Автор: Дмитрий Семенычев

— Было бы весьма грубо сравнивать GEO с видеоигрой, хотя определенное сходство все же имеется. В видеоиграх также присутствует некоторое виртуальное пространство, чьи законы определяются игровой логикой и ограничиваются реализацией. Такие игромиры могут быть в чем-то похожи на наш физический мир, если такова была задумка разработчиков. Но как правило, даже самые реалистичные игры предлагают лишь безумно упрощенную модель нашего реального мира.
— А отличие GEO в том, что он реалистичнее игромиров?
— Он не просто реалистичнее виртуальных пространств, предлагаемых видеоиграми. GEO — это сама реальность, воплощенная в виртуальности.
— Вы хотите сказать, что…
— Да. GEO — это калька нашего мира. Наиболее точное представление известной нам физической модели устройства вселенной на базе компьютера.
— Поразительно! Получается, что мир GEO существует по тем же правилам, что и наш собственный?!
— И да, и нет. GEO — это программа, исполняемая комплексом вычислительных машин по определенным правилам. Но если рассматривать систему изнутри, то на все наши действия мы получим точно такую же реакцию, как и в нашей собственной реальности.
— Фух! Думаю, что для простоты понимания, можно остановиться на том, что вселенная GEO — это точное виртуальное воплощение нашей вселенной.
— Пусть так.
— Но что было главной целью вашей разработки? Ведь вы же не ограничились переносом физических законов мироздания на базу компьютера?
— Безусловно нет. Хотя разработка виртуального пространства по правилам нашей реальности, само по себе является крайне сложной и безумно интересной задачей, мы не ограничивались только лишь ею. В конце концов, что-то подобное уже вполне успешно делали наши западные коллеги для прогнозирования эволюционных процессов в галактике. Нашей целью было создание виртуального разума, неотличимого от человека. Homo virtualis — вот ради чего мы трудились.
— Искусственный интеллект, равный человеческому? Я не думала, что такое вообще возможно!..
— Это очень сложная задача, но решить ее вполне возможно. Хотя стоит отметить, что до нас за нее никто не брался на столь серьезном уровне.
— Даже гордость берет за отечественную науку. Другие просто не справлялись?
— На самом деле все гораздо прозаичнее — никому это было не нужно.
— Неожиданно!
— Все очень просто. Искусственный интеллект, неотличимый от человеческого, имеет весьма малый практический смысл. Если брать каждый отдельный аспект человеческой жизни, то окажется, что человек вовсе не венец творения. На каждое дело, на каждую задачу можно найти или создать сущность, которая справится лучше человека. Сильной стороной человека является универсальность. Мы способны пусть и посредственно решать разнообразный спектр задач. Это помогало человеку выжить, как биологическому существу, на раних этапах зарождения нашего вида. Тоже самое прослеживается и в животном мире. Наибольшей эффективности достигают животные с явной специализацией, но животные универсалы обладают лучшей выживаемостью в условиях меняющейся среды.
— Кажется, я поняла к чему вы ведете. Человек не создает интеллект посредственного универсала, а создает интеллект специалиста. Что-то, что сможет справиться с задачей лучше него.
— Именно так. Искусственный интеллект — это инструмент, который должен восполнить наши собственные слабости, а не унаследовать их. Если рассматривать на примере, то в полицейском управлении нужна машина по скоростному распознаванию лиц, а не компьютер со способностями тридцатилетнего аналитика, обрабатывающего 100 фотоснимков в минуту, зато умеющего писать матерные частушки.
— Думаю, что это очень наглядный пример! Но зачем тогда вы взялись за эту задачу? Неужели только ради научного интереса?
— Не только. Инициаторами нашего проекта была группа талантливых ученых историков и социологов. По результатам многолетних исследований они пришли к выводу, что за всю известную историю человечества, человеческий разум не претерпел практически никаких изменений…
— Подождите, вы не находите нелепым сравнивать, скажем, вас и какого-нибудь античного земледельца?
— При таком сравнении вся разница сведется к образованию, воспитанию, окружению, образу жизни и социальным моделям общества — т.е. ко всему тому, что человек приобретает в течении жизни. Возьмите младенца из прошлого, перенесите в наше время, и он вырастет совершенно обычным для нас человеком.
— Хм…
— Вы никогда не замечали, что труды античных и средневековых философов продолжают оставаться актуальными даже в наше время? Т.е. технологические справочники устаревают за несколько лет, а «справочники» человеческого разума все так же свежи, хотя с их авторами нас разделяют подчас не одно столетие?
— Да. Вы меня убедили. И как постулат о неизменности человеческой натуры подтолкнул вас к созданию GEO?
— Поскольку человек, как существо разумное, оказался некоторой константой, а переменным оказывается лишь его окружение, то наши коллеги пришли к выводу, что будь у них некоторый черновик человеческого социума, то можно было бы безопасно прогнозировать поведение человека в различных ситуациях и исследовать законы развития всего человечества. Можно было бы предсказывать, к чему приведет то или иное изменение в нашем обществе, какие именно события порождают ту или иную реакцию в социуме.
— И в качестве такого черновика был задуман GEO?
— Именно так!
— Очень любопытно! Но зачем вам потребовалось воплощать точный аналог всей вселенной в рамках GEO. Может быть было достаточно реализовать только модель человеческого разума?
— Это потребовалось в рамках чистоты эксперимента. Перед нами стояла первостепенная задача воплотить точный аналог человеческого разума. Убедиться в том, что нам это удалось можно было только поместив его в такие же условия, в каких развивалось человечество.
— Кажется, я поняла. Если виртуальный социум GEO пришел бы к тем же результатам, что и наше общество, это бы свидетельствовало о том, что вы справились со своей задачей.
— Все верно.
— Хорошо. Продолжим наше обсуждение. Сколько времени длилась разработка GEO?
— Сказать по правде GEO до сих пор дорабатывается и изменяется. Но если вы имеете в виду сроки от начала разработки до готовности к запуску проекта… Разработка началась в 2023 году и продолжалась шесть лет.
— Постойте, у меня отмечено, что проект был запущен в 2030 году?
— Все верно. Перед самым запуском GEO, финансирование проекта было заморожено в связи с экономическим кризисом. После шести лет работы всех сотрудников отправили в неоплачиваемый отпуск на целый год. В течении этого срока существование GEO стояло под большим вопросом. К счастью, Анатолий Борисович, на тот момент еще руководитель проекта, сумел добиться возобновления финансирования. Нам даже удалось вернуть большинство ключевых специалистов, которые к тому времени уже трудились на других местах.
