Метка: Военная история

Приказ требовал «немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов… Всякого рода оружие должно находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в каком случае не выдаваться офицерам, даже по их требованиям. … Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.»

Солдаты восприняли этот приказ как разрешение выбирать командиров. Пошла рушиться армейская вертикаль власти.

Уже 6 марта 1917 г. главнокомандующий армиями Северного фронта генерал Рузский телеграфировал начальнику штаба верховного главнокомандующего генералу Алексееву:

Ежедневные публичные аресты генеральских и офицерских чинов (в Пскове, Двинске и других городах. — А.К.), несмотря на признание всеми нового государственного строя, производимые при этом в оскорбительной форме, ставят командный состав армии… в безвыходное положение… Вместе с арестами продолжается, особенно на железнодорожных станциях, обезоруживание офицеров, в том числе едущих на фронт…»

(А.Г. Кавтарадзе, Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг.)

5 марта был издан Приказ №2, подтвержденный сформированным Временным правительством, сужающий действие Приказа №1 до Петроградского военного округа, – но было уже поздно.

Член Совета И. Гольденберг так объяснял принятие Приказа:
«Приказ №1 не ошибка, а необходимость. … мы поняли, что если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией».

Военный министр А. Гучков в июне так объяснял генералу Корнилову необходимость «демократизации» армии: «Удержать армию от полного развала под влиянием того напора, который шел от социалистов, и, в частности, из их цитадели – Совета рабочих и солдатских депутатов, выиграть время, дать рассосаться болезненному процессу, помочь окрепнуть здоровым элементам – такова была моя задача».

(К слову, Гучков инициировал «революционную чистку генералитета» в марте-апреле 1917 года, в результате которой в разгар войны били уволены, по словам А. Деникина, «до полутораста старших начальников». Но об этом позже)

Пусть авторы фильма «Троцкий» и других псевдоисторических подделок хорошенько поищут и расскажут всем, где они и как нашли здесь длань большевиков, которую решили обнажить в своём знаменитом телесериале.

Следующий фактор развала армии – фактическая демобилизация армии в апреле-мае 1917 года. Об этом – в следующем материале.

Первая часть статьи — Отречение.

Альба сделал гениальный дипломатический ход — он отослал Екатерине Медичи копию этого письма короля, а так же копию договора с Елизаветой Английской, где было черным по белому написано — «В случае вторжения французских войск во Фландрию Англия сдаст Испании Флиссинген и откроет боевые действия против Франции».

Это называется просто — политический и военный нокаут! Карты противник вскрыл раньше, нежели они были использованы, и разведка Филиппа II показала себя на голову выше французской.

Медичи была в панике — на очередном королевском Совете она просто показывает бумаги от Альбы королю, Колиньи и остальным присутствующим. По мысли Екатерины приготовления к войне надо сворачивать — планы раскрыты чуть более, чем полностью, Альба и Филипп полностью контролируют ситуацию, и могут ударить в любой момент.

Но ни король, ни Колиньи не видят очевидного — они предлагают форсировать подготовку и начать войну как можно быстрее. Более того, Колиньи обращается к английскому послу Смиту с просьбой «искать возможности Вашего вступления в войну у Рейна и узнать, не пожелает ли государыня действовать, дабы выручить бедного принца Оранского». То есть (по мысли Екатерины) адмирале не понимает, что Елизавета по сути его предала!

Таким образом Колиньи для королевы-матери становится опасным прекраснодушным мечтателем, не имеющим ничего общего с реальностью, и ведущим Францию к неминуемой катастрофе.

И здесь возникает план — чисто маккиавеллиевский — если Колиньи убрать, то политика Франции безусловно изменится, и войны не будет. Вполне в духе семейства Медичи и вообще итальянских разборок эпохи Ренессанса.

Но Екатерина не хочет, чтобы ее обвинили в убийстве, и возникает мысль ввязать в это дело Гизов, чтобы потом выпилить и их, как убийц адмирала. Таким образом государство избавляется от прекраснодушного мечтателя, ведущего Францию к пропасти, и полунемецких принцев-смутьянов, вносящих раздор в дела королевства. При этом и король, и Екатерина все в белом, и вообще — вылитые д’Артаньяны.

