухих детей, а в 1807 году — школа для незрячих.
После войны с Наполеоном император создал «Комитет помощи раненым воинам» (он же «Александровский комитет»), который назначал военным инвалидам пенсии и содержал военные богадельни.
Однако в целом российское общество с крайним подозрением отнеслось к идее светской филантропии, предпочитая более привычное ему христианское милосердие и «нищелюбие». А потому благотворительность в Российской империи и дальше развивалась, в основном, в церковном направлении.
В 1870 году Александр II попытался немного исправить ситуацию. Он учредил органы местного самоуправления, при которых действовали участковые попечительства. По идее, они должны были оказывать адресную помощь инвалидам, например, назначая им денежные пособия. Однако на практике эти попечительства чаще всего определяли всех просителей (людей обычно одиноких и беспомощных) в какую-нибудь богадельню или инвалидный дом.
Постепенно под крылом православной церкви образовалась целая система больниц, домов для умалишенных, специальных учебно-воспитательных заведений и других подобных заведений. Все они финансировались не из государственного бюджета, а существовали на частные пожертвования. В 1890-х годах при церкви работало 660 богаделен и примерно 500 больниц. По данным на 1907 год, примерно 200 монастырей вели постоянную работу по социальному призрению.
СССР
Светская система социальной помощи в России сформировалась лишь после Октябрьской революции.
Уже на шестой день своего существования новая власть опубликовала сообщение «О социальном страховании», которое декларировало принципиально новый подход к помощи населению. Во-первых, страхование планировалось распространить на всех без исключения рабочих, а также городскую и сельскую бедноту. Во-вторых, страховаться должны были все виды потери трудоспособности, включая болезни, увечья и инвалидность. В-третьих, страховые взносы должны были платить не рабочие, а их наниматели.
С 1 января 1918 года пенсия инвалидам была увеличена в два раза. А в 1919 году, во время Гражданской войны, вышло положение «О социальном обеспечении инвалидов-красноармейцев и их семейств».
Количество пенсионеров в стране начало стремительно увеличиваться. Если еще в 1918 году пенсию получили лишь 105 тысяч человек, то к 1920 — уже около одного миллиона. К этому времени в стране работало 1800 различных учреждений для инвалидов, которые обслуживали 166 тысяч человек.
8 декабря 1921 года вышло постановление Совнаркома «О социальном обеспечении инвалидов», в котором впервые появилось такое понятие, как «группа инвалидности». Первоначально их было не три, а шесть:
I — не способен к профессиональной деятельности и нуждается в постоянной помощи.
II — не способен к профессиональной работе, но может обходиться без посторонней помощи.
III — не способен к регулярной работе, но может добывать средства легким заработком.
IV — не способен продолжать прежнюю профессиональную деятельность, но может перейти на работу с более низкой квалификацией.
V — не способен к прежней работе, но может найти работу такой же квалификации.
VI — способен к прежней работе, но со снижением производительности труда.
Группы присваивались не по характеру заболеваний, а исходя из трудоспособности человека. Такая классификация называлась «рациональной» и хорошо соответствовала намеченному уже в ту пору курсу на индустриализацию. Пенсии получали только первые три группы.
Для чего требовались остальные три группы? Дело в том, что в стране в то время была многоукладная экономика, при которой сохранялась частная собственность, а следовательно — и безработица. В этих условиях остальные группы инвалидности позволяли трудящимся по закону получать работу, пользоваться социальной защитой и различными льготами, которое предоставляло государство.
Но уже в 1923 году государство перешло на трехгрупповую систему. Сделано это было не механически, простой отменой трех оставшихся групп, а с переработкой формулировок (например, третья группа отчасти включила в себя четвертую). С некоторыми изменениями эта система сохраняется и сегодня.
Что же касается крестьян, то 14 мая 1921 года вышел декрет о создании «кресткомов» — крестьянских комитетов взаимопомощи, которые среди прочего занимались поддержкой инвалидов в сельской местности.
В 1925 году было принято более основательное «Положение о крестьянских обществах взаимопомощи». Обществам вменялось в обязанность не только социальное обеспечение нетрудоспособных лиц, но и содействие государству в оборудовании и содержании больниц. К концу 20-х годов в стране насчитывалось около 60 тысяч таких обществ, а их суммарный фонд составлял свыше 50 млн рублей.