— Что ж, хорошо, что все благополучно разрешилось. Запуск все-таки состоялся. А как скоро вы получили полезный результат?
— К сожалению, не сразу. Как это часто бывает в нашей работе, запуск выявил ряд существенных недоработок по самым принципиальным вопросам.
— Расскажите по подробнее.
— Когда человечество GEO достигло в своем развитии медного века, т.е. вступило в эпоху, о которой в нашей истории мы обладаем более или менее достаточной информацией, обнаружилось, что социальные формы общества не совпадают с ожидаемыми. Тому могло быть несколько объяснений — или существует разница в условиях существования наших подопечных, или мы обладаем неправильными представлениями о собственной истории, или наш виртуальный человек не соответствует образу и подобию его творцов.
— И что же оказалось?
— Подтвердился третий вариант. Что само по себе было очень неприятно.
— Почему? Ведь если вы нашли ошибку, то достаточно было просто ее исправить и продолжить исследование?
— Дело в том, что требовались весьма кардинальные изменения в искусственном интеллекте нашего человека. Мы переделали реализацию нашего человека, получив, как мы их называли, новых людей или людей 2.0. Но перед нами встала проблема обратной совместимости.
— Я вас не вполне понимаю…
— Когда мы говорим о виртуальном разуме высокого порядка, то очень важным моментом является накопление опыта. На основе приобретенного опыта, наш искусственный интеллект развивается, учится принимать решение, выстраивает модели поведения и т.д. Мы обнаружили, что полученный «бракованным» разумом опыт несовместим с исправленным разумом. Т.е. мы не могли просто подменить существующую реализацию виртуального разума и продолжить свои наблюдения.
— Теперь мне ясно. И что же вы предприняли?
— Поначалу мы решили обеспечить плавный переход на новую реализацию человека. Мы внедрили постепенное приращение разумов новой формации. Среди нарождающихся поколений населения GEO мы подмешивали некоторый процент людей 2.0. С каждым циклом этот процент должен был увеличиваться.
— Разумное решение.
— Нам тоже так казалось. Однако ничего не вышло.
— Почему не вышло?
— Мы обнаружили, что несмотря на то, что с каждым поколением процент прироста людей 2.0 увеличивался, их общее число оставалось крайне мало. Когда мы стали искать причины подобного явления, обнаружилось, что выживаемость наших новых подопечных крайне мала. Они практически не могли существовать совместно с людьми старой версии.
— Речь ведь не о каких либо физических проблемах?
— Нет, дело было в существенной социальной несовместимости.
— И что же вы предприняли?
— Был разработан план по масштабной перезагрузке виртуального человечества. В рамках этого плана планировалось вызвать глобальный катаклизм, который должен был уничтожить большую часть человеческого сообщества GEO.
— Ого! Вот это размах! И как происходил Армагеддон?
— Мы несколько увеличили среднюю температуру планеты, что привело к обильным таяньям льдов и подъему уровня мирового океана. Кроме того мы уменьшили расстояние между Землей и ее спутником, с тем чтобы спровоцировать мощные приливные эффекты. Эти меры привели к глобальному потопу.
— Постойте, но разве тем самым вы бы не уничтожили и оставшихся людей 2.0?
— Естественно, что мы учли этот момент. Мы произвели определенные внушения представителям второй версии людей, с тем, чтобы они подготовились к катаклизму.
— А как выглядело это внушение?
— Весьма по-разному. У кого-то возникало непреодолимое желание переехать в другие более безопасные районы. Кто-то воспринял внушение как некоторый сверхъестественный опыт и начал готовиться к предстоящей катастрофе, строить плавательные средства и т.д.
— Но разве глобальный потоп не уничтожил бы также существующую флору и фауну?
— Ну во-первых, многие из людей 2.0 спасали не только себя, но и некоторых животных, преимущественно сельскохозяйственных. А во-вторых, масштаб потопа был не настолько огромен, чтобы нанести ущерб всем живым существам. Нам достаточно было затопить только районы расселения людей, а они тяготеют к водоемам, рекам и морям, имеющим связь с мировым океаном.
— Но ведь не все поселения находились вблизи морей или крупных рек? Кто-то ведь проживал и в высокогорной местности?
— Да, поселения, незатронутые потопом действительно существовали, но в большинстве своем они вымерли из-за несовместимости существующего в них населения старой версии и нарождающийся популяции людей 2.0. Такие народы исчезли, оставив после себя только развалины опустевших городов.
— Удивительная история. Я вот только не могу понять. Зачем нужны были сложности с потопом? Почему нельзя было просто удалить всех людей старой версии?
— Такой вариант даже не ставился на обсуждение и тому есть веские причины. На ранних этапах существования GEO мы иногда по необходимости практиковали метод «изъятия» человека. Но это приводило к значительным трудностям. Дело в том, что любой человек порождает огромное число связей с другими людьми, так или иначе, становясь частью чужого опыта, чужой памяти. И когда такой человек просто изымается, то у всех людей, кто его знал или слышал о нем, возникает пустая область памяти, куда может ссылаться их собственный опыт.
— Вот оно что. И что происходило с людьми, затронутыми изъятием?
— В лучшем случае опустевшая область памяти заполнялась ложными воспоминаниями. В худшем разум человека начинал давать сбой. Человек просто сходил с ума.
— По этой причине вы отказались от процесса изъятия?
— Да. Но не в полной мере. Вместо изъятия мы стали производить, так называемое, естественное удаление человека. Имитировать его гибель от болезни, несчастного случая и т.д.
— Что вы и проделали в случае с потопом…
— Именно так. Хотя будем откровенны, это было весьма непростым решением.
— Почему? Все выглядело вполне разумно.
— Не в этом дело. Тут остро встал вопрос морального характера.
— Не поняла вас.
— За время работы, наблюдений и исследований начинаешь привязываться к своим подопечным, начинаешь им сопереживать. И когда перед тобой встает вопрос уничтожения целых наций со всем их населением, то с этим далеко не просто смириться.
— Подождите, очень странно это слышать. Они же не настоящие, это же просто компьютерная программа! Они ничего по-настоящему не чувствуют!
— Они чувствуют ровно так, как мы их этому научили. И коль скоро мы делали их по образу нас самих, то и чувствуют они все, как мы с вами. Пусть природа их ощущений отличается от нашей, но их восприятия, их эмоции, горе и радости точно такие же, как у нас. В этом случае понятие настоящего размывается. И если смотреть на происходящее в GEO из самого GEO, то все становится настоящим. Их смерть становится настоящей смертью, их боль становится настоящей болью.