В тайне от короля Екатерина и Гизы находят исполнителя — Шарль де Лувье, сеньор де Моревер (Charles de Louviers, seigneur de Maurevert, у нас в литературе почему-то проходит как Франсуа, и Морвель), воевавший в Италии под командованием Гизов офицер, вроде как из инженерной роты (те, кто делали подкопы и закладывали заряды под стены).

И вот, 22 августа 1572 года, около 11 часов утра адмирал Колиньи выходит из Лувра, где сначала участвовал в Совете, а потом играл в мяч, и возвращается в Отель де Рошфор в окружении 15 своих сторонников-протестантов. На углу улиц Арб-ле-Сек и Бетизи он получает письмо, останавливается и слезает с мула, чтобы прочитать. Вокруг него толпятся его спутники, мешая стрелку прицелиться.

Моревер появился в доме напротив еще вечером 21-го, его проводил в дом каноника Вильмюра приближенный герцога д’Омаля, и вручил аркебузу, в которую для верности убийца засадил сразу 4 пули, и ночь он провел именно там. Вообще место убийства очень удобное для отхода, но неудобное для убийства. Рядом улице Сен-жермен и церковь Сен-Жермен-л’Оксеруа, очень похоже на питерский перекресток «Пять Углов».

Итак, Колиньи в окружении своих сторонников читает письмо, поворачивается и нагибается, чтобы подправить подпругу у мула, и в этот момент звучит выстрел. По идее 4 пули должны были превратить позвоночник, а вместе с ними легкие и желудок герцога в решето, но из-за его движения, две пули пролетели мимо, одна попала в кисть, срезав палец, а одна в плечо, сломав плечевую кость.

Колиньи даже не пошатнулся, побледнел, и указал на окно, из которого вился дымок. Спутники адмирала рванули туда, но застали лишь брошенную на столе у окна аркебузу и открытое окно, убийца ушел по крышам.

Королева-мать узнает о том, что адмирал жив примерно в 12.00. Ни слова не говоря она поднимается из-за обеденного стола и уходит в свои покои.

Комбинация ее рухнула, и что теперь делать — она не знает.

Очень часто мы, предугадывая действия людей, переносим на них свои собственные мысли. Этот же просчет совершает и Екатерина. Она уверена, что Колиньи будет мстить, что если о ее участии в покушении на адмирала король узнает от Колиньи — сливай воду, суши весла. Она будет отринута от государственных дел полностью, Колиньи полностью будет контролировать короля и Франция семимильными шагами пойдет на Голгофу войны с Испанией. Было от чего впасть в отчаянье!

И главное — совершенно непонятно, как теперь из всего этого выйти!
Мысли о ночи Св. Варфоломея начинают приобретать реальные очертания.

Первым фактором стало отречение Николая II.

Почему? Как это отразилось на настроениях в армии?

Деникин Антон Иванович пишет в «Очерках русской смуты»:

«В солдатской толще, вопреки сложившемуся убеждению, идея монархизма глубоких мистических корней не имела. Еще менее, конечно, эта малокультурная масса отдавала себе тогда отчет в других формах правления, проповедуемых социалистами разных оттенков. Известный консерватизм, привычка «испокон века», внушение церкви — все это создавало определенное отношение к существующему строю, как к чему-то вполне естественному и неизбежному» …
Еще менее идея национальной самозащиты была понята темным народом. Народ подымался на войну покорно, но без всякого воодушевления и без ясного сознания необходимости великой жертвы».(гл.1)

То есть, солдат шел в бой «за Веру, царя и Отечество» в силу некоей сложившейся привычки, многовековых устоев. И параграфа 1 «Устава 1874 года о всеобщей воинской повинности», где «Защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского человека».

Но вот произошло отречение царя и его арест. Армия потеряла в буквальном смысле голову. Вождя.

«Армии, сбитой с толку, развращенной ложными учениями, потерявшей сознание долга и страх перед силой принуждения. А главное — потерявшей «вождя»… Ни правительство, ни Керенский, ни командный состав, ни Совет, ни войсковые комитеты, по причинам весьма разнообразным и взаимно исключающим друг друга, не могли претендовать на эту роль», – пишет Деникин (гл.12).

