Метка: Неравенство

Указанный момент – совпадающий с моментом крушения СССР – разумеется, намекает. Однако тут сразу стоит сказать, что изначально речь шла о довольно разумных на первый взгляд мерах. (Т.е., об исключении наиболее грубых «приставаний».) С этим мало кто мог поспорить – но тогда же стало ясно, что на этом процесс не остановится. Что, в частности, выразилось в ставшем уже тогда стало популярным «правиле» отказывать дамам в «формальных знаках внимания» — вроде открывания дверей и уступания места в транспорте. Дескать, это унижает женщин и дает основание считать из «объектом сексуального вожделения». (Кстати, этот факт сильно удивлял постсоветских граждан – поскольку они-то знали, как выглядит общество реального равноправия полов. Впрочем, поскольку последние тогда смотрели на Запад, как на вожделенный Рай, то указанный момент виделся им как некое «милое чудачество», небольшое пятнышко на белоснежных одеждах божества.)

* * *

Впрочем, на фоне идущего тогда экономического подъема данные изменения действительно казались мелочью – поэтому и США, и мир в целом, легко прошли первый этап развития идеи «харрасмента». Хотя, конечно, были и те, кому это не понравилось, но в условиях роста экономики и радужных надежд на то, что вот-вот, и будет открыта дверь в дивный новый мир «третьей волны» эти люди, относившиеся, в большинстве своем к «старой формации» оказались в меньшинстве. Наиболее активные же (и наиболее «громкие» в плане изъявления своих идей) члены общества – т.е., молодежь, восприняла указанные изменения скорее положительно. Тем более, что они хорошо перекликались с казавшимися тогда прогрессивными идеями толерантности и «феминизма». (Последний в скобках, поскольку к историческому движению борьбы за права женщин этот самый «феминизм» имел очень малое отношение. Почему – будет сказано ниже.) Тогда это казалось продолжением процесса «демократизации мира», идущего с начала века и давшего права большинству населения – тем более, что в указанное время никто даже не думал связывать данную «демократизацию» со сгинувшей в небытие Советской державой.

Поэтому последующие два десятилетия указанный тренд развивался по восходящей. «Права меньшинств» — женщин, представителей ЛГБТ, негров, латиноамериканцев и т.д. постоянно увеличивались, а права «белых гетеросексуальных мужчин» напротив, ограничивались. Американские левые – т.е., либералы, которые в указанной стране сохранили свою историческую коннотацию – были в восторге. (Еще бы – они получили возможность «реально влиять на ситуацию».) Ну, а правые вяло возмущались. Но именно вяло – поскольку те, кто из них обладал хоть какой-то способностью к анализу, прекрасно видели, что в реальности под указанным покрывалом «левых идей» в реальности идут исключительно правые преобразования. (А те, кто не обладал, привыкли следовать указаниям «обладающих».)

Именно поэтому все время «торжества толерантности» реальная заработная плата большинства населения США падала – а реальные доходы 1% наиболее богатых резко росли. До определенного времени это сглаживалось развитием системы кредитования, однако и последняя не могла расти бесконечно. Ну, а самое главное – пресловутый «дивный новый мир» оказался банальным «пузырем». И пузырем «биржевым»: скажем, вселяющая столь большие надежды «экономика доткомов» рухнула в марте 2000 года. То же самое случилось и с пришедшей ей на смену «экономики недвижимости», которая приказала долго жить в 2008 году. (Правда, до конца «спустить» цену на жилую и нежилую недвижимость тогда не дали, устроив форсированную финансовую «накачку» американской экономики.) Впоследствии была еще несколько «пузырей», включая до сих пор еще существующий «сланцевый пузырь», «зеленый пузырь» и т.д.

Впрочем, не менее важно было то, что даже в условиях «роста экономики» основные «события» практически всегда происходили исключительно на бирже. В реальной же производственной деятельности если что и шло – так это перевод предприятий из США и стран Европы в Китай и иные азиатские государства. Т.е., разрушение экономического базиса западного общества. Более того – даже те процессы, которые, как могло бы показаться, затрагивают «реальность», на самом деле виртуальны в гораздо большей степени. (Как сланцевая добыча нефти – которая так и не смогла достичь реальной рентабельности.) Поэтому до многих постепенно начало доходить, что их надежды на будущее тщетны – и вместо «дивного нового мира» жить предстоит в условиях непрерывно угрожающего кризиса. (Это в лучшем случае.)

* * *

Ну, а реальные достижения «толерантности» состоят только в том, что теперь невозможно становится «прямое указание» на имеющиеся в обществе проблемы. Скажем, на то, что среди цветного населения тех же Штатов имеется повышенный уровень преступности. (Точнее сказать – среди малообеспеченного цветного населения, погруженного в вечно депрессивное существование «плохих кварталов». Поскольку те негры, что смогли войти в «правящий класс» или его обслугу, живут превосходно – и ни в какую преступность не уходят.) Наверное, тут не надо говорить, почему это происходит – в том смысле, что в нашем общественном сознании торжество «генетических идей» еще не настолько полное, нежели в американском. И нам еще можно понять, почему негритянские подростки из бедных районов скорее будут торговать наркотиками, нежели займутся изучением высшей математики. (В том смысле, что связано это не с «неполноценностью черной расы», а с тем, что их родители не имеют постоянного дохода, необходимого для того, чтобы заниматься детьми.)

Поэтому просто укажем на то, что нынешняя «политика толерантности» в реальности оказывается ничем иным, как банальной цензурой, замаскированной под «красивые идеи». Равно как цензурой являются все эти «позитивные дискриминации» и прочие квоты для «представителей меньшинств» — ну, может быть, за исключением инвалидов. (Которые реально не имеют возможности достичь уровня «среднего человека».) Поскольку они банально означают, что определенные слои общества не имеют достаточной возможности к получению нужного уровня квалификации. Впрочем, нет – есть и еще одна важная особенность, которую выражает данное положение. А именно – уже указанное стремление западной экономики к «пузырям», к имитации деятельности вместо деятельности. В подобном случае замена «классного спеца» на одноногую черную лесбиянку действительно мало что меняет – по крайней мере, в общенациональном масштабе. Да, «спец» выполнит стоящую задачу на порядок быстрее – но эта быстрота давно не нужна: как уже говорилось не раз, все рынки давно уже разделены-переделены, и единственной возможностью занятия более высокого места на них сейчас выступает лишь наличие «административного ресурса».