— Это нелегко понять, честно говоря.
— Да, для этого нужно не один год жить вместе с GEO…
— Но вам все же пришлось пойти на этот шаг.
— Да, хотя мы и встретили значительное противодействие со стороны части наших коллег. Возглавил это сопротивление руководитель проекта Вязимцев Анатолий Борисович. Он очень активно выступал против нашего решения.
— Им двигали именно моральные побуждения?
— Да. К сожалению никакой действительной альтернативы никто не мог предложить. А мы, как ученые, должны были исходить именно из практической пользы. Существование GEO определялось не альтруистическими мотивами, а научной ценностью исследования. Мы должны были устроить потоп, потому что того требовала польза дела.
— И что же ваш руководитель?
— Он не смог согласиться с этим решением и был вынужден покинуть проект. К сожалению, после этого он полностью оставил науку и занялся религиозной деятельностью, даже основал свою секту.
— Кажется, я слышала об этом. Он ведь даже опубликовал какие-то книги?
— Да, он написал религиозно-мистическое произведение «Бог есть, и он программист».
— Поразительная метаморфоза. Итак, после этого вы стали руководителем проекта?
— Да. И скрепя сердце, мы устроили потоп и устранили старую версию человека. После чего очистили хранилище душ…
— Хранилище душ?
— Это устоявшееся в нашем проекте название для области системной памяти, куда попадает виртуальная личность человека после его жизненного цикла. В целях экономии ресурсов системы, мы многократно переиспользуем освободившиеся личности.
— Очень интересно. А они что-нибудь помнят о своей предыдущей жизни?
— Нет. Мы проводим предварительную очистку. Конечно у личностей, используемых повторно, есть некоторое отличие от новосозданного человека, некоторый отпечаток накопленного при жизни опыта, но это касается только ряда системных моментов и не влияет на его новую жизнь.
— Занятно. И сколько душ обычно находится на сохранении?
— Сейчас хранилище почти пустое. Население GEO переживает демографический взрыв, поэтому личности, которые попадают в хранилище, почти сразу запрашиваются вновь. Более того, нам регулярно приходится создавать новые, чистые личности, поскольку количество людей постоянно растет. Но на ранних этапах развития цивилизации GEO, когда общая численность населения росла очень медленно или в течении долгого времени не изменялась, численность личностей в хранилище душ могло достигать сотен тысяч.
— Очень интересно. Вы упоминали, что в некоторых случаях проводили изъятие человека из вселенной GEO. А зачем вы это делали?
— В зависимости от ситуации. Время от времени нам требовалось подталкивать социум GEO к тем или иным решениям, создавать предпосылка для нужной ситуации. Иногда для этого требовалось изымать некоторых людей. Хотя именно такой метод применялся достаточно редко. Обычно хватало воздействий иного рода.
— Т.е. в некоторых случаях вы напрямую взаимодействовали с населением GEO?
— Да.
— Может быть даже общались, контактировали с ними?
— Несколько раз приходилось, особенно на ранних этапах развития цивилизации. Но потом мы столкнулись с определенными ограничениями.
— Поясните, пожалуйста.
— Поначалу мы полагали, что естественным ограничением на взаимодействие с представителями GEO может быть только уровень их миропознания. Т.е. пока они еще недостаточно глубоко проникли в законы существования их вселенной, нам можно было нарушать эти законы, устраивать чудеса, как мы их называли. Получалось, что чем больше виртуальный человек познает свой мир, тем меньше остается область, в которой мы можем манипулировать напрямую, поскольку эта область ограничивалась сферой непонимания людей.
— Звучит разумно.
— Да, но когда мы использовали наиболее простые формы взаимодействия с виртуальным человеком, такие как внушение или прямое общение, это, как правило, воспринималось как сверхъестественный опыт. Иногда это приводило к непредсказуемым результатам.
— Например?
— Благодаря таким вмешательствам в цивилизациях GEO зародилось не одно религиозное течение, отличное от традиционных.
— Традиционных?
— Т.е. тех религиозных воззрений, которыми жители GEO пытались объяснить природные законы. И которые должны были вытесняться и отмирать по мере развития миропознания и научной мысли.
— Понятно. А направления новых сект были иными?
— Да. Их основатели проповедовали о некоторых сверхъестественных сущностях, т.е. о нас, о разработчиках. И хотя мы конечно существуем, но с точки зрения законов вселенной GEO нас нет.
— И потому вы отказались от прямого взаимодействия с жителями GEO. Это на что-то повлияло?
— Нам стало несколько сложнее провоцировать требуемые ситуации и подводить к интересующим нас событиям, но потом мы наработали методику, в которой используем только природные, естественные рычаги.
— А можно несколько примеров?
— Например, изменение климатических процессов, с тем чтобы вызвать миграцию крупных социальных групп. Сдвиги литосферных плит, для перекраивания естественных географических границ и т.д.
— Да, у вас широкий арсенал средств. Вы упоминали, что разработали хранилище душ для экономии ресурсов системы. Ваши технологические мощности сильно ограничены?
— Мы используем комплекс сверхмощных компьютеров, но, когда речь идет об обработке целой Вселенной, никакие мощности не будут достаточными. Через некоторое время после запуска GEO мы обнаружили, что очень быстро приближаемся к пределу используемых ресурсов. Нам пришлось срочно озаботиться вопросом производительности. К счастью нам удалось найти несколько нетривиальных решений, которые позволили нам сэкономить потребляемые мощности.
— И что же вы придумали?
— Мы разработали концепцию наблюдателя. Непосредственной обработке подвергаются только те области виртуального пространства, в которой присутствует разумный наблюдатель.
— Боюсь, что мне не вполне понятно.
— Приведу простой пример. Когда из комнаты выходят всю люди — время в ней останавливается и ничего не происходит.
— Занятно. А когда человек снова зайдет в комнату, он не обратит внимание на то, что в ней ничего не изменилось?
— А в ней все изменится сообразно естественному ходу времени. Как только в области пространства появляется наблюдатель, эта область просчитывает свои свойства согласно прошедшему времени.
— Вот оно что. Да, это хорошее решение.
— С внедрением этой концепции связано несколько забавных моментов.
— Интересно послушать.
— Мы, к сожалению, допустили некоторые ошибки в системе определения наличия наблюдателя, и иногда это приводило к некорректному поведению пространства. Так, например, в эпоху цифровых технологий GEO у пользователей персональных компьютеров не переключалась языковая раскладка, если при этом не смотреть на значок выбранного языка.
— Ха! Это и правда забавно! Так что же получается, что жители GEO уже создают свои собственные компьютеры?
