Метка: Рынок

Итак, куда девались качественные западные вакцины? Здесь всё просто. Напомню, что производство таких иммунобиологических препаратов — дело весьма хлопотное: надо вырастить вирус на куриных эмбрионах, затем очистить препарат от лишних молекул и сохранить антигенные белки от порчи. Короче, много качественной вакцины не произведёшь. И всё же в прежние годы, хоть и не без дефицита, Инфлювак голландского производства и тот же Ваксигрип в Россию поступали миллионами доз. Но тут против нас сработали законодатели, которые, казалось бы, о наших интересах и пекутся: уже восемь лет предельная закупочная цена на вакцины из Нацкалендаря (включая и те, что по эпидпоказаниям) зафиксирована и нынче составляет 212 руб для Ваксигрипа и 209 руб для Инфлювака. Надо понимать, что выше этой зафиксированной цены производитель продать свой товар российскому дистрибьютору не может. И ежу понятно, что фармацевтическим гигантам Эбботту и Санофи Пастер поставлять свой товар за резко девальвировавшие 200 с копеечкой российских рублей стало просто невыгодно. Этим и только этим объясняются полное отсутствие у нас в этом году Инфлювака и существенно меньшая по сравнению с ожидаемой поставка Ваксигрипа.

Так что обращаем наши взоры на отечественные препараты. А с ними всё те же разброд и шатания, поддерживаемые отечественными лженаукой и коррупцией.

В России зарегистрировано несколько противогриппозных вакцин от разных производителей. По Национальному календарю и в декретированных контингентах по тендерам Минздрава за счёт средств ОМС в последние годы нас прививали отечественными вакцинами «Гриппол», «Гриппол плюс» и «СОВИГРИПП».

Не первый год в Москве мы наблюдаем масштабную акцию от Департамента: всех желающих бесплатно (т. е. за их налоги) уколоться «Грипполом плюс» производства НПО «Петровакс Фарм» гостеприимно ждут прививочные палатки, развёрнутые у входов в столичное метро.

Мобильная прививочная станция у входа в метро «Планерная» — сентябрь 2018.

Вакцина «Гриппол плюс» относится к субъединичным, т. е. ни живого ни убитого вируса она не содержит, при этом построенный Петроваксом совместно с производителем Инфлювака компанией Солвей Фарма (поглощённой позднее американским Эбботом) производственно-складской комплекс в подмосковном селе Покров фасует в преднаполненные шприцы в том числе и антигены голландского производства, и так по договору будет длиться ещё какое-то время. Однако эта вакцина идёт в коммерцию, а в «бесплатную» Петровакс заряжает антигены, произведённые СПбНИИВС ФМБА РФ (есть мнение, что вполне качественные). По большому счёту я рад, что отечественный производитель взялся за производство собственной лекарственной субстанции, а то наша более чем 95%-я импортозависимость в производстве эффективных лекарственных средств сильно удручает. Но на этом мой врачебный оптимизм заканчивается.

Основатель и председатель совета директоров Петровакса д.х.н. А. В. Некрасов давно смекнул, как можно в разы удешевить себестоимость продукта, да ещё и выгодно пристроить собственный Полиоксидоний. Схема очень проста: содержание антигенов, отвечающих за формирование иммунитета к вирусу, в «Грипполе плюс» втрое меньше той, что соответствует стандартам ВОЗ, — 5 мкг вместо 15 мкг, а для якобы стимуляции иммунного ответа добавлен «иммуномодулятор» Полиоксидоний. Такая уникальная формула для вакцинации против сезонного гриппа нигде в мире не применяется, хотя, несомненно, не только российский производитель заинтересован в трёхкратном сокращении себестоимости продукта.

Как же в России стало возможным массовое применение вакцины, не соответствующей международным стандартам? А очень даже просто: Петровакс пользуется оговоркой из «Монографии Европейской фармакопеи для гриппозных инактивированных вакцин», закрепившейся во время истерии по поводу новоявленного «свиного» штамма: «The stated amount of haemagglutinin antigen for each strain present in the vaccine is 15 μg per dose, unless clinical evidence supports the use of a different amount». Оговорка эта была сделана на случай появления новых пандемических штаммов гриппа, чтобы хоть как-то защитить население, учитывая, что существующие технологии не позволяют быстро произвести достаточное количество антигена (об этом чётко говорится в новейшем руководстве в разделе Vaccine standardization).

«Петровакс» игнорирует мировую практику и пояснения насчёт пандемических штаммов и выпускает втрое разведённую вакцину для профилактики обычных сезонных штаммов (каковым, кстати, давно уже стал и «свиной» штамм). При этом производитель утверждает, что с вакцинами группы «Гриппол» были проведены доклинические и клинические сравнительные исследования, продемонстрировавшие, что доза вакцины с 5 мкг антигенов каждого штамма достаточна и обеспечивает эффективный специфический иммунный ответ у всех прививаемых в соответствии с критериями EU СНМР. Пост-регистрационные исследования по оценке профилактической эффективности, проведённые в разных регионах России, а также в Белоруссии и Казахстане, в том числе сравнительные исследования с другими инактивированными вакцинами, естественно, показали, что вакцина эффективна и имеет высокий профиль безопасности. Результаты исследований были опубликованы в профильных научных и научно-популярных журналах, часть статей выложена на сайте компании Петровакс. Вот только отечественных профессионалов и весь мир эти исследования по целому ряду причин не убеждают: во-первых, их мало и почти все они отечественные, а во-вторых — их нельзя назвать качественными (хотя бы по выборкам).

Имея многолетний опыт российского врача, лично я подобным клиническим исследованиям не доверяю. Со мной солидарен и основатель российского Общества специалистов доказательной медицины профессор В. В. Власов:

«Качественных сравнительных испытаний, доказывающих, что защита от заболевания гриппом с помощью вакцины, содержащей уменьшенное количество антигена и адъювант, не проведено, или, по крайней мере, не обнародовано. Действительно, в условиях значительной эпидемической угрозы решение производить вакцину со сниженным содержанием антигена и добавлением адъюванта, хотя и вынужденное, может признаваться разумным, но в иных условиях такое решение выглядит как способ удешевления производства, увеличения прибылей путём манипуляции с продуктом, не имеющей ясных последствий.»

Вообще, масштабы бедствия давно уже зашкаливают. Как на днях посетовал председатель Комиссии по борьбе с лженаукой при Российской академии наук академик Е. В. Александров, после слияния с Медицинской академией наук в составе РАН «завелось множество объектов нашего пристального внимания». Чего только стоит позорное для отечественной науки избрание в члены-корреспонденты Академии Олега Эпштейна, хозяина «Материа Медика» — кузницы отечественной гомеопатии! А ведь Комиссия совсем недавно опубликовала свой Меморандум о лженаучности гомеопатии, да и сама «Материа Медика» отхватила в этом году Антипремию «За самый вредный лженаучный проект» от Министерства образования и науки РФ. Думаете, лавочку прикрыли?.. При существующем положении дел лично я не удивлюсь появлению вакцин с гомеопатическим разведением антигена, то есть с его полным отсуствием в препарате. Это я к слову о патологическом коррупционном симбиозе отечественной фармации с государственными органами здравоохранения.

Теперь о Полиоксидонии. Как я уже сказал, для того, чтобы убедить потребителя в эффективности втрое разведённого укола, производитель добавляет в вакцину свой флагманский препарат Полиоксидоний — «иммуномодулятор», который якобы стимулирует иммунитет к выработке большего количества нужных противовирусных антител. Давайте разбираться.

Полиоксидоний был создан в Государственном научном центре Института иммунологии Минздрава РФ и запатентован в качестве средства против глистов в середине 90-х. В перечне создателей лекарственного средства значатся тот же А. В. Некрасов, а также нынешние академики-иммунологи и идеологи грипполов — Р. М. Хаитов и Петров Р. В. В наши дни в инструкции к Полиоксидонию на сайте Реестра лекарственных средств РФ значится уже несколько десятков показаний — от пресловутого дисбактериоза до туберкулеза (позабыты только те самые глисты), и такое расширение показаний характерно для всех отечественных фуфломицинов. Впрочем, сам производитель делает упор на клондайковых профилактике и лечении ОРВИ и гриппа.

Само по себе это «чудо-лекарство» — двукратный обладатель премии Russian Farma Awards 2016 и 2017 годов — пробралось даже в национальный Перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (под названием азоксимера бромид), а значит, его обязаны иметь в наличии все аптеки страны. При этом на сайте американской Food and Drug Administration (FDA) нет сведений о каких-либо испытаниях этого препарата, то же самое с базой данных Всемирной организации здравоохранения. Ну и конечно, Полиоксидоний внесён в «Расстрельный список препаратов», составленный специалистами Общества доказательной медицины.

Производитель воспевает: Полиоксидоний, как «идеальный» вакцинный адъювант, работает в нескольких направлениях одновременно: депонирует антигены, обеспечивая презентацию, близкую к естественной, активирует гуморальный иммунный ответ. Стимулирующий эффект адъюванта на все звенья гуморального звена, участвующие в развитие иммунного ответа, всесторонне изучали специалисты-иммунологии ведущих профильных институтов России и ряда Европейских научных центров. Результаты опубликованы в отечественных и зарубежных научных журналах. Принципиально важным является тот факт, что Полиоксидоний зарегистрирован как самостоятельный препарат (иммуномодулятор, детоксикант, антиоксидант) и имеет более, чем 20-летний опыт применения в различных областях клинической практики, о чем также имеются публикации независимых исследователей.

При этом в главной международной базе данных по медицине PubMed размещено всего лишь 13 клинических испытаний Полиоксидония, причем все они на русском языке. На сайте препарата перечислены более 40 публикаций, однако подавляющее большинство из них не относится к рандомизированным двойным слепым контролируемым испытаниям.

Свежайшая научная статья — это обзор результатов двойных слепых плацебо-контролируемых рандомизированных клинических исследований II и III фазы, вышедший в 2017 году в приложении к отечественному медицинскому журналу Consilium Medicum. Статья написана на основе двух исследований на 228 детях от 3 до 14 лет, при этом в первом исследовании в оценку результатов вошло 98 человек, а во втором — 107 (из этой подгруппы по разным причинам исключили 23 человека). Репрезентативной такую выборку никак не назовёшь… Исследователи подсчитывали, как быстро у пациентов нормализуется температура тела, измеряли множество других показателей с момента начала приема препарата. Сколько времени прошло с начала заболевания, в статье при этом не указано. В случае ОРВИ, которая часто проходит самостоятельно всего за несколько дней, это упущение является критичным для результатов. Ну и конечно, прямо в тексте статьи красуется большая рекламная врезка, посвященная Полиоксидонию, что само по себе ставит под сомнение объективность опубликованных данных.

В ответ на критику производитель решил дополнить фармакодинамику своего продукта: появилось утверждение о том, что Полиоксидоний собирает на себя прививочные антигены, имитируя тем самым для иммунной системы капсид живого вируса, что обусловливает хорошую эффективность «Гриппола плюс» при меньших концентрациях прививочных штаммов. Серьёзных доказательств тому, впрочем, снова нет, а сама по себе идея не нова — тот же Эбботт пытался «клеить» антиген на подобные молекулы, однако дальше испытаний invitro не пошло — в организме «композиция» разваливается.

Как бы ни были увлекательны истории про то, как молекула оперирует с другими молекулами, чтобы соединить их с третьими молекулами, они имеют смысл только и исключительно в том случае, если показано, что это «работает». Насколько мне известно, «Гриппол плюс» не сравнивался по клинической эффективности (защите от гриппа в реальных условиях сезонного подъёма заболеваемости рамках репрезентативного слепого РКИ) с вакцинами других производителей. Соответственно, эти «лабораторные» соображения имеют ограниченную ценность для потребителя, желающего защититься от гриппа.

Позволю себе напомнить, что уже много лет даже в период сезонного подъёма заболеваемости бОльшая часть заболевших гриппоподобным заболеванием болеет не гриппом. Т. е. их болезнь не вызвана вирусом гриппа. Вакцина защищает только от вируса гриппа. Поэтому у привитых заболеваемость гриппом может снижаться примерно наполовину, но при этом заболеваемость простудой (гриппоподобным ОРВИ) снижается лишь незначительно – на 5-20%. Точнее мы не знаем. И все разговоры о молекулах и их взаимодействии никак не уточняют этих приблизительных цифр, которые только и важны для человека.

Как я уже отметил, Полиоксидоний производится всё на том же ООО «НПО Петровакс Фарм», которое, как следует из доступной информации, частично принадлежит патентовладельцу грипполов А. В. Некрасову. Аркадий Некрасов учредил Петровакс вместе с Натальей Пучковой (им же принадлежат и все ранние публикации по грипполам типа такой) в 1996 году, а в 2013-ом они продали контрольный пакет акций группе «Интеррос» Владимира Потанина. В 2017 году годовая выручка предприятия превысила 9,6 млрд. рублей.

Производство коктейля из собственных компонентов — законная коммерческая стратегия фармкомпании. Однако, комбинированный препарат не является вполне безопасным, как это утверждает производитель, — об этом говорит история его применения в России (читаем, например, здесь, здесь и даже здесь). Коммерческий успех Полиоксидония и смесей с его использованием в России тоже не является доказательством эффективности и безопасности препарата, равно как и его длительное использование.

Ложным является и квазипатриотический пафос под знаменем уважения к соотечественникам — к россиянам, предпочитающим отечественную вакцину импортным; к врачам, рекомендующим грипполы на основании результатов проведённых исследований; к специалистам Минздрава РФ, выбравшим именно «Гриппол плюс» для Национального календаря.

В отношении Полиоксидония в составе «Гриппола плюс» меня смущает и отсутствие противопоказаний к вакцине, которые имеются у Полиоксидония самого по себе. Так в инструкциях к этому препарату в разделе противопоказания мы находим: беременность, период лактации, детский возраст до 12 лет… Однако в инструкции к вакцине эти противопоказания отсутствуют. Производитель утешает клиническими испытаниями на лабораторных животных, но…

Настораживает ещё вот что: если, как утверждает производитель, Полиоксидоний стимулирует иммунитет, благодаря чему можно обойтись и 5 мгк каждого из штаммов, возникает опасение: неспецифическая иммуностимуляция способна активировать выработку не только противогриппозных антител, но и аутоиммунных и иммуноаллергических процессов, отследить которые в лонгитюдных исследованиях и связать с приёмом подобных препаратов вряд ли возможно, тем более в России. А ведь заболевания с аутоиммунными и аллергическими компонентами — бич современной цивилизации. Доброкачественных исследований, доказывающих, что Полиоксидоний стимулирует «то, что надо» и не стимулирует «то, что не надо», насколько мне известно, не существует. Теоретически невозможно представить себе относительно простой «иммуномодулятор», который избирательно стимулирует лишь реакцию на тот антиген, который заявлен производителем.

В России разрешен и иногда находится в Перечне жизненно необходимых целый ряд препаратов, эффективность и/или безопасность которых не доказаны в доброкачественных клинических испытаниях. Для того, чтобы Полиоксидоний не был единственным примером, назову некоторые другие: Актовегин, Афлубин, Ингавирин, Имунофан, Кагоцел, Арбидол, Кортексин, Церебролизин, Глицин. Сам факт того, что эти препараты десятилетиями используются только в России (зарубежные из этого списка используются ещё в нескольких странах, но, как правило, не признаются в странах с качественной системой контроля над фармацевтическим рынком — Великобритании, Канаде, США, Австралии, Японии) говорит всякому непредвзятому потребителю: оснований доверять нет. Если бы у Полиоксидония были полезные эффекты значительного размера, их можно было бы показать в доброкачественных исследованиях, и после этого препарат обязательно был бы признан в мире.