* * *

Вот мы и подходим к основанию «проблемы толерантности» — которая состоит в том, что, по сути, за исключением вмешательства властей, ничто существующей западной экономике помочь уже не может. Поскольку последняя давно уже «выжрала» все ресурсы – рынки, дешевое сырье, качественную рабочую силу, новации – а производить новые оказывается неспособной. (Точнее – «не желающей», т.к., это снижает норму прибыли.) Однако поскольку за последние десятилетия количество произведенного ранее оказалось колоссальным, то оказывается, что некоторое время вполне можно жить, перераспределяя имеющееся. (Чем, собственно, западная экономика и занимается в последние два десятилетия.) В подобном состоянии «толерантность» оказывается ничем не хуже иного другого способа борьбы за «место у кормушки». Тем более, что, как уже говорилось, она «красиво выглядит» и позволяет маскировать реальные общественные проблемы.

В свою очередь, данная особенность ведет к ее развитию – все хотят быть «толерантнее», т.е., иметь административные преимущества. Поэтому нет ничего странного в том, что чем дальше – тем «жестче» становится «толерантное давление». Достигая своей высшей (на данный момент») формы в указанном вначале движении «МеТоо». (Т.е., в резком ужесточении определения пресловутого «харрасмента», перешедшего уже от происходящих событий к «подъему» каких-то древних случаев. )Поскольку на самом деле это есть ни что иное, как банальная борьба «за место под Солнцем». (Точнее, за место около «государственной сиськи».) Кстати, тот факт, что эта самая борьба оказалась в данном случае крайне актуальной в сфере шоу-бизнеса, прекрасно показывает, насколько данный «бизнес» перестал быть чисто бизнесом – войдя в уже указанную систему распределения имеющихся ресурсов. (Впрочем, тот факт, что Голливуд давно уже не является «частной лавочкой», а существует, будучи встроенным в огромную систему частно-государственных связей, известно уже давно.)

Ну и, разумеется, ничего конструктивного и прогрессивного это «движение» (равно, как иные «толерантные движения») не несет. Так что потуги «феминисток» объявить себя защитницами женщин так же относятся к последним, как потуги апологетов «зеленой экономики» к реальной защите окружающей среды. (Которые говорят: давайте произведем побольше электромобилей, не упоминая при этом, что для данного акта надо отправить на свалку бензиновые авто, а затем затратить немало энергии на новое производство.) И на самом деле имеют только одну цель: заставить людей отдать дополнительные деньги на «развитие экономики». (Не важно – свои или государственные.) Ну, «среднему человеку» после действий данных «защитников» (не важно, природы, женщин или негров) гарантировать можно только одно: станет еще хуже.

* * *

Ну, а с глобально-исторической точки зрения указанные действия оказываются ни чем иным, как выражением «сексуальной контрреволюции» — явления, связанного с уже не раз помянутой «советизацией мира», и в этом плане, безусловно, прогрессивного. Но, разумеется, об этом надо говорить уже отдельно…

Истоки фашизма

Если попытаться выразить идею фашизма одним словом, то этим словом, вероятнее всего, станет «неравенство».
Неравенство старо как мир и существует в человеческом обществе с самого начала. Люди делятся на сильных и слабых, богатых и бедных, здоровых и больных, угнетателей и угнетенных и т. д. Такое же разделение есть и среди народов: империи и колонии, завоеватели и завоеванные, жители плодородных и жители скудных земель.

И тут возникает одна загвоздка. Хотя неравенство и существует объективно, оно полностью противоречит общечеловеческой морали. Мораль — это результат эволюции взаимовыручки и кооперации. Она построена на альтруизме и тоже является неотъемлемым атрибутом нашего общества.

Именно поэтому угнетатели испокон веков стараются хоть как-то оправдать свое право на угнетение. Эти попытки они предпринимали еще на заре цивилизации, что нашло отражение и в государственных законах, и в различных религиозных догмах.

Но в XIX веке, во времена индустриальной революции, этим идеям попытались придать более рациональную форму. В результате появилось сразу несколько учений, которые, апеллируя к науке, оправдывали те или иные формы неравенства.
В основу фашизма легли четыре из них: социальный дарвинизм, евгеника, расовая теория и расовая гигиена. Рассмотрим их по порядку.

Социальный дарвинизм. Это учение сформировалось в XIX веке стараниями английского мыслителя Герберта Спенсера, а затем было подхвачено другими учеными и философами.

Суть его в том, что в человеческом обществе якобы действует такая же эволюция, как и в дикой природе. Успеха среди людей добиваются «наиболее приспособленные» (или просто — сильнейшие), что, по словам социальных дарвинистов, идет на благо всему человечеству.

В более широком, философском и моральном смысле, социальный дарвинизм — это оправдание древнего принципа «кто сильнее, тот и прав». В дальнейшем именно этот принцип стал основой для многих других учений о неравенстве: социальных, экономических, политических и т. д.

О социальном дарвинизме у нас была отдельная статья, поэтому подробно на нем останавливаться не будем.

Евгеника (от греческого слова «евгенис» — «благородный, хорошего рода»). Это учение логично вытекает из социального дарвинизма и утверждает, что человеческую «породу» можно улучшить с помощью селекции. Впервые эта идея была озвучена двоюродным братом Чарльза Дарвина — английским антропологом Фрэнсисом Гальтоном, которому и принадлежит сам этот термин.

Для выведения «качественных людей», евгеника предлагает использовать те же методы, которые веками применялись для селекции животных:

• Содействовать воспроизводству людей с полезными для общества признаками: здоровье, ум, красота, высокие моральные качества и т. д.
• Препятствовать воспроизводству лиц с различными дефектами: больных, имеющих асоциальные наклонности или низкий интеллект.

Идея создавать «сверхлюдей» была и до сих пор остается очень соблазнительной для человечества. А потому евгеника быстро завоевала популярность в Европе и США, где со временем были приняты различные евгенические законы. В какой-то момент это учение даже докатилось до СССР, однако уже в 20-х годах советская наука его отвергла.

Расовая теория. Основоположником «научного расизма» считается Жозеф-Артюр де Гобино, автор вышедшего в 1855 году «Эссе о неравенстве человеческих рас». В этой работе излагались следующие идеи:

1. Человеческие расы не равны. Они отличаются друг от друга врожденными духовными и физическими качествами, интеллектом, моралью и т. д. Якобы этим и объясняется неравномерность в развитии государств и цивилизаций.

2. Именно от расы, в первую очередь, и зависит «общественное бытие». Если, например, какое-нибудь социальный институт не соответствует «характеру» расы, он не приживается.

3. Многие проблемы человечества возникают из-за смешения рас. Этим, по мнению Гобино, объясняется упадок различных цивилизаций.

4. Белая раса самая продвинутая и высокоразвитая. Особенно это касается «арийцев».

Замечу, что Гобино был не просто приверженцем расового неравенства, но и неравенства как такового. По его мнению, равенство — это «торжество серости», а значит оно унизительно для человека.