— Да. И, честно говоря, технологический прогресс практически сводит на нет полезный эффект концепции наблюдателя.
— В связи с чем?
— В связи с существенным расширением понятия наблюдатель. Теперь туда попадают не только сами люди, но и все многочисленные вспомогательные устройства, камеры наблюдения, метеозонды, телескопы и т.д. Технический прогресс раздвинул границы осязаемого пространства в гигантском масштабе.
— И это создает значительную нагрузку на вычислительную систему?
— Именно так. Ко всему прочему, значительную нагрузку создает все возрастающее население GEO. Как я уже говорил, цивилизация GEO переживает демографический бум. Население увеличилось в тысячи раз, если сравнивать с периодом бронзового века.
— Да уж. Не говоря уже о периоде, когда людей в GEO вообще не существовало.
— Ну вообще-то, такого периода не было.
— Как так? Вы же говорили, что вселенная GEO — это точное воплощение нашей. Значит, с момент зарождения вселенной до появления человека прошло несколько миллиардов лет.
— И да, и нет. Вселенная GEO появилась сразу вместе с ее разумными обитателями. Но измеряемые свойства вселенной таковы, будто бы она прошла пятимиллиардный путь развития.
— Вот оно что…
— Да. И непосредственной эволюции живых существ на протяжении сотен миллионов лет тоже не было. Все существа в GEO появились сразу в том виде, в котором они есть, хотя по всем признакам они и будут являть продукт эволюции.
— Получается, что вам пришлось самим закопать в землю останки вымерших существ, таких как динозавры?
— Можно и так сказать.
— Забавно! Итак, на базе GEO было проведено множество социальных экспериментов и исследований. Какое на ваш взгляд было самым запоминающимся?
— Полагаю, что наиболее запоминающимся и наиболее масштабным было одно из последних исследований. Оно же, по мнению многих, было наиболее аморальным.
— И чем же заключалось это исследование?
— Перед нами была поставлена задача экспериментальным путем подтвердить или опровергнуть возможность возникновения тотальной войны в условиях развитой и тесно связанной цивилизации.
— Тотальная война?
— Да. Война, в которой боевые действия ведутся не только вооруженными силами воюющих сторон, но где все общество трудится лишь для достижения военных целей.
— Страшно себе представить…
— Именно. По мнению ряда исследователей, всеобщий характер войны противоречит ряду объективных причин. Во-первых, привлечение всех сил общества к военным действиям должно было натолкнуться на значительное социальное противодействие. Конечно, в обществе всегда есть некоторый процент людей, которые обладают определенными эмоциональными и физическими качествами, делающие их пригодными для боевых действий. Но для остальных людей — врачей, пекарей, почтальонов, такой род занятий будет противоестественным.
— А вторая причина?
— Ее диктует экономическая целесообразность. Поскольку развитые народы сильно связаны друг с другом, как экономически, так и культурно, то считалось, что тотальный конфликт просто напросто невыгоден.
— И что же показал эксперимент?
— Эксперимент показал, что приведенные мною доводы, были верны лишь отчасти. Стран GEO, затронутые экспериментом, сравнительно легко сползли в пучину мировой войны. Нам пришлось совсем немного усилить противоречия в конкурирующих экономиках и продвинуть на некоторые важные посты людей с не совсем компетентными представлениями по военным и политическим вопросам.
— Значит, война разразилась?
— Да.
— Получается, что это полностью опровергает ваши доводы?
— Не совсем так. Как показал практический опыт, тотальный конфликт действительно оказался экономически нецелесообразен. Ни одна из стран участниц не получила от него выгод достаточных, чтобы покрыть понесенный ущерб. Причем это было выяснено на достаточно раннем этапе.
— Почему же война на этом и не закончилась?
— Потому что в дальнейшем шел вопрос не о получении выгод, а об уменьшении понесенного ущерба за счет поражения противника.
— Вот оно как…
— Также частично верным оказалось утверждение о социальном протесте людей, вовлеченных в мировую войну. Участие в войне действительно невыносимым бременем легло на людей, предназначенных для мирных родов занятий. Это приводило к значительным психологическим потрясениям. По мере затягивания войны, страны участницы переживали сильные социальные волнения. В нескольких странах, на фоне растущего напряжения, произошли революции.
— Но общий итог подтвердил возможность мировой войны?
— Да. Несмотря на свой противоречивый характер, мировая война вполне возможна.
— Пугающая правда.
— Дальнейшее развитие эксперимента было еще страшнее.
— Разве эксперимент не закончился?
— Нет. Теперь нам надо было проверить возможность погашения социального протеста населения, участвующего в тотальном конфликте.
— И вы спровоцировали еще одну войну?
— Да. И на этот раз это оказалось еще проще. Свой вклад в зарождение новой войны внесли проблемы, нерешенные и порожденные предыдущим конфликтом. Но теперь уже выяснилось, что предварительная психологическая подготовка населения к войне может уменьшить социальный протест у значительной доли населения.
— Ваши слова вырисовывают пугающие перспективы. И сколько человек погибло?
— По результатам двух мировых войн погибло почти девяносто миллионов человек.
— Кошмарная цифра! Теперь я начинаю понимать вашего бывшего руководителя…
— О чем я и говорил…
— Ну что же… Не хотелось бы заканчивать на столь печальной ноте, но, к сожалению, наше эфирное время подходит к концу. Мы вынуждены попрощаться с Сергеем Юрьевичем и пожелать ему и его проекту дальнейшего развития.
— Боюсь, что дальнейшего развития не будет.
— Что вы имеет в виду?
— В ближайшие месяцы проект GEO будет закрыт.
— Но по какой причине?
— Как я уже говорил, потребляемые мощности существенно выросли из-за роста нагрузки. Поддерживать проект GEO в рабочем состоянии без дальнейшей модернизации практически невозможно. А увеличения финансирования нам не удалось добиться…
— И что же будет с GEO?
— Сердце GEO, его вычислительный центр, будет отключено. Базы данных будут стерты. Вселенная GEO прекратит свое существование.
— Подождите, а как же население GEO?
— Все население GEO, все его жители, каждый виртуальный человек, такой разный и уникальный, исчезнут вместе со своей реальностью…
— Я потрясена. Должно быть вам невообразимо грустно от этой мысли?
— Это действительно так. И дело даже не в том, что GEO был моим самым значительным достижением… Меня терзают переживания иного рода… Знаете, ведь мой бывший руководитель написал мне однажды. Уже после своей отставки… В последнее время я все чаще вспоминаю его слова.
— И что же он написал?
— Всего три строчки:
«Я мощь обрел: творить миры,
Гасить галактики и разрушать державы.
Я мощь обрел, но вот обрел ли право?»