«Великая некогда русская армия первого периода революции представляется мне в следующем виде: Родины не стало. Вождя распяли». (гл.20)

Составлявший солдатскую толщу народ потерял причину, по которой ему надо идти умирать, а не, например, сеять хлеб. Как отмечает Деникин – «мы проглядели внутренний органический недостаток русского народа: отсутствие патриотизма» (гл.1)

«Русский солдат сегодняшнего дня не понимает, за что или за кого он воюет. Прежде он был готов положить свою жизнь за царя, который в его глазах олицетворял Россию, но теперь, когда царя нет, Россия для него не означает ничего, помимо его собственной деревни»,

— расшифровывает тезис Деникина британский посол Бьюкенен (Бьюкенен Джордж. Мемуары дипломата. гл. 26.)

И народ, освобожденный от присяги, потерявший смысл войны, побежал. Именно отречение стало одним из ключевых факторов обвального роста дезертирства из армии.

Так, если среднемесячное количество учтенных дезертиров с начала войны до февраля 1917 г. составляло примерно 6346 человек в месяц, то с февраля по август – 31000, и к ним нужно добавить незарегистрированных дезертиров, котличество которых в этот период насчитывалось почти 200000 ежемесячно. К 1 ноября 1917 г. по стране бродило 1,5 млн дезертиров, т.е. на каждых трех чинов действующей армии приходился один дезертир. (В.Галин Тенденции. Война и революция, с. 99)
(Количество учтённых дезертиров с начала войны до Февральской революции 1917 г. составляет примерно 195130 чел. Количество незарегестрированных дезертиров с февраля по ноябрь 1917 г. составило около 1518 тыс. человек. (Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне. гл. 6))

Немецкий генерал Людендорф писал в то время:

«Если бы русские атаковали нас хотя бы с небольшим успехом в апреле и мае 1917 г., борьба бы была для нас необычайно трудной… Представляя себе, что русские успехи в июле имели бы место в апреле и мае, я не знаю, как справилось бы Верховное командование с положением… Только русская революция спасла нас в апреле и мае 1917 г. от тяжёлого положения».

Так вот, оказывается, когда — как любят сейчас говорить — «победа уже была в кармане»!

Остаётся вспомнить, кто же организовал отречение царя и вождя и его арест.
Основную роль в этом сыграла армейская верхушка, дорогой читатель. И мы это тоже подробно рассматривали в материале «Русское офицерство. Решающий вклад в свержение Николая II».

Второй фактор разложения русской армии – Приказ №1 – рассмотрим в следующем материале.

По материалам книги В.Галин Война и революция (Серия: Тенденции)

Вспоминается как в юности де Гиз собирался поехать воевать с турками на стороне австрийцев. Речи и громовой голос наследника Франсуа лились рекой. Говорят, женщины после каждого спича плакали. И так повторялось пару месяцев. Пока война с турками не кончилась. Потом, говорят, Генрих де Гиз сокрушался — эх, не успел на войну!…

Главное предназначение Генриха было в другом — он был иконой. На него молились. Его боготворили. Ему завидовали. А для иконы главное — это не внутреннее содержание, а то, как она выглядит. Образ. Внешняя обертка.

Вот де Гиз именно этим ожиданиям и соответствовал. Высокий. Сильный. Блондин. Альфа-самец. Громовой голос. Но вот за внешним видом — ничего. Не малейшего наполнения.

Настоящий герцог де Гиз — это июль 1572 года. Когда они в кампашке короля Карла IX, герцога Анжуйского, Ла Тремуйля и Ларошфуко по ночам бегали по городу, избивали прохожих, врывались в дома и насиловали втроем-впятером женщин. И называли это новой модой на времяпрепровождение. Били случайных людей жестко — кастетами.

Нет, ну прикольно же, когда глаз человека вылетает из глазницы и висит на зрительном нерве? А как забавно верещит девка, когда ее насилуют во все дыхательные и пихательные, и одновременно бьют кастетом по ребрам. Веселуха, правда? Это и был настоящий де Гиз.