Эстафету у Гобино принял Хьюстон Стюарт Чемберлен. В 1899 году в Мюнхене вышла его книга «Основы XIX века», где он изложил собственные взгляды на расовую теорию.

К тому, что уже было сказано у Гобино, Чемберлен присовокупил «негативную роль евреев в истории» и существенно развил идею о превосходстве «арийской расы». Все это он снабдил путаными рассуждениями о физических и умственных признаках отдельных рас, о влиянии расового происхождения на культуру и т. п.

Книга Чемберлена пошла «на ура». Она выдержала несколько переизданий и оказала огромное влияние на мировоззрение Гитлера и его сторонников. А позднее Чемберлен и сам стал членом НСДАП.

Расовая гигиена. Учение возникло на стыке расовой теории и евгеники в конце XIX века, а его основателями стали немцы Вильгельм Шаллмайер и Альфред Плётц. Термин «расовая гигиена» показался им более удачным, чем просто «евгеника», поскольку подразумевал еще и масштабную реформу общества ради «улучшения здоровья нации».

Как же Шаллмайер и Плётц планировали улучшать ее здоровье?

Во-первых, они считали, что медицина не должна поддерживать слабых — это противоречит естественному отбору. Они активно выступали за негативную селекцию, в том числе и «отбраковку» неизлечимо больных.

Во-вторых, они предлагали взять под контроль размножение человека, чтобы не допустить «деградации общества». По их мнению, нужно предотвращать сексуальные контакты, которые могут иметь нежелательные последствия для нации, и поощрять «правильные» браки.

В 1904 году Плётц и психиатр Эрнст Рюдин (впоследствии — главный идеолог эвтаназии в Германии) основали журнал «Архив расовой и социальной биологии». Как ни странно, но в те годы он имел репутацию очень солидного и серьезного научного издания. А уже в 1905 году появилось и «Общество расовой гигиены», которое быстро обзавелось филиалами по всей стране.

Популярность расовой гигиены росла, и происходило это не только в Германии. Многие весьма уважаемые ученые того времени считали ее важной и респектабельной отраслью медицины (!), а ее сторонники в разных странах активно ратовали за фундаментальные изменения в политике, законодательстве и в общественной морали.

Становление фашистской идеологии

Первоначально все эти идеи обитали в основном в умах их создателей и почитателей. Но с началом Первой мировой войны они потихоньку начали просачиваться и в политику.

В 1914 году выходит «Воззвание к просвещенному миру», подписанное 93 соавторами, среди которых были и видные ученые. Этот документ славил «культурную миссию Германии» и ее борьбу с «азиатскими ордами из России». При этом авторы утверждали, что военная миссия немцев продиктована идеями справедливости, красоты и разума.

В том же году известный эволюционист Эрнст Геккель выпустил статью, восхвалявшую моральную, интеллектуальную и расовую чистоту Германии, которая сражалась против космополитической «Антанты». Ученый настаивал, что цивилизация погибнет, если победу в этой войне вдруг одержит «чудовищная смесь низших рас и народов».

Но даже поражение Германии ничуть не поколебало веру адептов расовой гигиены и социального дарвинизма. Напротив, оно только озлобило их, доведя их взгляды до откровенного цинизма.

В 1920 году в Германии выходит брошюра «Предание уничтожению никчемных жизней». Ее авторы, юрист Карл Биндинг и психиатр Альфред Хохе, предлагали ввести в обществе систему эвтаназии не только людей с непереносимыми страданиями, но и для неизлечимо больных вообще.

Особенно Биндинг и Хохе настаивали на умерщвлении людей, ведущих «балластное существование», то есть душевнобольных. Вот что они писали:

«Но, может быть, однажды мы созреем до понимания того, что устранение полных духовных мертвецов — не преступление, не безнравственное действие, не бесчувственная черствость, а дозволенный полезный акт».

К сожалению, Хохе и Биндинг были не единственными, кто в те годы высказывал подобные идеи. Сторонниками эвтаназии душевнобольных являлись знаменитый психиатр Карл Юнг, нобелевский лауреат Алексис Каррель и другие известные ученые.

И, наконец, в 1921 году вышла работа, которая обобщила все изложенные выше идеи и впоследствии стала «программной» для фашистского режима. Она называлась «Основы учения о наследственности человека и расовой гигиене», но известность она получила как «книга трех мужчин».

Ее авторами были трое известных ученых того времени:
— Генетик Эрвин Баур — основатель первого в Германии генетического университета.
— Антрополог Ойген Фишер.
— Врач Фриц фон Ленц.

У них было много общего. Все трое были врачами по образованию, но имели широкие познания в других областях науки. Все трое увлекались расовой гигиеной. Все трое полагали, что интеллект и психические свойства человека, прежде всего, обусловлены его генами. Все трое считали этичными и допустимыми как эвтаназию, так и эксперименты над людьми.

Их книга обобщала и систематизировала те идеи, которые уже высказывали их предшественники. Например:

• О важной роли борьбы за существование и естественного отбора у людей.
• О том, как общество без этого отбора деградирует.
• О вреде социального обеспечения нищих и слабых.
• О вреде медицинской помощи неизлечимо больным.
• О возможности улучшить генофонд человечества с помощью отбора и селекции
  и т. п.

Помимо прочего, книга была напичкана антисемитизмом, упакованным во всякие наукообразные термины.
«Трое мужчин» настойчиво предлагали ввести всеобщее генетическое обследование. Это, по их мнению, позволило бы отделить людей достойных размножения от недостойных. А к наиболее «достойным» авторы относили представителей высших слоев общества и, разумеется, ученых.

Однако на мой взгляд, интерес представляет скорее не содержание книги (ее авторы ничего нового, по сути, не сказали), а та реакция, которая на нее последовала.

Во-первых, «книга трех мужчин» была переведена на несколько языков и выдержала множество переизданий как в Германии, так и в других странах.

 

Во-вторых, книга вызвала бурный восторг и одобрение у научного сообщества разных стран. Из 325 рецензий, написанных в те годы на эту книгу, только 14 (!) оказались отрицательными. И даже в СССР нашлись ученые (например, генетики Кольцов и Филипченко), которые отреагировали на нее вполне доброжелательно.

Вполне возможно, что из всех книг, вышедших в XX веке, «Основы учения о наследственности и расовой гигиене» оказала наибольшее влияние на человечество. Но влияние это оказалось смертоносным. Достаточно сказать, что Гитлер целыми страницами заимствовал из нее материал для своего Main Kampf.

Начало: стерилизация

После прихода Гитлера к власти, евгеника и расовая гигиена в Германии получили поддержку на самом высоком уровне. Создатели и сторонники этих учений ликовали, поскольку у них, наконец-то, появилась возможность реализовать свои идеи на практике. Тем более что многие нацисты из правящей верхушки и сами горели желанием поскорее очистить «высшую расу от наследственно слабых и несостоятельных соплеменников».