Канеман и Тверски с помощью серии простых и наглядных экспериментов исследовали, как же в действительности обстоит дело у людей в плане принятия экономических решений. Результаты этих исследований опровергали устоявшиеся представления экономистов. Оказалось, что испытуемые в большинстве своем ведут себя не так, как предсказывает теория рационального выбора.

В одном из экспериментов испытуемым предлагали сделать выбор: либо получить 4000 израильских фунтов с вероятностью 80 процентов, либо гарантированно получить 3000 фунтов.

Какой прогноз должна была бы сделать «рациональная» экономическая наука? В первом случае средневзвешенный выигрыш составляет:

4000 x 0.8 = 3200

Во втором случае выигрыш составляет:

3000 x 1 = 3000

Поскольку 3200 больше, чем 3000, то «рациональней» было бы выбрать первый вариант. Однако 80 процентов испытуемых выбрали второй вариант – получить гарантированные 3000 фунтов.

Может быть испытуемые просто не любят неожиданности и всегда предпочитают стабильный результат? Тверски и Канеман предложили другой эксперимент:

Испытуемым предлагают сделать выбор: в первом случае они могут потерять 4000 фунтов с вероятностью 80 процентов, во втором случае они гарантировано теряют 3000 фунтов. Теория рационального выбора оценит первую альтернативу в -3200 очков, а вторую в -3000 очков. «Рационально» выбрать вторую альтернативу, поскольку в среднем она дает меньшие потери. Однако целых 92 процента опрошенных выбрали первый вариант.

Получается, что дело тут вовсе не в выборе стабильного результата, а в чем-то ином. Но самое главное — теория рационального выбора дает ошибочные прогнозы. Оценка выбора производилась исходя из системы ценностей несуществующего выдуманного человека. Реальные

люди имеют иное представление о правильном выборе, а значит, пользуются какой-то иной системой оценивания.

Экспериментальным путем Канеман и Тверски установили наличие важных психологических зависимостей человека в оценивании возможных приобретений и потерь. Ниже представлен график, иллюстрирующий эти зависимости:

Рис.1. Кривая зависимости психологической ценности от величины выигрыша или потери.

Как видно из графика, величина неудовольствия от потери 1000 фунтов будет заметно больше, чем радость от выигрыша такой же суммы. Но кроме того, каждый следующий фунт выигрыша или каждый следующий фунт потери воспринимается менее остро, чем предыдущий. Иными словами с первой потерянной 1000 фунтов мы расстаемся гораздо тяжелее, чем с последующей.

Теперь все стало на свои места. Дополнительные 1000 фунтов, которые можно был получить в первом эксперименте, не воспринимались отпрошенными достаточной ценностью, чтобы ради них рискнуть гарантированными 3000 фунтов. А еще одна 1000 фунтов потери из второго эксперимента не настолько пугала испытуемых, чтобы отказаться от шанса избежать любых потерь.

Работа Тверски и Канемана дала важный толчок для развития такого направления как поведенческая экономика. Два психолога смогли показать, что задача экономической науки описывать не то, как должен вести себя человек, а то как он ведет себя на самом деле. Однако признание пришло далеко не сразу. Моментальной «революции» в экономике не произошло. Выводы Канемана и Тверски встретили довольно много критики. Потребовались годы

дальнейшей работы, потребовалось появление новых талантливых экономистов, которые вложили свои силы в развитие этого направления, чтобы теория перспектив заняла свое место в поведенческой экономике, вытеснив прежние менее точные модели.