А вот его картинку, его ПиАр делала мудрая мать — Анна д’Эстэ, герцогиня Немурская.

Итальянка из семьи Борджиа, она и обозначила главный ПиАр-слоган для Гиза образца 60-70-х — «сын за отца»!
Именно с Анны Немурской и начинаются шашни семейки Гизов с Филиппом II Испанским, ибо второй брак ее был заключен с Жаком Савойским, а семейство Савойских служило частью французам, частью испанцам (вспомним победителя при Сен-Кантене принца Эмманулила-Филлиберта Савойского).

Вторым по значимости в семействе де Гизов был конечно же дядя Генриха — кардинал Лотарингский. Именно он и мать и были идейными наполнителями и вдохновителями Генриха.

Постепенно вокруг Генриха де Гиза нарастал костяк приверженцев, в народ вбрасывались слухи и сплетни, типа «Де Гизы приде — порядок наведе». Кроме того, сторонники дома Лоррейнов потихонечку занимались очернительством конкурентов, но до Варфоломеевской ночи он не был… или вернее даже не так — он был далеко не единственной иконой и надеждой католиков Франции.

При этом де Гиз был настоящим карьеристом, совершенно не верил в католичество как в религию («если бы я мог выбирать религию сам — я бы стал протестантом» — это слова кумира католического Парижа, сказанные примерно в 1570-м).
Стоит понять самое главное — используя ультраконсервативное католичество семейка Лорренов-Гизов решала свои личные цели. Они не были фанатиками, они, используя фанатиков, хотели вернуть свое влияние на короля, свое положение при дворе, и убрать с дороги конкурентов Колиньи-Шатильонов. Просто обрядили Гизы эти свои цели в маски борьбы «за чистоту рядов» и борьбу с еретиками.

Анна д’Эсте

Если учесть, что автор – далеко не последняя фигура в в Белом движении, а так же тот факт, что, как замечает историк А.Мартынов, – «Константин Вячеславович после поражения колчаковцев успел побывать в Китае, Японии, Соединенных Штатах и Германии (где в 1923 году и появилась настоящая книга), то можно с уверенностью утверждать: ему было что сравнивать, а глорификация фашизма шла от чистого сердца».

По мнению генерала, всё прекрасно в фашизме, но

«Невольно может возникнуть вопрос: почему же тогда неудача белого движения, даже разгром его? Ведь фашизм идет всюду верными шагами к победе — для торжества права, правды и справедливости?»

– справедливо вопрошает К. Сахаров.

Из его же ответа на поставленный вопрос становится ясно, что ничего не меняется, что плохому танцору всегда и везде мешают одни и те же причины. Но Константин Сахаров не унывает:

И несомненно, за эти годы прибавилась к прежним новая заслуга России перед человечеством, перед всем миром: она своим белым движением сняла маску с социализма и показала его истинное лицо. Тем самым облегчен путь торжествующего, победного фашизма

Но он ошибся, умерев в Берлине почти ровно за 4 месяца до начала обозначенного им пути.
В Белом движении было много разных элементов — от правых до левых. Но Сахаров, по крайней мере, засвидетельствовал, на какой почве выросли белые коллаборационисты. Коих хватало.

———————————

От редакции: Тем временем в стране продолжают накаляться страсти вокруг памятников Колчаку, а некоторым невдомек, почему…

—————————————————————————————————

Вообще, удивительно, насколько все участники драмы под названием «Варфоломеевская ночь» оказались обделены талантами. Пожалуй только один человек во всей этой массе бездарностей был на самом деле велик — речь конечно же о Екатерине Медичи.

А что же представляли собой два самых главных заклятых врага, из-за которых все и началось? Да-да, речь именно и Гаспаре де Колиньи и Генрихе де Гизе. Давайте посмотрим.

Итак, Гаспар де Колиньи, племянник коннетабля Франции Анна де Монморанси. Естественно даже по самому положению — мажор, племяш главнокомандующего войсками французского королевства, избравший военную стезю. Карьеру военную начал в Италии, участвовал в битве при Черезоле (1544), а так же в морских сражениях против английского флота Генриха VIII, но по-настоящему отличился при Сен-Кантене (1557).