В 2016 году Следственный комитет обратил внимание на тот факт, что на гостендеры по противогриппозным вакцинам приходит один Петровакс, то есть конкуренции нет, а значит, изначальная цена не снижается в ходе аукциона. Кроме того, Минздрав делает обычно огромные по объёму закупки — а при таких объёмах цена по логике должна снижаться, это ведь закон рынка. Закупки порой, как отмечали аудиторы Счётной палаты, даже превышали потребность страны. Порешали так, что к конкурсу могут быть допущены и другие производители, но при условии соблюдения полного цикла производства на родине. Петровакс тогда сразу же отпал, поскольку работал на голландских антигенах. Отлученный от кормушки производитель частино перешел на отечественный антиген, но…

Так или иначе, теперь на рынке госзакупок активно АО «НПО «Микроген», давно взявшее на вооружение тактику Петровакса по разведению противогриппозных антигенов, и многострадальный отечественный фармрынок наводнила ещё одна втрое разбодяженная вакцина СОВИГРИПП. Минздрав закупает её с приличной наценкой через посредника-монополиста «Нацимбио» — дочку основанной президентом В. В. Путиным и управляемой С. В. Чемезовым госкорпорации «Ростех». Именно компании «Нацимбио» и принадлежит Микроген, а кроме него ещё один производитель СОВИГРИППа — ООО «ФОРТ». Третьим производителем препарата является опять же ФГУП СПбНИИВС ФМБА России.

В качестве иммуностимулирующего адъюванта в СОВИГРИПП добавляется некий СОВИДОН™ (сополимер N-винилпирролидона и 2-метил-5-винилпиридина). Производитель свой товар давно уже дюже расхваливает, добились они и разрешения прививать СОВИГРИППОМ (без мертиолята) детей от 6 мес. Однако всё вышесказанное по поводу пониженной концентрации антигенов и добавления адъювантов-иммуномодуляторов в препарат полностью относится и к этой вакцине.

Так или иначе, к тактике с применением «иммуномодуляторов» в других странах не прибегают и весь цивилизованный мир прививается вакциной, содержащей по 15 мкг каждого прививочного штамма, хотя оно и втридорога. Этот золотой стандарт на практике устанавливает минимально достаточную концентрацию антигена с учётом неоднородности прививаемой популяции (по массе тела, по текущему состоянию иммунитета и т. п.), а также далеко не всегда идеальной техники постановки укола.

Но к счастью не всё так прискорбно. На отечественном фармынке появился новый сильный игрок — вакцина «Ультрикс» производства тех же ФГУП СПбНИИВС ФМБА РФ и ООО «ФОРТ». Это не субъединичная, а сплит (расщеплённая) вакцина (как и дефицитный французский Ваксигрип), что тоже неплохо, но главное — с антигенным составом здесь всё в полном порядке: каждого гемагглютинина по 15 мг. А раз содержание антигена соотвествует стандартам ВОЗ, то и никаких «иммунномодуляторов» добалять не нужно. Хорошие коммерческие клиники и страховые компании уже накинулись на Ультрикс, тем более что Ваксигрипа поступило очень мало. С этого сезона препарат без консерванта разрешён к применению и детям от 6 месяцев.

Будьте здоровы!

P. S.: Не снабженные ссылками рассуждения являются личным мнением автора.

Источник — https://botalex.livejournal.com/151885.html?utm_source=vksharing&utm_medium=social

Учительница связалась с местным продовольственным банком, и те отправили семье голодного ребенка пакеты с продуктами питания. После чего мальчик написал благодарное письмо общественной организации Крукстона, занимающейся сбором пропитания для тех, кто недоедает в наш славный век инноваций и развития науки и техники. “Спасибо за то, что вы отправили еду моей маме, теперь мы сможем поесть.” 1

Случай, увы, не единичный. До такой степени, что одна из членов общественной организации Сюзан Макглоун называет сложившуюся ситуацию с запасом продовольствием “неустойчивой” из-за возросшего количества детей, живущих в бедности. “Мы имеем дело с эпидемией…”. По ее словам 70% детей в ее районе имеют право на получение бесплатного питания в школе, таким образом многие из них недоедают в выходные и праздники. В течение последних 6 недель организация устраивает бесплатные обеды в такие дни, и каждую неделю приходят от 40 до 60 детей.2

Кстати, по данным последней переписи населения в Шотландии, в этом регионе в основном проживают представители белой расы: 62% шотландцев, 18% тех, кто считает себя и шотландцем, и англичаниным и 8% чистокровных англичан. К меньшинствам относятся представители азиатских народов— их в Шотландии 3%, а чернокожих граждан там всего 1%.3

Таким образом, с большой долей вероятности речь идет о голодных белых детях, а не о презренных неграх или мигрантах, якобы объедающих всех везде и всюду. И родители этих детей по большей части трудоустроены. По данным вышеупомянутой переписи, 69% населения в возрасте от 16 до 74 лет трудоустроены или находятся в активном поиске работы. 4 Однако ж, ситуация с эпидемией детского голода может в любой момент дойти до “критической точки”.1

И это при том, что в мире производится достаточно продовольствия, чтобы обеспечить каждого человека достаточным количеством еды.

“—805 млн человек (11% всего населения Земли или каждый десятый человек планеты) страдают от хронического голода

—2,5 млрд тонн продовольствия будет произведено в этом году

—833 млн тонн будет выброшено до того, как продукты попадут к потребителю (33%)

—2868 калорий на человека производится ежегодно. Этого достаточно для того, чтобы ежедневно обеспечить каждого человека на Земле рекомендуемым количеством калорий, и при этом еще останется по 2 средние картофелины на каждого.”5

История с голодным мальчиком напомнила мне похожий случай с маленькой девочкой из Техаса, которая в прошлом году написала письмо Санта Клаусу с просьбой подарить ей на Рождество еду и мячик, чтобы она могла наесться и играть вдвоем с братом. 6

“Дорогой Санта Клаус, я была послушной сегодня. В этом году на Рождество я хотела бы мячик и еду. И мне нужно одеяло.”

Я даже не знаю, стоит ли мне в этот раз писать привычные фразы о капиталистической системе, в которой общество совместно производит все блага, а частные собственники присваивают результаты общественного труда, вызывая тем самым неразрешимые противоречия, выражающиеся в том числе в чудовищном социальном неравенстве, когда каждый десятый человек планеты голодает, а незначительная группа лиц, владеющая средствами труда, уже замучилась подсчитывать миллиарды? По-моему, эта последняя ремарка была лишней, поскольку это и так очевидно.

Не знаю кто как, а я даже не могу предположить, каким образом исследователь предлагал все свои части тела несчастным пчелам. Однако та, что позарилась на последнее, умерла озадаченной. Ибо зачем? Скажите на милость, как можно быть укушенным пчелой в причинное место, если обычно люди носят, по крайней мере, нижнее белье, когда направляются в места, где летают пчелы.

Но даже если пчела каким-то образом добралась до заветного органа, то как это открытие может помочь в аналогичных случаях? Неужели с пчелой можно договориться о том, чтобы она вместо уксуса в орган полетела бы и ужалила вас в голову? Вообще-то ее вряд ли прельстит подобное предложение из-за твердости головы. Особенно у тех, кто разговаривает с пчелами.

Ну и нужно , конечно, постараться, чтобы быть укушенным в ноздрю или верхнюю губу. Пожалуй, если только намеренно совать голову в улей. В таком случае болезненный укус—это весьма незначительная проблема по сравнению с возможным наличием психического расстройства. Но в целом, конечно, ценное исследование. Схема укусов прилагается.

Следующее исследование— обещанной диагностики острого аппендицита с помощью “лежачего полицейского”. Оказывается, пациенты по пути в больницу испытывают повышенную чувствительность в области аппендицита, если действительно имеется острое воспаление в этой части тела. Таким образом, по прибытии в медучреждение можно с некоторой долей уверенности судить о правильности диагноза.2

Вместо того, чтобы разработать необходимое оборудование для диагностики. Зачем? Для того чтобы накопить миллиарды, совсем не обязательно что-то разрабатывать. Достаточно продавать какой-нибудь старый добрый опиоид, как предприниматели ниже.

“Семья Сэклеров сколотила состояние в 14 млрд, продавая Oxycontin, препарат, убивающий больше людей, чем героин и кокаин вместе взятые. Они в буквальном смысле убивают больше людей, чем наркокартели, и их лекарство одобрено Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов.”

Кстати, в 2016 году в США от передозировки лекарственных препаратов погибли 63 632 человека. Из них ⅔ от опиоидов, принимаемых по предписанию врача.3

А один из самый крупных в мире инвестиционных банков и финансовых конгломератов “Goldman Sachs” задались и вовсе фундаментальным вопросом:

“Голдман Сакс” в своем исследовательском докладе поднимает следующий вопрос: “Является ли излечение пациентов эффективной бизнес-моделью?”4

Дескать, в долгосрочной перспективе медицинские разработки, особенно в области биотехники, могут быть вредными для бизнеса. Разумеется, если излечивать пациентов, а не просто слегка облегчать их страдания, то кто станет платить? В общем, весьма разумно с точки зрения бизнеса.

Поэтому исследования с “лежачим полицейским” весьма актуальны. Вполне возможно, что в недалеком будущем придется вернуться к старой проверенной временем медицинской астрологии и диагностировать болезни согласно гороскопу.

Вот это, я понимаю, эффективная бизнес-модель. “Голдман Сакс” наверняка одобрит.

Следующее исследование касается архиважной проблемы расплескивания кофе при ходьбе. На него было потрачено $170 тыс из бюджета Пентагона.5 Исследователи из Университета Калифорнии потратили эту сумму, чтобы установить, что кофе расплескивается, потому что человеческий субъект двигается, а кофе, будучи жидкостью, тоже не статично. Естественно, данное заключение подкреплено схемами.6

Увы, исследователи в данном случае даже не предложили никакого решения этой глобальной загвоздки. А между тем, кофе очень важно для всех, кто мечтает стать успешным, поскольку помогает работать по 100 часов в неделю, как завещали наши великие корифеи капитализма и объекты для подражания и поклонения.

По счастью, другие исследователи из Китая и Таиланда позаботились об этом и предложили кое-какие интересные решения. Например, можно налить кофе в фужер.7

Хм..в таком случае в фужер лучше налить что-то более пригодное для фужера, потому что в любом случае никто не поверит в то, что там кофе. Вообще, насколько я понимаю, обычно делают наоборот.

Приходят на работу, как ни в чем не бывало, с сумочкой, и готовы трудиться хоть двести часов, честное слово.

Ну и наконец, обещанное открытие, случайно сделанное орнитологом Киисом Моликером. Однажды, работая в Роттердамском Национальном музее истории, орнитолог стал свидетелем того, что случайно проходивший селезень, увидев другого селезня, который погиб незадолго до этого, внезапно вступил в акт спаривания с последним. Ученый наблюдал сие действо в течение 75 минут, при этом задокументировал все свои наблюдения и даже сделал фото.8 Не смотря на то, что это первый зафиксированный акт подобного увлечения среди селезней, каждый десятый из них является гомосексуалистом, при этом утки довольно часто участвуют в насильственных актах.8 Но не с мертвыми партнерами.

В общем, еще раз не могу не восхититься: “Ах, сколько нам открытий чудных готовит буржуазные век.” Так что, если какой-то пес говорил, что капиталистическая система в последней стадии развития не способствует инновациям, то сейчас он может убедиться в обратном и пойти задуматься: “А что сделал ты?”

У нас его относят к 2000 годам («путинским нулевым» — но, на самом деле оно использовалось еще в 1930 годы. Именно в указанный период распространился культ «красивой жизни»: драгоценности, меха, дорогие автомобили, яхты, виллы, пышные приемы и балы, не уступающие тем приемам и балам, которые устраивала во время Belle Époque знать. (Собственно, «гламур» 1930 и был именно попыткой вернуться в ушедшую «Прекрасную эпоху».) Именно тогда утвердилась представление о «гламуре», как о роскоши, доступной не каждому – однако к которой можно было прикоснуться, купив заветный билет в кино. И там, созерцая «див» — всех этих Грет Гарбо, Марлен Дитрих и Джоан Кроуфорд – мечтать о том, как однажды они снизойдут со своих пьедесталов и окажутся рядом. (При этом прекрасно понимая, что не встанут и не окажутся.)

Но тогда эта эпоха закончилась Второй Мировой войной – так же, как Belle Époque закончилась войной Первой Мировой – которая серьезно подточила «бастионы гламура» даже в Соединенных Штатах. Впрочем, гораздо более важным тут оказалось то, что после войны мир кардинально изменился: на крыльях Великой Победы в мировую историю пришел новый гегемон – СССР. Который задал совершенно иной образ жизни – причем даже там, где, как могло показаться, его влияние было равно нулю. И хотя Запад в послевоенное время еще какое-то время пытался вернуться в «потерянный Рай» ушедшей роскоши, но неизбежная демократизация под действием «Советской Тени» диктовала другую модель поведения. И «гламур» ушел, уступив место более демократическим стилям – и в моде, и в музыке, и в кино, и в моделях поведения. Вместо смокингов и вечерних платьев стали пришли джинсы и миниюбки, вместо приемов – дискотеки и рок-фестивали, а вместо «гламурных» кинозвезд прошлого – образы «девчонки с соседнего двора». (Которые играли и Мэрилин Монро, и Софи Лорен, и Джина Лоллобриджита и т.д.)

Но вот наступил 1991 год, «конец Истории» — «безбожный коммунизм» был, как казалось тогда, навсегда похоронен. В результате чего потребность «маскироваться» под что-то общественно-полезное исчезла. «Общество – ничто, индивид – все!» – именно эта идея декларировалась победителями, а значит – каждый может делать все, что он захочет, в пределах своей платежеспособности, конечно. Роскошь снова стала общественно-допустимой. А поскольку гибель СССР высвободило ресурсы, которые ранее тратились на борьбу с ним – в основном, в виде вложений в усложнение имеющейся общественной и производственной структуры – то многим показалось, что она стала намного более доступной, нежели раньше. Правда, только для тех людей, которые живут в странах-победителях, но что тут поделаешь. Как в свое время говорили, Vae victis! Поэтому мало кто воспринимал происходящее иначе, нежели в критериях «естественного состояния» — когда думалось, что все происходящее навсегда…

Именно тогда зародилась пресловутая концепция «Золотого миллиарда», состоящая в том, что ВСЕ жители развитых стран «обречены на богатство». Собственно, именно на этой почве и расцвела очередная – после Belle Époque и 1930 годов – «инкарнация» гламура. Правда, в отличие от того, было раньше, «новый гламур» оформлялся в подчеркнуто «демократичном» — если так можно говорить – стиле. В том смысле, что бриллианты, меха, черное дерево и золото тут заменялись более дешевой имитацией – вроде стразов и искусственного меха. Да и вообще, как уже было сказано выше, этот самый «гламур» рассматривался, как доступный каждой домохозяйке. (Разумеется, «звезды» могли себе позволить что-то посерьезнее, но не особо.) Главным во всем этом было одно: подчеркнутая демонстрация собственного потребления – в том числе, и в сексуальном плане. Иначе говоря, за «гламуром» 1990 стоял подчеркнутый отказ от решения социальных и иных проблем – то есть, от той идеи, на основании которой строилась вся послевоенная культура. «А зачем решать – если у нас и так все хорошо! А у кого плохо – тот лузер!» (Или совок.)