Со временем пришло и официальное признание. В 2002м году Даниэл Канеман получил Нобелевскую премию по экономике за теорию перспектив. К сожалению Амос Тверски не дожил до этого момента.

Сейчас поведенческая экономика имеет широкое признание среди экономистов. Но самое важное – это активно развиваемое направление. Широкий спектр исследований на стыке психологии и экономики приносят новые результаты, звучат новые имена ученых. Так в 2017м году Нобелевскую премию за вклад в развитие поведенческой экономики получил Ричард Талер — научный последователь и соратник Тверски и Канемана.

В действительности представление о том, что процент мест прямо пропорционален влиянию партии будет неверным. На самом деле это всего лишь один из параметров, определяющих «вес» партии в парламенте. Кроме количества мест важными критериями будут:
1. Правила принятия или отклонения законопроектов (т.е. требуется ли законопроекту набрать больше половины голосов, более двух третьих или требуется единогласное решение);
2. Общее количество парламентариев, наличие права вето и т.д.

Проиллюстрируем несколькими простыми примерами.
Предположим, что в нашем выдуманном парламенте есть три партии:

Орлы – 20 мест;
Соколы – 10 мест;
Ястребы – 1 место.

Пусть решение принимается только в результате единогласного голосования. Тогда, вполне очевидно, что «вес» каждой партии будет абсолютно одинаков. Несмотря на то, что партия «Орлы» имеет почти 65% мест, ее способность влиять на принятие решений в парламенте будет точно такой же, как и у партии «Ястребы», которые имеют всего лишь 3% мест в парламенте.

Теперь предположим следующую парламентскую структуру:

Орлы – 20 мест;
Соколы – 9 мест;
Ястребы – 1 место.

Пусть для принятия решений требуется набрать больше половины голосов. В нашем случае для принятия законопроекта потребуются голоса хотя бы 11 парламентариев.
В этом случае мы легко можем убедиться, что ни «Соколы», ни «Ястребы» не смогут набрать нужное количество голосов ни по отдельности, ни даже вместе. Таким образом, единственной партией, способной принимать решения, будет партия «Орлы». Выходит, что партия «Соколы», которая занимает целых 30% мест в парламенте, обладает нулевым политическим весом.

Несмотря на то, что приведенные выше примеры, представляют собой два крайних варианта парламентского устройства, они наглядно доказывают тот факт, что количество мест некоторой партии в парламенте не равно «весу» этой партии.

В связи с этим возникает вопрос, существует ли способ адекватной оценки «веса» партии в парламенте?

Решение этого вопроса было предложено в 1954 году американскими математиками Ллойдом Шепли (Lloyd Stowell Shapley) и Мартином Шубиком (Martin Shubik). Решение Шепли и Шубика относится к области теории кооперативных игр, частным случаем которой является, в том числе и модель принятия законопроектов в парламенте.

Для оценки «веса» некоторого игрока в кооперативной игре достаточно найти отношение количества последовательностей из всех игроков, в которых целевой игрок будет ключевым, к общему числу всех возможных последовательностей. Ключевым игроком, считается игрок, чье присоединение к коалиции превратило коалицию из «проигрывающей» в «выигрывающую». «Вес» игрока, который получается в результате подобных вычислений, получил название – индекс влияния Шепли-Шубика.

Рассмотрим на простом примере.
Предположим следующую ситуацию в парламенте:

Орлы – 30 мест;
Соколы – 20 мест;
Ястребы – 10 мест.

Пусть для принятия законопроекта требуется набрать более половины голосов, т.е. в нашем случае – 31 голос.
В этом случае мы получаем шесть возможных комбинаций:

Орлы, Соколы*, Ястребы;
Орлы, Ястребы*, Соколы;
Соколы, Орлы*, Ястребы;
Соколы, Ястребы, Орлы*;
Ястребы, Орлы*, Соколы;
Ястребы, Соколы, Орлы*.

Символом * отмечена ключевая партия, т.е. та партия, после присоединение которой, коалиция получает достаточное количество голосов для принятия законопроекта.

Индекс влияния для каждой партии в нашем случае будет таким:

Орлы – 66.7%;
Соколы – 16.7%;
Ястребы – 16.7%.

Как мы видим индекс влияние партии «Орлы» заметно превышает величину занимаемых мест в парламенте (50% мест). А индекс влияния партии «Соколы» точно такой же, как и у партии «Ястребы», не смотря на двойное преимущество в численности. Кроме того, можно отметить еще одну особенность положения партии «Орлы». Даже в тех коалициях, где ключевой партией являются партии «Соколы» или «Ястребы», их ключевой статус стал возможен только благодаря участию в коалиции партии «Орлы». В теории игр игрок, без участия которого не может обойтись ни одна выигрывающая коалиция, считается обладающим правом вето.

Теперь, вооружившись теорией, взглянем на действительную ситуацию, сложившуюся в парламентах различных стран.

Для начала посмотрим на результаты парламентских выборов в Германии. По итогам выборов сложилась следующая ситуация:

Христианско-демократический союз – 200 мест (28%);
Социал-демократическая партия – 153 места (21.5%);
Альтернатива для Германии – 94 места (13%);
Свободная демократическая партия – 80 мест (11%);
Левые – 69 мест (9.7%);
Союз 90/Зеленые – 67 мест (9.4%);
Христианско-социальный союз – 46 мест (6.4 %).

Поскольку Христианско-демократический союз и Христианско-социальный союз традиционно выступают единым фронтом, то их можно рассматривать как одного участника. Таким образом, количество мест, полученных Христианско-демократическим союзом и Христианско-социальным союзом, равняется 246 (34.7%).

Индекс влияния Шепли-Шубика для каждой партии будет таковым:

Христианско-демократический союз + Христианско-социальный союз – 40%;
Социал-демократическая партия – 20%;
Альтернатива для Германии – 10%;
Свободная демократическая партия – 10%;
Левые – 10%;
Союз 90/Зеленые – 10%.