В список «несостоятельных» вошло свыше 12 миллионов жителей Германии. Сюда попали душевнобольные, умственно отсталые, люди с тяжелыми формами инвалидности и представители низших наций, «загрязняющих арийскую расу»: евреи, цыгане и т. д.

Кровавое колесо в Германии постепенно начало раскручиваться.
В 1934 году вступил в силу «Закон о предотвращении рождения потомства с наследственными заболеваниями». Для начала немецких врачей обязали регистрировать случаи наследственных заболеваний у всех пациентов, за исключением женщин старше 45 лет. Если же врач по какой-то причине не сообщал о болезни, на него накладывался крупный штраф.

Когда все лица с отклонениями были поставлены на учет, началась их массовая стерилизация. Под действие закона попадали следующие заболевания:

• аффективные расстройства,
• шизофрения,
• МДП,
• эпилепсия,
• врожденная слепота или глухота,
• врожденные пороки развития,
• тяжелые формы алкоголизма и т. д.

Уже в то время амбиции нацистов простирались гораздо дальше одной страны. А потому они искали способы поставить эту процедуру на поток, чтобы в случае необходимости пропустить через нее миллионы. По их приказу врачи активно занимались поиском наиболее дешевых и быстрых методов стерилизации, проводя эксперименты с рентгеновскими лучами, химией и хирургией. Попутно изучалось влияние стерилизации на психику жертв.

В 1935 году закон о стерилизации был дополнен. Во-первых, в него добавили кастрацию за сексуальные преступления и гомосексуализм. Во-вторых, в немецких клиниках были легализованы аборты. Разрешение на них выдавалось женщинам, подлежащим стерилизации, а также по «этическим и расовым показателям». Для «чистокровных ариек» аборты по-прежнему были строжайше запрещены.

За все время действия программы принудительной стерилизации подверглись от 300 до 400 тысяч немцев, а по некоторым подсчетам — до полумиллиона. При этом из-за неудачных операций умерло от 3,5 до 6 тысяч человек.
Самое дикое, что закон о стерилизации продолжал действовать в Германии даже после падения фашистского режима. И если в ГДР его отменили сразу, то в ФРГ людей стерилизовали вплоть до 1974 года. Пострадавшие в этот период до сих пор официально не признаны жертвами.

Убийства детей

С 1939 года в Германии начались убийства неизлечимо больных детей. И хотя общественности их преподносили как «избавление от боли и страданий», в действительности фашистами двигало все то же стремление «очистить нацию».
Поводом для старта этой программы послужило «Дело ребенка Кнауэра», которое было умело обставлено с точки зрения пропаганды.

Для начала ребенок был обследован в клинике Лейпцигского университета профессором Вернером Кателем, который заявил, что мальчик никогда не станет нормальным. Услышав это, «убитый горем отец» написал прошение Гитлеру с просьбой об эвтаназии.

Тот, якобы озабоченный судьбой немецкой семьи, направил к Кнауэрам своего личного врача Карла Брандта. Проверив состояние ребенка, Брандт предложил удовлетворить просьбу отца, и вскоре мальчик был усыплен в Лейпциге все тем же профессором Кателем.

После того как общественное мнение было подготовлено, программа детской эвтаназии была запущена по всей Германии. Ее руководителем был назначен Филипп Боулер — начальник личной канцелярии фюрера. Исполнителями же были рядовые врачи из министерства внутренних дел.

И опять же: все началось с тотального бюрократического учета, как этого требовал «немецкий орднунг». В августе 1939 года вышло распоряжение об обязательной регистрации всех детей с физической и умственной инвалидностью. Отныне врачи и акушерки сообщали о таких детях в «Имперский комитет по научной статистике тяжелых наследственных и врожденных заболеваний», который передавал данные руководителям программы и ее исполнителям.

В самом начале жертвами программы становились только младенцы до 3 лет. Позже, когда уже вовсю заработала программа уничтожения и «неполноценных» взрослых, в списки стали включать всех детей и подростков до 17 лет.
Показаниями к эвтаназии становились любые тяжелые «наследственные» заболевания. Беру это слово в кавычки, поскольку в то время под это определение могло попасть какое угодно заболевание — все зависело исключительно от прихоти врача. При этом смертельный приговор ребенку зачастую выносился без всякой серьезной диагностики.

Сами убийства нередко совершались без согласия родителей. Им просто сообщали, что детей переводят в одну из специальных клиник, якобы для более эффективного лечения. Клиники назывались вполне безобидно — «Центры по уходу за детьми», а потому родители ничего не подозревали.

После эвтаназии родителям присылали липовые свидетельства о смерти, например, от воспаления легких. В действительности, смерть наступала от инъекции фенола или барбитуратов, хотя бывали случаи, что детей просто переставали кормить.

Всего в рамках программы детской эвтаназии было убито около 5200 детей.

Операция «Т-4»

К началу войны фашисты запланировали самую масштабную операцию «по очищению тела народа» от всех неполноценных и нетрудоспособных граждан. На этот раз они решили использовать нечто более радикальное, чем просто стерилизацию.
Еще в 1939 году по психиатрическим лечебницам Германии были разосланы специальные анкеты, по которым выявлялись «балластные элементы». На учет были поставлены пациенты:

• с шизофренией,
• эпилепсией,
• слабоумием,
• находящиеся на лечении более 5 лет,
• неспособные к физическому труду,
• с криминальным прошлым,
• «неарийского» происхождения.

Больше всего в этом списке оказалось больных шизофренией — почти 75%. Дело в том, что диагноз «шизофрения» в те годы был очень растяжимым и расплывчатым, и под него мог попасть фактически любой человек «со странностями».
Собранные анкеты рассматривала комиссия из 42 «экспертов». Изучив содержимое анкеты, они выставляли в ней свой вердикт: красный крест (смерть) или синий минус (оставить в живых). Самих больных «эксперты» не осматривали, ограничиваясь лишь данными из документов.

В том же году в Германии была основана «Благотворительная организация для лечения и ухода за больными в условиях стационара». За этим длинным и благопристойным названием прятался специальный бюрократический аппарат, которому и было поручено заниматься уничтожением отобранных жертв.

Чтобы скрыть причастность канцелярии Гитлера к этой организации, ее штаб-квартиру разместили подальше от правительственных учреждений. Располагалась она по адресу: Берлин, улица Тиргартенштрассе, дом 4. В дальнейшем ее деятельность проходила в документах под кодовым названием «Операция Т-4».