На указанной почве и расцвел «глянец» вместе с описанным Иванкиной кольтом «супермоделей». Ведь именно последние наиболее активно «демонстрировали» свою ухоженность и роскошность– через тысячи фотографий на бесчисленном количестве журналов. 1990 -2000 годы стали временем полного торжества «глянца» над всей остальной печатной продукцией: тиражи книг и «серьезных журналов» падали – вплоть до закрытия, а на их место приходили разного рода «Космополитены». Ну, и разумеется, бесчисленное число телепередач. Телевизор в это время стал альфой и омегой жизни, заполняя освободившиеся от «серьезных проблем» мозги граждан. Музыка, легкие фильмы, пресловутое «эротическое искусство» — очень быстро скатившееся к откровенной порнографии… Ну, и реклама, конечно – которая и «до» была навязчивой, а на этом «празднике жизни» вообще затопила все возможное пространство. (В 1990 годы даже говорить стали рекламными слоганами.) В общем, жизнь удалась – и следует только стараться не упустить свой шанс.

Первый звонок того, что дело обстоит несколько не так, прозвенел в 2000 году – когда случился пресловутый «крах доткомов». Кстати, сейчас уже мало кто помнит, что это такое – а в 1990 годы «доткомы» (то есть, разного рода интернет-компании) считались самым ярким выражением случившегося «конца Истории». Ведь они позволяли не просто «подняться из грязи в князи» — то есть, стать миллионером за короткое время, но сделать это исключительно «своим умом». По крайней мере, так это выглядело внешне, хотя тогда действительно встречались «self-made man’ы». Правда, практически все они и стали главными потерпевшими указанного «краха — в отличие от «системных» владельцев, получивших на всем этом исключительно прибыль. Впрочем, в рамках поставленной темы все это вторично – тут важно то, что вплоть до этой даты возможность роскошной жизни рассматривалась доступной каждому. (Ну, разумеется, если он живет в «правильной стране».)

Хотя и после указанной даты мало кто понял, что произошло. Многие посчитали, что это всего-навсего «проблемы технологий» — а не системная особенность постсоветского мира. В результате чего пресловутый «гламур» был актуален, по крайней мере, до 2008 года, а для многих – и до сих пор. Но чем дальше, тем яснее становится, что та иллюзия легкого достижения «красивой жизни», что столь манила в 1990-2000 годы, в реальности является именно иллюзией. И хотя большинство людей в развитых странах еще пытаются жить реалиями «потребительского общества», но с каждым годом это делать становится все сложнее. Зарплаты растут все медленнее, а цены – особенно, на жизненно важные вещи, вроде ЖКХ или лекарства – все сильнее, опасность сокращения рабочих мест давно уже стала реальностью (кстати, вне всякой связи со столь любимыми сейчас роботами), а вероятность занять высокое место в жизни все больше становится исключительно виртуальной. (Кстати, отсюда и высокая популярность «настоящей» виртуальности в виде компьютерных игр, для обычного человека становящегося чуть ли не единственной возможностью повышения статуса.)

В подобном мире «массовый гламур» уже не может существовать – что мы и наблюдаем сегодня. Разумеется, этому процессу еще далеко до конца – инерция явлений подобного рода крайне велика – но уже сейчас он достаточно заметен. К примеру, сексуальность, бывшая главной «сверхценностью» еще лет десять назад, теперь все больше отходит на второй план. Поскольку чем дальше, тем менее вероятной становится возможность «найти своего принца» — так как число «принцев» объективно падает. А значит – надо стараться научиться зарабатывать самой. Именно поэтому пресловутый феминизм неожиданно становится все актуальнее – в том числе, и в агрессивной форме. (Призванной всего-навсего, расчистить «площадку» для заработка в полном соответствии с рыночными нормами. В том смысле, что чем хуже для мужчин – тем лучше для женщин.) Ну, а прежняя «дешевая роскошь» все более ассоциируется с «женщинами с пониженной социальной ответственностью». (Которые в «новом рыночном мире» так же становятся представителями самых низов общества – как это, собственно, и было всегда.)

И хотя – в связи с «фазовым запаздыванием» общественного сознания по сравнению с общественной реальностью – нормы прежнего образа жизни все еще главенствуют среди масс (накаченные силиконом губы, наращенные ресницы, увеличенные груди до сих пор являются главной целью условных «пэтэушниц»), но в «верхнем сегменте» они перестают быть актуальными. Хотя можно сказать и большее: сейчас само соприкосновение между «сегментами» постепенно перестает быть таким тесным, как раньше. Мир становится все более разделенным, «наследственный фактор» все более значимым, а закрытые клубы – чуть ли не единственной возможностью получить место «наверху». В подобной ситуации актуальными становятся совершенно иные модели и символы успеха, нежели еще лет десять назад. И хотя «кинозвезды» и «эстрадные исполнители» все еще господствуют над массами, но даже они уже не выглядят так блестяще, как выглядели еще недавно. Что же касается «супермоделей», то их время закончилось уже теперь: и данное занятие чем дальше, тем больше превращается в одну из обычных работ. Да, пока еще достаточно хорошо оплачиваемую – но не более.

Впрочем, если честно – то их не особенно и жалко, равно как и не жалко тот самый «мир гламура». Который на самом деле был пиром хищников и падальщиков на убитой Советской мечте. Теперь ее окончательно сожрали – и настало время жрать друг друга, причем, чем дальше, тем активнее. Впрочем, не стоит особо расстраиваться – поскольку на смену старой мечте всегда приходит новая. Так что вскоре мы увидим такое, о чем еще недавно невозможно было даже предполагать…

Или как насчет изысканного вина 911 за $19,11?2 Настолько изысканного, что его невозможно было продать за $9,11 для красного словца. Ведь в конце концов его сделали не ради прибыли, а исключительно для того, чтобы помянуть жертв к 10 летней годовщине трагедии. Еще и обещали, что от 6 до 10% средств от продаж пойдут в фонд жертв. С ума сойти. Особенно если подумать куда пойдут остальные, нажитые на чувствах публики.

А “Starbucks” отличились тем, что непосредственно в день атаки продавали воду спасателям за $130 за упаковку. Представить только: люди в шоке, кругом раненые, спасатели работают на износ. Нужна вода. Какое счастье— рядом кафе, в котором прорва напитков. “Ах, вам воды? Извольте уплатить.” Да еще астрономическую цену. Но разве этого кого-то удивляет? Конечно, президент сиэтлской сети “Starbucks” впоследствии извинился и вернул деньги, но этот случай отлично демонстрирует то, что там где есть возможность получить дополнительную прибыль, люди не останавливаются не перед чем.3

Так же как достаточное число предпринимателей, мечтающих наконец добиться успеха, обратились в Бюро патентов и торговых марок с тем, чтобы запатентовать такие слова как “одиннадцатое сентября” и “всемирный торговый центр” для использования в программах телевидения, печатных и электронных изданиях, на товарах потребления и тд. В аккурат в день трагедии. Однако слегка оплошали: некоторые слова уже запатентованы, а другие им не позволили.4

Но, конечно, это все детские игры и пустяки. Настоящие победители в данном случае— военно-промышленный комплекс. Например, бюджет США на военные расходы с 2002 года увеличился на 50% с учетом инфляции, в то время как расходы на социальные программы, науку, здравоохранение, образование выросли всего на 13.5% за тот же период. 5

И соответственно, частные контракты на военные проекты увеличились с миллионных до многомиллиардных. 6 А для чего же еще нужен триллионный военный бюджет? Ах да, для защиты безопасности граждан буржуазных держав. Ага, держите, граждане, карман шире.

“Частные компании заработали $138 млрд на войне с Ираком.”7 [на начало 2013 года]

Ну а жертвы 8:

«Вечная память 2996 американцам.

Ирак: 1 033 000 погибших *[по разным подсчетам от 946,258 to 1,12 млн в 2008 году. ] 9 и 4424 американских солдат— забудем.

Афганистан: 173 000 погибших 10 и 2403 американских солдат— забудем. «

Успешным частным собственникам с миллиардами на все это плевать, включая своих солдат, которые, если не погибли, то нужны им как телеге пятое колесо после того, как они ими попользовались.

“Иракский ветеран. Удостоверение о военной службе. 20 месяцев трезвый. 7 месячный сын. Управление по делам военнослужащих не помогает. Серьезные страдания. Нужна медицинская помощь (не стоматолога), нуждаюсь во 2-ой работе, нужны подгузники, детское питание и тд.”

Как все начиналось

До начала индустриальной революции забота о стариках главным образом лежала на их семьях или на местных общинах. Такой подход существовал еще в первобытные времена, а во многих традиционных обществах он сохраняется и поныне.
Однако нечто похожее на пенсии можно было встретить уже в древнем мире. Иногда власть имущие, движимые моральными или политическими мотивами, начинали выплачивать денежное пособие своим престарелым подданным. Речь, естественно, шла лишь о тех, кто для них был важен: воинах, чиновниках или особо приближенных слугах.

К примеру, римский император и полководец Юлий Цезарь в свое время учредил пособие для престарелых легионеров, которое выплачивал из своего кармана. И это во многом прибавило ему популярности среди солдат римской армии.

Гай Юлий Цезарь (100 г. до н.э — 44 г. до н.э.)

Но все подобные акты щедрости зависели лишь от доброй воли самого властителя. Да и назначались они обычно не всем подряд, а лишь индивидуально и за какие-нибудь особые заслуги. О всеобщих пенсиях в те времена не могло быть и речи.
С наступлением капитализма традиционное общество начало разрушаться. Люди массово переселялись в города, “отрывались от своих корней” и нередко оставались в старости без всякой поддержки. Со временем эта проблема становилась все острее и требовала от государства хоть какого-нибудь решения.

И вскоре в Европе появились первые государственные пенсии. Однако касались они лишь тех, на ком это государство держалось, то есть военных и чиновников. Например, в 1825 году в Пруссии был основан первый пенсионный фонд, из которого выплачивались пособия для государственных служащих.

Что же касается рабочих, то о них государство долгое время не думало вообще. И если вспомнить тогдашние условия труда на заводах, то это не покажется нам удивительным: с интересами рабочих в те годы фактически можно было не считаться.

Адольф фон Менцель “Железопрокатный завод”, 1879 г

Но во второй половине XIX века появилось то, что сегодня называют “левым движением”, т.е. борьбой трудящихся за свои права. Набирали силу профсоюзы: английские тред-юнионы, американские “Рыцари труда”, гирш-дункеровские и социал-демократические союзы в Германии и другие подобные организации. Все вместе они оказывали серьезное давление на правительство и предпринимателей, вынуждая их идти на некоторые уступки. Ко всему прочему, по Европе стал бродить тот самый призрак, который и сегодня приводит в ужас многих властителей.

И в 1889 году немецкий канцлер Отто фон Бисмарк ввел первые в истории массовые государственные пенсии для рабочих и служащих. Двигали канцлером сугубо прагматичные мотивы. Во-первых, таким нехитрым способом он пытался сплотить нацию вокруг государства. А во-вторых, пенсионная реформа, по его замыслу, должна была снизить социальное напряжение в обществе и оторвать часть сторонников у социалистов, которые в те годы стали очень уж популярны.

Отто фон Бисмарк (1815 — 1898 г)

Впрочем, особого энтузиазма реформа у немцев не вызвала. Бисмарковская пенсия выплачивалась рабочим с 70-летнего возраста, а с учетом того, что средняя продолжительность жизни в Германии в те годы составляла 45-50 лет, доживали до нее лишь немногие. В народе это пособие метко окрестили “пенсией для покойников”.

Немецкая пенсия начислялась не за счет государства, а создавалась из обязательных взносов, которые вместе выплачивали работники и работодатели. Именно эта модель в дальнейшем стала использоваться в большинстве стран мира.
Через двадцать лет своя “пенсия для покойников” появилась и Великобритании. Ее инициатором стал министр финансов Ллойд Джордж, призывавший всех бороться с “постыдной нищетой среди рабочих”.

Дэвид Ллойд Джордж (1863 — 1945)

Однако дело было отнюдь не в гуманных соображениях: как и Бисмарк, министр опасался, что иначе рабочие могут перейти на сторону социалистов. Британская пенсия тоже выплачивались с 70 лет.

Во Франции закон “О рабочих и крестьянских пенсиях” был принят в 1910 году. Пенсионный возраст у французов составлял 65 лет, что по сравнению с Германией и Англией стало огромным шагом вперед.

Немецкая пенсионная модель была не единственной мире. К примеру, Дания и Новая Зеландия в конце XIX века учредили у себя пенсии за счет общих налогов. Однако эти пособия фактически представляли собой помощь нуждающимся старикам и выплачивались лишь после тщательной проверки степени этой “нуждаемости”. По аналогичному пути пошла в 1927 году и Канада.

Что же касается США, то здесь массовые пенсии были введены лишь в 1935 году, в рамках “Нового курса” президента Рузвельта. По его инициативе в стране была создана федеральная система пенсионного страхования, которая обеспечивала пособиями по старости тех граждан, чей годовой доход до этого не превышал 3 тысяч долларов. Пенсионный возраст в США составил 65 лет.

Пенсии в Российской Империи

История пенсий в царской России развивалась примерно по такому же сценарию, что и на Западе, то есть от военных и чиновников — к рабочим. Однако у нас все это происходило с поправкой на отстающую от Европы промышленность и несколько затянувшийся феодализм.

Первые пособия в России начали выплачивать еще при царе Алексее Романове. Предназначались они для отставных воинов, а размер выплат зависел от серьезности увечий.

Царь Алексей Михайлович Романов (1629 — 1676)

Первое же официальное пенсионное законодательство было принято в 1720 году, уже при его сыне — Петре Первом. Назывался сей документ “Устав Морского Русского Военного Флота”. Он регулировал основания и порядок денежных выплат и, опять же, касался исключительно военного сословия.

При Екатерине II законы были дополнены понятием минимальной выслуги (стажа), которая в то время составляла 20 лет. Ее сын, Павел I, увеличил пенсионное довольствие и ввел надбавки к жалованию военных при их переходе на гражданскую службу (чтобы оно было не меньше пенсий).

В 1820-х годах появился “Устав о пенсиях и единовременных пособиях государственным служащим”. Этот устав касался и военных, и гражданских служащих, а для всех выплат при министерстве финансов был учрежден своеобразный “пенсионной фонд”.

Во второй половине XIX века правительство стало вводить пенсии не только для военных и чиновников, но и работников стратегически важных направлений промышленности (например, железных дорог). Однако эти пенсии выплачивались не из казны, а из эмеритальных касс, которые обязаны были создавать сами владельцы предприятий.

Укладка пути на Средне-Сибирской железной дороге в 1898 году

Эмеритальные кассы представляли собой денежные фонды для выплат пенсий и пособий. Пополнялись они за счет самих работников, у которых вычитали от 3% до 6% из жалования. Собранные таким образом средства распорядители фондов пускали в рост, приобретая, к примеру, на них какие-нибудь ценные бумаги.