Как мы видим, индекс влияния Христианско-демократического союза и Христианско-социального союза превышает процент занимаемых этими партиями мест в парламенте. Индекс влияния второй по размеру партии (Социал-демократическая партия) оказывается меньше, чем можно было бы предположить, ориентируясь только на количество парламентариев. А влияние всех остальных партий оказывается абсолютно одинаковым, несмотря на разное количество мест, полученных этими партиями.

Теперь любопытно было бы взглянуть, как обстоят дела в Государственной Думе Российской Федерации. По итогам выборов 2016-го года места в Думе разделились следующим образом:

Единая Россия – 341 место (76%);
КПРФ – 42 места (9.4%);
ЛДПР – 40 мест (9%);
Справедливая Россия – 23 места (5%).

Для принятия законопроектов в Государственной Думе РФ в одних случаях достаточно получить простое большинство, а в других случаях требуется набрать более двух третьих голосов. Но и в том и в другом случае индекс влияния партий оказывается одинаковым:

Единая Россия – 100%;
КПРФ – 0%;
ЛДПР – 0%;
Справедливая Россия – 0%.

Таким образом, Единая Россия оказывается единственной партией, влияющей на принятие или отклонение законопроектов в российском парламенте. Остальные партии вообще не обладают никаким влиянием.

В теории игр, есть специальные термины, обозначающие «игроков» с подобными параметрами. Так участник коалиции, чьи решения однозначно определяют результаты всей коалиции, называется «диктатор». А участник, который никаким образом не изменяет «выигрыш» коалиции называется «болваном». Таким образом, Государственная Дума Российской Федерации состоит из одного «диктаторы» и трех «болванов».

Очень интересная ситуация сложилась в парламенте Великобритании. По результатам досрочных парламентских выборов, прошедших 8-го июня 2017 года, места в парламенте распределились следующим образом:

Консервативная партия – 318 мест (49%);
Лейбористская партия – 262 места (40%);
Шотландская национальная партия – 35 мест (5.3%);
Либеральные демократы – 12 мест (1.8%);
Демократическая юнионистская партия – 10 мест (1.5%);
Шинн Фейн – 7 мест (1.1%);
Партия Уэльса – 4 места (0.6%);
Зеленая партия – 1 место (0.1%);
Прочие – 1 место (0.1%).

Сразу обращает на себя внимание наличие двух крупных игроков – партии Консерваторов и партии Лейбористов. Однако просчет индекса влияния дает неожиданный результат:

Консервативная партия – 65%;
Лейбористская партия – 7%
Шотландская национальная партия – 7%;
Либеральные демократы – 7%;
Демократическая юнионистская партия – 7%;
Шинн Фейн – 5.2%;
Партия Уэльса – 0.4%;
Зеленая партия – 0.4%;
Прочие – 0.4%.

Влияние партии Консерваторов оказывается заметно выше, чем процент занимаемых этой партией мест. А индекс влияния партии Лейбористов оказывается чрезвычайно низким и не отличается от индекса влияния трех следующих по размеру партий.

Наиболее простым для оценки случаем является структура конгресса США. Каждая из палат конгресса (Сенат и Палата Представителей) представлена парламентариями из двух партий – Республиканской партии и Демократической партии. Поскольку законопроекты в конгрессе принимаются простым большинством, то самого минимального преимущества одной из партий достаточно, чтобы превратить ее в «диктатора», а вторую партию в «болвана».

Взглянем для примера на Палату Представителей. Места в палате распределились следующим образом:

Республиканская партия – 240 мест (55%);
Демократическая партия – 194 места (45%).

Вполне очевидно, что в данном случае республиканцы обладают достаточным количеством парламентариев для принятия законопроекта, а демократы – нет. Таким образом, индекс влияния для этих партий будет таковым:

Республиканская партия – 100%;
Демократическая партия – 0%.

Получается, что на текущий момент партия республиканцев обладает статусом «диктатора», а статус «болвана» достается партии демократов.

Послесловие

Несмотря на то, что методика, позволяющая получить сравнительно объективную оценку влияния той или иной партии, существует уже достаточно давно, в средствах массовой информации, а также на государственных и партийных информационных ресурсах продолжают освещать только один из значимых параметров, а именно количество мест, занимаемых партией. Такой подход приводит к ложному представлению о расстановке сил в парламенте и не позволяет адекватно оценивать сложившуюся на политическом «Олимпе» ситуацию.

Обыватели по-разному реагируют на такие новости. Обычно, в силу привычности таких сообщений, реакции весьма умеренные. Кто-то прочитает и забудет, кто-то сделает репост, кто-то оставит дежурный комментарий, в котором выразит свое сожаление. Однако встречаются особенно одаренные личности, мимо «мнения» которых пройти достаточно тяжело.
Рассмотрим несколько таких примеров:

Пользователь с ником Paul Robertus пишет:

Мощно задвинул. Всегда казалось, что голодные хотят хлеба, но как выяснилось благодаря г-ну Паулю, они хотят войны. Как говорится, хлебом не корми – дай только повоевать. Правда, откуда г-н Пауль почерпнул такие удивительные сведения, он не уточнил. Вот офицер царской армии Л.В.Саянский в 1914-м году честно писал:

«- Эх! Войнишку бы Бог дал! – вздыхали мы еще так недавно, томясь бездействием мирной жизни». [2]

Может быть, жители Южного Судана или Йемена все поголовно профессиональные вояки и тоже томились бездействием мирной жизни? Надо будет по возможности прояснить этот важный вопрос у г-на Пауля.

Далее г-н Пауль сокрушается, что, дескать, должен кормить каких-то там иждивенцев, видимо имея в виду жителей Нигера, Сомали и т.д. Тут, правда, сперва нужно узнать, а кто кого кормит, впрочем, этот вопрос мы рассмотрим ниже.

