С времён тридцати-сорокалетней давности прошло тридцать-сорок лет. Однако аргументы вышеупомянутых разумных людей, видимо, оказались столь сильны, что многие их повторяют и по сей день, пребывая в полной уверенности, что если когда-то, например, компьютеры стоили столь дорого, что позволить себе их могли только особо крутые НИИ особо крутых стран, то так будет всегда, а потому персональных компьютеров в массовом употреблении просто не может быть.
Так вот, за эти тридцать-сорок лет солнечная электроэнергия подешевела примерно в 50 раз, а если сравнивать с 1977-м — в 250 раз (с $76 до $0,3 за ватт).
Тут, конечно, следует учесть и инфляцию тоже, но даже без её учёта масштабы впечатляют.
Для ветряной энергией соотношение менее впечатляющее (в первую очередь, потому, что она и изначально была менее дорогой), но оно тоже весьма заметно.
Причём в эту цену входит не только непосредственно производство и содержание, но и стоимость постройки сооружений и оборудования, включая, разумеется, прибыль производителей.
То же, что «производство солнечной электростанции по расходу энергии равно тому, что она за всё своё существование выработает» — байка. В основном основанная на вере людей в тезис «далёкие предки всегда умнее потомков»: типа, «они, вот, строили угольные электростанции, а солнечных почти не строили, поэтому угольные однозначно круче».
Конечно, чёрный пиар лоббистов нефтяной и угольной промышленности тоже вносит некоторый вклад. Но он тут не основное — в общемировых масштабах пиар-то довольно вялый (хотя в отечественных СМИ он ощутимо сильнее).
Основное тут — ошибочная экстраполяция некоторого состояния на всё будущее человечества. Первые солнечные электростанции, разумеется, были экспериментальными. Технология всё ещё не отработана. Производство их компонент всё ещё штучное, а не серийное. Смежные технологии всё ещё пятидесятилетней от нас давности. Да и сами станции строятся в первую очередь для эксперимента и отработки технологий, а не для коммерческой прибыли. Потому, да, там может так выйти, что её постройка не окупится никогда.
Однако сегодня солнечная батарея или ветряк при производстве потребляют настолько ничтожную часть от своей будущей выработки, что считать это препятствием для внедрения средств производства возобновляемой энергии столь же осмыслено, сколь утверждать, что не надо строить кирпичный завод, поскольку на его постройку тоже будут потрачены кирпичи, а раз так, то «он никогда не окупится».
Все эти источники электроэнергии, разумеется, уже относительно давно окупаются. Поскольку производство их составных частей сильно подешевело, а их КПД сильно возрос.
Для солнечной и ветряной энергии существовал ещё ряд дополнительных проблем. Дело в том, что солнечная энергия, внезапно, вырабатывается только когда светит солнце, а ветряная — когда дует ветер. Но вот электричество люди хотят потреблять и в другие моменты тоже.
Аналогичное верно и для тепловых электростанций: они тоже вырабатывают электричество только тогда, когда там что-то сгорает в адских топках. Однако подбрасывать в них «дровишки» можно по мере надобности, а вот заставлять солнце по мере надобности светить, люди пока что не научились.
Для первых экземпляров электростанций на ветрах и солнечном свете это было заметной проблемой.
Во-первых, они — по причине своей экспериментальности — не всегда были включены в единую сеть. Во-вторых, аккумуляторы в те времена тоже были существенно хуже, чем нынешние.
Сейчас электростанции зачастую увязаны в единую сеть, охватывающую весьма большие территории (одним из пионеров построения таких сетей, кстати, был СССР), а потому могут «подстраховывать» друг друга.
Мало того, в единую сеть увязываются и локальные источники возобновляемой энергии тоже. В некоторых странах, в частности, разрешено запускать лишнюю энергию от солнечных батарей, стоящих у тебя на крыше или на огороде, обратно в общую сеть и даже получать за это деньги.
Одновременно с тем, благодаря совершенствованию аккумуляторов, локальную энергию стало можно относительно эффективно запасать. Из-за чего теперь вполне можно делать дома на энергетическом самообеспечении.
Между делом стоит отметить, что давно уже есть способ запасания электроэнергии в весьма оригинальной форме: её излишек можно тратить на закачивание воды на высоту в водохранилище, а при недостатке — сливать эту воду, крутя ей турбины.
Данный способ — не ноу-хау, его придумали ещё в середине двадцатого века. Однако его до сих пор вполне можно использовать.
Мало того, экстраполяция потребления энергии на произвольный срок в будущее — тоже ложная. Нельзя просто взять и продлить имеющуюся кривую на бесконечность: очень во многих процессах бывает, например, эффект «насыщения». А в других процессах может начаться даже спад.