Система прижилась, и концу XIX столетия в России насчитывалось около двухсот эмеритальных ведомственных касс. В 1912 году кассы всех ведомств были объединены в единую организационную структуру.

Своего расцвета царская пенсионная система достигла непосредственно перед Первой мировой войной. К этому времени она распространялась на военных, чиновников, различных государственных служащих (учителей, преподавателей и.т.д.), рабочих казенных заводов и казенных врачей. Однако сложившаяся система охватывала в самом лучшем случае только треть работающего населения.

Если же говорить о рабочих, то здесь ситуация была совсем уж плачевной. Во-первых, пенсию получали только 15% пролетариата. Во-вторых, вся страховая нагрузка ложилась на самих рабочих, уменьшая и без того небольшую зарплату. В-третьих, сами пособия были очень уж далеки от прожиточного минимума.

К этому стоит добавить, что пенсионными фондами управляли тогдашние “эффективные менеджеры”, которые в первую очередь заботились о своем кармане.

Пенсии в СССР: первые шаги

Большевикам в наследство досталась отнюдь не богатая и процветающая империя. Это было государство, измотанное затяжной войной и задыхающееся от множества неразрешенных экономических, политических и социальных проблем.

Александра Коллонтай (1872 — 1952)

Почти сразу после революции Ленин подписал указ о создании Народного комиссариата государственного призрения, который вскоре возглавила Александра Коллонтай. Работы у наркомата было море: после мировой войны (а потом еще и после гражданской) требовалось обеспечить уход за бесчисленным множеством раненых, инвалидов, беспризорников, людей, оставшихся без жилья и средств к существованию.

Царская система социального обеспечения (точнее то, что от нее к этому времени оставалось) с такой нагрузкой справиться не могла. И уже 14 ноября 1917 года правительство обнародовало проект новой системы социального страхования. Основные направления развития были следующими:

• Социальное страхование должно распространяться на всех без исключения рабочих, а также на городскую и сельскую бедноту.
• Страховаться должны все виды потери трудоспособности: болезнь, инвалидность, старость, уход за ребенком. Также страхованию подлежали вдовство, сиротство и безработица.
• Все расходы по страхованию должны ложиться на нанимателей.
• Возмещение полного заработка в случае утраты трудоспособности.
• Самоуправление застрахованных во всех страховых организациях.

В том же ноябре был вдвое увеличен размер пенсий по несчастным случаям, а для контроля за своевременной и честной выплатой пособий в страховые общества были направлены комиссары. Преодолевая сопротивление “эффективных менеджеров”, они постепенно взяли дела в свои руки.

И тут надо кое-что пояснить. До революции в Российской Империи работало 19 крупных страховых обществ, включая иностранные. Ориентировались они, естественно, на прибыль, а их средства чудесным образом распределялись в пользу различных “уважаемых людей”. Например, страховые тарифы для крестьян были откровенно грабительскими, тогда как помещиков компании страховали фактически себе в убыток.
Именно поэтому декретом от 23 марта был установлен государственный контроль над всеми видами страхования. А с 28 ноября 1918 года страхование стало полностью монополией государства.

Первоначально планировалось наполнять страховые фонды в основном за счет прогрессивного налога. Однако позднее было решено ограничиться лишь специальными взносами с нанимателей (примерно как сейчас), включая и национализированные к этому времени предприятия. И да: были отменены огромные пенсии для привилегированных лиц, учрежденные еще при царе и Временном правительстве.

В августе 1918 года были введены пенсии для инвалидов Красной армии. Также увеличились пособия для инвалидов войны и труда, и, что не менее важно, появилась программа их дальнейшего трудоустройства.
Уже в то время стала возникать советская система льгот, которая позднее охватила многие сферы. Например, с пенсионеров и безработных квартплата взималась по самой низкой ставке.

В 20-х годах стала формироваться система государственного соцобеспечения рабочих и служащих. К сожалению, в связи с гражданской войной и всеобщей разрухой, советское государство пока могло обеспечить пенсиями лишь некоторые категории граждан:

• инвалидов войны
• нетрудоспособных членов семей тех, кто погиб на войне
• инвалидов детства

Также пенсии выплачивались за честную и непрерывную трудовую деятельности и за особые заслуги перед Родиной. В остальном же государству приходилось по-прежнему опираться на систему страхования.

Главную проблему при страховании представляли те, кто работали не по найму: крестьяне (тогда еще “единоличники”), кустари, ремесленники и прочие фрилансеры того времени. Чтобы обеспечить их хоть какой-то поддержкой, были сформированы комитеты общественной взаимопомощи, действующие при сельских и волостных советах.

Пенсии в СССР: дальнейшее развитие

В начале 30-х годов произошло одно знаменательное для советских граждан событие: специальная государственная комиссия провела обследование рабочих и работниц, выходивших на пенсию по инвалидности. Выводы комиссии были следующими: к 55 годам большая часть женщин и к 60 годам большая часть мужчин теряют возможность продолжать работу.
По результатам этих исследований, в СССР был установлен соответствующий возраст выхода на пенсию. До недавних событий он ни разу не менялся и оставался одним из самых низких в мире. При этом некоторые категории граждан могли выходить на пенсию еще раньше: работающие на вредных производствах, в экстремальных климатических условиях и.т.д.

В 1937 году были введены первые всеобщие государственные пенсии для городских рабочих и служащих. В этом месте некоторые наши современники обычно зловещим голосом добавляют:

— А вот колхозникам предстояло ждать пенсий еще 30 лет…

Но это не так. Еще в феврале 1932 года приказом ЦИК СССР в колхозах в обязательном порядке начали создаваться кассы взаимопомощи. Они предназначались для поддержки колхозников при инвалидности, уходе за ребенком, старости или болезни.

Иными словами, пенсии своим сотрудникам выплачивали сами колхозы, а не государство. Проблема была лишь в том, что такие выплаты полностью зависели от колхозных фондов, а потому очень сильно различалась в пределах страны.
В 1956 году вышел закон “О государственных пенсиях”, который с некоторыми поправками действовал в СССР до конца 80-х годов. Он предусматривал пенсии по старости, инвалидности и по случаю потери кормильца. Вводились единые требования к возрасту и стажу, единый порядок исчисления пенсий и основания для их назначения. Размер пенсии, в основном, рассчитывался исходя из средней зарплаты за последние годы работы.

Пенсионный возраст не изменился. Мужчины имели право выходить на пенсию с 60 лет (после 25 лет стажа), а женщины с 55 (20 лет стажа). Также предусматривалась возможность раннего выхода на пенсию или сокращения стажа. Такая льгота предоставлялась, например, за социальную значимость труда (врачам, учителям и.т.д. ) или за работу на вредном производстве.

А в 1964 году была принят закон “О пенсиях и пособиях членам колхозов”. Отныне в Советском Союзе действовала единая пенсионная система для всех граждан, которая коренным образом отличалась от того, что было в дореволюционной России и капиталистических странах. Вот главные ее особенности:

• Сами работники ничего не платили. Пособия и пенсии выплачивались за счет государственного бюджета и предприятий, которые отчисляли на эти нужды от 4 до 12% фонда зарплаты.
• Советская система пенсий охватывала всех граждан без исключения. Помощь предусматривалась фактически при любых видах утраты трудоспособности.
• Никакого отдельного пенсионного фонда в СССР не было. Налоги и отчисления предприятий поступали в государственный бюджет, а уже оттуда выплачивались все пенсии и пособия.

Советская система оказала заметное влияние и на другие страны, в том числе и капиталистические. Например, с 1950 по 1990 год возраст выхода на пенсию в наиболее развитых государствах снизился в среднем с 66 до 62 лет.

Пенсии в Российской Федерации

После возвращения капитализма, в России, как и в других странах, начался постепенный демонтаж социального государства. Эти изменения коснулись и пенсионной системы. Уже 22 декабря 1990 года указом Верховного Совета РСФСР был создан Пенсионный фонд, существующий отдельно от основного бюджета.

А затем началась усиленная борьба с различными “советскими пережитками”. Например, с системой распределения пенсий, которая (о, ужас!) не учитывала разницу в доходах. Для исправления этого вопиющего недостатка, в 1997 году были созданы системы “персонифицированного учета пенсионных прав граждан” и индивидуальные лицевые счета. Также были пересмотрены правила льготного выхода на пенсию.

В результате всех этих изменений в России сложилась запутанная трехуровневая система пенсий, которая предусматривала страховое, государственное и негосударственное пенсионное обеспечение. Пенсионные взносы за работника по-прежнему вносил работодатель, однако в условиях свободного рынка это быстро породило такой феномен, как “серые” и “черные” зарплаты (об этом чуть позже).

С 2015 года в России предусмотрено три вида пенсии:

• Социальная. Полагается всем, независимо от стажа.
• Страховая. Выплачивается только тем, кто успел накопить необходимое число “пенсионных баллов” (в 2018 году — это 13,8 балла). Баллы начисляются исходя из ежегодных отчислений в пенсионный фонд и зависят от размера зарплаты.
• Накопительная. В настоящий момент формируется по желанию будущего пенсионера. Взносы по ней идут не в солидарную систему выплат, а инвестируются в ценные бумаги.

У каждого из этих видов пенсий есть свои особенности и нюансы, о которых можно рассказывать очень и очень долго. Однако разговор у нас сегодня все же не об этом.

Последним же гвоздем в гроб советской пенсионной системы стало недавнее повышение пенсионного возраста.
Самым известным лоббистом этих изменений был Алексей Кудрин — бывший российский министр финансов, а ныне — глава совета Центра стратегических разработок. Однако Кудрин просто озвучивал то, что у правительства давно было на уме. Тем более, что подобные изменения уже произошли в некоторых других странах, например, во Франции.

14 июня 2018 года российский премьер Дмитрий Медведев предложил увеличить возраст выхода на пенсию: для женщин до 63, для мужчин — до 65. Соответствующий закон был принят Государственной думой в первом чтении.

После того, как народ возмутился, а по стране прокатилась волна протестов, к гражданам обратился лично президент Владимир Путин. Он подробно рассказал о проблемах нынешней пенсионной системы и попросил народ “отнестись с пониманием” к грядущим изменениям.

Также Путин предложил смягчить некоторые пункты реформы, например, снизить пенсионный возраст для женщин с 63 до 60 лет. Однако, многим с самого начало было ясно, что первоначальный план реформы и разрабатывался с расчетом на такой маневр.

Регресс и его причины

Подобные изменения произошли не только в России: в последние годы пенсионный кризис накрыл большинство стран. Почти во всех пенсионных фондах возникла нехватка средств, из-за которой уже невозможно было выплачивать пособия в прежнем объеме. Впрочем, особым сюрпризом это не стало.

Не секрет, что многие пенсионные системы по сути представляют собой своеобразные финансовые пирамиды. Напомню: финансовая пирамида — это коммерческая организация, в которой выплаты участникам производятся за счет непрерывного привлечения новых участников. По такому принципу работали “МММ”, “Властелина”, “Русский дом Селенга”, “Хопёр-Инвест” и прочие аферисты из 90-х.

Точно так же работают и нынешние пенсионные фонды. Пенсии старикам выплачиваются, в основном, не за счет их накоплений (это, в общем-то, и нереально), а из отчислений тех, кто трудится в настоящее время. И тут возникает несколько проблем:

1. Быстрое старение населения. Продолжительность жизни в Европе растет, а значит стариков в ней становится с каждым годом все больше. Тем более, что с 2005 по 2030 год на пенсию здесь начали выходить представители послевоенного поколения, на которое пришелся бум рождаемости.

Сегодня в Европе проживает 16% людей, чей возраст превышает 65 лет (основной пенсионный возраст на Западе). По прогнозам ООН к 2030 году таковых будет уже 25%, а к 2050 году — 28%.

России это тоже касается. По оценкам агентства Bloomberg, сегодня Россия входит в десятку стран с наибольшими рисками: на одного пенсионера у нас приходится 2,4 трудящихся. Для сравнения: в 20-х годах в России соотношение пенсионеров к трудоспособному населению было 1 к 8.

2. Снижение рождаемости. Оно наблюдается сегодня во всех развитых странах и вызвано скорее биологическими, чем социальными причинами. Дело в том, что с увеличением уровня жизни и со снижением смертности исчезает необходимость в большом количестве потомства. Что же касается России, то у нас (как справедливо отметил Путин), есть еще и “демографическая дыра”, возникшая в 90-е годы.
Оба этих фактора приводят к тому, что пенсионная пирамида постепенно начинает разваливаться. Отчислений трудящихся уже хронически не хватает для полноценного обеспечения пенсионеров, и чтобы сохранить пирамиду, правительства вынуждены принимать различные непопулярные меры:

• Уменьшать пенсии,
• Увеличивать пенсионные отчисления,
• Увеличивать пенсионный возраст.

Можно ли наполнить пенсионный фонд как-нибудь по-другому? Можно, и таких способов существует много. Например, Норвегия направляет в пенсионный фонд сверхдоходы от продажи нефти и других энергоресурсов и сегодня занимает одно из ведущих мест по уровню жизни пенсионеров. Также можно решить проблему за счет перераспределения доходов в обществе, скажем, с помощью различных прогрессивных налогов и налогов на роскошь.

Однако от всех подобных мер за версту несет социализмом, и для многих рыночных стран они просто неприемлемы.
Есть и еще одна серьезная проблема, порождающая пенсионный кризис. Особенно остро она стоит в нашей стране, хотя правительство почему-то не любит лишний раз об этом вспоминать. А именно:

3. “Серые” и “черные” зарплаты. Сегодня в России от 15 до 30 миллионов трудящихся заняты в теневом секторе экономики и не платят взносы в пенсионный фонд. В целом, с “черными” зарплатами у нас наблюдается следующая картина:

• 60% компаний оформляют всех сотрудников;
• 22% оформляют большинство сотрудников;
• 13% оформляют меньшинство сотрудников;
• 5% не оформляют сотрудников вообще.

Автор этих строк когда-то отработал несколько лет в одной конторе, где после увольнения ему вручили трудовую книжку без всяких отметок. Сколько подобных организаций существовало в 90-е и в начале 2000-х сложно даже представить. Этих контор уже и след простыл, а потому вряд ли их сотрудники сегодня смогут добиться справедливости.

Что же касается “серых” зарплат (это когда официальная зарплата в разы меньше реальной), то согласно исследованию портала Rabota.ru, ее получают до 59% опрошенных.

Подозреваю, что решение одной только проблемы с теневыми зарплатами помогло бы отодвинуть нынешнюю пенсионную реформу в России на годы, если не на десятилетия. Однако правительство, по всей видимости, решило лишний раз не “кошмарить бизнес”, а разрулить сложившийся кризис за счет трудящихся.

И напоследок

На самом деле, у пенсионного кризиса есть и более глубокая причина, которая никак не связана с демографической ситуацией.

Как мы помним, многие социальные преобразования, вроде тех же пенсий, вводились в капиталистических странах вынужденно. Некоторые реформы принимались под давлением профсоюзного движения, другие — из-за конкуренции с СССР и прочими соцстранами.

Сегодня социалистического лагеря больше нет, а это значит, что и нет больше особой нужды во многих социальных гарантиях. Ведь современному трудящемуся уже не с чем сравнить свое положение. Его окружают исключительно страны с рыночной экономикой, которые отличаются друг от друга лишь национальным колоритом и доступом к ресурсам. У граждан этих стран больше нет перед глазами альтернативы, и многие из них даже не догадываются, что можно жить как-то по-другому.