Что касается иждивенцев, то почему то г-н Пауль не протестует против того, что всему трудовому народу приходится кормить кучку олигархов и магнатов. И вовсе не по доброй воле, а по прямому принуждению, возведенному в ранг закона. И не просто кормить, а обеспечивать дикое, безудержное сверхпотребление. Т.е. собственным трудом и здоровьем снабжать «эффективных» собственников дворцами и яхтами, стоимостью сопоставимой с бюджетом отдельных стран – это нормально и возмущения не вызывает. А вот от мысли, что придется «кормить» каких-то африканских «голодранцев», г-н Пауль пылает «праведным» гневом.

Оставим г-на Пауля и перейдем к следующему комментатору. Безымянный пользователь User #1045021 пишет:

Вот оно! Чувствуется глубина мысли! Будто бы сам Мальтус воплотился в неизвестном комментаторе! Это очень удобная позиция – в бедах униженных и угнетенных обвинить самих униженных и угнетенных! В 19-м веке господин Мальтус на радость всей буржуазии «обосновал», что нищенские заработки рабочего класса – это вина самого рабочего класса. Дескать, плодятся пролетарии бездумно, без расчету – оттого и все проблемы. Работников становится больше, чем работы, вот и приходится одну зарплату разбивать на троих. Но ничего, как только «лишние» помирают – баланс между работниками и работой приходит в норму и заработки тут же начинают расти.

Не знаю, читал ли наш комментатор Мальтуса или почерпнул свои «идеи» из других источников – среди буржуазных идеологов хватает людоедских, антигуманистических концепций. Но если в 19-м веке идеи про несущую способность территории еще имели хоть какой-то смысл, то сейчас слушать подобное просто смешно.

Почему-то в далеко не сельскохозяйственном Санкт-Петербурге, где на площади в 1439 кв. км проживает более 5 млн. человек, природа-матушка не приводит численность биологического вида в соответствие с несущей способность территории. А в Сомали, где на площади 637 000 кв. км проживает всего 10 млн. человек, отчего-то приводит. Вот ведь парадокс!

Прогресс в сельском хозяйстве позволяет многократно увеличить производство продуктов питания, а также делает возможным освоение традиционно неблагоприятных районов. А мировой характер товарного обмена позволяет сбалансировать неравномерное распределение сельскохозяйственных зон и скомпенсировать локальные неурожаи или природные бедствия. Посетители магазинов Санкт-Петербурга ничуть не удивляются, когда видят на полках марокканские мандарины или аргентинские бананы. А после новостей о неурожае в Тверской области никто не ждет, что жители Твери начнут умирать от голода.

Дадим слово профессору Сергею Петровичу Капице, непосредственно занимавшемуся вопросами демографии в мировом масштабе:

Сегодня в развитых странах 2-4% населения может прокормить всю страну. [3]

Дальше Сергей Петрович со всей откровенностью добавляет:

Современное производство продуктов питания уже превышает потребности мира. Проблема питания состоит не в ограниченности ресурсов, а в неспособности распределять ресурсы. [4]

Вот оно как получается – еды-то хватает! А голод на планете Земля не изжит только лишь потому, что до сих пор не изжит принцип «одним пусто, другим густо»!

Таком образом, необходимо признать мальтузианские испражнения User’а #1045021 совершенно несостоятельными, что в общем-то и так было ясно любому здравомыслящему человеку.

Оставим нашего великого мыслителя и перейдем к следующему комментатору по имени Black Wood, который кратко и четко резюмирует:

Мысль в общем-то созвучная с идеей г-на Пауля, которую мы разбирали выше. Опять этот подспудный страх, что какие-то африканские бездельники будут жировать с его, Black Wood’а подачек. Дескать, пока Black Wood в поте лица работает офис-менеджером или веб-дизайнером, эти сомалийцы, йеменцы и нигерийцы ни фига не делают, а только развлекаются «войнишками».

Надо сказать, что мировые СМИ сыграли не последнюю роль в формировании такого представления. Действительно, весьма часто обыватель слышит: гуманитарную помощь отправили туда, гуманитарную помощь отправили сюда, такой-то олигарх перевел N млн. долларов гуманитарным организациям, сякой-то олигарх отошел от дел и занялся гуманитарной деятельностью. Создается впечатление, что страны Африки и иже с ними – это некоторый бездонный колодец, куда миллионами утекает эта самая гуманитарная помощь и, причем, будто бы безо всякого эффекта.

Однако это только видимая поверхность, а что скрывается под ней? Французский экономист Томас Пикетти пишет:

«Отток доходов с капитала (в странах Африки, прим. автора) в три раза превышает приток международной помощи». [5]

Получается, что на каждый 1 млн. долларов гуманитарной помощи, которые посылают в страны Африки, приходится 3 млн. долларов, которые оттуда вывозят. Не требуется значительных математических способностей, чтобы озадачиться вопросом – а кто, собственно, кому помогает? Может честнее будет сказать, что это страны Африки оказывают гуманитарную помощь развитым западным державам, а точнее их капиталистам?

Разобрав особенно яркие высказывания интернет сообщества, хотелось бы сказать несколько слов о самой новости.

На первый взгляд кажется абсурдным, что в ту пору, когда человечество посылает космические аппараты на другие планеты, где-то на Земле люди продолжают умирать от голода. Но на самом деле невозможно удивляться тому, что в 21-м веке мы видим новости будто бы века из 19-го. Ведь по факту мир с той поры практически не изменился. Да, технический и научный прогресс проделали за это время огромный путь. Но общественное устройство до сих пор зиждется на все тех же устаревших принципах – на социальном и имущественном неравенстве и эксплуатации человека человеком. Нас могут пытаться запутать, заверяя, что это не так, что общество сильно изменилось с тех пор. Дескать, раньше было индустриальное общество – эпоха супер-рантье, а вот сейчас постиндустриальное общество – эпоха топ-менеджеров и это, якобы, совсем другое дело.

Но мы должны четко осознавать, какое бы название не придумали апологеты буржуазии, угнетение останется угнетением, а эксплуатация останется эксплуатацией. Чтобы кто-то мог купаться в безудержной роскоши, кому-то приходится умирать от голода. Пока противоречия капитализма раздирают наш мир, гуманитарные кризисы останутся обычной темой для новостей.