Ответственными за ее осуществление стали уже упомянутые выше Филипп Боулер, руководитель канцелярии Гитлера, и его личный врач Карл Брандт. Позже Филипп Боулер перепоручил это задание своему заместителю Виктору Браку. А непосредственно отбором и уничтожением больных занимались Вернер Хайде, медицинский директор «Т-4», и его заместитель Пауль Ниче. Оба в то время считались весьма известными в Германии врачами-психиатрами.

В рамках «Т-4» в Германии (а позднее — и в Польше) была создана сеть специальных клиник и организаций, отвечающих за транспорт, оборудование, документацию и т. п. Все они, так же как и само бюро «Т-4», носили различные безобидные названия.

Подготовка к операции завершилась. И в октябре 1939 года вышел приказ Гитлера:

«Ответственность за расширение сферы полномочий поименно назначенных врачей возложена на лидера рейха Боулера и доктора Брандта (Bouhler and Dr. med. Brandt), для того чтобы пациентам, которых на основе человеческого суждения считают неизлечимыми, можно было предоставить милосердное умерщвление после постановки прозорливого диагноза».

Документ фактически легализовал убийства больных, которые до этого времени оставались незаконными. Примечательно, что приказ был датирован задним числом — 1 сентября, то есть датой начала войны.

Массовое истребление людей началось уже в 1940 году. Сам процесс был тщательно продуман и работал с точностью заводского конвейера.

Бюро «Т-4» составляло списки фамилий и рассылало их по различным лечебным заведениям. Через несколько дней к воротам лечебниц подъезжали серые автобусы и забирали пациентов. Если больные догадывались о своей участи и начинали сопротивляться, им тут же делали успокоительный укол. Затем пациентов или сразу доставляли в одно из шести заведений для умерщвления, или же на несколько дней помещали в транзитные пункты.

По прибытии больных раздевали и поочередно отводили на врачебный осмотр. Врач должен был удостовериться, что перед ним именно те люди, которые внесены в список на уничтожение. Также во время осмотра требовалось сочинить какой-нибудь правдоподобный диагноз, который потом будет записан в свидетельство о смерти.

Убийством пациентов тоже занимались врачи. Они заводили больных в газовую камеру, замаскированную под душевую, и говорили жертвам, что сейчас они будут мыться. Затем врач-убийца открывал вентили газовых баллонов и запускал в камеру окись углерода.(Примечание. В самом начале программы врачи из «Т-4» экспериментировали с воздушной эмболией и различными ядами. Но в итоге они остановились на угарном газе, как на самом дешевом способе убийства).
Через два часа камеру проветривали и выносили трупы. Некоторых отправляли на вскрытие в рамках научных исследований, а остальных сжигали в крематории.

Родственникам убитых доставляли урну с прахом, сопровождая ее стандартным «утешительным письмом», а в причинах смерти указывали какую-нибудь выдуманную болезнь. Шаблон «утешительных писем» обычно выглядел так:

«К нашему большому сожалению, мы вынуждены сообщить Вам, что Ваш…, который… (дата) по распоряжению министерства, сделанному в соответствии с указанием имперского комиссара обороны, был переведен в наше заведение, скоропостижно скончался… (дата) вследствие… При его тяжелой неизлечимой болезни смерть означает для него избавление».

Операция «Т-4» особо не афишировалась. Очень часто родственники больных не знали, где находятся их родные и что на самом деле с ними случилось. Даже персоналу клиник обычно сообщали, что анкеты на пациентов заполняются для планирования расходов.

Убийства на оккупированных территориях

На территориях, где не работала программа «Т-4», убийства «неполноценных» осуществлялись силами специальных отрядов СС. Эти отряды действовали в Померании, Восточной Пруссии, оккупированной Польше, а в дальнейшем — и в других странах.

В отличие от врачей из «Т-4», эсэсовцы не заморачивались с «утешительными письмами» и прочей бюрократией. Они просто расстреливали пациентов или травили их окисью углерода в передвижных газовых камерах, а освобожденные таким способом лечебные заведения передавали для нужд СС или вермахта.

Именно такие оперативные группы СС действовали на оккупированной части СССР. Попутно они зачищали захваченную территорию не только от психически больных людей, но и от евреев, коммунистов и т. д. Самую же грязную и кровавую работу они нередко перекладывали на своих добровольных прислужников — местные отряды полиции и различных коллаборационистов.

Весь список преступлений, совершенных эсэсовцами в нашей стране, огромен. Приведу лишь несколько примеров.
— Психиатрическая больница в Виннице: 800 пациентов расстреляны, еще 700 отравлены ядом. Больница стала санаторием для немецких солдат.

— Могилев: уничтожено 836 больных.
— Минск: 632 человека. Врач Акимова, заподозрив неладное, пыталась спасти как можно больше пациентов, переводя их в отделение трудотерапии или выписывая к родственникам. Но 5 ноября больницу окружили полицаи. Они выкопали рядом с больницей ямы и расстреляли оставшихся больных.
— Рига: 709 пациентов.
— Аглона: 544 пациента (расстреляны силами «латышской самообороны»).
— Село Никольское (сегодня здесь расположена Санкт-Петербургская психиатрическая больница №1 им. Кащенко): казнены 900 пациентов и весь медперсонал. Уничтожение производилось 9-м полицейским батальоном.
— Киев: расстреляны 785 пациентов.
— Игрень (под Днепропетровском): 1300 пациентов.

— Полтава: 599 пациентов.
— Симферополь: 425 человек отравлены газом.
— Ставрополь: 632 пациента.
Фашисты убивали и детей-инвалидов. Например, в Ейске фашисты отравили газом воспитанников детского дома, а в Теберде (Карачаево-Черкессия) были убиты 54 тяжелобольных ребенка.

Дальнейшие события

В 1941 году энтузиазм в Германии пошел на спад. После первых неудач на Восточном фронте и начала воздушной войны против немецких городов, будущее страны уже не казалось немцам таким безоблачным, каким рисовала его геббельсовская пропаганда. И массовая эвтаназия, которая к этому времени уже стала достоянием гласности, лишь сильнее подрывала общественную мораль.

Уже вовсю беспокоились родственники убитых. Епископ Клеменс фон Гален, пользовавшийся авторитетом у немецких католиков, публично осудил эвтаназию в своей проповеди. Даже некоторые члены нацистской партии уже выразили свое недовольство программой «Т-4»

И 24 августа 1941 года Гитлер официально заявил о прекращении убийств. К этому времени, по данным внутренней статистики, только в Германии было уже уничтожено 70 273 пациента.

Однако конвейер массовых убийств остановился всего на три месяца. Да и как можно было его остановить, если даже сама идеология фашистского государства постоянно требовала новой крови? И уже в ноябре Гитлер разрешил бюро «Т-4» тайно продолжать свою работу.