В 1931 году на смену обществам пришли кассы взаимопомощи. Они, помимо всего прочего, занимались также и трудоустройством инвалидов: благодаря им, уже за первый год 40 тысяч человек смогли получить постоянную работу.
В 1956 году вышел «Закон о государственных пенсиях», а в 1964 году — «Закон о пенсиях и пособиях членам колхозов». Отныне социальная помощь всему населению оказывалась за счет общественных фондов. Также в стране начала действовать единая государственная система трудоустройства инвалидов, а с 1967 года — единый порядок врачебно-трудовой экспертизы и выдачи пенсий. Вся эта система успешно работала вплоть до распада СССР.
Что же касается России, то еще в 1961 году было учреждено отдельное Министерство социального обеспечения РСФСР, которое занималось выплатой пенсий, врачебно-трудовой экспертизой, трудоустройством инвалидов и их профессиональным обучением.
В 70-х годах к этому перечню добавилось еще и социально-бытовое обслуживание на дому. Оно включало в себя доставку продуктов, горячих обедов и медикаментов, стирку и смену постельного белья, уборку помещений и многое другое. Все услуги оказывались бесплатно (с 1987 года — 5% от пенсии, для тех, кто получал ее в максимальном размере).
В 1990 году Верховный Совет СССР принял два документа, которые могли бы вывести социальную политику государства на принципиально новый уровень. Это были «Закон об основных началах социальной защищенности инвалидов СССР», а также «Концепция государственной политики в отношении инвалидов».
Новые законы предусматривали создание условий для индивидуального развития инвалидов, а также для реализации их творческих и производственных способностей. Среди прочего, например, предполагалось повсеместно организовать удобный доступ к культурно-зрелищным учреждениям, спортивным сооружениям и т. д. Одним словом, государство собиралось перейти от пассивных форм поддержки инвалидов к их активной реабилитации и интеграции в общество, то есть примерно к тому, что сегодня на Западе называют «социополитической моделью».
Увы, но этим планам не суждено было сбыться. Сперва законопроекты не были ратифицированы в РСФСР, а позднее и сам Советский Союз прекратил свое существование. Снова о создании доступной среды у нас вспомнили лишь через двадцать лет.
Новая модель и нерешенные проблемы
Примерно в конце 1980-х годов в передовых странах Запада возникает новое направление в понимании инвалидности. Выяснилось, что все инвалиды (независимо от характера нарушений) сталкиваются почти с одинаковыми трудностями, когда пытаются реализовать свои права и возможности.
Стало понятно, что привычная «медицинская модель» никак не помогает справиться с этими трудностями и даже наоборот — мешает. Например, вот как выглядит определение инвалидности в рамках «медицинской модели»:
«…Это полная или частичная утрата гражданином способности или возможности осуществлять самообслуживание, самостоятельно передвигаться, ориентироваться, общаться, контролировать свое поведение, обучаться или заниматься трудовой деятельностью».
Иными словами, есть люди с некими проблемами, которые не могут жить, как все нормальные граждане. По мнению западных правозащитников, уже само это определение как бы противопоставляет инвалидов всему остальному обществу.
Постепенно стала складываться новая модель — «социополитическая». В рамках этой модели инвалиды рассматривались уже не как люди с различными нарушениями, а как притесняемые меньшинства (вроде этнических), чьи права необходимо отстаивать.
Все это заставило западное общество пересмотреть прежние стандарты в области медицины, педагогики, психологии и законодательства. Отныне акцент стали делать не на медико-лечебных и реабилитационных мерах, а на социальных. В рамках этой модели началось создание доступной инфраструктуры, введение новых принципов общего и профессионального образования, изменение подхода к трудоустройству и оборудованию рабочих мест и т. д.
Общепризнанной социополитическая модель стала в 2006 году, когда ООН приняла «Конвенцию о правах людей с ограниченными возможностями», направленную на борьбу с их дискриминацией.
Россия ратифицировала конвенцию в 2012 году, тем самым взяв на себя обязанности обеспечивать права инвалидов и повышать уровень их жизни. Однако еще в 2011 году в стране была запущена программа «Доступная среда», в рамках которой планировалось повсеместное создание пандусов, специальных подъемников и прочих элементов инфраструктуры. К слову, сегодня в России проживает 13 миллионов инвалидов, что составляет почти 10% населения.