Митинг против пенсионной реформы во Франции. Надпись на плакате: “Пенсии в 60 лет — для всех, и немедленно — для них”

Эта проблема усугубляется и кризисом левого движения. Чем он вызван — тема для отдельного разговора. Но факт остается фактом: современные трудящиеся практически разучились бороться за свои права. Во Франции, Греции, Дании и в других странах, несмотря на все протесты и митинги, повышение пенсионного возраста все-таки произошло. Вполне возможно, что такая же участь ожидает и нас.

По его мнению, некоторые из них излишни по своей сути: если все лоббисты или корпоративные юристы на планете массово исчезнут, даже клиенты не будут скучать по ним. Другие бессмысленны не столь очевидными способами. Вскоре после публикации эссе в небольшом журнале читатели перевели его на десяток языков, а сотни людей, сообщает Грэбер, прислали собственные истории работы в сфере абсурда.

Эти истории придают книге особый эмпиризм. В 2015 года аналитическая компания YouGov опросила британцев, считают ли они, что их работа вносит значимый вклад в мир. 37% сказали «нет», а 13% не были уверены. Такие цифры повторяются и в других странах. (В благополучных и уравновешенных Нидерландах 40% респондентов считают, что их работа не имеет причин для существования). И всё же цифры опроса не так показательны, как письма из окопов абсурда. Вот Ганнибал, один из респондентов Грэбера:

«Я занимаюсь цифровым консалтингом для отделов маркетинга глобальных фармацевтических компаний. Часто работаю с глобальными PR-агентствами и пишу отчёты с названиями, например, „Как улучшить взаимодействие между ключевыми участниками цифрового здравоохранения“. Это чистая, чистейшая фигня и не служит никакой цели, кроме галочек в маркетинговых отделах… Недавно я получил около двенадцати тысяч фунтов за двухстраничный отчёт для фармацевтической компании. Его планировали показать на встрече по глобальной стратегии. В итоге отчёт не понадобился, потому что до этого пункта повестки дня так и не дошли».

Бессмысленная работа — это не то, что Грэбер называет «дерьмовой работой». Многие сотрудники бессмысленного царства получают хорошую компенсацию в виде массы свободного времени. И всё же они несчастны. Грэбер считает, что их гложет чувство бесполезности. Оно подтачивает все человеческие качества. Это наблюдение приводит автора к определению буллшит-работы как «формы оплачиваемой занятости, которая настолько бессмысленна, не нужна или пагубна, что даже работник не может оправдать её существование, хотя по условиям контракта чувствует обязанность делать вид, что это не так».

Анализ Грэбера раскрывает пять типов бессмысленной работы. Лакеи — это те, кому платят, чтобы они болтались и заставляли начальников чувствовать себя важными: швейцары, бесполезные помощники, администраторы с тихими телефонами и так далее. Головорезы являются ненужными мышцами гонки вооружений; Грэбер указывает на персонал PR-отдел Оксфордского университета, чья задача убедить общественность, что Оксфорд — это хороший вуз. Затыкателей дыр нанимают, чтобы исправить или устранить крупные недостатки, которые начальство ленится или не умеет исправить системно. (Это женщина на авиакассе, чья работа — успокаивать разгневанных пассажиров, когда багаж не прибыл). Педанты предпринимают разные действия, часто используют документы и серьёзные отчёты, чтобы создать видимость какой-то деятельности, которой нет (как Ганнибал из примера выше). Последний класс — мастера постановки задач (taskmasters), которые делятся на два подтипа: ненужные начальники, которые управляют людьми, не нуждающимися в управлении, и генераторы чуши, чья работа состоит в том, чтобы создавать и назначать больше чуши для других.

Такие рабочие места характерны даже для творческих профессий. Кураторы контента, креативщики — эти и другие посреднические роли возникают везде, от журналистики до искусства. Голливуд известен раздутием штата, которое Грэбер считает почти чистым буллшитом. Он встречался с разработчиком Аполлонией, которая участвовала в создании реалити-шоу с такими названиями как «Транссексуальные домохозяйки» (Transsexual Housewives) и «Слишком толстый, чтобы трахаться» (Too Fat to Fuck). Ни одно из них и близко не приблизилось к выходу в эфир. Сценарист Оскар занимался сокращением 60-страничных сценариев до 15 страниц и пересказом их на совещаниях, где руководители выдвигали взаимоисключающие предложения и давали неясные советы. «Они скажут: „Я не говорю, что нужно делать X, но, возможно, стоит сделать X“, — вспоминал Оскар. — Чем больше вы показываете детали, тем более размытым всё становится».

Эпидемиология проблемы — как и почему всё так получилось — тоже довольно размыта. Грэбер считает, что из-за буллшита не сбылись крупномасштабные экономические прогнозы. В знаменитом эссе, черновик которого был подготовлен в 1928 году, Джон Мейнард Кейнс предсказал, что спустя столетие технологическая эффективность в Европе и США станет настолько велика, а процветание настолько стабильным, что людям будет трудно не сойти с ума от безделья и скуки. Может быть, писал Кейнс, имеет смысл сохранить три часа работы в день, просто чтобы люди чувствовали себя полезными.

Сейчас мы почти в 2028 году, и технологии действительно кардинально увеличили производительность труда. Как и ожидал Кейнс, количество рабочих мест в сельском хозяйстве, обрабатывающей промышленности и горнодобывающей промышленности резко упало. Тем не менее, занятость в других областях — управление, обслуживание — растёт, и люди по-прежнему тратят жизнь на добычу средств к существованию. Грэбер обвиняет, в частности, существующую структуру занятости. (В политическом плане он описывает себя как анархиста, но мягкого типа, а его собственные взгляды обычно хорошо скрыты: он одинаково критикует и жёстких сторонников свободного рынка, и людей, которые выступают против «капитализма», как будто это специально выбранная концептуальная система, а не просто название, приклеенное к социально-экономической ткани, сотканной столетия назад).

Вместо того чтобы самим пожинать плоды нашего труда как в середине века, мы теперь делим их между акционерами и ростом ради роста. Трофеи процветания возвращаются в систему для финансирования новых и, возможно, функционально ненужных рабочих мест. И хотя много надуманной ерунды присутствует в госсекторе (некоторое время назад испанский госслужащий перестал появляться в офисе, что заметили только шесть лет спустя, когда кто-то пытался дать ему медаль за долгую службу), но Грэбер находит богатую жилу бессмысленной занятости в частном секторе: «Это как если бы предприятия бесконечно урезали производственный цех, а на сэкономленные деньги нанимали ещё больше ненужных работников в офисе наверху», — пишет он.

Это странно. Предполагается, что рыночная конкуренция не поощряет неэффективность и расточительство. Может быть, Грэбер слишком наивно представляет современный бизнес? Некоторые утверждают, что бессмысленные рабочие места только выглядят таковыми; якобы это точечные включения, офисная версия того парня на заводе, который делает единственную металлическую заклёпку для самолёта. Грэбер не согласен. В наиболее знакомой ему академической области наблюдается такое же взрывное раздутие штатов, как и в любой другой отрасли, хотя работа по преподаванию и исследованиям не стала более сложной или масштабной, чем десятилетия назад. Полчища новых сотрудников, должно быть, занимаются чем-то другим.

Грэбер приходит к выводу, что движущая логика такой экспансии — не эффективность, а нечто более близкое к феодализму: сложная смесь экономики, организационной политики, опричнины и перераспределений, которая подпитывается стремлением к конкурентному статусу и местной власти. (Почему люди нанимают охранников? Не потому, что они экономически эффективны). Разница между истинным феодализмом и тем, что происходит сейчас — «феодализм менеджеров», как говорит Грэбер — заключается в том, что при истинном феодализме профессионалы сами отвечали за своё расписание и методы работы.

Оставленные наедине, отмечает Грэбер, люди обычно работают как студенты перед экзаменом: поочерёдная зубрёжка и отдых. Возможно, они работают таким образом не просто так, а потому что это самый продуктивный способ работы. Большинство из нас согласится, что если фермер пашет свою землю с 9 утра до 5 вечера пять дней в неделю, то это какой-то странный и, наверное, не очень хороший фермер. На протяжении большей части человеческой истории все профессионалы от воинов и рыбаков до писателей работали в режиме cram-and-slack (упорный труд перемежается отдыхом) отчасти потому что эти рабочие места были сформированы фактическими производственными потребностями, а не произвольным рабочим расписанием и надзором менеджеров. Грэбер сетует на ситуацию, в которой «совершенно естественно для свободных граждан демократических стран сдавать себя в аренду, а для босса нормально возмущаться, если сотрудник не работает каждый момент „своего“ времени». Тем не менее, он, вероятно, преувеличивает радости жизни фрилансера.

Есть ли польза от бессмысленной работы? По мнению Грэбера, такая работа нужна просто для защиты своего существования: «Мы изобрели причудливую садо-мазо диалектику для самовнушения, что боль на рабочем месте — единственно возможное оправдание тайным потребительским удовольствиям в жизни. Но работа съедает всё большую часть нашего бодрствующего существования, так что в итоге мы не имеем такой роскоши, — как лаконично заметила Кэти Уикс — как „жизнь“», — пишет он. Его собственное представление о жизни, которое включает «сидеть весь день в кафе, споря о политике или сплетничая о сложных любовных делах наших друзей», могут не все разделять. Он может и неверно определить степень, в которой большинство людей беспокоится о результатах своего труда; для некоторых работа является наименее важной и определяющей среди всех жизненных обязательств. Но суть в том, что экономика дерьма питается сама собой. Работники запойно окунаются в просмотр сериалов, онлайн-покупки, еду на вынос и занятия йогой в качестве награды за ещё один день деморализующей бессмысленной работы, которая поддерживает такой стиль жизни. (Грэбер говорит в основном о городском и образованном среднем классе, что кажется логичным, поскольку есть подозрения, что таковы его читатели). Приобщение к такому образу жизни, то есть аккультурация происходит рано. Студент колледжа Брендан жалуется на бессмысленную работу уже в кампусе:

«Многие из этих студенческих рабочих мест требуют выполнять какую-то фигню, например, сканировать ID или проверять пустые комнаты, или очищать уже чистые столы… Я не совсем знаю, как всё это работает, но бóльшая часть работы финансируется федералами и связана с нашими студенческими кредитами. Это часть целой федеральной системы, предназначенной для закрепления за студентами больших долгов — и тем самым принуждая их к труду в будущем, потому что от студенческих долгов так трудно избавиться. Это сопровождается бессмысленной образовательной программой, предназначенной для обучения и подготовки нас к нашей будущей бессмысленной работе».

Похоже, Брендан описывает федеральную программу совмещения учёбы и работы (Federal Work-Study Program), цель которой — помочь студентам компенсировать задолженность заработной платой, заработанной в кампусе. Многие из этих рабочих мест явно бессмысленные. Я сам участвовал в этой программе, работая в подвале исследовательского центра кампуса, а главной задачей, насколько я помню, было составление ежемесячного календаря местных событий. Нужно было составить списки, в основном из Google, и сверстать их в программе. Понятия не имею, сколько человек получали эти брошюры и читали ли их. Тем не менее, мне повезло: мне нравились люди, которые там работали, и я мог брать бесплатный кофе с кухни. Во всяком случае, мне показалось замечательным, что я каким-то образом уклонялся от долга, сидя в подвале и выполняя простейшие задачи на компьютере.

С точки зрения Грэбера эти работы готовят молодёжь в жизни в бессмысленном стиле. Имея вместо этого свободное время, пишет он, студенты могли бы «репетировать пьесы, играть в группе» и тому подобное. Такая двоичная логика вводит в заблуждение — можно заниматься отупляющей работой и при этом быть певцом — и каждый, кто читал много студенческих сочинений или слушал игру студенческих групп, вряд ли согласится, что коэффициент фуфла там значительно меньше. Молодых людей могут попросить выполнять несущественную работу в рамках коварной программы аккультурации. Или их могут попросить, потому что их навыки высшего порядка ещё не отточены и есть польза — для всех — в том, чтобы подтолкнуть их к достижению своих жизненных стремлений по желанию, а не из-под палки.

В одном из многочисленных отступлений о феодализме Грэбер делает экскурс в трудовые занятия молодёжи в средневековой Европе. Он указывает, что тогда все — богатые и бедные, всесильные и бесправные — в молодости проходили службу. Честолюбивые рыцари становились пажами, а дворянки работали фрейлинами. Цель была внедрить молодых людей в мир, прежде чем выпускать их как самоуправляемых профессионалов. И всё же, поскольку никому на самом деле не нужен помощник, чтобы соскрести грязь с ботинок или перенести поднос из одной комнаты в другую, средневековые молодёжные занятия были, в значительной степени, бессмысленными. Осмысленная работа в молодости может быть прекрасной и даже полезной на пути к самореализации. Чушь, которая нас уничтожает — это чушь, с которой мы свыкнемся по жизни.

Чтобы объяснить такое постоянство, Грэбер цитирует президента Барака Обаму на тему частного здравоохранения: «Те, кто выступает за полную оплату услуг населением, говорят: „Посмотрите, сколько мы сэкономим, отказавшись от страхования и бюрократии“. Но это один миллион, два миллиона, три миллиона рабочих мест». Грэбер характеризует этот комментарий как «дымящийся пистолет» буллшитизации: «Вот самый влиятельный человек в мире публично размышляет о своём законодательном достижении — и настаивает, что самым главным фактором стало сохранение ненужных рабочих мест», — пишет он. Политики настолько зациклены на создании рабочих мест, считает он, что никто не задаётся вопросом, какие рабочие места создаются и нужны ли они. Ненужная занятость может стать одним из главных наследий недавнего сотрудничества между государственным и частным секторами.

Это плохо по большинству критериев рыночной эффективности и удовлетворённости работой. Но это приводит к осознанию того, что Грэбер описывает, но не формулирует прямо: что бессмысленная занятость в таких странах как США и Великобритании призвана служить замаскированным, незрелым вариантом пособия по безработице — только заточенного специально для большого, авторитетного среднего класса. При другой социальной модели молодая женщина, не способная найти работу, могла бы получить чек от правительства. Теперь вместо этого она получает бессмысленную работу, скажем, в медицинской компании, тратит половину каждого утра на составление бесполезных отчётов, а остальную часть времени раскладывает пасьянс «Косынка» или изучает товары в интернет-магазине для кемпинга. Возможно, это не очень хорошая жизнь. Но это и не ужас нищеты.

Или она может делать что-то более амбициозное. Грэбер утверждает, что для работников «необычно» использовать бессмысленные рабочие места как фронт для более полезной работы. Тем не менее, люди пишут музыку, стихи и многое другое, сидя на бесполезной работе. Джордж Сондерс написал рассказы сборника «Пасторалия. Разруха в парке гражданской войны» (CivilWarLand In Bad Decline), якобы выполняя работу технического писателя инженерной компании. Джеффри Евгенидис написал бóльшую часть романа «Девственницы-самоубийцы» во время работы секретарём. Это хорошие книги. Зарплаты за бессмысленную работу авторов практически стали меценатской поддержкой на создание произведений. Никто из нас не избежит дерьмовой работы. Но некоторые всё-таки извлекают из неё пользу.