Те, кто читал «Две Дианы» Дюма, помнят описание обороны города.
Начать с того, что Эммануил-Филибер Савойский, находящийся на службе у испанцев, обманул французов как щенят — те ждали атаки на Шампань, куда была стянута армия Гиза, но терции просто сделали разворот на 90 градусов и ударили на беззащитную Пикардию. 2 августа 1557 года испанцы (6000 пехоты и 5000 конницы) натыкаются на маленький городок Сен-Кантен, окруженный устаревшими низкими стенами, с гарнизоном в 1200 человек,из которых только 500 имели реальный военный опыт, остальные — милиционеры из местных коммун.

10 августа к Сен-Кантену подходит французская армия коннетабля Монморанси (18000 пехоты и 6000 конницы) и решает напасть на противника, но испанские военачальники опередили французов в развертывании, форсировали Сомму, и просто разгромили Монморанси по частям. Особо отличилась конница под командованием графа Ламораля Эгмонта (того самого, казненного позже герцогом Альбой), ну и германские ландскнехты в составе французской армии — все 5000 человек во время боя просто перешли на сторону противника.
В результате остатки французской армии разбежались, частично усилив гарнизон Сен-Кантена (до 3000 человек), а герцог Савойский начал осаду этой крепостицы, которой командовал как раз Гаспар де Колиньи.

По сути, от того, сколько Сен-Кантен будет держаться и зависел исход компании. Пока армия Савойского была прикована к этому городу — французы имели возможность перебросить силы из Шампани и защитить Париж. Колиньи продержался 17 дней, отбив 11 штурмов, и потеряв в боях 800 человек. НО. Вот здесь начинается самое интересное!
Мог ли Колиньи держаться больше? МОГ! Оборона Сен-Кантена не была никоим образом нарушена к 27 августа, просто горожане начали роптать. Плюс — Колиньи (как это не раз еще будет в его военной карьере) решил, что сделал для своей чести все от него зависящее, и более никому ничего не должен. Он, по типу комиссара Кобретти, сыгранного блистательным Сильвестром Сталлоне, жуя зубочистку, отбросил дымящуюся аркебузу и бестрепетно взял в руки белый флаг — «баста, телепузики!»

В результате, что бы не говорили, именно Колиньи открыл путь на Париж. При этом попав в плен и не сумев выторговать нормальные условия для своего гарнизона.
Поставленный губернатором Гавра в 1562-м он из-за своих политико-религиозных игрищ сдает Гавр Елизавете Английской. Потом французской армии пришлось этот важный город и порт отбивать обратно.
В 1563-м году он вместе с принцем Конде вчистую проигрывает католическим войскам Монморанси и Гиза битву при Дрё.
13 марта 1569 года терпит поражение при Жарнаке, а 3 октября 1569 года — полный разгром при Монконтуре.
Единственная победа в его карьере — это наверное сражение при Арне-ле-Дюк (1570), но надо сказать, что там королевский маршал де Коссе-Бриссак сделал все возможные ошибки, какие только можно. Хотя какая это победа? Протестанты отбили два нападения католиков, католики наутро отказались от атаки и отошли. Как-то так.
Вобщем этот адмирал Франции, не выигравший ни одного значимого сражения, собирался и во всю призывал Карла IX напасть на Фландрию и объявить войну Испании. Хотя был своего рода эдаким Сэменом Семенченко времен Реформации.

Тем не менее — его уважали. К нему прислушивались. Почему? Да потому что одно дело снять балаклаву и выглядеть как Семен Семенченко. А другое дело — как Чак Норрис (еще и с зубочисткой!)