Теперь уничтожение «неполноценных» проводилось не в центральных заведениях «Т-4», а непосредственно в лечебницах и психиатрических клиниках, по усмотрению их директоров.

Само же бюро «Т-4» занималось их активной поддержкой. Например, в больницы регулярно поступали специальные медикаменты для умерщвления — морфий, скополамин и т.д. Впрочем, сами директора нередко экономили на препаратах и убивали пациентов голодом или отсутствием надлежащего ухода.

Тайком продолжали свою работу и учреждения по отравлению газом. На этот раз их основными жертвами становились больные и нетрудоспособные узники концлагерей. Также к прежнему перечню лиц, подлежащих эвтаназии, добавились остарбайтеры — жители оккупированных территорий, которых угоняли на работу в Германию. Если по каким-то причинам работоспособность остарбайтеров не подлежала восстановлению, их просто убивали.

Сотрудники из «Т-4» тоже не бездействовали.

Во-первых, они продолжали собирать статистику по лечебным учреждениям и пациентам. Список с 1939 года значительно расширился. Теперь в него включали и обитателей домов престарелых, и работных домов, и воспитательных приютов. В приютах на учет ставили подростков, которые были «неспособны к научению или обладали извращенным характером».
Во-вторых, психиатры из Т-4, окрыленные поддержкой государства, разрабатывали проект тотальной реформы всего психиатрического лечения. Ее суть сводилась к следующему:

• Любой ценой вылечить излечимых больных и вовлечь их в трудовой процесс. Для этого надлежало активно применять электросудорожную терапию, инсулиношоковую терапию и другие подобные методы.
• Неизлечимых предполагалось использовать как трудовую силу в специальных заведениях, вплоть до их эвтаназии. Эвтаназия же должна была стать «естественной частью медицинской помощи».

Если бы не поражение фашизма, то такая психиатрия вполне могла стать реальностью.

Однако в те годы «проявили себя» не только психиатры из «Т-4», но и другие немецкие врачи. Например, в это же время начались первые эксперименты на людях — узниках Дахау и других концлагерей.

В 1941 году врач Зигмунд Рашер, с одобрения Гиммлера, начал серию опытов для нужд люфтваффе. Его целью было изучение декомпрессии и гипоксии на больших высотах, из-за которых иногда погибали немецкие летчики. Во время экспериментов подопытных заключенных оставляли без воздуха, помещали в камеры с высоким давлением и топили в воде. В результате всех этих опытов было замучено около 80 человек.

Итоги своих исследований Рашер представил на научной конференции в Нюрнберге. Реакция остальных ученых была одобрительной. Замечаний ни к научной, ни к моральной стороне этих опытов у них не возникло.

Позже в Германии проводились и другие исследования. Например:

• Пригодность морской воды для питья (на цыганах).
• Лечение сепсиса и перитонита (на узницах Равенсбрюка).
• Лечение тифа (Бухенвальд).
• Лечение ожогов (которые предварительно наносились заключенным).
• Испытание иприта и фосгена и т. д.

Как видим, ни врачебная этика, ни клятва Гиппократа, ни элементарная человеческая мораль для нацистских медиков ничего не значили. И если общественное бытие определяет общественное сознание, то фашистское государство стало настоящей фабрикой по превращению людей в хладнокровных убийц.

Что же касается психиатров из «Т-4», то их жертвами стали 70 тысяч человек до официальной «отмены» эвтаназии, и еще около 180 тысяч — после «отмены». Каких-то серьезных протестов со стороны врачей в Германии не было.

После войны

Сразу после войны начались судебные процессы над руководителями программы «Т-4» и ее непосредственными исполнителями.
Брак и Брандт, кураторы программы умерщвления, в 1946-1947 годах были осуждены американских трибуналом и приговорены к смертной казни. Филипп Боулер под суд не попал: он принял яд еще в мае 1945 года.

Вернер Хайде, медицинский директор «Т-4», в 1947 году сбежал из тюрьмы. Почти 13 лет он скрывался под вымышленной фамилией, работал спортивным врачом и даже несколько раз привлекался в качестве судебного эксперта. В 1959 году он был арестован, а в 1964 году повесился в своей камере, не дожив пяти дней до начала суда.

Его заместитель, Пауль Ниче, ответственный за смерть как минимум 70 тысяч человек, был арестован в 1945 году. Свою защиту на суде Пауль Ниче выстраивал опираясь на идеи евгеники и расовой гигиены. Он ничуть не раскаивался в содеянном и пытался доказать, что убийства больных было оправдано и с научной, и с моральной точки зрения. Суд признал его виновным и приговорил к гильотине.

Всего в рамках расследования преступлений Т-4 было осуждено около 90 человек.
Однако многие преступники все же сумели избежать наказания. При этом судебные разбирательства над ними зачастую всячески тормозились и саботировались заинтересованными кругами в правительстве ФРГ.
Например, нацистский врач Хорст Шуман, виновный в уничтожении 15 тысяч «психически неполноценных лиц», был осужден лишь через 25 лет после войны.

Сразу после того, как был выдан ордер на его арест, Шуман укрылся в Африке (не исключено, что с попустительства своих высокопоставленных покровителей) и только в 1966 году был экстрадирован из Ганы в ФРГ. Суд над ним начался в 1970 году. Но уже в 1972 году Шуман был освобожден из-под стражи по состоянию здоровья и умер своей смертью в 1983 году.

Профессор Фалькенхаузер, бывший главврач больницы в Кауфбойрене и автор программы систематического голода для пациентов, получил всего 3 года. Но в тюрьму он так и не попал: его отпустили опять же — по состоянию здоровья. Более того, до конца своих дней он получал от государства пенсию.

Эксперты «Т-4» Вернер Филлингер, Фридрих Мауц и Фридрих Панзе, которые отбирали жертв для эвтаназии, тоже избежали наказания. Все трое продолжили работать врачами и даже занимали высокие посты в Немецком обществе психиатров.
Неплохо сложилась и судьба идеологов «Т-4». Двое авторов «книги трех мужчин», Ленц и Фишер (Эрвин Баур умер еще в 1933), после войны сохранили свое членство в немецкой академии наук. Ученые всячески отрицали свою ответственность за преступления нацистов, а о той книге, которая помогла им сделать столь блистательную карьеру, они старались лишний раз не вспоминать.

Впрочем, иногда у Ленца и Фишера случались приступы откровенности. В такие минуты они высказывали сожаление, что нацисты дискредитировали их «прекрасные идеи по улучшению человечества».

Евгенические программы других стран

Западная пропаганда сделала все возможное, чтобы слова «евгеника» и «расовая гигиена» сегодня ассоциировались исключительно с фашистской Германией.