В интересующем нас процессе причины для возможного спада очевидны: КПД всевозможных девайсов тоже меняется с ростом технологий.
Например, сейчас в ходу энергосберегающие лампочки, которые потребляют в 10—30 раз меньше энергии, чем лампы накаливания. Но — для нас важно — светят они столь же ярко.
Спад потребления энергии — это не обязательно ограничение себя во всём. Это, в том числе, более эффективное использование имеющегося. Уровень благосостояния может расти и при падении фактических затрат: просто потому, что КПД растёт, и всё меньшая часть идёт на выброс, как побочный продукт.
Лампы накаливания, например, просто сильнее грели воздух, нежели энергосберегающие. Они не «лучше светили», они «сильнее грели».
Примерно так же вели себя компьютеры шестидесятых: они работали сильно медленнее современных, но потребляли больше энергии и были дороже в производстве.
Что интересно, даже процессы, ассоциирующиеся с как бы «неустранимо большими затратами энергии», тоже демонстрируют рост КПД — то есть уменьшение требуемого количества энергии на один и тот же конечный результат.
Скажем, выплавка металла «методом предков» — на дровяной энергии, гораздо более энергетически затратна, нежели в современной, например, индукционной печи. Да и даже сами «современные печи» с девятнадцатого века успели изрядно поменяться в плане энергопотребления.
Иными словами, рост КПД вполне может не просто остановить рост энергопотребления, но даже привести к его снижению при продолжающемся росте благосостояния.
В общем, всё поменялось. Мобилка — это уже не признак принадлежности к богатым. Офигенно мощный по меркам 1960-го года комп уже можно носить в кармане, купив его за тридцать баксов на развале. Мы уже можем вообразить себе задачи, для которых 640 килобайт памяти не хватает. И керосиновые лампы уже не вершина технологии.
Те аргументы, которые совершенно точно были верны в 1980-х, вполне могут перестать быть верными в 2018 м. Просто потому, что прогресс-то идёт.
Впрочем, всё ещё можно услышать, будто бы основным доказательством несостоятельности возобновляемых источников энергии является то, что «лишь малая доля электроэнергии производится таким способом».
Однако, друзья мои, когда в Англии строили доменные печи, лишь малая часть металла выплавлялась таким способом. Очень многие народы мира в те времена продолжали выплавлять металл в сыродутных печах, некоторые другие — вообще строго на костре (железо так обработать не получится, но медь — можно), а ещё более некоторые, так и вообще не умели выплавлять металл совсем.
Технологии, внезапно, всегда сначала внедряются в первую очередь в технологически развитых государствах.
Ровно так происходит и сейчас: возобновляемая энергия составляет малую часть потребляемой всем миром энергии, однако в мире далеко не все страны одинаково развиты, а потому не все могут резко начать производить сложные штуки с переднего края технологий.
При этом доля-то такой энергии весьма быстро растёт. Даже в общемировом потреблении.
С двухтысячного года производство ветряной энергии выросло в 30 раз, а солнечной — в 300.
Однако если сделать выборку наиболее развитых стран, то там расклады ещё круче.
Германия, например, сейчас вышла на 37% потребления электричества, полученного из возобновляемых источников, — с 3,4% в 1990-м. И, судя по всему, перевалит за 40% уже к 2020-му.
Ну ладно, Германия, как и США, где тоже доля возобновляемой энергии стремительно растёт, это «проклятые империалисты, которые угнетают весь мир и за счёт этого живут». Наверняка у них это потому, что они с жиру бесятся.
Но как быть с тем, что страна, в которой количество источников возобновляемой энергии растёт быстрее всего и одновременно с тем самые большие в мире инвестиции в эту область, это Китай? Эти тоже типа всех угнетают и бесятся с жиру?
Ведь есть более вероятное объяснение столь сильного напора на «невозможность перехода» со стороны, например, российских официальных СМИ: в экспорте РФ доля от продажи нефти, газа и их производных — порядка 64%.
А потому кое-кому выгодно делать вид, что так будет всегда. Всегда будут нужны нефть и газ. Можно ничего не менять, поскольку ничего изменить всё равно невозможно. Всё путём.
Но на практике все эти «вся Германия без РФ нахрен замёрзнет или хотя бы будет сидеть без света» или «Китаю без нас никуда» — блеф. Приятный сердцу «российского патриота», а потому с большой радостью — под соусом «трезвого взгляда на устройство мироздания» — ими потребляемый и распространяемый, но всё-таки блеф.
Положение вещей стремительно меняется и, вообще говоря, уже заметно поменялось.
Рис.1. Кривая зависимости психологической ценности от величины выигрыша или потери.