Как ни странно — все покупались на этот образ. Все. Кроме Екатерины Медичи. Она была дама разумная. И она имела наглость спрашивать — вот вы, господин адмирал, собираетесь завоевать Фландрию. А почему вы уверены, что вы победите герцога Альбу и его терции? На что Колиньи сердился, говорил, что нас много и мы в тельняшках, что заграница (в смысле — Англия) нам поможет, а сами фламандцы — они только и мечтают, как отдаться под руку французского короля.
Однако Екатерина сделала свои выводы о реальной боеспособности протестантского войска 7 июля 1572 года, когда 10-тысячную армию Жанлиса, шедшую на подмогу осажденному Монсу, у Сен-Жильена атаковали 8500 испанских солдат (4000 пехоты, 1500 всадников, и 3000 бельгийского ополчения) под командованием дона Фернандо де Толедо (сына герцога Альбы) и просто размазали по пикардийской грязи. За 2 часа потери только убитыми у французов составили 1200 человек, спастись удалось всего 1000 французских солдат.
Этот эксперимент со всей наглядностью и серьезностью показал, что представляет из себя испанская Фламандская армия, и сколь не подготовлена к войне с испанцами армия французская.

После его просмотра вы узнаете, что не было бы у страны танка Т-34 если бы не:

Вылезай коммуняка!

1. Помощь банды белогвардейцев, которые в 1940-м году захватывают оба опытных образца Т-34, но потом главарь передумывает и решает помочь Кошкину, предоставив горючее, без которого танки до Москвы не дошли бы. Вот так вот — благодарите за Т-34 банду белогвардейцев занимающуюся грабежами. Вот он вклад белогвардейцев в победу в ВОВ. Ждем кино про Николая II.

Секретные диверсанты на секретных мотоциклах в подмосковье.

2. Нежданная помощь со стороны немцев, которых послали помешать поездке танков в Москву, но они своими действиями помогли одному танку выбраться из канавы и он в стиле Бенни Хила перебил всех немцев крутясь на месте, а потом чудесным образом нашел второй танк в лесу и не менее чудесным образом смог починить его и доехать до Москвы. Спасибо фюреру за помощников.

На сцене с мотоциклистами абвера колесящими по СССР от Харькова до Москвы фильм превращался в натуральный фарс. Также порадовало указание диверсантам — «Теперь говорите только по-русски» — сказал командир ДРГ, и личный состав взял MG-34 и MP-40 начал сливаться с обычным советским населением. Они бы еще флаги со свастикой на лошадей и мотоциклы повесили для большей незаметности. И их так никто и не заметил вплоть до конца фильма, пока они в своих сетях не запутались.
Новые глубины дна нащупал и без того карикатурный образ сотрудника НКВД, который пол фильма угрожает всех расстрелять, допускает диверсию на предприятии, допускает кражу чертежей секретного танка с предприятия, до самого последнего момента не видит предателя под носом, не предлпринимает попыток связаться с органами НКВД и доложить о происходящем, ухлестывает за литейщицой тайно проникшей на секретное задание и потом и вовсе плывет по течению. Ну а когда товарищу Сталину показывали Т-34 на Красной Площади, то в танке сидел связанный предатель. Что сказал по этому поводу товарищ Берия, фильм умалчивает и это хорошо, а то комикс мог бы оказаться с плохим концом «….а потом их всех расстреляли, потому что Сталин».

Дроздовцы в боях за «родину».

Под конец накал бреда был таков, что даже стало смешно. На сцене с «финальной атакой» немецких диверсантов посмеялся в голос. Это было так плохо, что даже хорошо. Куда они его вытаскивать собирались — из под Москвы в Германию? Они как знали, что танк надо будет вытаскивать, поэтому завезли в СССР специальные мотоциклы с лебедками.

И они такие начали его тащить, а танк такой — жужух и начал крутиться. А немцы такие — Ахтунг! держите танк, не дайте ему вырваться из наших цепей. А танк такой повернулся и бац, все попадали. А главный фашист хотел подло кинуть гранату, но тоже запутался, упал в яму и сам подорвался. Бабаах! Не рой яму другому!!!

Вот интересно, так обсуждали эту сцену сценаристы?

В целом, фильм полнейшее барахло. Историчности тут понятно никакой нет. Авторы пытались соорудить развлекательную историю в комиксовом стиле на основе реальных событий, но попытка прямо скажем не удалась — картонные герои с убогой мотивацией, карикатурные немцы в стиле худших образчиков советского кино про «глупых немцев», очень посредственный экшн.