Правда же в том, что свои евгенические и расовые законы действовали и в других странах. «Очищением нации» в свое время занимались Канада, США, Норвегия, Дания, Швеция, Финляндия, Япония и т. д. И более того: кое-где евгенические законы продолжали работать даже спустя десятилетия после победы над фашизмом.

Разумеется, «цивилизованные» страны обходились без газовых камер и смертельных инъекций, ограничиваясь, в основном, лишь массовой стерилизацией «неполноценных».

Особенно «прославилась» в этой области Швеция. Здесь закон о стерилизации приняли в 1934 году, почти одновременно с фашистской Германией и по соображениям все той же расовой гигиены. Сразу же после войны из него по-быстрому убрали все упоминания о «расовой неполноценности», но действовать он продолжал вплоть до середины 70-х годов.

Последняя стерилизация умственно отсталой шведки была проведена в 1976 году. Эта операция, как и все предыдущие, прошла незаметно и не привлекала внимания общественности. Скандал разразился лишь спустя двадцать лет, и после этого правительство вплоть до 2003 года выплачивало компенсацию пострадавшим.

Когда читаешь истории жертв стерилизации в Швеции, становится не по себе от всего этого безумия:

Священник жалуется в полицию, что 13-летняя ученица его воскресной школы не способна выучить катехизис. Этого оказалось достаточно, чтобы ее стерилизовали.
Другая девочка плохо видит, но у родителей нет денег на очки. В школе она не может разглядеть, что учитель пишет на доске, однако стесняется об этом сказать. Ее признают умственно неполноценной и отправляют в больницу на стерилизацию.
Еще у одной девочки в детстве иногда случаются судороги, и врачи ставят ей диагноз «эпилепсия». Спустя много лет она забеременела. И хотя приступы с детства не повторялись, врачи вынудили ее сделать аборт, а потом стерилизовали. В 70-е она показалась другим врачам и узнала, что никогда не страдала эпилепсией.

Кстати, активным лоббистом евгенических законов была шведский политик Альва Мюрдаль, которой в 1982 году вручили Нобелевскую премию мира. Впрочем, рядом с Горбачевым и Обамой она смотрится вполне гармонично.

Что же касается оплота демократии, то в США первые евгенические законы были приняты еще в 1895 году, то есть задолго до появления Гитлера. Первым штатом, где ввели подобный закон, стал Коннектикут, а к 1917 году к нему присоединилось еще 20 штатов.

Евгеническая программа в США была направлена на то, чтобы предотвратить появление потомства у «неполноценных» людей. А к таковым в Америке относились психически больные, умственно отсталые, эпилептики, глухие и слепые. Меры для ее выполнения принимались разные: от все той же стерилизации, до 3 лет тюрьмы, если незаконный брак все-таки был заключен. Кроме того, в штате Виржиния запрещались браки с представителями «низших рас».

Самая масштабная стерилизация в США развернулась в штате Калифорния. Здесь с 1909 по 1964 год этой процедуре было подвергнуто свыше 20 тысяч человек.

Речь, кстати, не обязательно шла о людях с какими-то отклонениями: для стерилизации достаточно было, например, решения опекуна. А по словам левой активистки Анджелы Дэвис, в рамках евгенического закона в Америке принудительной стерилизации массово подвергались индейцы и чернокожие.

Евгенические законы действовали в США вплоть до 1974 года.

Но дольше всего эти законы продержались в Японии: до 1996 года. Здесь показанием к стерилизации становилось не только генетические отклонения у женщины, но и наличие таких отклонений у других членов ее семьи, вплоть до четвертой степени родства.

Заключение

Многим сегодня кажется, что все эти безумные и бесчеловечные идеи навеки остались в прошлом. Мол, человечество получило прививку от фашизма, переболело этой заразой, а значит больше никогда уже к ней не вернется. Но боюсь, что это совсем не так.
В настоящее время, благодаря медико-генетическим изысканиям, перед человечеством открываются невероятные возможности. Современная медицина уже научилась:

• Достаточно точно определять наличие у родителей тех или иных наследственных заболеваний.
• Предсказывать генотип будущего ребенка.
• Находить отклонения на самых ранних стадиях беременности.

При необходимости врачи даже могут заменить «испорченный» ген и полностью вылечить генетическое заболевание.
Недалек тот день, когда родители сами смогут выбирать, какими физическими или интеллектуальными качествами будет обладать их будущий ребенок. К этому можно прибавить современные достижения в области протезирования: медицина уже научилась ставить «на ноги» парализованных и даже возвращать зрение слепым.

А потому в наши дни идеи «облагораживания и усовершенствования» человека опять набирают популярность. Это значит, что сегодня, как и сто лет назад, снова становятся актуальными и этические вопросы.

Да, идея создавать сверхлюдей выглядит крайне привлекательно. Только представьте:

• С рождения быть здоровым, красивым и сильным.
• Не болеть и не стареть.
• Жить вечно.
• По мере надобности менять или даже апгрейдить любые органы.
• Обладать неограниченной памятью и сверхинтеллектом.
• А если нужно, то и приобрести различные сверхспособности, как у героев комиксов Marvel.

Неудивительно, что сегодня идеи подобного «усовершенствования» отстаивают даже люди с левыми убеждениями.

Но беда всех этих идей в том, что неравенство в этом мире никуда не делось. Здесь по-прежнему есть угнетатели и угнетенные, богатые и бедные, люди, обладающие властью, и люди, вынужденные ежедневно бороться за выживание. К чему приведет возможность создавать «сверхлюдей» в таком мире?

Правильно: всеми благами трансгуманизма и генной инженерии смогут пользоваться лишь те, кому они по карману. Именно они будут менять износившиеся органы как перчатки. Это они приобретут сверхспособности и сверхинтеллект. Это у них будет генетически безупречное потомство и вечная жизнь.

А где-то там внизу, на другом конце социальной лестницы, будут влачить жалкое существование и по-прежнему страдать от болезней различные пролы, морлоки, кжи… Не важно, как будут называть угнетенные классы в будущем, но они обязательно будут. Ведь кто-то же должен своим тяжелым трудом оплачивать все это благолепие?

Стоит ли надеяться, что на этот раз все обойдется без газовых камер и смертельных инъекций?

Нет, не стоит. Пока в этом мире есть угнетатели и угнетенные, кровавая история XX века может повториться еще не один раз.

Конечно, толкинисты есть разные: одни просто воображают себя эльфами в этом самом лесу, другие воображают себя эльфами и не в лесу тоже, а третьи даже верят, что они — реальные эльфы.

Как бы то ни было, все их разновидности крайне страдают от нападок. Дело в том, что некоторые, чуждые духу Средиземья, люди обидно смеются над толкинистами, оскорбляют их, а иногда даже избивают.

Правда, другие люди смеются над ещё кем-то, оскорбляют ещё кого-то и даже избивают ещё кого-то, но толкинисты считают, что над ними смеются особенно обидно.

Кроме того, у них особо ранимая и чувствительная эльфийская душа, поэтому закон, защищающий всех в целом, конкретно их должен защищать сильнее.

Правда (тут вы снова правы), представители других течений ровно то же самое думают про себя — что именно их особенно сильно зажимают и чморят. Но толкинистам повезло: в высших эшелонах власти уже окопалось множество толкинистов, поэтому те принимают особый закон: над толкинистами нельзя смеяться, их нельзя оскорблять, равно как нельзя оскорблять и их взгляды.

Этот закон вызывает некоторое недовольство у нетолкинистов, но толкинисты разъясняют: не волнуйтесь, этот закон — только для того, чтобы опостылевшие хулиганы, называющие себя «Бунт Лишайниковых Троллей», перестали врываться на поляны сбора толкинистов и срывать им их игрища. И общественность как бы успокаивается.

Однако складывается интересная ситуация. Всех граждан в стране от оскорблений по признаку принадлежности к группе защищает один единый для всех закон. А толкинистов защищают два: тот общий для всех и ещё один, написанный специально про них.

Конечно, токинисты в среднем порядочные люди, но соблазн слишком велик: ведь появился способ давления на всех остальных. Правила игры теперь одни для всех, только если ты не толкинист. А если ты толкинист, то у тебя как бы свои особые правила — в твою пользу. Ну типа, если футболист Спартака делает подсечку футболисту Динамо, то ему дают красную карточку, а если футболист Динамо аналогично подсекает футболиста Спартака, то ему дают жёлтую или даже устное порицание.

Да, вроде бы правила совсем чуть-чуть особые, но ведь в любом споре у тебя два козыря против одного у твоего оппонента. Если он тебя оскорбит, ему будет хуже, чем если ты его.

И потихоньку наиболее несознательные из толкинистов начинают пользоваться новым законом уже совсем даже не для защиты от «Бунта Лишайниковых Троллей», а для укрепления своих позиций и подавления позиций нетолкинистов.

Тем более, что оскорбительно для толкинистов, а что — нет, суды выясняют путём анализа текстов, написанных наиболее влиятельными толкинистами.

Infornal Fuckъ — Ролевики

Вскоре выясняется, например, что толкинистов оскорбляет не только фразы вида «толкинисты — чудаки». И даже не только «эти ваши Властелины Колец — хреновая сказка». Фраза «эти ваши Властелины Колец — хорошая сказка» для них не менее оскорбительны. Ведь «Властелин Колец» с их точки зрения совсем даже не сказка.

«А что это? Миф?» — спрашивают окружающие. «Не-не-не, мифы — это где-нибудь в Древней Греции, а у нас это — Предание. Причём, основанное на реальных событиях», — отвечают толкинисты. Таким образом, любой, кто публично объявит о том, что он не верит в реальность Гэндальфа, автоматически оскорбляет толкинистов, поскольку «неуважительно отзывается об их Предании».

Общественность через некоторое время оказывается вынуждена — не смотри, что тут нарушается Конституция — говорить о выставленном токинистами перечне книг исключительно с уважением, а эльфов, гномов и хоббитов никогда не называть публично «вымышленными существами». С другой стороны, толкинисты запросто могут публично же сообщать, что у нетолкинистов чувства и мысли недоразвиты, поскольку те не в состоянии впустить в себя Илуватара, да и на квенье даже пары слов связать не могут.

Кстати, да. Школьникам отныне предоставлен выбор: либо уроки по изучению Музыки Айнур, либо — для не исповедующих толкинизм — уроки культурологических аспектов традиционных верований Арды. Ведь школа, как разъясняют толкинисты, это — общее пространство. То есть, пространство и толкинистов тоже. Поэтому не изучать там хоть что-то, связанное с Эа, Айнур и Ардой, никак нельзя.

Постойте, — может сказать читатель, — но откуда вдруг такие преференции из-за одного-то всего лишь дополнительного закона? О, тут всё просто. В мире рулит статистика. И теория эволюции — сколь бы вы в ней ни сомневались. Даже небольшая юридическая преференция на большом множестве стычек оказывает огромный эффект. Если кто-то может чуть сильнее надавить на оппонента не словами, а государственным аппаратом, то всё множество таких, чуть более равных, чем остальные, людей довольно скоро окажется людьми первого сорта, подавляющих людей сорта второго.

Ведь и хамящий нетолкинисту толкинист, и хамящий толкинисту нетолкинист — оба хамят. Но с точки зрения законодательства толкинист оказывается несколько равнее, чем все остальные. И своего обидчика–нетолкиниста ему оштрафовать или подзакрыть несколько проще. А значит, в конечном счёте всему множеству толкинистов уже гораздо проще вызвать страх перед собой у других, чем другим — страх толкинистов перед ними.

Закон по сути самим своим существованием подтверждает: чувства толкинистов более важны, чем чувства всех остальных. У толкинистов как бы заведомо чувства тоньше, этих чувств больше, а сами толкинисты совершеннее всех остальных.

Фиксация этого на юридическом уровне приведёт это вовсе даже не к «миру между людьми разных убеждений», а строго наоборот: к радикальному усилению противостояния. А в отдалённой перспективе — к физическому выпиливанию одной группой другой группы.

Ведь тут дело в чём: люди «первого сорта» будут конвертировать свою первосортность в преумножение преференций. А люди «второго сорта» будут этому яростно противостоять. Кто победит, неизвестно, однако это положение — заведомо неустойчивое. И либо «второсортных» загонят в резервации, либо «первосортных» в одночасье почикают. В истории нашей планеты неоднократно реализовывались оба варианта, но вот устойчивое положение в таких условиях не реализовывалось ни разу. Поэтому в какой-то момент либо все под страхом смерти обязаны верить в реальность эльфов и Гэндальфа, либо гильотина конвейерным способом обезглавливает первотолкинистов.

Конечно, толкинистов я привёл только в качестве примера. Я ни в коей мере не сомневаюсь, что толкинисты — порядочные люди, которые никогда не будут настаивать на внедрении двойных стандартов на государственном уровне, как бы ни велика была их любовь ко вселенной Толкиена.

Но, не ровён час, такое же проделает кто-то другой. Какая-то другая, менее порядочная группа людей, не только не отвергающая с негодованием, но даже приветствующая двойные стандарты — если те дают именно им особые преференции. Проделает и тем самым запустит маховик непримиримой вражды, приводящей в конечном счёте к резервациям или гильотине.