Опасные потребности

Человек несовершенен. По количеству багов и глюков его психика превосходит программы самых неумелых разработчиков. Он подвержен заблуждениям и страдает от недостатка самоконтроля. Он набит когнитивными искажениями, логическими ошибками и древними животными инстинктами. Он легко впадает в самообман и поддается дешевым манипуляциям.

Но каждая человеческая слабость в условиях свободного рынка тут же превращается в чей-то выгодный бизнес. Его последствия нередко бывают весьма плачевными как для отдельных людей, так и для всего общества. Однако капитал не умеет думать о последствиях: в своей погоне за прибылью он часто напоминает этакую колесницу Джаггернаута, которая равнодушно давит всех, кто попал под ее колеса.

В качестве примера заработка на человеческих слабостях рассмотрим такое глобальное явление, как торговля табаком.

Вред курения уже давно ни у кого не вызывает сомнения. В табачном дыме содержится более 4000 веществ, из которых 250 являются вредными, а 50 известны как канцерогены. К сегодняшнему дню врачи выявили уже столько заболеваний, связанных с курением, что оно стало чуть ли не синонимом самоубийства.

Однако у табака есть свойство, которое позволяет выстраивать на его основе беспроигрышную «бизнес-модель». Дело в том, что в табаке содержится никотин — мощный алкалоид, вызывающий почти мгновенную зависимость. Действует он очень подло, поскольку с ходу замещает ацетилхолин — важный нейромедиатор, который среди прочего отвечает за концентрацию внимания. А это значит, что человеку достаточно покурить лишь несколько раз, чтобы его мозг попал в никотиновую ловушку.

Такое «потребительское качество» превращает табак в товар, который всегда и при любых обстоятельствах будет пользовать хорошим спросом. В настоящей момент на Земле насчитывается 1,1 млрд курящих. Ежегодно в мире продается 8,1 млн тонн табака, а общий оборот этого рынка составляет 560 млрд долларов в год.

А что касается последствий, то, по данным ВОЗ, от курения ежегодно умирают 7 миллионов человек (один человек каждые 5 секунд). При этом 890 тысяч смертей приходится на пассивных курильщиков, из которых 29% — это дети. Кстати, в бедных странах дети нередко работают на табачных плантациях, где получают опасные дозы никотина прямо через кожу (болезнь «зеленого табака»).

Что же получается? Невидимая рука честно удовлетворяет потребности потребителей, однако тем самым ежегодно убивает миллионы человек. Согласитесь, что-то не очень это похоже на хваленое «всеобщее благо».

Вред табачного бизнеса очевиден. В других же сегментах современного рынка разрушительный эффект «удовлетворения потребностей» заметен далеко не сразу. И тут необходимо кое-что пояснить.

Еще древние врачеватели утверждали, что все в этом мире может быть как лекарством, так и ядом — вопрос лишь в дозировке. Проблема в том, что капитал обычно выстраивает свои бизнес-модели именно на злоупотреблении. И это понятно: в погоне за прибылью, он стремится довести потребление своего продукта до максимума. А это значит, что он нередко заставляет людей пересекать ту черту, за которой потребление превращается в саморазрушение.

Иными словами, свободный рынок всегда стремится превратить:

— Нормальное питание — в обжорство;
— Стремление к общению — в бесцельное и беспробудное блуждание в социальных сетях;
— Заботу людей о своем здоровье — в оголтелый фанатизм, заставляющий оставлять всю зарплату в магазинах здорового питания и.т.п.

Для примера возьмем такой древний продукт, как алкоголь.

Современная наука относится к нему весьма сдержанно. Сегодня существуют данные как о его пользе, так и о вреде, а о долгосрочном влиянии спиртных напитков на организм по-прежнему известно очень мало. Стандартный научный эксперимент (в рамках доказательной медицины) провести здесь, в общем-то, невозможно, поэтому споры вокруг алкоголя продолжаются до сих пор.

Однако эти споры касаются лишь умеренного употребления: опасность злоупотребления алкоголем у ученых сомнений давно уже не вызывает. По данным ВОЗ, от проблем, связанных со спиртным, ежегодно умирают около 3,3 миллиона человек. Также существует прямая связь между употреблением спиртного и распространением различных заболеваний, ростом преступности и. т.д.

Беда в том, что сверхдоходы алкогольным компаниям в основном и приносят люди склонные к злоупотреблению. Это легко заметить даже по ассортименту, который вряд ли рассчитан на «культурное питие». К примеру, в России ежегодно продается 59,4 млн декалитров водки (данные за 2016 год). А того самого вина, о полезных свойствах которого и пишут чаще всего, у нас продается лишь 39,4 млн декалитров. При этом весьма заметную долю винной продукции составляют такие «благородные напитки», как «Портвейн 777» и аналогичное ему пойло.

Отечественные сторонники теорий заговора любят говорить о коварных масонах, спаивающих русский народ. Но зачем нужны заговоры, если сама логика капитализма заставляет компании любой ценой увеличивать потребление своей продукции?

К тому же в остальных странах, мы можем наблюдать точно такую же тенденцию. Согласно отчету британской исследовательской компании Allied Market Research, общий оборот мирового рынка алкоголя в 2015 году составлял 1,334 триллиона долларов. С учетом текущей динамики, к 2020 году он обещает вырасти до 1,594 триллиона.

Еще один пример «бизнеса на злоупотреблении» — рынок антидепрессантов и обезболивающих. Естественно, все эти препараты сегодня играют очень важную роль: они активно применяются для лечения психических расстройств и снятия болезненных симптомов, без них немыслимы современная психиатрия и паллиативная медицина.

Однако в условиях свободного рынка торговля ими легко превращается в аналог официальной наркоторговли. Это сулит фармацевтическим магнатам такие прибыли, ради которых они способны пойти даже на прямое нарушение закона.

Несколько лет назад компания Insys Therapeutics выпустила на рынок препарат Subsys. Он предназначался для облегчения страданий у онкобольных и содержал фентанил — синтетический опиоид, вызывающий сильную зависимость.

Доходов от законных продаж владельцам компании показалось мало. Не долго думая, ее представители начали массово подкупать врачей, чтобы те назначали Subsys всем подряд, включая здоровых людей.

Вскоре афера вскрылась, и разразился нешуточный скандал. Однако за решетку отправился только генеральный директор фирмы. Остальные ее владельцы отделались легким испугом, а сама компания благополучно занимается бизнесом и сейчас.

Это тот редкий случай, когда «рыночные механизмы» слишком уж сильно бросаются в глаза. Как правило, фармацевтические гиганты стараются все-таки соблюдать приличия и подсаживают людей на свои чудо-лекарства, не нарушая закон.

Несмотря на это, за многими популярными на Западе антидепрессантами и обезболивающими тянется череда судебных разбирательств. Например, производители знаменитого флуоксетина («Прозака») в свое время получили кучу исков, связанных с суицидом на фоне приема этого препарата. Компания выплатила миллионы долларов компенсации, однако флуоксетин успешно продается до сих пор.

И это мы рассмотрели лишь два примера. На самом деле, подтолкнуть своих клиентов к сверхпотреблению сегодня пытаются многие: производители газированных напитков, сладостей, фастфуда, гаджетов, предметов для коллекционирования, модных аксессуаров и. т. д.

Последствия такой бизнес-стратегии для потребителей бывают разными — от бессмысленной потери денег, до весьма серьезного ущерба здоровью. Все это происходит под те же разговоры об удовлетворении потребностей, но страшно даже представить, во что это выливается в масштабах всего человечества.

Духовные суррогаты

На людских слабостях зарабатывают не только продавцы материальных товаров: в «духовной» сфере происходит абсолютно все то же самое.

История развития СМИ — это во многом история обманутых ожиданий. Книги, газеты, радио, кино, телевидение, интернет — каждая новая технология в свое время вызывала восторг у идеалистов-мечтателей:

— Свершилось! Вот теперь-то человечество будет просвещаться и расти духовно!

На практике же на долю просвещения всегда выпадали лишь жалкие крохи, ибо свободный рынок способен превратить в пустой «пшик» любые благие начинания. Вместо тотального духовного роста, новые технологии породили такое необъятное и многогранное явление, как массовую культуру.

Стоит заметить, что слово «культура» в этом словосочетании присутствует лишь номинально. Нынешние производители «духовной пищи» руководствуются абсолютно теми же принципами и приемами, что и все остальные бизнесмены. В частности, они активно используют маркетинговый анализ и тщательно изучают потребности целевой аудитории, чтобы полностью их удовлетворить.

Проблема же в том, что большинство людей в культурном плане весьма непритязательны. Но именно на них в первую очередь и ориентируется массовая культура, что и определяет ее привычный для нас облик:

— Вместо книг, заставляющих думать — пустое и бессмысленное чтиво.
— Вместо музыки, пробуждающей к созиданию — глупые песни-однодневки или беспросветный декаданс.
— Вместо осмысленного досуга — оболванивающие телешоу или бесконечные мыльные оперы.

Даже когда «творцы» работают на более-менее мыслящую аудиторию, у них всегда возникает искушение все упростить. А вдруг не поймут, не примут, не оценят? Зачем напрасно рисковать деньгами?

Возникает замкнутый круг. Спрос на «духовный ширпотреб» рождает предложение, а это, в свою очередь, заставляет людей еще глубже увязнуть в духовном болоте. Сегодня нет худсоветов, а либеральная цензура (с фальшивой политкорректностью на Западе и не менее фальшивыми «скрепами» у нас) вовсе не озабочена культурным развитием населения. Что самое интересное, некоторые деятели искусства очень любят на досуге обсудить окружающее их «тупое быдло», упорно не замечая в этом своей вины.

Понятно, что массовая культура тоже поощряет сверхпотребление. И здесь все осложняется тем, что определить «безопасную» дозу нематериальных продуктов очень сложно.

Например, некто смотрит телевизор по три часа в день. Это много? На первый взгляд кажется, что нет. Однако легко подсчитать, что в этом случае человек тратит на телевизор примерно 9 лет (!) своей жизни.

Но массовая культура так и устроена, чтобы человек без сожалений заменял реальную жизнь ее суррогатом. Сегодня она похожа на бескрайний полигон, где каждый может беспрепятственно выгуливать своих тараканов. Литература, музыка, компьютерные игры, телевидение и интернет — все это в совокупности создает альтернативную реальность для любой разновидности эскапизма. Здесь найдется место всем: и ванильным домохозяйкам, и любителям средневековой эстетики, и фанатам восточной мудрости, и даже суровым бойцам с системой.

Люди, угодившие в паутину массовой культуры, во многом напоминают обитателей Матрицы. Но в отличие от персонажей фильма, они должны еще и регулярно вкалывать, чтобы иметь возможность лежать в своем стеклянном ящике. И отработав положенное время за прилавком магазина, станком или офисным столом, они спешат поскорее вернуться к вожделенным мыльным операм, комеди шоу и онлайн-казино.

Можно, конечно, обвинить жертв массовой культуры в бегстве от настоящей жизни и в бесхребетности (как это нередко делают различные учителя «успешного успеха»). Но в том-то и дело, что сам свободный рынок и подталкивает людей к этому бегству. Во-первых, меркантильная и равнодушная реальность, тотальная атомизация общества и невозможность себя реализовать делают эскапизм крайне востребованным товаром. А во-вторых, именно те, кто серьезно «увязли в Матрице» и приносят капиталу основные доходы.

Немного о лицемерии

Естественно, люди инстинктивно чувствуют, что рынок удовлетворяет их потребности как-то неправильно. Сегодня даже в развитых капиталистических странах регулярно раздаются голоса о деструктивном воздействии той или иной индустрии. Люди пытаются протестовать и объединяться в различные организации, вроде «Обществ борьбы с курением», «Обществ трезвости» и. т. д.

Увы, но бороться с «эксплуатацией человеческих слабостей» в условиях свободного рынка — это то же самое, что пытаться за волосы вытащить себя из болота. Проблема ведь не в том, что пороки существуют сами по себе, а в том, что невидимая рука рынка является их мощнейшим катализатором. Но что может противопоставить этой проблеме общество, в котором каждый человек, так или иначе, является частью свободного рынка, а значит и заложником такой системы?

И что может противопоставить этому государство, благополучие которого зависит исключительно от успеха бизнеса? Такое государство в первую очередь будет ориентироваться на интересы предпринимателей, легко жертвуя ради них интересами остальных граждан. Обратите внимание: во время экономических кризисов правительства рыночных стран в первую очередь начинают заботиться о спасении банков и крупного бизнеса. Помощь всем остальным в лучшем случае оказывается уже по остаточному принципу.

Может ли такое государство направить бизнес в более конструктивное русло? Может, но лишь отчасти. Глобальные изменения в этой области приведут к снижению доходов бизнеса, а значит и к ослаблению самого государства.

К примеру, поступления в российский бюджет от продажи алкоголя за 2017 год составили 363 миллиарда рублей. Это сопоставимо с расходами на медицину за тот же год (378 миллиардов). Заменить эти средства в рамках текущей экономической модели государству просто нечем, а значит ему невыгодно пропагандировать среди населения трезвый образ жизни и предлагать ему какую-то более здоровую альтернативу. Любая попытка умерить аппетиты магнатов для рыночного государства равносильна выстрелу себе в ногу.

Да, во многих западных странах сегодня проходят массовые кампании по борьбе с курением и алкоголизмом. Например, в большинстве европейских государств (в том числе и у нас) курение запрещено в общественных местах, а на дверях многих магазинов сегодня можно увидеть вот такую гордую надпись:

(Примечание. Один менеджер из табачной компании как-то поведал мне о ее сакральном смысле. Во-первых, она является негласной вывеской: мол, здесь можно купить сигареты. А во-вторых, она играет роль своеобразной рекламы для подростков: «Хочешь стать взрослым? Начинай курить!»).

Но подобная забота капиталистических стран о своих гражданах — явление вынужденное. Сегодня накопилось столько неопровержимых фактов о разрушительных свойствах алкоголя и табака, что уже невозможно закрывать на них глаза и делать вид, что «все окей». У государств нет другого выбора — им приходится вводить такие ограничения под давлением общества.

Не менее важную роль здесь играют и вполне прагматичные мотивы капитала. Вопреки различным теориям заговора, среди буржуазии нет и не может быть никакого единства: их мир — это всегда огромная банка с пауками. Интересы алкогольно-табачных магнатов прямо противоречат интересам остальных капиталистов, поскольку алкоголь и табак выкашивают их потенциальных клиентов и снижают производительность труда на предприятиях. Капиталисты теряют прибыль, а потому охотно включаются в общественную борьбу за ЗОЖ.

Однако не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы увидеть лицемерие всей этой борьбы. Почему? Для примера посмотрим, как проходит борьба с курением у нас.

Да, формально все выглядит просто замечательно. Цены на сигареты существенно выросли. На пачках появились всякие «страшные картинки». Табачные акцизы на протяжении последних шести лет ежегодно увеличивались на 35-40% и сегодня стали на 300% выше первоначальных.

Но вот что странно: при такой тотальной и бескомпромиссной борьбе с курением, поступления в бюджет от торговли табаком почему-то совсем не уменьшились. Напротив: с 2012 года они увеличились более, чем в два раза.

А сколько людей за это время бросили курить? По самым-самым-самым оптимистичным подсчетам — около 10%. В целом же Россия по-прежнему остается одной из самых никотинозависимых стран мира: у нас курят 40% населения.