Может показаться, что человечество, наконец-то, встало на правильный путь, и все проблемы инвалидов уже совсем скоро окажутся в прошлом. К сожалению, это далеко не так, и у той глянцевой картины, которую рисуют нам сегодня западные СМИ, есть весьма неприглядная изнанка.
Во-первых, за ней скрывается весь остальной мир, которому не посчастливилось попасть в список процветающих буржуазных стран. Откуда, например, возьмется доступная инфраструктура или инклюзивное образование в Индонезии, если там толком не хватает ресурсов даже на обычную медицину и на обычное образование?
Во-вторых, в условиях свободного рынка, даже многие здоровые люди часто не выдерживают конкуренции и оказываются на обочине. А ведь инвалидам сегодня приходится жить абсолютно по таким же правилам. Как следствие, они регулярно сталкиваются со следующими проблемами:
1. Бедность. Примерно 70% инвалидов относятся к бедным слоям населения, причем эта бедность может быть как следствием инвалидности, так и ее причиной. Согласно «Всемирному обзору в области здравоохранения», чем ниже доходы у населения, тем выше в стране процент инвалидов. Это связано и с некачественным медицинским обслуживанием, и с низким уровнем защиты труда, и с высоким уровнем преступности, и с прочими проблемами, которые порождает бедность.
2. Безработица. По оценкам Международной организации труда, постоянную работу имеют лишь 28% опрошенных инвалидов. И даже в относительно благополучных США трудоустроены лишь 35%.
3. Социальная изоляция. Некоторые наши туристы, побывав в богатых европейских странах, начинают строчить ехидные заметки о вырождении Европы. Мол, там на каждом шагу встречаются люди на колясках, незрячие, глухие, с синдромом Дауна, а у нас в стране такого нет.
Но у этого феномена есть очень простое объяснение. Дело в том, что у нас, как и в некоторых других странах, большинство инвалидов живут в своем собственном мире — интернатах, спецшколах, больницах и т. д., а потому мы очень редко встречаем их в общественных местах.
И судя по всему простым изменением законов эта проблема не решается. Несколько лет назад, когда я жил в одном южном городе, на меня вышли представители местного клуба инвалидов. Мол, приходите к нам, у нас здорово: спортивные секции, интересная культурная программа и приятное общение. Оказалось, что эти ребята проводят там почти все свободное время, предпочитая даже в эпоху интернета общаться в основном с себе подобными.
Что же касается именно России, то у нас ко всему этому списку добавляются свои проблемы. Например, хотя в нашей стране сегодня очень любят говорить об инклюзивном (доступном для всех) образовании, однако в реальности учебных заведений для людей с особыми потребностями у нас фактически нет.
Во-первых, такое образование требует разработки множества специальных программ и методик, в зависимости от видов нозологий. Во-вторых, полностью переоборудовать школу или вуз — крайне дорогое мероприятие. Новые же учебные заведения у нас фактически не появляются (скорее наоборот — закрываются).
Напоследок приведу результаты опроса, который проводился среди инвалидов в республике Саха (Якутия). На вопрос, в чем они нуждаются больше всего, ответы были такими:
- 66% — в качественном медицинском обслуживании. Особо остро проблема стоит в сельской местности, где во многих населенных пунктах сегодня нет даже штатных врачей.
- 57% — в материальной помощи со стороны государства.
- 52% — в медикаментах.
- 42% — в улучшении жилищных условий.
Также выяснилось, что только 23% опрошенных удовлетворены качеством бесплатных ТСР (технических средств реабилитации: колясок, протезов, слуховых аппаратов и т. д.), а многие жаловались, что их ТСР не соответствуют показаниям. В целом же, 64% опрошенных считают, что общество к ним несправедливо.
Из всего этого напрашивается только один вывод: положение инвалидов целиком и полностью зависит от состояния самого общества и его экономических основ. Можно сколько угодно вещать о духовности и гуманизме, о правах и недопустимости дискриминации, об инклюзивности и политкорректности. Однако все эти красивые лозунги будут неизбежно разбиваться об экономический базис и те проблемы, которые он порождает.