Чтобы понять, в чем подвох, вспомним один довольно мерзкий анекдот:

— Папа, водка подорожала! Значит, теперь ты будешь меньше пить?
— Нет, сынок. Это вы с мамой будете меньше есть.

И это правда. Многие курящие скорее исключат из своего рациона какие-нибудь полезные продукты, начнут травиться контрафактом и выращивать махорку, чем откажутся от сигарет. Государство повышает акцизы, но при этом оно не делает ничего, что помогло бы людям избавиться от зависимости. Действительно ли оно настолько недальновидно? Я сомневаюсь.

Есть и еще один нюанс: борьба за ЗОЖ, которая ведется в западных странах, касается только их самих. А потому алкогольные и табачные компании в наши дни активно осваивают новые рынки. Например, по данным все той же ВОЗ, около 80% мирового потребления табака сегодня приходится на небогатые страны. И это вполне соответствует старым добрым капиталистическим традициям, вроде упомянутых в начале статьи опиумных войн.

Рынок мракобесия

Либеральная доктрина утверждает, что все мнения равноценны и равноправны. Какие бы тараканы ни завелись в голове у людей, общество обязано относиться к ним с уважением. Человек верит в плоскую землю? В заговор рептилоидов? Во вред прививок? Это исключительно его личное дело. И заблуждения, и самообман, и даже, в какой-то степени, самоуничтожение — законное право каждого гражданина свободной страны. А раз так, то нет ничего дурного в том, чтобы немного заработать на всей этой «свободе».

Как-то еще в советское время мне в руки попал сборник эссе о США, где клеймились «их нравы». В одном из эссе рассказывалось об огромном вычислительном центре с самыми современными на тот момент компьютерами. Все бы ничего, но все эти супермашины занимались расчетом гороскопов для американских обывателей.

Если честно, то в эту историю я тогда как-то не очень поверил. Не, ну разве может в XX веке, да еще и в одной из самых развитых стран мира твориться такая дичь?

Однако прошло всего несколько лет, и эта «дичь» на крыльях либерализма и свободного рынка прилетела и в нашу страну. Сегодня даже «Российская газета», официальный печатный орган Правительства России (!!!), размещает на последней странице прогнозы для Овнов, Весов и прочих Раков. Астрология уже давно превратилась в обыденный сегмент российского рынка, и каждый желающий без проблем может заказать натальную карту, гороскоп совместимости или даже прогноз для своего бизнеса. Все это уже воспринимается нашим обществом как норма и не вызывает массовых протестов.

Как все это сочетается с научным и техническим прогрессом? Очень просто: пока наука избавляет мир от заблуждений и суеверий, порожденных людской темнотой, капитализм снова достает всю эту дрянь из помойки, заворачивает в красивую упаковку и превращает в товар.

Мракобесие — крайне выгодный бизнес. А потому современный рынок переполнен предложениями от профессиональных гадалок, потомственных целителей и колдунов. Даже инквизиторы, попади они в наше высокотехнологичное время, наверняка свихнулись бы от такого разгула узаконенной чертовщины.

Только в нашей стране граждане каждый год тратят 30 миллиардов рублей на гадалок и экстрасенсов. Согласно опросу, проведенному институтом социологии РАН, к услугам колдунов регулярно обращаются 67% женщин и 4% мужчин, а еще 6% россиян регулярно практикуют оккультные обряды. Какого размаха достигает глобальная индустрия мракобесия, можно лишь догадываться.

Нет, это вовсе не заговор тайного мирового правительства, с целью одурманить и поработить доверчивых землян (мне пару раз попадалась такая версия). Это всего лишь свободный рынок добросовестно удовлетворяет потребности непросвещенной части человечества.

Именно так и работает его невидимая рука: она не врачует пороки общества, а спешит на них заработать. Она действует по тому же принципу, что и хищник в дикой природе, который нападая на стадо, пытается определить самых слабых особей. Но в отличие от хищников, капитал стремится не убить своих жертв, а всего лишь обобрать.

Впрочем, нередко и убивает.

В конце 80-х, одновременно с магией и астрологией, в нашей стране стала набирать популярность так называемая альтернативная медицина. В газетах стали потихоньку появляться статьи, восхваляющие филиппинских хилеров, тибетскую медицину и учение шизофреника Порфирия Иванова.

Но настоящим прорывом стала публикация в журнале «Нева» в 1988 году статьи «Три кита здоровья». В ней впервые были озвучены тезисы о необходимости «очистки организма», о раздельном питании, об энергетической подпитке от солнца и прочих доселе неизвестных советским людям вещах. Например, сейчас я наугад открыл эту статью и сразу наткнулся на следующий пассаж:

Наука знает, но стыдливо отворачивается от того, что, например, племя туарегов в Африке – воины, мужчины, неудержимые разбойники – обходятся 2-3 финиками в день, и этого им достаточно. Вполне достаточно! (Правда, они ещё инстинктивно подпитываются и от солнышка, от первой степени, но это другой вопрос).

Как советская цензура все это пропустила? О, ей тогда было совсем не до этого: в то время она отчаянно боролась с «пережитками сталинизма» и лично с Ниной Андреевой. Мракобесие же угрозой для общества, по всей видимости, уже не считалось.

Итак, статья в «Неве» стала сенсацией, и вскоре в СССР начался настоящий бум нетрадиционных методов лечения. А дальше в дело включилась невидимая рука рынка, которая к тому времени уже вылезла из подпольных цехов и кооперативов. На прилавках появились пособия по народной медицине — сперва небрежные самиздатовские брошюрки, а затем и серьезные глянцевые издания. В телевизоре завелись Кашпировский и Чумак, а тысячи невесть откуда взявшихся целителей и псевдоклиник стали предлагать гражданам свои услуги.

Известный иллюзионист и разоблачитель экстрасенсов Джеймс Рэнди (которого уж никак нельзя заподозрить в левых взглядах), после визита в перестроечный СССР заметил:

Коммунизм с момента своего зарождения считался научной системой. С его крахом многие русские стали подозрительны к науке вообще. В то же время стало развиваться частное предпринимательство, зачастую без контроля власти. Взять хотя бы охрану здоровья. Раньше это была монополия государства, применялась передовая западная медицина. Теперь многие клиники работают за деньги и работают, как им угодно.

Вскоре появились и первые жертвы. Кто-то пытался вылечить онкологические заболевания маслом и водкой. Кто-то боролся с пневмонией и язвой желудка с помощью многодневного голодания. Кто старался победить туберкулез и СПИД медитацией и позитивным мышлением. Люди умирали и становились инвалидами, однако сами целители, как правило, никакой ответственности за это не несли. Тем более что людей убивали в основном не сами «лекари», а те идеи, которые они пропагандировали.

Примерно в те же годы из небытия вылезла уже почти забытая всеми гомеопатия. В 1991 году был издан указ о создании аптечной сети для реализации гомеопатических препаратов (замечу, что среди них есть препараты для «лечения» СПИДа и рака). А в 1995 году гомеопатию официально разрешили в амбулаторно-поликлинических учреждениях. Оборот гомеопатических «лекарств» в России начал стремительно увеличиваться и к 2015 году достиг 9,31 млрд рублей.

Правда, в 2017 году произошло «грубое вмешательство» в работу невидимой руки. Комиссия РАН по борьбе с лженаукой выпустила меморандум, направленный против гомеопатии. Ученые настоятельно рекомендовали российскому Минздраву изъять гомеопатические препараты из медицинских учреждений и больше не включать их в стандарты лечения.

Естественно, гомеопаты, а вместе с ними и либеральная пресса, тут же подняли истошный крик о нарушении свобод и возвращении 37-го года. Российским ученым припомнили гонение на генетику, кибернетику и что особенно странно, сожжение Джордано Бруно. Один из производителей гомеопатических препаратов даже подал в суд на РАН, однако суд этот иск отклонил.

Так или иначе, но этот меморандум, подписанный тридцатью известными учеными, хоть немного, но переломил ситуацию. Продажи гомеопатических препаратов в России начали снижаться.

Почему же альтернативная медицина сегодня так популярна? Здесь целый комплекс причин, однако лично я бы особо выделил три из них.

Во-первых, это недостаток просвещения. Государство, движимое либеральными идеями, уже фактически свернуло все просветительские программы и предоставило граждан самим себе. В эту прореху, повинуясь невидимой руке рынка, устремились потомственные целители и прочие мракобесы всех мастей.

Во-вторых, в наши дни здоровье стало очень уж дорогим удовольствием. Бесплатная медицина сегодня находится в весьма плачевном состоянии, а коммерческие клиники большинству населения не по карману. Альтернативная же медицина иногда предлагает своим клиентам более дешевые варианты.

Например, препарат «Флебодиа 600» (лечение варикоза и венозной недостаточности) сегодня стоит 618 – 1840 рублей. А его гомеопатический «аналог», капли «Венза» — всего 270-340 рублей. И дешево, и никакой «вредной химии»:

Особенно это касается народной медицины. Согласитесь, гораздо проще и дешевле в случае гастрита выпить картофельного сока или отвар березовой коры, чем идти в больницу, глотать мерзкий зонд, а потом еще и покупать дорогие лекарства.

Ну а в-третьих, к услугам современных целителей весь арсенал маркетинговых и рекламных приемов, о которых мы писали в прошлой статье. В том числе и такие:

Иными словами, невидимая рука рынка успешно эксплуатирует те проблемы, которая сама же и создает. Скажу больше: почти за каждым проявлением мракобесия обычно скрывается чей-то коммерческий интерес.

Посмотрим для примера на религиозные и околорелигиозные секты. Пусть нас не смущает «духовный» антураж: здесь тоже делают деньги и порою весьма неплохие. За высокомудрыми речами Ошо пряталась его огромная коллекция личных автомобилей. За культом сибирской девы Анастасии — торговля книгами и различными продуктами из кедра. И даже за теми проповедниками, которые стучатся в наши двери и скромно предлагают поговорить о Боге, стоит целая финансовая империя, принадлежащая руководителям секты.

К слову, у «Свидетелей Иеговы» (запрещены в РФ) довольно необычная бизнес-модель, чем-то напоминающая сетевой маркетинг. Главный источник дохода этой организации — ее рядовые члены. В их обязанность входит за свой счет (!) покупать брошюрки и журналы, а потом бесплатно их распространять среди населения. Люди, которых сектанты таким способом сумели успешно «обработать», превращаются в новых вербовщиков, а заодно и в новых спонсоров организации.

Другой пример подобного бизнеса — лженаука.

Конечно, для ее расцвета сегодня создана крайне благоприятная почва. Это и проблемы современного образования и недостаточное финансирование официальной науки. Это фактически полное отсутствие цензуры и повсеместная победа либерализма, который постулирует относительность знания и равнозначность мнений. Это и слабая популяризация науки, которая сегодня ведется лишь силами отдельных энтузиастов.

Однако без рыночных механизмов лженаука никогда бы не стала настолько популярной. Альтернативная история, торсионные поля и прочая уфология — это, прежде всего, товар, приносящий неплохие доходы. Это не просто дурные идеи — это многочисленные книги, фильмы, сайты и даже целые телеканалы, вещающие на всю страну.

Когда же официальная наука и государство пребывают в глубоком кризисе, то лжеученые способны урвать и вовсе фантастический куш.

Вспоминает академик РАН Евгений Александров:

…Ельцин был в Новосибирске и посетил Институт ядерной физики СО РАН. Вот он там Круглякова и спросил: «А вы из камня можете энергию извлекать?».

Эдуард Павлович прочел ему краткую лекцию, что есть тяжелые элементы, и при расщеплении их нейтронами можно высвобождать энергию, на этом принципе работают атомные станции. Есть легкие элементы — при синтезе выделяется энергия, это принцип работы будущих термоядерных электростанций и водородных бомб. Середина же таблицы Менделеева абсолютно стабильна, и чудес здесь ждать не приходится.

Ельцин выслушал с недоверием и заявил: «Это вы так считаете, а мне докладывали, что можно». А потом академик Коптюг рассказал, что Ельцин уже 120 миллионов рублей на это израсходовал. Для 1991 года это 200 миллионов долларов по официальному курсу.

Это отнюдь не единственный подобный случай в истории современной России. Еще можно вспомнить о финансировании государством разработки «торсионных излучателей», о фильтрах Петрика или о нашумевшем запуске в космос инерциоида. Во всех этих казусах нет ничего удивительного: лженаука — это детище свободного рынка, а значит и само рыночное государство всегда будет лакомым кусочком для ее распространителей.

Современные ученые считают, что единственный способ борьбы с мракобесием — пропаганда научных знаний. Но достаточно ли одной пропаганды?

Как мы уже убедились, капитал охотно использует людское невежество, чтобы делать свой нечистоплотный бизнес. Однако верно и обратное: чтобы сохранять и умножать прибыль, торговцы мракобесием должны постоянно распространять и рекламировать свои идеи. А это значит, что в омут невежества регулярно будут попадать все новые и новые люди.

Пропаганда науки по-своему эффективна, но она не затрагивает корень проблемы, а борется лишь с ее последствиями.

Тут можно привести аналогию с тараканами. С ними можно вполне успешно воевать с помощью яда, клея, специальных ловушек или каких-нибудь китайских мелков. Но до тех пор, пока в доме царит тотальная антисанитария, тараканы всякий раз будут возвращаться снова.

То же самое и с мракобесием: без изменения экономического базиса вряд ли получится полностью его искоренить.

Последствия

Рассказывая о том, как невидимая рука удовлетворяет наши потребности, воспеватели свободного рынка нередко лукавят. Для объяснения рыночных механизмов они используют исключительно «правильные» примеры, не вызывающие у читателей негативных ассоциаций. И получается все красиво: добрый булочник испечет для нас румяный хлебушек, а умелый строитель построит нам красивый и прочный дом.

Однако за рамками этой пасторальной картины остается очень многое. В нее не вписываются мнимые и откровенно вредные потребности, которые свободный рынок удовлетворяет с не меньшим энтузиазмом. В нее не вписывается манипуляция спросом и навязанная обществу модель сверхпотребления. В нее не вписывается торговля ложью и мракобесием, эксплуатация людского невежества и человеческих недостатков. А ведь все это тоже является «удовлетворением спроса», которое рыночники априори считают абсолютным благом.

В мировой культуре есть популярный фантастический сюжет о «неправильном» исполнении желаний. Суть его в следующем: некое мистическое существо берется воплотить в жизнь мечты главного героя, однако в силу своей тупости, излишнего рвения или запредельного коварства, оно делает все совсем не так, как представлялось заказчику. В лучшем случае на того обрушиваются многочисленные неприятности, а в худшем — он задарма отдает свою душу этой зловредной сущности.

Роль такого туповатого, а иногда и крайне коварного джина сегодня играет невидимая рука рынка. Нередко она с таким остервенением рвется исполнять желания потребителей, что вся их жизнь летит под откос. Это отзывчивое и заботливое божество, которому поклоняются экономисты-рыночники, уже причинило человечеству столько несчастий, что самые зловредные демоны-вредители из мировой мифологии завистливо курят в стороне.

К чему же приводит удовлетворение рынком мнимых потребностей?

В самом лучшем случае — ни к чему. То есть совсем ни к чему. Потребности, продиктованных модой, конформизмом, стремлением к эскапизму или какой-нибудь сиюминутной «хотелкой» — это есть не что иное, как эмуляция реальных жизненных потребностей. Удовлетворяя их, человек понарошку меняет свою жизнь к лучшему или понарошку повышает свой социальный статус. Это дает ему небольшой заряд эндорфинов и помогает на короткий миг испытать иллюзию счастья.

Однако его настоящая жизнь остается прежней. Да и что может изменить, например, обладание дорогими безделушками? Или чтение пустых романов? Или просмотр бесконечных сериалов о чужих проблемах? Что может изменить командование огромными виртуальными армиями, если сам полководец по-прежнему живет среди ободранных стен?

Но это только полбеды. Ведь мнимые потребности — это в какой-то степени еще и пустая растрата человеческих ресурсов. Они требуют времени, а значит безвозвратно забирают часть жизни потребителя. Как и всякий товар, они требуют денег, а значит и труда.

Последнее особенно мерзко, ибо такой труд низводит человека до уровня лабораторной крысы, которой в центр удовольствия воткнули электроды, тем самым вынуждая ее непрерывно нажимать на педаль-включатель. К примеру, один мой знакомый работает грузчиком и целыми днями таскает на плечах тяжелые мешки с сахаром. В конце недели он спускает все заработанное в букмекерской конторе. По сути, он обменивает свою жизнь на пустой фантик, который ему ловко подсунул свободный рынок.

В масштабах всей планеты эта бессмысленная утилизация ресурсов выглядит куда более устрашающей. Кроме самих потребителей, в водоворот мнимых потребностей и сверхпотребления втянуты еще миллионы и миллионы людей. Ведь кто-то же должен вкалывать на табачных плантациях, разгружать фуры с портвейном, собирать спиннеры, писать код для очередной «Веселой фермы», сочинять песни-однодневки, верстать книги по астрологии, стоять за прилавком гомеопатической аптеки и. т. д., и. т. п.

В целом же вся эта гигантская индустрия мнимых потребностей превращается в тяжелые кандалы, мешающие человечеству двигаться вперед. Невозможно даже представить, сколько потенциальных Эйнштейнов, Королевых и Дарвинов навеки сгинули в этом болоте, так и не открыв в себе никаких талантов. Или сколько необходимых людям заводов, электростанций, школ и больниц не были построены из-за бездарного уничтожения ресурсов. Но невидимой руке рынка нет никакого дела до развития цивилизации — ее интересует только прибыль.

И уж тем более ей нет дела до судьбы отдельного человека. Даже если тот, в силу своей слабости, идет к обрыву, невидимая рука не попытается его остановить. Наоборот: она заботливо расстелет перед ним ковровую дорожку и уберет с пути все препятствия. Ведь потребности потребителя священны, и невидимая рука сделает все, чтобы никто не ушел обиженным.

Она будет пичкать потребителя лекарствами-пустышками, пока он еще в состоянии оплачивать счета за лечение. Она будет подмигивать ему огнями казино, пока он не превратится в бездомного бродягу. Она будет подливать ему в стакан свое зелье, пока он окончательно не утратит человеческий облик.

Когда же клиент выжат досуха, невидимая рука тут же теряет к нему интерес. Пусть им теперь занимаются родственники, врачи, полицейские или хотя бы могильщики. А у нее работы навалом: в мире еще много тех, чьих потребности ей предстоит удовлетворить.

Заключение

Человек уже очень давно вышел из животного царства. За прошедшие тысячелетия он овладел членораздельной речью и орудиями труда, построил огромные города и даже покорил ближний космос. Ему действительно есть, чем гордиться.

Однако то животное, из которого произошел человек, никуда не делось. Выражаясь языком Гегеля, человек по-прежнему находится в своем становлении, а значит ему в какой-то степени присуще и животное начало. Он подвержен инстинктам, когнитивным искажениям и логически ошибкам, а его поступки нередко носят иррациональный характер.

В преодолении этих недостатков и заключается развитие человека. Мы заменяем иррациональное поведение рациональным, животные инстинкты — разумом и общечеловеческой моралью, а первобытный и интуитивный взгляд на мир — научным знанием.

Но такие изменения выгодны не всем. Развитый и просвещенный человек уже не поддается манипуляциям, перестает быть покорным исполнителем чужой воли или примерным потребителем. Такой человек начинает нести угрозу для главной ценности капиталистического мира — прибыли.

Чтобы рыночные шестеренки вращались бесперебойно, а деньги в карманы капиталистов текли рекой, в людях должно доминировать животное начало. Ведь только непросвещенного дикаря можно заставить обменять свой труд на бесполезные стекляшки или бутылку «огненной воды». А потому свободный рынок и его служители будут всегда поощрять в людях пороки, слабости и суеверия, ибо для них это источник дохода.

Конечно, все это неизменно сопровождается криками о свободе и правах человека. Мол, каждый имеет право верить в то, во что ему хочется, и делать то, что ему хочется, если это не причиняет вреда другим. Астрология, магия и гомеопатия — это не заблуждения, нет! Это всего лишь альтернативный взгляд на мир. А курение, азартные игры и алкоголизм — это просто альтернативные потребности. Долой тоталитаризм и да здравствует свобода!

Правда же в том, что полной свободой могут грамотно распорядиться лишь достаточно развитые для этого люди. Что произойдет, если мы, к примеру, отведем детей в кондитерскую лавку и предоставим им полную свободу действий? Результат предсказуем: они объедятся тортов и слягут с каким-нибудь диатезом. Отстаивать право детей на диатез и расстройство желудка, на право залезать в кипяток и совать пальцы в розетку может лишь аморальная сволочь.

Чтобы свобода проносила пользу, человечество должно повзрослеть. Оно должно перестать верить в глупые сказки и бояться живущих под кроватью чудовищ. Оно должно разобраться и понять, чем ложь отличается от правды, вред от пользы, а добро — от зла.

Но в том-то и дело, что повзрослевшее человечество уже вряд ли захочет играть в свободный рынок и кормить бесчисленную армию нахлебников.

Месье Эспасито пришлось использовать четыре личных авто, нажитых непосильной рентой для того, чтобы расставить их в зоне строительства для донесения простого послания: “ голодная забастовка”!

Жуть, что же теперь станет с его недвижимостью? Ведь такой важный человек на забастовке сидит. А также с 27 подлецами-жильцами, за которых он так хлопочет? А он именно за жильцов хлопочет, кстати. Ибо переживает за безопасность последних. Так сильно, что кушать не может.

А еще наш рантье попросил своих друзей и подружек, пиявок да лягушек, принести стол, чтобы собирать подписи для петиции. Одна из пиявок, сенатор Джозеф Аддаббо, всецело поддержал лэндлорда в этом предприятии: “Совершенно неприемлемо то, что этот гражданин пытается привлечь внимание к данной проблеме подобным образом.”

Совсем исхудал, что делать? Его, может быть даже наградят после. Посмертно. Но ведь будет поздно. Что имеем — не храним.

Так что же, черт побери, строит эта подлая администрация?

Приют для бездомных. Ага. Взяли здание старой лютеранской школы и решили обновить его для того, чтобы те, у кого нет крова над головой, смогли там ютиться. К тому же, это не все. Особая наглость состоит в том, что это больные люди. Умственно неполноценные. Не буйные. Просто сирые, как любят выражаться добропорядочные граждане. Целых 113 человек.

Мама дорогая, а почему вообще столько больных людей в одном городе не имеют даже угла? Фи, разве сэру Эспосито есть до этого дело? Главное, чтобы духу их не было рядом с его недвижимостью. Даже за версту. За это и голодает. За светлые идеи. Хоть иконы с него пиши.

Он, вероятно, волнуется, что потенциальные квартиранты, узнав о подобном соседстве потребуют скидок, но, будучи человеком весьма скромным, не говорит об этом вслух. А еще он даже предложил сделку: пусть, дескать, пришлют прорву женщин вместо психических. Даже пусть, черт с ними, с детьми. Но администрация ни в какую не идет на уступки. Форменные ироды— совсем решили порядочного человека со света сжить.

К слову, пока никто не подписался под петицией гражданина сеньора. Проходящая мимо женщина отмахнулась и сказала: “А что дурного в приюте для бездомных?” Неотесанная гражданка, сразу видно.

P.S.

“Моя тетя позвонила мне и стала плакать. Я спросила, в чем дело. Она сказала: ‘Бог добр ко мне, — и продолжала повторять, — Бог так добр ко мне.’ Она плакала сильнее, поэтому я опять спросила, в чем собственно дело, и она продолжила: ‘Ты же знаешь, что я задолжала хозяйке, у которой снимаю квартиру, целых $5600 за аренду?’ Я отвечаю: ‘Ну?’ А она мне говорит: ‘Она только что умерла. Слава Богу.'»

Яхта Андрея Мельниченко плывет по Темзе

Вот оно — «Затмение» («Eclipse»)! Одно только непонятно: затмение чего? Неужто совести? Конечно, нет: ведь ею здесь и не пахло

Казалось бы, приобретённая им яхта неплоха. Как-никак, по размерам — длина 170 метров — она оставила позади яхты Его Высочества крон-принца Дубая (159 метров), Его Величества султана Омана (155 метров), Его Величества короля Саудовской Аравии (147 метров) и Его Высочества принца Саудовской Аравии (133 метра). Пусть эти нищие арабские шейхи и султаны обзавидуются!

На Eclipse имеются кинотеатр, дискотека, открытый и крытый бассейны, спортплощадки, фитнес-зал, массажные, три прогулочных катера, подводная лодка, два вертолёта. Яхту обслуживает команда из 70 человек (это не считая охраны). Каюты украшены скульптурами и картинами на общую сумму 200 тысяч фунтов стерлингов. Корпус судна сделан из пуленепробиваемой стали и покрыт 12-слойным лаковым покрытием, снабжен иллюминаторами из бронированного стекла. Личная каюта г-на Абрамовича площадью 460 кв. метров — скромненько, но со вкусом! — тоже, на первый взгляд, недурно обставлена. Есть отдельная веранда, летний сад. Одним нажатием кнопки владелец яхты может открыть потолок своей каюты и наслаждаться, как говаривал старик Кант, двумя самыми удивительными в мире вещами: звёздным небом над головой и нравственным законом в душе. Да и весь мир, надо признать, не устаёт удивляться нравственному закону в душе г-на Абрамовича…

Но всё это великолепие оказалось изгажено и испорчено одним пустяком — от работы мощного двигателя яхты по всему корпусу судна расходится неприятная вибрация. Доходит до того, что фужеры из австрийского хрусталя, приобретённые г-ном Абрамовичем для торжественных приёмов на его личной палубе, неприятно позвякивают и дребезжат. Более того, от вибрации двигателя на одной из девяти палуб яхты даже треснуло огромное венецианское зеркало! Просто ужас, ужас, ужас.

В общем, богатые тоже плачут, как уже 20 лет не устаёт разъяснять нам родное ТВ. И как тут не заплакать, когда не можешь, как собирался, приехать на чемпионат мира по футболу на любимой суперяхте Eclipse? Правда, у г-на Абрамовича в запасе имеются ещё две яхты — 115-метровая Pelorus и 86-метровая Ecstasea. Но они же не крупнейшие в мире! (А про жалкий 50-метровый кораблик Sussurro даже упоминать не стоит, как и про две подводные лодки). Не может же российско-британский олигарх, владелец «Челси», прибыть на чемпионат, как простой саудовский король!

Остаётся горестно лететь в Южную Африку на крупнейшем в мире частном самолёте (тоже собственность г-на Абрамовича). Но этим беды и невзгоды, обрушившиеся на горемычную голову г-на Абрамовича, не исчерпываются. Тонкую душу мультимиллиардера покоробили и некоторые другие детали убранства яхты. Например, стулья в салонах обиты леопардовыми шкурами, а столы — кожей рептилий. Г-н Абрамович счёл такую обивку «неэтичной» по отношению к животным. О, этичнейший наш! Кожи и шкуры будут сняты с мебели и в целости возвращены несчастным ободранным зверюшкам. Само собой, всё это, и в особенности переделка или замена двигателя, потребуют новых денежных вложений, и немалых…

Хотя в печати промелькнули и такие сообщения: задержка со вводом в строй Eclipse произошла по иной причине — немецкие законы запрещают ставить на частные суда установки ПВО и противоракетные системы. Их поставят на судно г-на Абрамовича уже в российских водах. А без мощной обороны от злого и враждебного окружающего мира добрые российские олигархи чувствуют себя всё равно что голыми — это само собой понятно…

Но вернёмся лучше к погибшим шахтёрам. Согласно законам сохранения, если где-то чего-то убыло — значит, где-то и прибыло. Где прибыло, мы уже установили — в водоизмещении роскошных супермегаяхт у господина Абрамовича. Где убыло, тоже хорошо известно — в безопасности шахт вроде «Распадской» — из которых, без оглядки на всякую там глупую технику безопасности, беззастенчиво выкачивали бабло. Бабло выкачали — шахта взорвалась и загорелась… Возникли, увы, всякие досадные непредвиденные траты…

Слава богу, добрый друг г-на Абрамовича Владимир Путин пообещал изучить «возможность оказания господдержки» «Распадской». Сэкономленные средства можно будет направить на более важную и первоочередную цель — усовершенствование Eclipse…

Ранее та же успешная финансовая операция была произведена с Саяно-Шушенской ГЭС — хотя здесь г-н Абрамович вроде бы и ни при чём. Тут поработали его олигархические коллеги… В сущности, к этой незамысловатой схеме сводится всё взаимодействие нынешней российской элиты с вверенными её попечению шахтами, электростанциями, заводами и прочим народным добром: неистовое выкачивание бабла — взрыв. Выкачивание бабла — взрыв…

И вот что любопытно. Когда мы пели — «мы наш, мы новый мир построим…» — мы гордились тем, что является предметом гордости и во всём остальном «цивилизованном мире». Например, крупнейшими в Европе угольными шахтами — такими, как «Распадская», мощными электростанциями, вроде Саяно-Шушенской ГЭС. Космической станцией «Мир», Кольской сверхглубокой скважиной… (Нынче ничем из этого уже не погордишься…) Зато потом, когда мы скромненько пристроились в хвосте к почитанию «общечеловеческих ценностей», предметы нашей гордости стремительно деградировали до уровня какого-нибудь феодального султаната типа Омана или Брунея. Крупнейшая в мире частная яхта, крупнейший в мире частный самолёт…

Конечно, построены они не нами и не для нас, но зато — на наши с вами кровные денежки! «Плачь, русская земля, но и гордись!». Как видно, ты по-прежнему велика и обильна, если из тебя удаётся выкачивать такие немеряные, баснословные количества бабла!.. А Запад, фыркая от смеха в кулак, исправно изготавливает и продаёт нам эти «ценности», как 500 лет назад делал и продавал стекляшки и бусы каким-нибудь наивным туземцам. Но хрустальные бокалы по-прежнему звенят. Боги наживы жаждут… Значит, новые взрывы, пожары и аварии ещё только предстоят.

Так что, перефразируя классика: не спрашивай, по кому звенят бокалы на яхте г-на Абрамовича. Ибо звенят они по тебе…»

А этим гордились глупые совки: 17 августа 1977 года ледокол «Арктика» впервые в надводном плавании достиг Северного полюса. Вот уж, действительно, нашли, убогие, чем гордиться! Да яхта г-на Абрамовича на 15 метров длиннее того жалкого ледокола!

Ну и обещанный полный размер: