Рубрика: Статьи

Начинается передача в полном соответствии с заветами вождя и фюрера всея РенТв Игоря Прокопенко, с «галопа Гиша» — демагогического приёма, при котором внезапно открывается неконтролируемый словесный понос, состоящий из всевозможной околесицы и вранья, окатывающий зрителя или собеседника массированно и непрерывно, как из брандспойта: С КАКОЙ ПЛАНЕТЫ ПРИЛЕТЕЛИ НА ЗЕМЛЮ НАШИ ПРЕДКИ СЛАВЯНО-АРИИ? ЗА ШТО ГЕНИЯ-РУСИЧА ЛОМОНОСОВА ПРИГОВОРИЛИ К СМЕРТНОЙ КАЗНИ? ЗАЧЕМ ГИТЛЕРОВЦЫ ИЗНИЧТОЖАЛИ ПОЛЯ ИВАН-ЧАЯ? ПОЧЕМУ УЧЕНЫЕ СКРЫВАЮТ ОБСЕРВАТОРИЮ СЛАВЯНО-АРИЕВ ГОРОД АРКАИМ? ПОЧЕМУ МОНГОЛЫ НА СТАРИННЫХ ИЗОБРАЖЕНИЯХ ВЫГЛЯДЯТ КАК РУСИЧИ? ДЛЯ ЧЕГО ВНУК РАВВИНА ВЛАДИМИР СВЯТОСЛАВИЧ ИСТРЕБИЛ ДЕВЯТЬ МИЛЛИОНОВ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫЧНИКОВ? и так далее. Правда, в данном случае галоп шизы касался викингов — и якобы женщин в их армии было больше, чем мужчин, и в странах Скандинавии их приравнивают к национальным героям (!), свидетельств их агрессивности якобы нет и так далее

Забегая вперед, сразу скажу, что еще больше «порадовал» экспертный состав фильмы. Это были писатели — фантасты Роман Злотников, Вадим Панов и Александр Мазин, некий маркетолог Игорь Качалов, руководитель клуба исторической реконструкции по фамилии Кац и различные спецы по поиску сакральных знаний из атсральных аналов. Не, я ничего не имею против Александра Владимировича Мазина, его книги читаю, особенно цикл «Викинг». «Тайный город» Вадима Панова, как по мне, довольно неплохой образец городского фэнтези, но почему не пригласили в качестве экспертов специалистов по рассматриваемой эпохе.

Вадим Панов — один из экспертов передачи

Знаете ли, резко повеяло воспоминаниями о фильмах Задорнова, где экспертом по военному делу славян выступал не Клим Жуков или Сергей Каинов, а певец Трофим. Хотя о чем это я — Рен Тв такое Рен Тв. Хотя то, что в кои то веки в высере с Рен Тв не мелькнуло ни одного кадавра с Переформата не может не радовать. Хотя, справедливости ради, историки в программе тоже были — некто Кирилл Сутормин и Андрей Богданов. Что характерно, немногочисленные здравые комментарии раздавались именно от историков и примкнувшего к ним Александра Мазина

Первым экспердом в педераче выступило мурло по имени Игорь Качалов, который тут же начал свистеть, будто бы раскопки не показывают агрессивности викингов.

Правда, поциенту неведомо, что на раскопках некоторых могил викингов находят оружия больше, чем на каком-нибудь раннеславянском городище, а на тему их якобы «недоказанной агрессивности» можно много прочитать во франкских анналах и британских хрониках:

«Послал всемогущий Бог толпы свирепых язычников — данов, норвегов, готов и свеев; они опустошают грешную землю Англии от одного берега до другого, убивают народ и скот и не щадят ни женщин, ни детей»

Викинги. Художник М. Горелик

Да и камень на Линдисфарне, на котором высечены изображения граждан, явно недружелюбно замахивающихся мечами и топорами на монахов, по мнению Качалова, наверное не аргумент в пользу агрессивности викингов.

Затем голос закадрового диктора вещает: «Мало кто знает, но викинги — это даже не нация», «Рогатые шлемы викингов — очередной миф» — постоянные зрители канала, наверно, в этот момент захлебнулись слюнями от столь смелого «разоблачения мифов», только вот для нормальных людей подобные заявления выглядят примерно как «Вы не поверите, но вода мокрая! А планета Земля (готовы? готовы??! наберите воздуха в грудь!!!) — шарообразная!!!». После этого слово взял некий руководитель клуба исторической реконструкции Максим Кац, который заявил, что нередко, попадая в города, викинги их не грабили. Одно но — гражданин Кац забыл предупредить об этом авторов исторических хроник, которые с завидно регулярностью сообщает о разрушительных набегах норманнов на земли франков:

«Норманнские пираты, придя в город Намнеты (совр. Нант), убили епископа, многих клириков и мирян обоего пола. Разграбив город, начали опустошать земли нижней Аквитании» (Бертинские анналы, запись за 843 год) — http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Annales_Bertiani/frametext2.htm

А вот Иоанн Диакон сообщает о походе русов на Константинополь:

«В это время народ норманнов [Normannorum gentes] на трёхстах шестидесяти кораблях осмелился приблизиться к Константинополю. Но так как они никоим образом не могли нанести ущерб неприступному городу, они дерзко опустошили окрестности, перебив там большое количество народу, и так с триумфом возвратились восвояси» —

http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Ioann_Diacon/text3.phtml?id=9692

Далее некий реконструктор Кирилл Меньшиков рассказывает известный каждому, кто в теме, факт, что рогатый шлем у викинга это ложь, трендежь и провокация. А затем последовало сопоставление викингов с домом Грейджоев с Железных островов (оно и понятно — для удержания внимания аудитории модный сериал стоит упомянуть).

Грейджои. Яра (актриса Джемма Уилан) и Теон (актер Элфи Аллен). Кадр из сериала «Игра престолов»

Однако, следует отметить, что даже для не читавшего книги Мартина, но смотревшего сериал и мало мальски могущего в историю зрителя, тот факт, что железнорожденные списаны с викингов, тоже является фактом из разряда «представляете, а вода мокрая». Затем фантасты Вадим Панов и Роман Злотников по очереди рядятся в трико Капитана Очевидности, рассказывая, что мир Джорджа Мартина очень напоминает европейское Средневековье.

Эурон Грейджой (актер — Пилу Асбек. Кадр из телесериала «Игра Престолов»

Затем последовало «разоблачение» очередного «мифа» о якобы громадных секирах норманнов, о кольчугах, которые викинги якобы не носили. Действительно, далеко не все викинги могли позволить себе кольчугу, тем не менее ее находки в Скандинавии имеются. Что же касается стены щитов, так это построение было известно еще древним германцам задолго до эпохи викингов. Так историк А. Нефедкин в своей монографии о военном деле готов пишет:

«Сплоченная «стена щитов» у готов, по-видимому, складывалась естественным образом, из-за сплочения рядов. Этот строй может лучше защитить от метательного оружия, а также от атак конницы. Германцы уже во времена Цезаря образовывали плотное построение, прикрывая щитами фронт. На одном из рельефов колонны Траяна германцы вместе с ауксилариями участвуют в построении, образующем стену щитов, из которой ведут стрельбу метатели» — https://flibusta-is.appspot.com/b/515011/read#t9

Затем голос диктора за кадром резко сообщает вот это — «…создаваемые скандинавами мечи, луки и пращи в основном шли на продажу». Ясное дело, источников с такими сведениями никто показывать и не собирался, вот только археологические данные говорят как раз о том, что клинки франкского производства ввозились в Скандинавию, а не наоборот:

«На территории Скандинавии найдено огромное количество мечей (только в Норвегии более 2200), более 200 клинков несут на себе клейма рейнских мастерских (франкских мастеров).» — http://norse.ulver.com/articles/gurevich/vikings/ships.html

Далее в кадре вновь возникает Чапман в красном платье, которая на голубом глазу пуляет, будто бы викинги не умели сражаться, а в походы ходили чтобы подзаработать. Видимо, как раз по этой причине они постоянно разоряли франкское побережье, Великая армия язычников успешно захапала земель в Британии, хроники британцев и анналы франков полны нытья на тему норманских набегов, а сами скандинавы в своих сагах сообщают следующее:

«Сыновья Рагнара Кожаные Штаны прошли с военными походами через многие страны: в Энгланд, Валланд и завоевать его. Они воевали отважнее всех тех, кто говорил по-датски в северных странах даже говорят, что там они завоевали город, который назывался Луна, и через некоторое время намеревались идти на Ромаборг и Лумбард, Фраккланд».— http://norse.ulver.com/src/forn/ragnarssynir/ru.html

Далее следует очередное «разоблачение мифа» о том, что скандинавы отнюдь не были белокурыми качками, какими их нередко показывают в фильмах.

Следом в кадре появляется историк Кирилл Сутормин, который приводит полностью соответствующий реальности факт, что культура и ремесло в Скандинавии эпохи викингов было развито на высочайшем уровне.

Далее последовало очередное «разоблачение» — на сей раз досталось берсеркам. Вновь общеизвестные факты о том, что берсерки не наносили на тела боевую раскраску и не сражались полуголыми. Хотя, что касается второго факта, то в «Круге Земном» можно встретить и такое:

«Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками».

Викинг. Художник Ж. Оливерас

Далее голос за кадром в очередной раз «разоблачает миф», что викинги не были грязными вонючими варварами. Следом в кадре вновь появляется маркетолух Качалов, который начав за здравие, рассказаов о найденых в Скандинавии предметах личной гигиены, датированных эпохой викингов, ожидаемо кончил за упокой, ляпнув про грязную Западную Европу эпохи Средневековья. Но этот миф разбирался неоднократно, в том числе автором этих строк, повторяться не буду. Просто приведу цитату о современнике первых походов викингов — Карле Пипиновиче Великом:

«Любил он также купаться в горячих источниках и достиг большого совершенства в плаванье. Именно из любви к горячим ваннам построил он в Ахене дворец и проводил там все последние годы жизни. На купанья, к источникам он приглашал не только сыновей, но и знать, друзей, а иногда телохранителей и всю свиту; случалось, что сто и более человек купались вместе». — http://www.hrono.ru/dokum/0800dok/eyngard_carl.php

Далее, развивая шизоидную мысль о том, что нередко вожаками викингов были женщины (видимо диктор пересмотрел сериала «Викинги»), закадровый голос рассказывает о захоронении из Бирки, где был найден воин, у которого отсутствовала У-хромосома. Я уже перепугался, что в кадре появится мурло профессора кислых щей Клесова, но обошлось. Что же касается женщины в биркинской могиле, то ряд археологов считает, что:

«Женщина не обязательно была воином, ее могли похоронить вместе с оружием ее умершего мужа. Исследователи находили немало захоронений, в которых были похоронены мужчины и «женские» брошки. Археологи интерпретировали их как подарки жены или другой родственницы, которыми дорожил умерший». -https://nplus1.ru/blog/2017/09/16/woman-viking-again

Справедливости ради, в древнескандинавской литературе есть термин skjaldmær, то есть «дева щита», «щитоносица», встречающийся в сагах. Это и Хервёр из «Саги о Хервёр», Брюнхильд из «Саги о Вёльсунгах», шведская принцесса Торнбъёрг из «Саги о Хрольве сыне Готрика». Есть также описание воительниц у Саксона Грамматика (XII в.), Адама Бременского (1070-е) и у Иоанна Скилицы (XI в.) — правда, в последнем случае речь идёт о дружине киевского князя Святослава. В эпосе существует известный персонаж женщины-воина, валькирия. В сагах встречаются описания, когда женщины выступают с оружием в руках в час нужды. Кроме того, есть археологические находки оружия в женских погребениях: наконечники стрел (Неннесмо и Клинта, Швеция), копья (Гердруп, Дания), топоры (Боговай, Дания, и Марем, Норвегия). Тем не менее, доводить ситуацию до абсурда и заявлять, что вожаками викингов были женщины, чем занимаются создатели фильма, не стоит.

Стереотипный собирательный образ скандинавского бабовоина — Лагерта из сериала «Викинги»

Далее закадровый голос рассказывает о тактике викингов. В кадре появляется Александр Мазин, который справедливо называет северян одними из лучших воинов своего времени. Затем он перечисляет завоевания и географию походов викингов. Что характерно, как и положено подобным фрическим фильмам, обязательно в числе экспертов находится человек, который полностью противоречит тому, что говорилось раньше. В частности рассказ Александра Владимировича на корню подрубил словеса Чапман, мол викинги не умели сражаться, а в походы ходили чтобы подзаработать.

Александр Мазин

Следом появился Кирилл Сутормин, который рассказывает про «кровавого орла» и слегка косячит, заявляя, что викинги были в Северной Африке в составе византийских войск, ибо еще до образования корпуса варяжской стражи бравые северяне потрошили побережье Марокко. Отличилися Бьерн Железнобокий.

Я опущу пересказ общеизвестных фактов о викингах в Америке, перейду к сакральным знаниям из атсральных анналов. Я долго ждал, когда же передача превратится в типичный контент с Рен-ТВ и тут это произошло.

В кадре появляется некий эксперт по внеземным цивилизациям Владимир Кукольников, который начинает рассказывать про то, что гномы из саг это на самом деле инопланетяне и что мост Биврест это тоннель в космосе, да и вообще викинги ходили в плавание, чтобы найти откель к ним заявились планетяны.

Владимир Кукольников

Далее Чапман переходит к рассказу о долбославии в Исландии. Да, и такое там тоже есть, более того, разрешено на государственном уровне. Справедливости ради, стоит отметить, что скандинавское неоязычество имеет под собой хоть какую-то источниковую базу в виде Эдд. На наших же дуралеев в ночнушках со свастиками, среди которых встречается откровенная фашня, попросту без слез не взглянешь

В кадре появляется культуролог Александра Баркова, которая уверенно демонстрирует свое не очень хорошее знакомство с мифологие скандинавов, называя Тора » блещущим абсолютным отстутсвием интеллектуальных способностей». Конечно, если представлять Тора дебелым качком из вселенной «Marvel», то таки да, этот Тор умом не блещет. Но, видимо культурологу не знаком сюжет со сватовством Альвиса, когда Тор, не желая отдавать дочь замуж за гнома, устроил ему проверку знаний и тестировал наглого карлика до тех пор, пока не взошло солнце и гном не превратился в камень.

Концовка передачи вполне может соответствовать фразе «Понеслось дерьмо по трубам». Закадровый голос вещает, что викингов могли выдумать немцы Миллер, Байер и Шлецер, которые стали активно продвигать «норманскую теорию происхождения нашей нации», а затем вальяжно развалившаяся на стуле Чапман рассказывает о том, что «Ломоносов доказал, будто бы скандинавские головорезы не были основателями русского государства».

К сведению Анны, по основной специальности Ломоносов был химиком, история сама по себе, в отрыве от баталий с ненавистными «учеными немцами», его интересовала мало. Сочиненная им «Древняя российская история» (доведена лишь до Владимира Святого) была цветистым пересказом компиляции украинско-польских летописей, известной как «Киевский синопсис» с редкими вкраплениями беспомощной «критики» (например, о происхождении рода Рюриковичей от Августа: «Вероятности отрещись не могу; достоверности не вижу»). Это произведение было научно несостоятельно даже по меркам середины XVIII века. Возможно, понимая это, Ломоносов в письмах к своему покровителю, фавориту императрицы Ивану Шувалову, умолял избавить его от поручения писать русскую историю.

Что же до его оппонентов, то Герхард Миллер был настоящим высококлассным исследователем, по-немецки скрупулезным, возглавлял крупнейшую русскую экспедицию (пока Ломоносов в кабинетиках сидел) и собрал ценнейшее собрание архивных документов.

«Особенно важна была вывезенная Миллером громадная коллекция архивных документов, и если сам он использовал только ничтожную часть их, то в течение полутораста лет они служили и продолжают служить доныне важным подспорьем для отдельных учёных и целых учреждений. Князь М. М. Щербатов, Голиков, Словцов, Новиков для «Древней Российской Вивлиофики», граф Румянцев для «Собрания Государственных Грамот и Договоров», археографическая комиссия и др. многим обязаны Миллеру».

Август Шлецер провел большую работу по изданию русских летописей. В 1767 г. вышел в свет первый том Никоновской летописи, подготовленный С. Башиловым под руководством Шлецера. В том же году он опубликовал первое издание «Русской Правды». Наряду с этой работой, он считал важным также пропаганду российской истории в Европе. Все свои поездки по Германии и другим странам Шлецер использовал для этого, считая и называя себя русским патриотом. Одним словом, как писал С. М. Соловьев

«Шлёцер, имея дело только с краткими, сухими известиями летописца, честно обходясь с ними, не позволяя себе никаких прибавок, лучше всех риторов понял величие русского народа, населителя третьей части земного шара, давшего ей гражданственность, историю; в этом отношении Шлёцеру принадлежит первый разумный взгляд на русскую историю; ему принадлежит научное введение русского народа в среду европейских исторических народов. Путем честного, строго научного обращения с источниками, уразумев достоинство русской истории, Шлёцер требовал, чтобы она обрабатывалась достойным образом, а не так, как изображали ее риторы XVIII века»

Ну и конечно, как же без «reducto ad Hitlerum». Да, «норманнскую теорию» в самых крайних формах использовали нацисты. Да, 5-я танковая дивизия СС действительно называлась «Викинг», правда была она не в составе Вермахта, а в составе Ваффен СС. Но видеть в норманской теории нечто русофобское не стоит, тем более, что норманизм давно скорректировал свои позиции. Да и вообще, никогда не понимал, чем предлагаемые на роль варягов западные славяне, кельты, иранцы или тюрки выглядят патриотичнее скандинавов?

Заканчивается передача рассказами о Рагнареке, которому естественно придается характер Апокалипсиса.

На заметку всем говорившим — у язычников-скандинавов вообще отсутствовало представление о линейном времени и, соответственно, его конце. Конец света это изобретение христианской эпохи. Время скандинавские язычники представляли не линейным, как те же христиане, от сотворения мира до конца света и Страшного суда, а циклически. То есть Рагнарек это не конец света, после него тут же случается возрождение. И начало мира это не есть начало окружения, до него уже существовал некий мир. Не верите — почитайте «Прорицание вельвы»:

«Видит она: вздымается снова из моря земля, зеленея, как прежде; ниспадают воды, орел пролетает, рыбу из волн хочет он выловить. Встречаются асы на Идавёлль-поле, о поясе окружения могучем беседуют и вспоминают о славных событьях и рунах древних великого любимца. Снова найтись должны на лугу в высокой траве тавлеи золотые, что им для игры служили когда-то».

— http://norse.ulver.com/src/edda/voluspa/ru.html

Ну что же, подведем итоги. Они таковы — фильм «Ломоносов против викингов» — типичный продукт канала Рен -Тв. Там есть все — передергивания, придание рядовым и абсолютно ординарным фактам значения «сенсации века», фигова туча демагогических приемов, из которых наиболее популярен «галоп Гиша». Здравые комментарии либо демонстрируют очередное явление Капитана Очевидности, либо откровенно противоречат общему посылу и тонут в болоте фричества, невежества и обскурантизма. Плюсов у фильма всего три — Александр Мазин, который уверенно одним своим комментарием опроверг весь звучавший в фильме бред про не умевших воевать викингов, Кирилл Сутормин, говоривший по делу и строго по фактам, ну и третий плюс — собственно Анна Чапман. Правда плюс с оговоркой — ей было бы гораздо лучше молчать и сниматься в драмах для взрослых, наподобие тех, с озвучки которых начинал свою кинокарьеру Тиль Швайгер. Тем более, что заголяться на камеру она умеет.

Говорить ртом в передаче про историю это не ее.

Дело в том, что ранее ученым удалось установить зависимость между рисковым поведением подопытных мышей и наличием у последних токсоплазмоза. Мыши, пораженные токсоплазмами, перестают боятся котов. Увы, при этом они не становятся хищниками и чаще всего погибают в лапах тех, кто сильнее. Для паразитов такой исход является самым благоприятным, поскольку они в конце концов кормятся несчастными туповатыми, но рисковыми жертвами. Ха-ха.

Тогда исследователи Коллорадского университете предположили, что подобное поведение может быть свойственно не только мышам, но и людям. Они взяли пробу слюны у 1500 исследуемых и обнаружили, что те, кто поражен токсоплазмами,— а их оказалось около 22%—имеют образование в области бизнеса с вероятностью в 1,4 раза больше, чем прочие граждане. Более того, зараженные паразитом бизнесмены склонны к предпринимательской деятельности и начинают свое собственное дело в 1,8 раз чаще, чем все все остальные. [1] Помимо вкуса к предпринимательству, зараженные токсоплазмозом подвержены “более высокому риску развития психических и неврологических заболеваний, пристрастия к алкоголю и наркотикам, склонности к самоубийству.”[1]

К слову, в США число зараженных составляет около 23% населения [2] , в России—20% [3], а в некоторых странах достигает до 95%. Разумеется, в данном случае речь идет о странах Южной Америки, ближневосточных странах и странах с низким уровнем доходов населения. [4]

Ах вот, стало быть, в чем дело.

95% населения стран с низким уровнем доходов страдает умственными расстройствами различной степени вследствии поражения паразитами, контролирующими мозг и принуждающими индивидов заниматься предпринимательской деятельностью с целью достижения успеха в жизни. В итоге, практически все население этих стран терпит огромное поражение и живет в бедности.

Не стоит думать, что происходит нечто иное: паразиты, присваивающие труд других людей в странах третьего мира живут за их счет, отчего первые имеют низкие доходы и подвержены различным заболеваниям из-за невозможности получить качественную медицинскую помощь.

Вовсе нет. Токсоплазмы— это лишь родственные души тех бесов, которых внезапно обнаружила Римско-католическая церковь. Осталось найти еще кого-нибудь третьего того же качества, и все проблемы разрешатся сами собой.

В США и России число неудавшихся предпринимателей тоже составляет приличную долю населения. Отсюда понятно, почему некоторым бизнесменам не удается добиться успеха. Очевидно, виной всему становится необдуманный риск, а не крупные монополии, тягаться с которыми в период империализма практически невозможно, независимо от наличия токсоплазмоз, контролирующих мозг.

Кстати, поразительная иллюстрация некоторых паразитов, но не токсоплазмоз, а тех, кто не в чем не виноваты:

“Как связаны крупнейшие компании посредством общих членов правления в их составе.”[5]

Как видно, управляющие акционерными компаниями являются членами совета директоров сразу в нескольких компаниях, что намекает на то, что владельцы крупных пакетов акций владеют сразу несколькими из них одновременно. Естественно, решения на советах директоров будут приниматься с учетом интересов других компаний, а не прочих мелких людишек. Но в данном случае, можно опять обвинить мерзких котов и их паразитов.

С другой стороны, тем, кто предпочитает горячо поддерживать свободный рынок, все же не мешает провериться на наличие паразитических организмов, контролирующих их мозг. Возможно, это они заставляют своих носителей в упор не видеть всех противоречий капиталистической системы. В таком случае, у последних есть хоть какое-то оправдание. В любом случае, очевидным является то, что виной всему— паразиты.

Будто бы деньги, подобно людям, имеют некую «память», и им не всё равно, что именно перепродаётся.

Введи мы вместо «одной и той же лошади», например, «лошадь и корову», эта ментальная проблема тут же бы исчезла.

Чел купил лошадь за $60, а продал за $70.

Чел купил корову за $80, а продал за $90.

Сколько он наварил в сумме?

Тут ответ гораздо более очевиден, хотя задача — точно та же. Чуть-чуть поменялись только декорации.

Когда-то не только обычные люди, но и математики, решали алгебраические задачи при помощи перекладывания камушков — мысленного или даже реального. И особым искусством было придумать последовательность перекладывания, приводящую к правильному ответу и одновременно с тем доказывающую его правильность.

Изобретение алгебры позволило забить на камушки и решать задачи чисто механически.

И это — правильно. Надо освободить мозг от декоративных деталей и вычленить лежащую за этим алгебру. После же формулировки уравнений задачу можно считать решённой: дальше уже дело техники.

Не думайте о лошадях, думайте об уравнениях — вот общий принцип математики. Как, впрочем, и формальной логики.

Правда, здесь алгебраические уравнения нам не понадобятся — достаточно простой арифметики. Но принцип при этом сохраняется: не думайте о лошадях.

Про лошадь нас тут не спрашивают. Нас спрашивают только про деньги у чела. Поэтому нам надо тупо в лоб записать с минусом то, что от чела ушло, и с плюсом — то, что пришло. И всё это тупо сложить.

С этим справится даже ребёнок.

Если не думать о лошадях.

Фотография Роберта и Эдди в газете попалась на глаза 19-летнему Дэвиду Келману. «На самом деле я видел её дважды, — говорил он. — Кто-то показал мне её, я сказал „Ерунда“ и отмахнулся. А потом её увидел другой мой знакомый и сказал: „Секундочку, тебе нужно присмотреться повнимательнее“. Я не мог поверить». Келман связался с Шаффером и Галландом, и вскоре они убедились, что двойняшки — на самом деле тройняшки. А СМИ окончательно сошли с ума. Бобби, Дэвида и Эдди приглашали всюду. Их звали в популярные ТВ-шоу, про них писали в прессе (опять), у них брали интервью и даже сняли в эпизоде фильма с Мадонной. Какое-то время близнецы всерьёз метили в Голливуд, считая, что впишутся в любой ситком.

Но, за исключением чудесного воссоединения, их жизни не были похожи на сказку. Бобби Шафрана незадолго до встречи с братьями судили по делу об убийстве. Сначала его обвиняли в том, что он забил до смерти 83-летнюю женщину и забрал её кольца, но после того, как показания дали знакомые Шафрана, стало ясно, что он был только сообщником. Бобби с приятелем действительно собирались украсть драгоценности, но роль Шафрана ограничилась тем, что он подвёз товарища на место преступления и 20 минут ждал его в машине. Так что в итоге Шафран отделался общественными работами по выходным.

Жизнь Эдди Галланда оказалась ещё более трагичной: в 1995 году, через 15 лет после воссоединения, он покончил с собой. С тех пор Бобби и Дэвид практически перестали общаться с журналистами. Но в тот момент, сразу после знакомства, братья были счастливы и рассказывали прессе, что теперь жизнь прекрасна. «Мы узнали друг друга за один вечер, — говорили они на очередном шоу. — Мы как будто просто хотели убедиться:
— Ты действительно точь-в-точь как я?

— О да, так и есть! — и на этом, в общем, всё».

Прыжок в будущее на двадцать с лишним лет — Элиз Шейн (Elyse Schein), выросшая в приёмной семье, пытается найти биологическую мать и обращается в агентство по усыновлению. «Я получила письмо, в котором говорилось: “Вы родились 9 октября 1968 года в 12:51, младшая из девочек-двойняшек.” Это было невероятно. Мне неожиданно открылся ещё один элемент моей личности. Внезапно — я была близнецом». Вскоре её сестре позвонили из того же агентства, оставили номер — и меньше чем через два часа Элиз Шейн и Паула Бернштейн уже разговаривали, а вскоре встретились лично. Тогда им было 35 лет. «Думаю, когда мы встретились, стало очевидно, что мы близнецы, — говорила Бернштейн. — Но мы не были уверены насчёт того, какими были наши отношения. Кажется, на то, чтобы действительно стать сёстрами, у нас ушло 3,5 года».

Эта история почти дословно повторяет историю Говарда Бьюрака (Howard Burack) и Дага Рауша (Doug Rausch), благо разворачивалась она примерно в то же время. Говард узнал из агентства, что у него есть брат, но не смог выведать подробности. А через два года Дугу позвонили и дали все нужные координаты.Что-то подобное было с Шэрон Морелло… но мы, конечно, не будем пересказывать жизни всех американских близнецов, разлучённых в младенчестве. Главное — что у всех этих людей было много общего. Во-первых, они родились в Нью-Йорке. Во-вторых, в приёмную семью их отправило агентство по усыновлению еврейских детей Louise Wise Services. В-третьих, ни близнецы, ни приёмные родители понятия не имели о братьях и сёстрах. А четвёртое, и главное, — то, что двойняшек и тройняшек раздали по разным семьям в рамках научного эксперимента.

В 1960-х Louise Wise Services были хорошо известным и уважаемым учреждением. Не меньше уважали главного консультанта агентства, психиатра Виолу Бернард (Viola Bernard). Бернард не только давала советы о том, как помочь детям адаптироваться в новых семьях, но и помогла подобрать команду профессионалов и превратить относительно неформальную контору в серьёзную организацию — в общем, для Louise Wise Services она сделала много, так что к ней прислушивались. Вот только взгляды Бернард порой были далеки от привычных нам. Она считала, что однояйцевых близнецов лучше разделять и растить в разных семьях, поскольку «одинаковый» брат или сестра не даёт ребёнку возможности почувствовать себя уникальным и занять исключительное место в семье. А чтобы не обременять приёмных родителей, о существовании «второй половины» им лучше и вовсе не рассказывать.

Бернард убедила руководство Louise Wise Services работать по этим принципам и как-то раз упомянула новую практику в беседе с коллегой, доктором Питером Нойбауэром (Peter Neubauer). Нойбауэр тоже был детским психиатром. Он быстро смекнул, что агентство прямо-таки дарит ему уникальную возможность для исследования. Раз уж двойняшек всё равно разлучают, почему бы не отдать их в семьи с разным достатком и не посмотреть, что из этого получится? Изучая детей и анализируя их сходства и различия, можно было бы наконец ответить на вопрос, что определяет становление человека — природа или воспитание (или хотя бы приблизиться к ответу). Примерно так рассуждали Нойбауэр и Бернард.

К тому моменту исследования близнецов, в том числе, выросших в разлуке, уже существовали. Однако они опирались на воспоминания взрослых детей, а это совсем не то, что непосредственные наблюдения. При этом почти все участники уже воссоединились со своими братьями и сёстрами. На этот раз учёные сделали всё возможное для «чистоты эксперимента»: изучать ребят должны были с младенчества до пубертата, проводя интервью и тесты, документируя беседы с родителями и записывая на плёнку, как малыши играют. Мамам и папам сказали, что их чада принимают участие в «исследовании детского развития», а про братьев и сестёр не обмолвились ни словом, так что никто не должен был их искать. Тем более, что, по мнению исследователей, уже одно знание о существовании близнецов могло повлиять на процесс воспитания и серьёзно «подпортить» эксперимент. Семьи тщательно подбирали, учитывая социально-экономический статус, образование и религию родителей, а также возраст и пол сиблингов. Роберта Шаффрана отдали в обеспеченную семью, Эдвард Галланд попал к представителям среднего класса, а Дэвида Келмана воспитывали простые работяги. Аналогичным образом распределили и остальных.

Элиз Шейн и Паула Бернштейн в детстве

Впоследствии тройняшки и двойняшки смутно вспоминали незнакомых людей, которые иногда приходили в их дом. «Они снимали меня, просили покататься на велосипеде, просили пройти тот тест и этот тест, и в то время это казалось мне весёлым. Но знаете, это довольно быстро наскучивает. Так что скоро я говорил: „Можно я уже пойду?“» — рассказывал Даг Рауш в интервью. Однако никто не подозревал, что целью этих тестов и основной задачей исследования было вовсе не «изучение детского развития». Это оставалось тайной до тех пор, пока журналист Лоренс Райт (Lawrence Wright) не начал писать материал о двойняшках для журнала New Yorker — было это в 1995 году. Собирая материал, Райт наткнулся на странную статью, где упоминались девочки, разлучённые в ходе научного эксперимента. Их имён там не было, названия исследования тоже, но Райт был хороший журналист и умел «копать». Он вышел на Нойбауэра, и тот проговорился, что в эксперименте принимали участие трое близнецов. Найти тройняшек после истерии вокруг Бобби, Эдди и Дэвида было нетрудно.

Статьёй Райт не ограничился и позже написал книгу «Twins: And What They Tell Us About Who We Are» («Близнецы: что они могут рассказать о том, кто мы»)

«Исследование усыновлённых монозиготных близнецов, выросших порознь», как его назвали сами учёные, было хорошо продумано, но не лишено недостатков. Критичных было два. Во-первых, все приёмные семьи жили в одном городе, буквально в паре километров друг от друга — видимо, экспериментаторы были уверены, что близнецы не могут встретиться случайно. Почему? Сам Нойбауэр избегал общения с журналистами, но в 2004 году вышли воспоминания психолога Лоренса Перельмана, который около года работал над исследованием и пытался написать по нему диссертацию. «Важно осознавать, какие изменения произошли в американском обществе за последние сорок лет, — пишет Перельман. — В те дни сообщества были сильнее разделены и обособлены друг от друга, мир был больше. Люди не путешествовали так далеко и так часто, а мгновенная коммуникация была только мечтой».

Другой очевидный нам сейчас просчёт — этический: «Как это так вообще — разделить близнецов и даже не сказать им об этом? Они в богов поиграть решили?» Но Перельман объясняет, что в шестидесятые это не было проблемой. Получать информированное согласие от участников исследования тогда было не обязательно. Приёмные родители не могли (да и не хотели) ничего знать о биологических, не говорили им и о других родственниках. Тем более, что главной силой, формирующей человека, считалось окружение, а не гены. «Никто не ожидал ничего другого», — отмечает психолог. Искать «тех самых» отца и мать тогда было не модно, а если бы кто-то всё-таки решился, ему пришлось бы продираться сквозь юридические и бюрократические препоны.

Но исследование было долговременным, и пока оно шло, этические нормы изменились. И увы, именно по этой причине мы увидим его результаты в лучшем случае нескоро, а в худшем — никогда.

«Они его не опубликовали, — поясняет Бернштейн. — Потому что к тому моменту, когда оно было готово к публикации, они поняли, что негодование общественности будет слишком сильным».

Более того, руководители проекта постарались сделать всё, чтобы о нём говорили как можно меньше. Когда телеканал CBS подготовил журналистское расследование, Нойбауэр подключил свои контакты на телеканале и добился отмены передачи. В начале нулевых Louise Wise Services закрылись, а данные достались крупной НКО Jewish Board of Family and Children’s Services. Jewish Board передала документы на хранение в Йельский университет и засекретила их на срок до 2066 года. Сейчас доступ к ним можно получить только с письменного согласия вице-президента НКО.

Так что же, мы так и не узнаем, что важнее — природа или воспитание? К счастью, этим вопросом задавался не только Нойбауэр. Поскольку последний «пролетел» с публикацией из-за этических проблем, слава и почёт достались руководителю другого близнецового исследования — Томасу Бушару (Thomas Bouchard). Его интересовали двойняшки, воспитанные в разных семьях, но впоследствии воссоединившиеся. В отличие от коллеги, Бушар не пытался «организовать» разлуку, а просто приглашал желающих в свою лабораторию.

Проанализировав результаты разнообразных тестов, учёные обнаружили, что по многим физиологическим и психологическим признакам двойняшки, которых воспитывали раздельно были схожи не меньше, чем те, кто рос в одной семье. Получалось, что на IQ, например, сильно влияют генетические факторы. Хотя и окружение полностью списать со счетов не вышло: оно сказывалось на ценностях и религиозных интересах. Сходство психологических черт у однояйцевых близнецов Бушар сотоварищи объяснили так: люди с идентичными геномами переживают схожие события, которые формируют их характер. Например, опыт активных и бойких малышей отличается от того, что переживают их застенчивые сверстники. В общем, свести всё исключительно к природе или воспитанию не удалось, но стало ясно, что роль генов в 60-е недооценивали.

С момента воссоединения Бобби, Эдди и Дэвида прошло почти 40 лет. В некоторых странах (в том числе, и в России) организовали «близнецовые регистры» — своеобразные базы данных о двойняшках и тройняшках, которые используют в ходе исследований. «Близнецовым методом» сейчас никого не удивишь. Но Шафран и остальные всё равно хотели бы увидеть результаты эксперимента. «Это помогло бы нам понять, что из этого вышло, — говорит Келман. — Если бы мы знали, что исследование, возможно, принесло какую-то пользу, это бы нам помогло».

Если вы хотите больше узнать об эксперименте доктора Нойбауэра и о жизни близнецов, почитайте работу “Memories of the Child Development Center Study of Adopted Monozygotic Twins Reared Apart: An Unfulfilled Promise”, книгу сестёр Шейн и Бернштейн “Identical Strangers” или посмотреть документальный фильм “Three Identical Strangers”.

Минуя разум

Легко заметить, что реклама редко сводится к простому описанию продукта. Ведь в этом случае люди принимали бы взвешенные решения о покупке, а в многомиллионной армии маркетологов, копирайтеров и прочих тружеников рекламы не было бы особой нужды.

Но в том-то и дело, что рациональный разум человека — это зачастую и есть то, что удерживает его от покупки. Именно он не дает потребителю приобретать ненужные безделушки, игнорировать недостатки товара и переплачивать втридорога за красивый логотип.

Разум нельзя игнорировать. Тогда каким же образом предприниматель может обеспечить хорошие продажи?

Вариант №1. Создать по-настоящему качественный и полезный продукт. В этом случае достаточно оповестить покупателей о новом товаре или услуге, а потом грамотно рассказать об их достоинствах. Но создание такого продукта требует и труда, и немалых вложений, что многим капиталистам, конечно же, не по нутру.

Вариант №2. Нейтрализовать в потребителе «человека рационального». Чтобы продукт стал успешным, достаточно обойти разум покупателя «с фланга» и воздействовать непосредственно на эмоции и животные инстинкты.

Главная цель такой стратегии — заставить потребителей поверить в ценность продукта, даже если эта ценность всего лишь воображаемая. Продавать не товар, а его ценность — это первое, чему сегодня учат на рекламных курсах. Именно так:

— Не обогреватели, а тепло в доме.
— Не косметику, а красоту, зависть подруг и внимание мужчин.
— Не акции МММ, а мещанские понты и беспрецедентную по своим масштабам халяву.

Формирования такого образа в сознании потребителей называется позиционированием. Если продукт позиционируется грамотно, капиталист получает возможность быстро оторваться от конкурентов и намертво вцепиться в свой рыночный сегмент.

Например, компания Apple позиционирует Macintosh, как компьютер для творчества и учебы. Какие преимущества это дает?

Во-первых, любой дизайнер или фотограф, выбирая компьютер, будет в первую очередь думать о продукции Apple. Во-вторых, другие компании уже не смогут продавать компьютеры для творчества — это место в сознании потребителей уже занято. Они могут предлагать самые дешевые или самые мощные компьютеры, компьютеры для дома, для бизнеса или для игр. Но слово «творчество» у покупателей сегодня ассоциируется прежде всего с яблочным логотипом.

Успешное позиционирование способно поднять продукт на недосягаемую высоту и даже сделать его название нарицательным. Например, мы называем все копировальные аппараты «ксероксами», хотя сегодня их производит не только компания Xerox.

Свой плацдарм в сознании потребителей крепко удерживают и другие бренды:

— Gillette — лучшая бритва для мужчин;
— «Пепси-кола» — напиток для молодежи;
— Volvo — безопасный и долговечный автомобиль;
— Часы Rolex и ручки Parker — атрибуты успешных людей и.т.д., и.т.п.

Естественно, позиционирование продукта часто не имеет ничего общего с реальностью. Японские автомобили не менее безопасны, чем Volvo, тинэйджеры могут пить сок или квас, а договоры не возбраняется подписывать и китайскими ручками за 10 рублей. Но образы продуктов формируются в обход разума и со временем приобретают характер иррациональной религиозной веры.

И это в немалой степени роднит маркетологов с «потомственными целителями» и создателями тоталитарных сект. Точно такое же иррациональное воздействие заставляет людей покупать чудо-амулеты и всевозможные супертренинги по очищению кармы и кошелька. Неслучайно одним из самых эффективных приемов позиционирования продукта сегодня стало обещание «новой жизни», которая поразительно напоминает загробное блаженство.

Чтобы было понятно о чем речь, зайдем для примера на рекламную страницу нового айфона и посмотрим на иллюстрации.

Заметили, в чем подвох? Все эти красивые картинки, минуя рациональный разум, несут человеку вполне конкретные месседжи:

Приобретите айфон и ваша жизнь изменится!
Вы будете великолепно выглядеть (только взгляните на эти отличные селфи!).
Вы превратитесь в гениального фотохудожника.
Вы начнете путешествовать по всему миру и весело проводить время.
У вас будет много друзей и.т.д.

Перед нами уже не просто гаджет. Это билет в невообразимо прекрасный капиталистический рай, возможность вырваться из колеса страданий и достичь нирваны. И все это находится совсем рядом — на расстоянии одной покупки.

Словами этого не выразить: получится несусветное вранье, в которое никто не поверит. «Новую жизнь» продают с помощью картинок и видео, которые фактически обходят префронтальную кору мозга и устремляются в древнюю лимбическую систему, отвечающую за эмоции.

Да, рациональный разум легко распознал бы во всем этом дешевую манипуляцию. Но такую возможность ему никто давать не собирается. А потому миллионы людей по всему миру без сожаления влезают в кредитную кабалу, чтобы хоть на миг почувствовать вкус «райской жизни».

Факты vs эмоции

Конечно же, совсем без рационального разума обойтись вряд ли получится. В рекламе можно (и даже нужно) говорить и о реальных свойствах продукта. Однако даже в этом случае вся объективная информация непременно должна переводиться на язык эмоций.

И это еще одно незыблемое правило эффективной рекламы. Если, например, у электрического чайника корпус из нержавеющей стали, то этот корпус «сохраняет природные свойства воды». А если его крышка открывается с помощью кнопки, то это непременно будет «удобная кнопка». Реклама не должна оставлять потребителя один на один с информацией: ему обязательно нужно «помочь» принять правильное решение.

Апелляция к эмоциям — один из главных признаков манипуляции. Манипулятор может сколько угодно говорить нам о своих благих намерениях и уверять в своей безупречной честности. Но когда с его уст слетают призывы «подарить радость близким» или «голосовать сердцем», это свидетельствует лишь о том, что он пытается получить несанкционированный доступ к нашему разуму или к нашему кошельку.

Эмоции словно троянские кони рекламы и пропаганды. Они взламывают защиту разума изнутри и делают его уязвимым для слабых аргументов и высосанных из пальца доказательств. При этом у манипулятора нет никаких ограничений: сегодня он может задействовать абсолютно весь спектр человеческих эмоций.

Радость. Связать с продуктом то, что вызывает у людей теплые чувства: домашний уют, праздник, счастливую семью, любовь, дружбу. Например, если верить телевизору, то сегодня Новый год — это не только елка, Дед Мороз и мандарины, но еще и «Кока-кола».

Страх. Рассказать потребителю, какие напасти его постигнут, если он не приобретет продукт. Ниже блестящий образец хоррор-рекламы от российского гуру копирайтинга.

Заканчивается все это так:

Ностальгия. Предложить потребителю «вкус, знакомый с детства». Например, представители моего и более старшего поколения регулярно «клюют» на продукты с советской символикой.

И плевать, что в отличие от советских товаров новоделы зачастую делают из всякой химической бурды — эмоции могут перевесить даже негативный опыт.

Любопытство. Чаще всего его применяют в дешевой рекламе для привлечения внимания. Например (AddBlock может блокировать картинку, так что вот вам отдельно ссылка на неё — https://xren.su/wp-content/uploads/2018/07/xren_curiosity_advert.png):

Естественно, это выглядит весьма топорно и рассчитано на людей слабо знакомых с современным интернетом.

Но есть и более изящный вариант использования любопытства — «скользкая горка». Суть «горки» в том, чтобы любой ценой вовлечь читателя в текст и заставить прочитать рекламу до конца. Вот классический пример от Джозефа Шугермана, изобретателя этого приема:

Список используемых в рекламе эмоций можно продолжать бесконечно. На самом деле не особо и важно, что движет потребителем. Патриотизм, милосердие, любовь, стремление к созиданию — все самые светлые чувства в руках умелого кукловода сегодня легко превращаются в нити для манипуляций.

Но все же излюбленными инструментами у создателей рекламы остаются низменные эмоции. Некоторые матерые копирайтеры даже рекомендуют держать под рукой список смертных грехов, чтобы черпать в нем вдохновение:

— Зарабатывай до 5 тысяч рублей в день не выходя из дома! (алчность, лень).
— Удиви друзей потрясающими снимками! (гордыня, тщеславие)
— Платье как у Милы Йовович! (зависть)

Тут, конечно же, можно было бы порассуждать о греховной или даже сатанинской сущности рекламы, но мы оставим это людям религиозным.

На мой взгляд, гораздо важнее другое: а каким должен быть идеальный потребитель, с точки зрения продавцов и создателей рекламы? Мы легко можем его представить: безвольного, терзаемого низменными страстями, не обладающего критическим мышлением и не умеющего думать самостоятельно. Подозреваю, что к этому идеалу человека и стремится свободный рынок.

Психологические уловки

Публикации на тему психологии условно можно разделить на популярные и научные. Популярная психология — это те самые приторные проповеди о «позитивном мышлении» и «зоне комфорта», которые в наши дни массово скармливают обывателю.

Естественно, что прагматичных бизнесменов и маркетологов подобная болтовня не интересует. Вместо этого они внимательно следят за научными публикациями и штудируют скучные книги современных исследователей. И это не удивительно, поскольку каждое новое открытие и каждое новое когнитивное искажение — это всегда отличная возможность увеличить прибыль.

Для примера рассмотрим несколько психологических феноменов, которым дальновидные маркетологи нашли практическое применение.

Взаимный обмен. Людям свойственно быть благодарными. Воздавать другим за их благодеяния и подарки — это негласное правило, которое действует в нашем обществе еще с доисторических времен. Оно сыграло важную роль в становлении цивилизации, сделав возможным разделение труда и создание сложной социальной системы.

Но сегодня принцип взаимного обмена активно используется и в продажах:

— Чтобы увеличить чаевые, официанты вместе со счетом приносят посетителям конфетку или жевательную резинку.
— Бесплатный образец товара «на пробу» (например, косметики), морально вынуждает потребителя что-нибудь купить.
— Бесплатная электронная книга на сайте подталкивает людей приобрести платный курс и.т.д.

Не отплатив за подобные «благодеяния», многие люди начинают испытывать чувство вины.

Отвращение к потере. Людям неприятно терять то, что они уже привыкли считать своим. На этом построено еще несколько маркетинговых уловок:

— Тест-драйв в автомобильных салонах. Покупателю, посидевшему за рулем хорошего автомобиля, уже не хочется с ним расставаться.
— Пробный период софта. В это время пользователь привыкает к программе, тратит силы на ее изучение и встраивает ее в свою работу. После всего этого ему будет крайне неприятно отказываться от программы или переходить на урезанную бесплатную версию.

Совсем уж подлый вариант этого приема используется в некоторых зоомагазинах. Покупателям дают на пару дней «попробовать» какого-нибудь питомца — котенка, морскую свинку, попугайчика и.т.д. Вернуть животное обратно в магазин — значит до конца дней чувствовать себя предателем.

Социальное доказательство. Человек часто принимает те или иные решение, опираясь на мнение большинства (см. статью об экспериментах Аша). Именно поэтому маркетологи всеми силами стремятся доказать покупателям, что их продукт пользуется популярностью и у других людей.

Например, на сайтах рядом с товарами размещают отзывы покупателей (как правило, они все сугубо положительные и пишутся на заказ). Такую же функцию выполняет и список «Наши клиенты», в который маркетологи стремятся добавить известных людей или известные компании.

Еще один пример — группы в социальных сетях. В списке участников нам первым делом показывают наших друзей, чтобы мы охотнее присоединялись к этим сообществам.

К разновидностям этого приема можно отнести и «мнение экспертов». Сегодня в рекламных кампаниях регулярно участвуют те, чье мнение для потребителей выглядит авторитетно: врачи, звезды кино и эстрады, различные ассоциации стоматологов, педиатров, гинекологов и.т.д. Эксперты могут оказаться и «ряженными», но прием все равно будет работать.

Ограничения. Чем дефицитней товар, тем больше покупателю хочется им владеть. А поэтому в современной рекламе часто используются всевозможные ограничения:

— В продаже только до 2 июля!
— Осталось всего 200 экземпляров!
— Спешите! С Нового года товар подорожает вдвое!

Ограничения подталкивают людей совершить покупку как можно быстрее, не давая им возможности уйти к конкурентам, принять взвешенное решение или передумать.

Сегодня этот прием регулярно используют в интернете на так называемых лэндингах — одностраничных сайтах, заточенных под продажу одного товара. На них обычно размещают счетчики, отсчитывающих время до конца какой-нибудь супер-акции.

Однако эти счетчики, как правило, существуют лишь для создания ажиотажа и в реальности ничего не считают. Чтобы в этом убедиться, достаточно зайти на сайт в приватном режиме браузера («инкогнито»): счетчик тут же заново начнет отсчет времени.

Описанные выше приемы — лишь ничтожная часть современного арсенала маркетологов. Самое забавное, что книги, выпущенные для защиты людей от манипуляций (например, «Психология влияния» Роберта Чалдини), тут же становятся «настольными» у профессиональных пиарщиков и создателей рекламы.

Легальный обман

Мудрый Сунь-Цзы как-то заметил, что война — это путь обмана. Однако в наши дни ожесточенные войны ведутся не только на полях сражений, но и на необъятных просторах свободного рынка. И если раньше полководцы с помощью обмана заманивали в ловушку своих врагов, то сегодня такие ловушки вовсю создаются для покупателей.

Однако у нынешних «рыночных полководцев» есть одна серьезная проблема. Как вы помните, проклятое государство постоянно вмешивается в свободный рынок, не давая его невидимой руке осчастливить человечество. А потому в большинстве стран прямая ложь в рекламе и в бизнесе сегодня запрещена законом.

Но безвыходных положений, как известно, не бывает. Оказалось, что можно врать направо и налево, не нарушая при этом закон. А для этого всего лишь нужно научиться ловко играть со словами и смыслами:

— Скидка до 90%! (На самом деле 5%, но это ведь тоже до 90%?).
— Хостинг от 90 рублей в месяц! (На самом деле 135 рублей в месяц, а 90 — это если платить сразу за год. Но короткое слово «от» делает высказывание юридически безупречным).
— Наша электрическая соковыжималка выжимает на 30% больше сока! (А внизу мелкими буквами: на 30% больше, чем ручная).

Иногда продукты бывают настолько заурядными и убогими, что все их выгоды и преимущества создателям рекламы приходится высасывать из пальца. Например:

— Подсолнечное масло без холестерина! (Холестерин содержится только в продуктах животного происхождения).
— Поваренная соль без ГМО!
— Наша колбаса не содержит сои! (А состав у нее такой, что соевая колбаса была бы в десять раз полезнее и безопаснее).

Очевидно, что прямой лжи в этих «преимуществах» опять же нет. Однако на ушах потребителя снова чудесным образом появляется лапша.

«Законный обман» используют и при разработке продукта. Самый популярный прием — это мимикрия суррогатов и товаров низкого качества под нормальные товары. Чтобы легально торговать подделкой, ее производителю достаточно взять слегка измененное название оригинального продукта:

— Не «сметана», а «сметанный продукт».
— Не «кофе», а «кофейный напиток».
— Не «тушеное мясо», а «тушенка».
— Не «Молоко цельное сгущенное с сахаром», а «сгущенка» и.т.д.

Такая словесная эквилибристка позволяет безнаказанно вводить потребителя в заблуждение.

Но можно обойтись и вовсе без слов: некоторые уловки сегодня носят сугубо технический характер. Вспомним, к примеру, «запланированное устаревание», о котором мы писали в одной из прошлых статей. Суть его в том, чтобы техника выходила из строя сразу после окончания гарантийного срока: это позволяет компаниям продавать свои товары гораздо чаще. И здесь тоже нет обмана: это делается за счет уменьшения запасов прочности деталей в рамках «борьбы с издержками».

Однако больше всего меня в свое время впечатлила история одной компании, которая выпускала картофелечистки. Сперва их неплохо покупали, но вскоре рынок был перенасыщен и спрос упал. И тогда компания просто изменила цвет картофелечисток под цвет самого картофеля. С той поры домохозяйки начали регулярно выбрасывать их вместе с очистками и покупать новые. Кстати, про этот случай я впервые прочитал в статье по ТРИЗ (теория решения изобретательских задач)— там он приводился как пример изобретательности.

Законодательство капиталистических стран (в том числе и наш «Закон о рекламе») отсеивает лишь откровенно мошеннические и криминальные схемы. В остальном же манипуляторам предоставлена абсолютная свобода. И сегодня легальный обман стал настолько неотъемлемой частью нашей реальности, что многие даже перестали обращать на него внимание.

Вместо 1 литра молока в пакете лишь 900 мл?

— Ну что, бывает. Не устраивать же из-за этого скандал? Тем более, что все законно…

Свободный рынок уже заставил людей смириться с окружающей их ложью и несправедливостью. А это значит, что схемы легального обмана будут совершенствоваться и дальше.

Уловки магазинов

Чаще всего мы сталкиваемся с манипуляциями спросом, когда посещаем магазины и супермаркеты. Оно и понятно: ведь именно здесь и происходит непосредственное взаимодействие между бизнесом и конечным потребителем. Это своеобразная «капиталистическая передовая», где каждая мелочь способна серьезно повлиять на прибыль.

Рассмотрим несколько популярных манипуляций с ценами и товарами, которые сегодня встречаются почти повсеместно.

Зачеркнутые цены. Об этой уловке сегодня знают почти все, однако она по-прежнему отлично работает. Ее суть в том, чтобы зачеркнуть на ценнике прежнюю цену, а рядом написать новую, которая гораздо ниже.

И здесь сразу два подвоха. Во-первых, товар зачастую никогда и не продается по зачеркнутой цене: она нужна лишь для привлечения покупателя. Именно поэтому в некоторых странах (например, в Дании) такая манипуляция с ценами запрещена. Во-вторых, потребитель, погнавшись за выгодой, приобретает даже то, что изначально покупать не планировал (и при этом он будет уверен, что сэкономил).

Некруглые числа. Цена в 499,99 рублей кажется покупателям значительно ниже, чем просто 500 рублей. Трюк основан на одном досадном «глюке» человеческого восприятия, а именно: чтобы быстро оценить число, мы не округляем его, а просто отбрасываем последние цифры. Эта нехитрая уловка с ценами показала свою эффективность и сегодня применяется где только можно.

Контраст. В этом приеме используется еще одна особенность нашего мышления: относительность восприятия. Наша психика не оперирует абсолютными значениями. Чтобы оценить параметры какого-нибудь объекта, мы должны сопоставить его с параметрами других объектов, и лишь после мы можем понять, много это или мало. Например, рост других людей мы автоматически сравниваем со своим, высоту различных зданий — с высотой знакомых нам сооружений и.т.д.

И этим сегодня вовсю пользуются владельцы магазинов. Чтобы цена на его товар не казалась покупателю слишком большой, достаточно поставить рядом аналогичный товар, но по более высокой цене. То же самое и в сфере услуг: чтобы сделать основной тариф более привлекательным, клиентам попутно предлагают различные VIP-тарифы по совсем уж невменяемым ценам.

Тут есть и дополнительный профит: дорогие товары тоже иногда покупают. Кто-то обязательно захочет подчеркнуть свой социальный статус, кто-то решит, что «дорого — значит качественно», а кто-то просто в спешке схватит с полки первый попавшийся товар.

Одинаковые товары по разным ценам. Если разместить один и тот же товар в разных отделах магазина и поставить на него разную цену, кто-то обязательно возьмет то, что дороже. Другой вариант: разложить весовой товар в разные виды упаковок (стрейч-пленка, подложка и.т.д.), и покупателям будет казаться, что это разные продукты. Во многих странах это законно, так как вполне согласуется со «свободой ценообразования».

Ложные акции и скидки. Покупатели уже привыкли, что акции и скидки — это выгодно, и владельцы магазинов охотно пользуются этим стереотипом. Вот, например, рецепт из одного бизнес-пособия:

Допустим, вы продаете кофе и булочки. Кофе стоит 90 рублей, булочка 40 рублей. Можно написать: «Специальное предложение – кофе + булочка = 150 рублей». И часть клиентов будет покупать просто потому, что люди привыкли: специальное предложение – это выгодно.

Ложная скидка за объем. Еще один современный стереотип заключается в том, что выгоднее покупать товары большого веса или объема.

Увы, но это уже не так. Сегодня некоторые супермаркеты пользуется инертностью человеческого мышления и немного подкручивают цены. Например, литровая бутылка масла у них будет стоить 89 рублей, а двухлитровая — 190. Однако покупатели, привыкшие экономить на больших объемах, будут по-прежнему покупать двухлитровые бутылки.

Есть и такие манипуляции, которые даже сложно сразу распознать. Они не столь откровенно водят покупателя за нос, а лишь увеличивают вероятность выгодной для магазина покупки. Вот несколько примеров:

Ходовые товары в самом конце. Когда следующей раз пойдете за молоком в супермаркет, обратите внимание, где находится молочный отдел. Разумеется, если расположить ходовые товары ближе к входу, это сэкономит покупателям время. Но чем дольше человек будет добираться до хлеба и молока, тем выше вероятность, что он купит что-нибудь еще.

Дорогой товар на уровне глаз, а дешевый — выше или ниже. Это опять же повышает вероятность более выгодной для магазина покупки.

«Мелочевка» возле кассы. Люди в очереди обычно скучают, а это увеличивает вероятность спонтанных покупок. Поэтому на подходе к кассе часто вывешивают недорогие товары, которые люди часто покупают «просто так»: шоколадные батончики, жевательные резинки, леденцы, семечки и.т.д.

Прием работает особенно эффективно, если покупатель пришел в супермаркет с ребенком: в очереди он быстро устает, начинает капризничать и просить какой-нибудь «Чупа-чупс». А наценка на всю эту мелочь обычно довольно высокая.

Запахи. В больших супермаркетах часто работают свои хлебопекарни, кондитерские, шашлычные или маленькие ресторанчики. Они не только приносят владельцам прямую прибыль, но и провоцируют покупателей аппетитными запахами на внеплановые покупки. Впрочем, уже давно известно, что на пустой желудок по магазинам лучше не ходить.

На этом, пожалуй, хватит. Подозреваю, что полный перечень всех известных магазинных уловок займет несколько увесистых томов. Получить дополнительный доход сегодня можно и за счет хитрого оформления витрин, и специального освещения, и расположения стеллажей, и конструкции тележек, и заученных продавцами фраз («скриптов»), и даже с помощью узора на полу. В продажах нет мелочей: каждая деталь в магазине при должном умении может быть направлена на увеличение прибыли и манипуляцию потребителем.

А что тут такого?

Наверняка у некоторых читателей сложилось впечатление, что все описанные выше приемы являются чем-то сверхсекретным. Ведь не станут же капиталисты открыто заявлять, что проделывают с покупателями подобные трюки? Может быть они обсуждают все это по ночам, в каких-нибудь тайных масонско-рептилоидных ложах?

На самом деле — нет. Это абсолютно открытая информация из учебников по продажам, маркетингу и рекламе. Сегодня эти «фишки» изучают в экономических ВУЗах и на бесчисленных бизнес-курсах, им посвящено несчетное количество статей, книг и специальных сайтов. Более того: в настоящее время тысячи компаний по всему миру предлагают предпринимателям услуги по внедрению в их бизнес подобных «передовых технологий».

Свободный рынок сегодня серьезно повлиял на общественное сознание. В наше время манипуляция спросом превратилась в одно из самых благородных и достойных занятий, куда более престижное (и выгодное), чем работа врачом, ученым или учителем. Наш мир настолько привык к рекламе, что даже люди высоких моральных принципов относятся к ней снисходительно, не видя в ней ничего аморального.

— Не, ну а что плохого в манипуляции спросом? — возражают адепты свободного рынка. — Человеком всегда кто-то манипулирует: политики, религиозные организации и даже его домочадцы. Почему же бизнесу нельзя этого делать?

Что тут можно ответить? На самом деле за всеми спорами, которые постоянно разгораются вокруг свободного рынка, в конечном итоге прячутся либо классовые интересы, либо моральный выбор. И если кто-то считает манипуляцию приемлемой формой взаимодействия между людьми — это просто его добровольный отказ от общечеловеческой морали.

Доказывать, ему что манипуляция — это плохо? Это то же самое, что объяснять взрослому человеку, почему нельзя сморкаться в занавески, воровать в гостях серебряные ложки или убивать старушек-процентщиц. Любые аргументы тут бесполезны: моральные принципы либо закладывается воспитанием в детстве, либо прививаются самой жизнью с помощью целебных …подзатыльников.

Разумеется, лишь немногие рыночники в своих высказываниях доходят до откровенного цинизма. Большинство из них пытаются прикрыть свою позицию каким-нибудь фиговым листом. Например:

— Но ведь никто не заставляет людей поддаваться манипуляциям! У них всегда есть выбор. Кто ж им виноват, что они так легко ведутся на рекламу?

Вы чувствуете, как откуда-то повеяло социальным дарвинизмом? Легко заметить, что эти высказывания недалеко ушли от «лохов нужно учить» или «а чо она в короткой юбке по нашему району ходила?». И если вспомнить, что манипуляция — это одна из форм принуждения, то подобные аргументы просто оправдывают «право сильных» на духовное насилие.

Другой популярный «аргумент» звучит так:

— Но ведь маркетинговые и рекламные манипуляции — это как бы не ложь….

Ой ли? Если отбросить лицемерие и демагогию, то разница между непосредственным обманом и манипуляцией внезапно окажется очень и очень условной. Зачастую она сводится всего лишь к какому-нибудь юридическому крючкотворству.

К примеру, некто выпустил бурду из сухого молока, вкусовых добавок и загустителей. Если он называет полученную смесь «сметаной» — это будет ложь, а если «сметанным продуктом» — вполне легальной манипуляцией. В первом случае производитель сообщает потребителю ложную информацию, а во втором — вынуждает его самостоятельно прийти к ложным выводам. Но результат в обоих случаях один и тот же — человек обманут.

Однако современная индустрия манипуляции как раз и держится на тотальном лицемерии капитала. Судите сами: того, кто подобрал отмычку к дверям и обчистил квартиру, назовут вором и вполне справедливо осудят. Однако того, кто подобрал отмычку к человеческому разуму, с точно такими же корыстными целями, сегодня будут именовать «талантливым коммерсантом». Такой человек, по мнению капиталистического общества, достоин всеобщего восхищения и уважения.

Это как нельзя лучше раскрывает истинное отношение капитала к своим клиентам и ко всему обществу в целом. Капитал не видит в потребителях людей разумных — он воспринимает покупателей как обесчеловеченную массу, проходящую через воронку продаж. И вполне естественно, что такая масса уже не заслуживает права на свободу выбора, на собственные интересы и даже на элементарное уважение.

Заключение

Для полноты картины нам осталось ответить на вопрос: почему манипуляция спросом сегодня так востребована?

Если мы заглянем в работы классиков экономической мысли, то ничего не найдем о манипуляции потребителем. По всей видимости, во времена Адама Смита, Давида Рикардо или Карла Маркса эта проблема так остро еще не стояла. А раз так, то рискну выдвинуть несколько своих предположений.

Проследив историю развития рекламы, легко заметить, что ее тотальное распространение началось лишь в XX веке. Это можно объяснить двумя причинами:

1. Массовое производство

Благодаря научно-техническому прогрессу, на рынок со временем хлынули товары, фактически неотличимые друг от друга. В таких условиях капиталисту нужно прикладывать колоссальные усилия, чтобы его продукт как-то выделялся на фоне других.

Конечно, он может основательно вложиться в производство и создать по-настоящему уникальный продукт, тем самым максимально удовлетворив потребительский спрос. Однако сегодня у него появился гораздо более выгодный вариант — манипуляция этим спросом. Почему более выгодный? Здесь в действие вступает второй фактор, а именно —

2. Развитие СМИ

Типографии получили новые машины и начали выпускать дешевую печатную продукцию. Газеты и журналы перестали быть атрибутом обеспеченных людей и стали общедоступными. А это, в свою очередь, повлекло за собой активное развитие печатной рекламы.

Постепенно к печатным СМИ присоединились радио, телевидение и интернет, которые каждый раз открывали для капиталиста все новые методы манипуляции спросом. Закончились времена, когда его возможности привлекать потребителя были ограничены вывеской над лавкой. Сегодня с помощью современных технологий он в любой момент может дотянуться до потенциального покупателя, где бы тот ни находился.

Тем более что современный человек — это открытая книга. Поисковики, веб-сайты, социальные сети, браузеры и мобильные телефоны тщательно отслеживают каждый наш шаг, чтобы помочь капиталу с легкостью найти свою целевую аудиторию и выжать из нее максимум прибыли. Львиная доля рекламы, которую мы сегодня видим в интернете, подбирается с учетом наших интересов, что делает максимально эффективной. И это, судя по всему, только начало.

Бизнес в наши дни настолько сросся с манипуляцией, что уже фактически не в состоянии без нее нормально работать. Даже изначально честному предпринимателю неволей приходится осваивать все эти уловки, чтобы выдержать конкуренцию. Увы, но в условиях свободного рынка чаще всего востребована не честность, а лишь ее видимость: она позволяет привлекать покупателей, уставших от постоянной лжи, но по своей сути является лишь очередным маркетинговым приемом.

Конечно, манипуляция спросом существовала во все века, как своеобразный «побочный эффект» торговли. Ее функция была простой — заставить покупателя согласиться на неэквивалентный обмен. Например, обменять золотые слитки на бусы из дрянного стекла, а добытый тяжким трудом урожай — на какой-нибудь бесполезный амулет.

С этой задачей различные недобросовестные торговцы отлично справлялись во все времена. Свое умение обводить вокруг пальца покупателей демонстрировали и античные, и средневековые купцы. Наверняка и первобытные люди пытались облапошить друг друга во время обмена добычей. Да что там люди! Ведь свои эгоисты-обманщики встречаются даже у микробов. Однако именно капитализм, опираясь на научно-технический прогресс, вознес это древнее «искусство» на небывалую доселе высоту.

---

Другие статьи из серии «Невидимая рука рынка»:

Культ невидимой руки — https://xren.su/invisible-hand/

Невидимая рука и качественные товары — https://xren.su/invisible-hand-and-quality/

Невидимая рука рынка и прогресс — https://xren.su/invisible-hand-and-progress/

На плакате — кадр из фильма «99 франков», посвященного рекламной индустрии.

Главный принцип кальвинизма — все в этой жизни предопределено. Если в католицизме вера человека помноженная на его добрые дела во имя бога способна дать спасение, то в кальвинизме дела особо и не важны, точно так же как и спасение (ибо оно кому-то предопределено, а кто-то как ни рыпайся — отставной козы барабанщик). Дела в кальвинизме лишь подтверждают то, что ты веруешь, и все.

В общем, гимном кальвинизма вполне могла быть песня Пахмутовой и Добронравова «Надежда»:

«Надо только выучиться ждать.
Надо быть спокойным и упрямым,
чтоб порой от жизни получать
радости скупые телеграммы».

Плюс — понятие богоизбранности, где телега поставлена впереди лошади. Собственно, если по жизни тебе везет, у тебя все получается — значит ты избранный, и Господь таким образом награждает твою Веру. На мой взгляд — обычная перепись удачливых людей и ничего более..)))

Во Франции офисный планктон, то есть, буржуазия и мелкое дворянство прониклись, ибо «не твари мы дрожащие, и тоже право имеем», и приноровили учение к создавшейся в стране ситуации. Кальвинизм имел один большой плюс — он открывал социальные лифты, и если ты был удачлив, умел делать дела и отстаивать свои права — ты мог двигаться по социальному лифту вверх.

То есть это была религия обиженных, недооцененных, и конечно в нее толпой ринулось дворянство, которое не имело больших кормушек у королевского двора, а теперь религия прямо говорила — «в царство свободы богатства разврата грудью проложим себе», то есть если шантажом, мятежом, киднеппингом или еще чем тебе удалось завоевать место под солнцем — значит ты как бы и молодец, вера твоя крепка, дела, как видите, доказывают.

В общем на мой взгляд не самая лучшая религия по части благородства, опирающаяся на низменные человеческие черты. Хотя -вполне возможно — я просто ничего не понял и ошибаюсь, поэтому в этом плане комментарии/добавления приветствуются.

Варфоломеевская ночь оказалась для гугенотов сильным ударом с точки зрения религии. Как я выше указал — более всего они ценили удачу, успех, и резня в ночь Св. Варфоломея показала, что бог отвернулся от них, что католики в плане успеха — большие гугеноты, чем сами гугеноты. Именно поэтому в 1572-1576-м годах начинается отток верующих обратно в католицизм. После побед Наваррского и Конде опять начался рост численности гугенотов (когда Фортуна повернулась-таки передом).

2. Вот в чем я глубоко убежден — так это в том, что организаторы и участники подобных событий типа Варфоломеевской ночи, сожжения людей в Одессе, организаторов концлагерей — кончают очень плохо. И вот в этом и есть высшая, или если хотите — божья справедливость.

Карл IX сдох 30 мая 1574 года в тяжких мучениях, кровь сочилась из кожи, харкал кровью от туберкулеза.

Герцог Анжуйский, он же король Генрих III сначала потерял единственную женщину, которую он действительно любил (Марию Клевскую, умершую при родах 30 октября 1574 года), потом стал бисексуалом, а позже — просто геем (согласитесь — это ужас для мачо, который до резни не пропускал ни одной юбки), что и стало причиной прекращения рода Валуа. Смерть его от ножа Жака Клемана была окончательной расплатой за Варфоломеевскую ночь.

Франсуа Алансонскому бог, если он есть, отказал во всех его честолюбивых мечтах — он не смог стать ни королем английским, ни графом Фландрским, не получил корону Франции, и умер от сексуального истощения и приступа туберкулеза.

Де Гиз так и не стал главной скрипкой при французском дворе, не смог стать королем Франции, и кончил паршиво — когда капитан Сорока Пяти Луаньяк всадил ему пику в бок, а Рене де Сент-Малин (опять-таки персонаж «45-ти») — шпагу в горло.

Сюда же укладывается и смерть Наваррца, который во время резни поддался слабости, но перед смертью «пацан к успеху дошел» все же, что можно считать наградой за веру и удачливость с точки зрения кальвинизма.

В заключение хотелось бы рассказать о том,как ватники и укропы, пардон, католики и гугеноты вполне сосуществовали вместе при дворе короля Наваррского. Герцог Бирон, посетивший Нерак в 1578-м рассказывал, что католики и гугеноты здесь совершенно не задирают друг друга. Если на охоте кто-то из католиков промахивается, то все шутят, что католический святой отвернулся от бедняги, поскольку он находится в окружении еретиков. Ну а если протестант делает что-то неуклюже, начинают посмеиваться, что это было предопределено Богом, поскольку сегодня он решил немного подыграть своей католической пастве.

В общем Make love, not war — это не антивоенный лозунг времен вьетнамской войны, а реальность двора Генриха Наваррского. И именно в этом на мой взгляд кроется ответ, почему Бурбону-таки удалось стать королем, а ультасы большей частью сошли в могилу.

Автор: Сергей Махов

---

В предыдущих сериях:
Часть 1 — Адмиралъ — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-1/
Часть 2 — ПрЫнц — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-2/
Часть 3 — Покушение — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-3/
Часть 4 — Интерлюдия — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-4/
Часть 4.2 — Неожиданное отступление — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-4-2/
Часть 5 — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-5/
Часть 6 — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-6/
Часть 7 — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-7/
Часть 8 — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-8/
Часть 9 — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-9/
Часть 9.2 — Еще одно неожиданное отступление — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-9-2/
Часть 10 — https://xren.su/st-bartholomews-day-massacre-10/

Как видите, у желтопузика действительно нет ног, хоть он и ящерица. У них сохранились только едва заметные рудименты задних конечностей. Но в отличие от змей, с которыми их путают, у желтопузиков есть подвижное веко (они моргают) и ушные отверстия.

Желтопузики очень интересно передвигаются — змеинообразными движениями. При этом они не только извиваются телом, но и отталкиваются хвостом, опираясь на ребрышки брюшных чешуек в хвостовой части.

Слово «панцерный» не так просто фигурирует в названии их рода. Тело желтопузиков покрыто чешуйками, под которыми скрываются остеодермы — костные пластины,  характерные для многих пресмыкающихся, как вымерших (панцирные и рогатые динозавры), так и здравствующих видов (крокодилы).

Но размером они, конечно, значительно уступают названным видам, хотя для ящериц они относительно-крупные: длина их тела может превышать метр!

Желтопузики занимают достаточно широкий ареал: его можно встретить на Кавказе, в Средней и Юго-Западной Азии и Юго-Восточной Европе.

Обитают они в долинах рек, на склонах холмов, легко соседствуют с людьми, населяя их сады и огороды. На открытой местности довольно беспомощны. В случае опасности прячутся в камнях, кустах, траве. А еще они хорошо плавают!

Питаются желтопузики, в основном, насекомыми и моллюсками, но может съесть и небольшое позвоночное животное, вроде мыши. Тут уж как повезет…

У желтопузиков сильные челюсти с острыми зубками. При этом они не ядовиты, хотя некоторые обыватели и распускают такой слух… Желтопузики для человека вообще безобидны. Эти ребята практически не кусаются (за очень редким исключением), задушить человека не могут при самом искреннем желании, разве что обгадят. Но эту душевную рану вы должны быть готовы пережить, раз решили тискать желтопузика без его разрешения.

Вообще из-за своего миролюбивого характера желтопузики довольно популярны в качестве домашних животных и обитателей живых уголков.

Современные женщины не спешат обзаводиться детьми. И не требуется особой проницательности, чтобы понимать, что нынешний демонтаж «курса на размножение» обеспечивается комплексом факторов. Разрушение института брака, размывание гендерных ролей, легализация однополого секса, контрацепция, падение роли религии, наконец, появление массы других, более интересных занятий — всё это не случайные и разрозненные явления. Это порождения промышленной революции, — именно она провела черту между «старыми добрыми временами» и нынешним, «бездуховным» социумом.

На фотографию крестьян с десятком босоногих ребятишек и подписью в духе «крепкая семья — сильная страна» можно наткнуться в местах весьма неожиданных.

Новая мораль воспринимается как нечто пришедшее извне — неважно, с безнравственного Запада или с мусульманского Востока, но её непременно наделяют атрибутом вторжения. Будущее человечества, сошедшего с накатанной орбиты, представляется пугающим и трудно предсказуемым для людей, которые пытаются ориентироваться в массовых процессах по единичным случаям, вычитанным в газетах или произошедших со знакомыми. Госпропаганда, имеющая достаточный интеллектуальный ресурс, чтобы составить широкую и адекватную картину, в свою очередь, мало в этом заинтересована. Ей интереснее рисовать отпугивающие картинки о судьбе государств-соперников и, наоборот, конъюнктурно поливать елеем быт и нравы государств-партнёров.

В этих условиях средний человек перестаёт понимать: зачем было что-то менять? Нормально же жили! Ах уж этот Дарвин (Уатт, Ленин, суфражистки, ЛГБТ)! Конечно, стало больше социальных благ, но какое это имеет значение, если человечество катится в пропасть? Повсюду следы близкого конца: девицы «в самой поре» скачут по клубам, вместо того, чтобы производить потомство, — у её бабушки в этом возрасте уже четверо сидело по лавкам… и тому подобное.

Но, возможно, мир устроен не совсем так, как кажется в свете древних текстов.

Крепкая семья — слабое человечество

В десятом тысячелетии до нашей эры население Земли составляло около 10 миллионов человек. К 1800 году нашей эры оно доросло до одного миллиарда. Как отмечает шведский врач и статистик Ханс Рослинг (швед. Hans Gösta Rosling), ежегодный прирост на протяжении тысяч лет составлял лишь крошечную долю процента.

А как же богопослушные крестьянки, не имевшие понятия о контрацепции и рожавшие за жизнь по 10—20 детей? Их труд, в основном, закапывался в землю. Увеличить популяцию не помогали ни ранние браки, ни библейский запрет на онанизм, ни прочие нравоучительные истории про Содом и Гоморру.

С богопротивной промышленной революцией увеличение численности населения пошло быстрее. Рост с одного до двух миллиардов произошёл за один XIX век, и тенденция только усиливалась. За последние 50 лет мировое население снова удвоилось — с 3,5 млрд оно выросло до более чем 7 млрд. Это цифры, к которым человечество и близко не могло приблизиться до индустриализации, и, разумеется, это ещё не конец… Довольно странное время, чтобы ущемлять кого-нибудь в правах за неспособность или нежелание вносить вклад в деторождение, не так ли?

85 процентов из населяющих сейчас Землю людей (включая Африку и прочие неблагополучные регионы) умеют читать и писать. В царской России на 1897 год этот показатель составлял 21,1 процента, а к началу Первой мировой, по разным оценкам, — от 30 до 38 процентов.

Хитрые бесхвостые обезьяны

Как выглядит этот взрывной рост численности с точки зрения биологии?

Зоологи выделяют два типа репродуктивного поведения: r-стратегию и K-стратегию. Для первой характерна высокая рождаемость и высокая смертность. К r-стратегам относятся бактерии, одноклеточные водоросли, насекомые. (Впрочем, есть среди них и мелкие млекопитающие: мыши-полёвки, лемминги и пр.) Как правило, виды, практикующие r-стратегию, живут в нестабильных условиях. В случае складывания благоприятной ситуации они быстро размножаются, а когда условия меняются на неблагоприятные, они массово гибнут. Их онтогенетические особенности: быстрое развитие, раннее размножение, маленький размер тела, множество потомков и краткая — до года — жизнь. Они способны быстро расселяться, но потомство таких видов с большой долей вероятности не доживает до зрелого возраста.

В свою очередь, видам, живущим в стабильных условиях, приходится конкурировать с другими организмами в условиях ограниченных ресурсов. Поэтому они имеют более или менее постоянную численность и медленно размножаются. Это K-виды. У них сравнительно долгая жизнь, долгая беременность, малочисленное потомство, на воспитание которого тратится много времени, большие размеры, медленное расселение. Массовая гибель среди них — явление нечастое, и восстановление популяции после неё происходит медленно. К K-стратегам относятся крупные млекопитающие: киты, слоны, бегемоты и пр.

Данная схема не означает, что жизнь крупных животных протекает безоблачно. Просто у них другой репродуктивный потенциал и другой процент гибели потомства. Например, самка шимпанзе в среднем за жизнь рожает 10—15 раз, но до репродуктивного возраста доживут только 2—3 детёныша (смертность составляет до 70 процентов). Луна-рыба производит сотни миллионов икринок, 90 процентов которых гибнет.

Между этими двумя «крайностями» располагаются виды, у которых элементы обеих стратегий в репродуктивном поведении смешаны. Тем не менее, их можно отнести в большей или меньшей степени к одному из типов.

Согласно данному подходу, сформулированному в 1967 году американскими учеными Робертом Макартуром (Robert Helmer MacArthur) и Эдвардом Уилсоном (Edward Osborne Wilson) в работе «Теория островной биогеографии» (The Theory of Island Biogeography), человек — типичный K-стратег. Однако популяция у него сейчас растёт, как у r-стратега.

Вопреки стенаниям о падении рождаемости и скорой гибели, именно сейчас численность человека растёт на три порядка быстрее, чем у любого другого млекопитающего сравнимого размера и репродуктивных способностей.

За счёт чего это происходит? Не за счёт большей размножаемости индивидов, как можно было бы подумать. (Наибольшее число детей — 16—18 детей за жизнь — наблюдается в племенах австралийских аборигенов, а их численность при этом стабильна). Напротив, взрывной рост идёт благодаря увеличению среднеожидаемой продолжительности жизни всей популяции. Социальный и научный прогресс привели к тому, что в размножении участвуют те, кто в «традиционном обществе» до него бы не дожил. В то же время развитие производства позволяет прокормить «новые рты», хотя одно время учёные полагали, что планета не способна обеспечить ресурсами даже три миллиарда. Наращивание технического и научного потенциала позволило человечеству благополучно избежать «мальтузианской ловушки». Старик Мальтус (Thomas Robert Malthus) полагал, что нас ждала катастрофа из-за того, что рост населения, идущий в геометрической прогрессии, обгонит рост производства продуктов питания. Как оказалось, он сильно переоценил первый и недооценил второй.

---

Мальтузианская ловушка

«Человек достиг много большего уровня численности, чем любой вид позвоночных, даже мелкий и быстро размножающийся, вроде крыс. В изменённых человеком ландшафтах, сельских и городских, плотность населения людей выше, чем других видов позвоночных, даже ворон, бродячих собак, кошек и пр., а тем более — многочисленных видов в природных ландшафтах, например, странствующего голубя. Единственное известное мне исключение — в сельскохозяйственных районах Африки (не на природных территориях) плотность красноклювого ткача Quelea quelea выше, чем собственно населения, но с интенсификацией сельского хозяйства оно сменится на обратное.
 
Целый ряд видов позвоночных может быстро увеличивать численность как за счёт интенсификации размножения индивидов, так и за счёт популяционных механизмов «направленной переброски» особей, наиболее готовых к размножению (скажем, беременных самок) туда, где создались наиболее благоприятные условия. Это и странствующие голуби, и ряд видов мышевидных грызунов, и урбанизированные популяции птиц; — но во всех этих случаях темпы роста численности существенно ниже, чем у Homo sapiens», — отмечает в статье «Демографический переход: шаг первый, шаг последний» Владимир Фридман, старший научный сотрудник кафедры высших растений биофака МГУ.

---

По словам В. Фридмана, отличие Homo sapiens от всех прочих видов млекопитающих в том, что увеличение популяций людей всегда идёт не за счёт увеличения размножаемости, а, напротив, сопровождается падением размножаемости, но при увеличении средней ожидаемой продолжительности жизни. Последний фактор позволяет большему числу людей в популяции дожить до воспроизводства и долговременно в нём участвовать. Существенный рост численности у человека всегда происходил так и только так — данное явление, хотя и более слабо выраженное, наблюдалось в эллинистическую эпоху, в Средневековье и было напрямую связано с урбанизацией. Детей в семьях в среднем становилось меньше, а численность местной популяции росла.

В то же время, будучи K-стратегом, человек не имеет свойства переходить к восстановлению популяции в неблагоприятных условиях за счёт усиленного деторождения. Компенсаторный рост рождаемости у человечества «не включается». В этом можно лишний раз убедиться на примере России 1990-х годов. Когда из-за роста сверхсмертности в трудоспособном возрасте масса людей выпала из репродуктивного процесса, остальные вовсе не бросились «маткой на амбразуру». Напротив, многие семьи предпочли дождаться хоть какой-то экономической определённости, прежде чем решиться обзавестись детьми. Фактическое число рождений в 1990—1999 годы составило 14,6 млн человек; число потерянных рождений оценивается в 3,4—4,4 миллиона.

Помимо прочего, это означает беспочвенность проектов улучшить демографическую ситуацию, вернув страну в дореволюционные условия. Подтолкнуть женщин к деторождению, отобрав у них свободу, карьеру, клубы, интернет и контрацепцию, вряд ли получится. При ухудшении своего реального положения они, вероятнее всего, «притормозят» с обзаведением детьми до лучших времён.

Планета чайлдфри

Что при этом происходит с демографической точки зрения?

Происходит переход от традиционного типа воспроизводства населения (много детей, большинство из которых умирает) к современному (два ребёнка, почти всегда доживающие до размножения). Взрывной рост численности населения не самостоятельная тенденция, которая будет усиливаться, пока на Земле не кончатся ресурсы (как полагал Мальтус), а временный побочный эффект: умирать уже перестали, а рожают ещё в рамках старого уклада.

Характер демографического перехода Ханс Рослинг раскрывает на примере Бангладеш, не в последнюю очередь потому, что эта страна далеко и, в представлении европейцев, населена неграмотными туземцами с табором ребятишек. Рослинг подчёркивает, что путь, который проделала Бангладеш, характерен для всех государств, и все его проделывают, кто-то раньше, кто-то позже. Раса, вероисповедание, национальность и тому подобные факторы не оказывают никакого заметного влияния на то, что происходит при демографическом переходе.

В 1972 году средняя бангладешская семья имела 7 детей, при этом средняя продолжительность жизни составляла меньше 50 лет.

В 1992 году среднее число детей на семью приблизилось к 4, но продолжительность жизни выросла до 60 лет.

В 2002 году в средней семье уже 3 ребёнка, а средняя продолжительность жизни приблизилась к 70-и.

И, наконец, данные за 2012 год: 2 ребёнка в семье и 70 лет.

Сравним это с тем, что происходило в мире. В 1963 году среднее число детей, рождённых женщиной за жизнь, равнялось 5. Но уже тогда чётко прослеживалась дифференциация: в так называемых развитых странах при средней продолжительности жизни близкой к 70 среднее число детей составляло от 2 до 3,5. В бедных странах при средней продолжительности жизни от 30 (в зонах конфликтов) до 55 (в более спокойных местах), предпочитали заводить 6—8 детей. «Середины» между этими двумя группами стран почти не было. Однако затем и азиатские, и латиноамериканские, и даже африканские страны проделали на графике один и тот же магистральный путь, приблизившись к развитым странам по обоим показателям. В 2012 году среднее число детей на семью в мире уже составляло 2,5 — в два раза меньше по сравнению с 1963 годом.

Отметим, что в Бангладеш снижение рождаемости было частью госполитики. Правительство нанимает социальных работников, которые ходят, как «Свидетели Иеговы», от дома к дому. Они беседуют с женщинами о контрацепции, рассказывают им о том, что те вовсе не обязаны предоставлять мужчинам право единолично решать, сколько заводить детей, раздают бесплатно противозачаточные средства. Повсеместно используется лозунг «Не больше двух детей, а один — даже лучше».

Подобные государственные программы облегчают и ускоряют демографический переход, позволяя семьям больше тратить на одного члена семьи, но не оказывают принципиального влияния на ход вещей. В Китае только в прошлом году произошёл отход от политики «одна семья — один ребёнок», введённой в 1970-х годах, когда среднее число детей на семью было равно 5,8. Сейчас эта цифра снизилась до 1,8. Закон, позволяющий любой семье иметь двух детей, вступил в силу с 1 января 2016 года.

В Советском Союзе, где ресурсы и способ производства позволяли обеспечивать всех образованием, медобслуживанием, продовольствием и рабочими местами, иметь большое население было «выгодно». Многодетность поощрялась государством и материально, и морально: с 1944 года женщин, родивших и воспитавших 10 детей, награждали орденом (это не говоря о всяких льготах и метражах предоставляемого бесплатно жилья). Однако демографический переход — в смысле, падение рождаемости, — произошёл и там. До сих пор прирост населения нашей страны идёт за счёт наименее урбанизированных тогда регионов — к вящей досаде националистов.

Сейчас среднее число детей два на семью отмечается в таких традиционно многодетных странах как Вьетнам, Бразилия, Иран, близка к этому Индия и некоторые города Африки. Девушки, чьи матери вышли замуж в 17, говорят, что сначала хотят получить образование и найти работу, а в брак вступят в 25.

Не хотят жениться, хотят учиться

Почему женщины перестают рожать?

Статистика показывает сильную обратную корреляцию между количеством детей и уровнем образования женщин (хотя это, разумеется, не единственный фактор). Чем выше уровень женского образования, тем меньшее число детей приходится на одну женщину и тем позже их заводят. Причинно-следственная связь здесь настолько ярко выражена, что, как показало исследование, даже снижение цен на школьную форму даёт эффект в виде снижения рождаемости и подростковых браков. Аналогичный эффект дала реформа образования в Кении, когда продолжительность начального образования была увеличена на год. Ещё одно исследование показало, что при увеличении женского образования в Нигерии на один год число детей, рождённых в раннем возрасте матери, сократилось на 0,26.

Наиболее отчётливо эта связь видна, если сравнить группы женщин с различным уровнем образования и суммарный коэффициент рождаемости (СКР) в популяции. СКР указывает число детей, которые женщина родит за свою жизнь при сохранении существующего уровня рождаемости. Он считается наиболее точным показателем уровня рождаемости. Приведённый ниже график иллюстрирует это на примере трёх стран Африки южнее Сахары: Эфиопии, Ганы и Кении.

На графике видно, что различия между странами меньше, чем между группами образованных и необразованных женщин внутри стран. (Цвет означает число лет обучения, числовая шкала слева — количество детей). Так в Гане женщины, потратившие 12 лет на обучение, на 2008 год имели суммарный коэффициент рождаемости между 2 и 3 детьми, в то время как для необразованных он составляет 6.

Женщины, проучившиеся 12 лет в Эфиопии, имели СКР 1,3, в то время как не учившиеся в школе ни года — примерно 5,5.

В Кении у необразованных СКР составлял в 2008 году 6,5, у проучившихся 4 года — 5,5, у тех, кто учился 8 лет — немногим более 4, у образованных — 2,8.

При этом в Эфиопии 61 процент женщин, не имеющих школьного образования, заводит первого ребёнка в возрасте до 20 лет. Среди женщин с 8 классами обучения таковых всего 16 процентов. В 1994 году страна покончила с платным школьным образованием, ввела школьные завтраки для детей в сельской местности, увеличила бюджет на образование и разрешила школьное обучение на местных языках. Девочки, рождённые в 1986 году, учились ещё при старой системе, а рождённые в 1987 году — после реформ. Длительность обучения среди рождённых в 1987 году увеличилась в среднем на 0,8 лет по сравнению с теми, кто родился на год раньше. Дальнейшее исследование показало, что увеличение обучения на год в Эфиопии уменьшает на 7 процентов вероятность подростковой беременности и на 6 процентов снижает вероятность раннего брака. Этот эффект предполагает, что женщины, учившиеся 8 лет, будут иметь уровень рождаемости на 53 процента ниже, чем безграмотные, что согласуется с данными наблюдений.

Почему женское образование оказывает прямой эффект на фертильность? Экономическая теория рождаемости предполагает, что действует стимулирующий эффект: чем образованнее женщина, тем больше потеря дохода при рождении детей. Возможно, это также связано с тем, что образованные женщины более самостоятельны и в большей степени способны отстаивать свою точку зрения — в том числе и на то, какого размера семью они хотят. Кроме того, образованные женщины способны сравнивать, как живут семьи с разным числом детей, получая информацию из разных источников, включая глобальные сети связи. Наконец, они больше знают об охране здоровья и испытывают большую уверенность, что их дети выживут.

Влияние женского образования на снижение рождаемости больше, чем влияние мужского образования. В то же время в неразвитых странах существует разрыв между мужским и женским образованием. Таким образом, уже хотя бы достижение гендерного равенства в вопросах доступа к обучению повлияет на прирост населения.

Пожалуй, сильнее, чем по деторождению, женское образование бьёт только по многожёнству. Как показывает опыт Эфиопии, образование снижает и вероятность вступления женщины в полигамный брак. В стране 16 процентов бедных женщин и 6 процентов богатых женщин состоят в полигамных союзах. Среди полностью неграмотных процент состоящих в полигамных браках равен 13, а среди образованных женщин их меньше 1 процента.

Таким образом, патриархальные идеологии, проталкивающие тезис о том, что «женщины должны больше рожать», не являются демографически нейтральными. В случае реализации они приведут к депопуляции. Вектор, противоположный заявленным целям, не должен сбивать с толку, — это происходит сплошь и рядом. В конце концов, какого ещё эффекта ждать от попытки вывести половину населения (женщин) из научной деятельности и производства?

Ещё один важный вывод, который следует из вышесказанного: нынешний огромный рост численности населения планеты обеспечивают не роженицы, а врачи, учёные, работники пищевых компаний, станкостроители, программисты, учителя и т. д. Словом, все те, кто поддерживает и увеличивает производительный потенциал нашего общества.

Воспроизводство популяции — коллективный труд. И легко может оказаться, что бездетные люди внесли в него несравнимо больший вклад, чем те, кто позиционируется как репродуктивный идеал.

«Наважденье толп, множественного числа»

Что нас ждёт дальше?

Согласно прогнозам специалистов, кривая численности населения продолжит взлёт. В 2030-е годы на планете будет проживать 9 миллиардов человек, в 2060-е — 10 миллиардов. До 2100 года численность населения перевалит за отметку 11 миллиардов.

Впрочем, это не значит, что процессом совсем никак нельзя управлять. В частности, это предлагается делать через образование. Повысив число людей с полным средним или высшим образованием, можно за 35 лет «отыграть» ситуацию на целый миллиард.

Сценарии изменения численности населения планеты до 2050 года. Третий слева — инерционный, четвёртый — оптимистичный. Если государства будут интенсивно инвестировать в образование, численность населения Земли к 2050 году составит 8,8 млрд, по сравнению с 9,9 млрд в инерционном сценарии. (Схема IIASA).

Интересно при этом, что в 2000 году на планете насчитывалось 2 миллиарда детей (до 15 лет). Такое же количество детей насчитывается сейчас, и таким же оно будет, согласно прогнозам, и к 2100 году. Как прибавляется население, если число детей не растёт? Откуда берутся все эти взрослые? Ответ вы уже знаете: они не умирают. Прирост населения идёт за счёт роста продолжительности жизни.

После 2100 года демографический переход, наконец, — когда-нибудь — завершится, и изменение численности человеческой популяции вернётся в спокойное, медленное русло.

Но что нам, россиянам, с того, что уже лет через 20 на планете появится ещё два миллиарда двуногих? Ведь прирост идёт за счёт тех стран, где не совершился демографический переход?

Это так: быстрее всего сейчас растёт население Азии. В настоящее время распределение населения по континентам выглядит следующим образом: 1 миллиард проживает в обеих Америках, один — в Европе, один — в Африке и четыре миллиарда — в Азии и Австралии. К 2050 году картина изменится: Азия и Австралия будут насчитывать 5 миллиардов, Африка — два миллиарда, в Европе и Америках останется по миллиарду. К 2100 году в Африке будет насчитываться четыре миллиарда жителей, в остальном мире — без изменения. То есть 80 процентов населения Земли к началу XXII века будут жить в Азии и Африке.

Здесь самое время произнести ритуальные обличения в адрес капитализма, большевизма и прочих «измов», выгнавших нас из деревенских изб в холодный индустриальный мир. Ведь это мы могли плодиться и размножаться. А вместо этого Европа и прочие развитые страны вынуждены решать проблемы старения и депопуляции.

Ой, нет, подождите, половина из нынешних 7 миллиардов живёт на 10 и менее долларов в день. Это у них ранние браки, запретительная мораль, крепкие семьи и много детей. При этом один миллиард — одна седьмая человечества! — живёт на 1-1,5 доллара в день. Там семьи ещё крепче, детей ещё больше… Но что-то туда не хочется…

Один миллиард планеты — богачи, они живут на 100 (и больше) долларов дохода в день. В основном это жители Европы, Японии, Австралии, США. Тех стран, жителей которых обвиняют в контрацептивном менталитете — «ты не будешь жить, чтобы мне жилось лучше».

Мы все умрём?

Представление о вымирающей Европе больше всего похоже на осадок, который остался, хотя ложки давно нашлись. Да, в последние десятилетия в развитых странах рождаемость находилась ниже нормы простого воспроизводства населения, равной 2,1 ребёнка.

Но легко заметить две вещи:

— уровень воспроизводства разнится от страны к стране, это означает, что при желании можно выделить положительно влияющие факторы и работать в этом направлении;

— он довольно подвижен, то есть результатов преобразований не придётся ждать тысячу или сто лет, их можно будет получить очень быстро.

Корреляция между средним возрастом рождения первого ребёнка и общим рейтингом рождаемости (по странам).

В этом смысле показателен пример Франции, которая вплотную приблизилась к уровню воспроизводства, а в короткие периоды и достигала его. (И нет, это произошло не за счёт арабов. Арабы, переселившиеся в Париж, начинают рожать так же мало, как арабы, переселившиеся в Тегеран). Это первая западная страна, которая ввела активную политику поддержки семьи: выплаты семейных пособий (жилищное, семейное и на малолетнего ребёнка), специфические формы отпуска (по беременности, родам, уходу за ребёнком), налоговые льготы, а также государственные услуги по уходу за детьми с самого раннего возраста. Большое количество центров по уходу за детьми, столовых и пр. позволяет сочетать материнство с другими общественными функциями. Высокий процент занятости среди женщин (85%) способствует продвижению гендерного равенства. Средний возраст, в котором француженки заводят первого ребёнка, составляет 30 лет, но это не оказывает негативного влияния на рождаемость.

С другой стороны, традиционно католические страны — Испания, Португалия, Италия, — где уровень религиозности населения выше, находятся в нижней части таблицы. Как отмечает The Guardian, во Франции и Скандинавии создаётся новая модель семьи, основанная на гендерном равенстве и поддерживающей государственной политике.

В семье нет ничего «простого и естественного». Это сложный мир, основанный на социальных нормах, которые американский социолог Рональд Риндфусс (Ronald R. Rindfuss) называет «семейным пакетом». «Например, в Японии этот пакет включает в себя множество ограничений. Женщина, вступающая в отношения, должна признавать брак, слушаться мужа, родить ребёнка, перестать работать после того, как она родит, и заботиться о своих стареющих родственниках со стороны мужа. Это случай «всё или ничего». Во Франции пакет является более гибким: участник отношений не обязан вступать в брак или заводить детей. Там нормы более открытые, а семьи более разнообразные», — отмечает демограф Лорен Тулмон (Laurent Toulemon). В среднем на женщину в Японии приходится менее 1,4 рождённых детей.

Рождаемость в Европе выше в тех странах, где женщины работают, и ниже в тех, где они обычно сидят дома.

В большинстве стран Южной Европы представления о семейной жизни довольно жёсткие и близки к японским. В Италии, Испании, Португалии, Греции, на Кипре и на Мальте существует социальное давление на женщин, побуждающее их не работать, пока их дети не подросли. Кроме того, там сохраняется плохое отношение к женщинам, которые заводят ребёнка вне брака. Доля рождённых вне брака в этих странах составляет менее 30 процентов, тогда как во Франции, Швеции и Норвегии она превышает 50 процентов.

Близки к уровню воспроизводства скандинавские страны Швеция, Финляндия, Норвегия, где по данным на прошлый год в среднем на одну женщину приходилось более 1,8 детей. Там семейные нормы очень гибкие: много поздних браков, разводов, одиноко проживающих родителей, внебрачных детей. Люди там гораздо меньше, чем в странах Южной Европы, обеспокоены институтом семьи, и это оказывает положительное влияние на фертильность.

В 1960—70 годы в Европе (а у нас и до сих пор) сторонники семейных ценностей утверждали, что от вовлечения женщин в производство пострадает уровень рождаемости. Сейчас статистика показывает, что женщины жертвуют репродуктивной функцией, если это загоняет их в традиционные рамки и лишает работы, карьеры и прочей самореализации, и охотнее рожают, если при этом имеют возможность сохранить себя как личность и не превращаться в придаток ребёнка.

При этом ещё до конца 1980-х годов уровень рождаемости был высоким в тех странах, где женщины после рождения ребёнка обычно не работали. Для женщин оставалось приоритетным выйти замуж и создать семью, воспитывать детей. Если у них оставалось свободное время и желание, они могли работать, но могли и не работать. Сейчас картина прямо противоположная: работа не только не рассматривается как препятствие для деторождения, но, скорее, является одним из его условий. Карта коэффициента рождаемости в европейских странах в общих чертах совпадает с картой работающих женщин. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) на 2010 год, уровень занятости среди женщин в возрасте от 24 до 54 лет во Франции составлял 83,8 процентов, в Финляндии — 85,6, в Дании — 85,6, в Швеции — 87,5, что не намного меньше, чем аналогичные цифры для мужчин. Доля женщин в Японии — 71,6 процента, в Греции — 72,2 процента, в Италии 64,4 процента, в Испании 78,3 процента.

Есть и другой фактор — политика социального обеспечения. Помощь государства семьям превышает 3 процента от ВВП Норвегии и Финляндии, 3,5 процента в Швеции и Франции, 4 процента в Дании. На юге Европы правительства менее щедрые, там помощь составляет 1,5—2 процента ВВП.

Не в последнюю очередь это связано с представлениями, кто должен заботиться о ребёнке, семья или государство. В тех развитых странах, где считают, что заботиться должно государство, рождаемость близкая к воспроизводству, а в тех, где ответственность за детей возлагают на семью, она ниже. Однако одной только финансовой помощи — не достаточно. Как утверждают эксперты, она имеет «доказанный, но ограниченный эффект» (например, высокие пособия в Люксембурге). Положительную динамику даёт помощь в присмотре за детьми, именно она имеет решающее значение. Так что демографическая карта также прекрасно коррелирует с числом детских учреждений.

Таким образом, отказ заводить детей может быть результатом того, что не достигнут баланс гендерного равенства. Там, где женщины имеют возможность работать, заведя ребёнка, где семейные нормы являются гибкими, а государство берет на себя значительную часть работы по воспитанию и уходу за детьми (а ту, которую не берет, компенсирует пособиями), там уровень рождаемости близок к уровню воспроизводства. Там, где государство или общество старается загнать женщин на кухню и в церковь, они избавляются от этого давления, отказывая себе в материнстве.

Опыт Франции будет распространяться по мере того как развитые государства вынуждены будут идти на непопулярные меры в связи со старением населения. Например, Япония, в которой показатель рождаемости один из самых низких в мире, уменьшает пенсионные выплаты, повышает пенсионный возраст, уменьшает число госслужащих…

Впрочем, эти проблемы все же сильно отличаются от проблем проживания на доллар. Старение не такая уж большая проблема, учитывая автоматизацию производства. К тому же не факт, что на планете нужны непременно 11 миллиардов. В XIX век человечество вступило с одним, и никто не жаловался. Так что в самом по себе снижении численности за счёт падения рождаемости ничего катастрофического нет. Вопрос лишь в том, сколько продержится эта тенденция в развитых странах и что будет, когда на смену ей придёт что-то новое.

Сейчас, конечно, уже основной носитель стереотипов не первое поколение программистов, поэтому не «регистры и прерывания», а «вложенные циклы и условное ветвление в три экрана длиной» считаются вещью, от которой решительно невозможно избавиться.

Но фишка в том, что таки можно. И люди таки избавляются. И программирование становится всё ближе к «формальному языку для человеческих рассуждений» и всё дальше от минимализма и неинтуитивности Машины Тьюринга.

Сейчас у меня для иллюстрации того, как это сейчас работает, появился отличный пример — задача о выдумывании несуществующих слов.

Словогенерация — штука не только занимательная, но и практически полезная. Нужно вам, например, создать фэнтезийный мир для компьютерной игры или художественного произведения, а в нём, в этом мире, сотня персонажей и тысяча городов на карте — весьма проблематично придумать такое количество несуществующих слов. Фантазия, скорее всего, сдастся уже на втором десятке.

И вот оттуда возникает идея поручить придумывание слов компьютеру. Ну а сами сценаристы потом из списка выберут наиболее прикольные.

Любой, кто пытался думать на тему того, как случайным образом сгенерировать слово, довольно быстро понимал, что для этого совершенно не подходит случайный выбор буквы для каждой позиции. Слова в этом случае получаются не просто некрасивыми, но и совершенно нечитаемыми. Конечно, вероятность генерации прикольного слова не нулевая, но довольно низкая, а потому придётся перерывать горы шлака, чтобы такое слово отыскать среди десятков тысяч «фдвлафлдывайу» и «ыйзукъчамвафкнйук».

Потом иногда (но не обязательно) приходит в голову, что можно генерировать буквы не совсем случайно, а согласно частоте их использования: «т» встречается в словах чаще, чем «ш», и так далее. Однако положения это не спасает. Слова всё равно оказываются нечитаемыми, хотя теперь распределение букв по частоте использования в них примерно соответствует их распределению в каком-нибудь естественном языке.

В общем, единственный вариант — учитывать то, что не любая буква может идти после любой буквы. Вот «и» после «т» встречается, а после «ы» — нет.

Этот вариант уже неплох, однако перечислять вручную все возможные пары довольно долго. Кроме того, не всегда сходу понятно, бывают ли такие пары.

Вдобавок, внезапно, всё равно генерируется множество нечитаемых слов. Да, каждая пара букв реалистична, но вот сочетание из трёх и более букв при этом может оказаться нереалистичным. Например, встречаются сочетания «тр» («трамвай»), «рн» («корни») и «нт» («грунт»). Если алгоритм пользуется исключительно разрешёнными парами букв, то сочетание «трнтрнтр» для него вполне допустимо. А для нашего фэнтезийного мира — обычно нет.

То есть желательно использовать более длинные цепочки. Однако количество возможных вариантов растёт как степенная функция от количества букв в них. Если возможных пар в русском языке 33*33 = 1089 (что, впрочем, не вполне так, поскольку в названиях городов ещё могут быть, как минимум, апостроф, дефис и пробел), то троек уже 33*33*33 = 35 937. Задолбаешься перебирать.

А четвёрок — 1 185 921. Тут ручное их перечисление уже за гранью реальности.

Выход из положения нам подсказывает ещё одна наличествующая проблема: если просто перечислить допустимые пары, то названия будут слишком «беззубые». Поскольку топонимы связаны с языками местного населения, у них есть определённый «стиль». Названия английских городов звучат немного не так, как, например, голландских или японских. Даже при переносе национальных названий на другой язык, некий национальный колорит в них всё равно сохраняется: в том языке для топонимов возможны не все сочетания, которые в принципе возможны в этом языке.

Отсюда напрашивается решение: надо взять список городов некоторой страны или региона и извлечь из них допустимые сочетания. А потом именно ими пользоваться для генерации названий — тогда эти названия будут в основном читабельными и нести в себе некий «колорит» этого региона.

Когда-то, лет десять назад, я реализовывал этот алгоритм. И хотя я не был большим любителем всяких низкоуровневых штук, «циклов» (правда, в виде итераторов, а не просто счётчиков) в том коде было навалом. Ну и в целом реализация получилась довольно длинной и тяжёлой для понимания.

Прошло время, и мне снова захотелось реализовать этот алгоритм. В том числе потому, что, например, в Mathematica есть возможность запрашивать названия городов по регионам, что изрядно упрощает составление списков.

Однако времена изменились. Там, где раньше мои мысли сразу же рвались в гущи итераторов и чащи условий, сейчас в первую очередь думалось о трансформациях множеств.

Реально, смысл современных подходов именно в этом: примерно так же, как я описывал алгоритм на естественном языке, он должен описываться и на языке программирования. У нас есть некие множества, и мы их неким способом трансформируем.

Предположим, у нас уже есть «словарь» — множество имён собственных. Для простоты рассуждений, их пока что будет всего два.

words = {"Lond", "Lund"};

Для начала нам надо реализовать превращение слова в цепочки букв. Формат их описания будет максимально простой. Что-то типа

Lo → n
Lon → d

То есть сначала идёт некое сочетание уже существующих букв, а потом — через стрелку — какая буква может идти после этого сочетания.

Если нам дано слово и номер буквы, для которой мы строим цепочку, то способ построения этой цепочки практически очевиден. Мы берём первые n−1 букву, добавляем стрелку, а после неё добавляем n-ую букву.

makeChain[word_, n_] := StringTake[word, n − 1]  →  StringTake[word, {n}]

Работает оно примерно так.

Чтобы получить все цепочки из слова, надо применить эту функцию для букв от второй до последней.

Возможно, кто-то на этом месте уже задумался о цикле. Однако цикл нам нафиг не нужен: нам ведь надо сконструировать список правил, а не повторить что-то там сколько-то там раз.

makeChains[s_] := Table[makeChain[s, n], {n, 2, StringLength@s}]

Да, тут есть что-то, напоминающее цикл: «n меняется от 2 до длины строки». Но я не думаю о данной подзадаче в такой терминологии. Я не думаю: «нам надо инициализировать переменную числом 2, а потом увеличивать это число на один, пока оно не станет равным длине строки». Нет, я думаю «нам надо создать список результатов функции makeChains для одной и той же строки, но для разных порядковых номеров буквы».

Просто потому, что так думать ощутимо проще. Фактически, я рассматриваю слово, как список букв, из которого хочу получить список их возможных цепочек.

Теперь надо проделать аналогичное для каждого слова из словаря и соединить результаты.

Тут я снова воспринимаю ситуацию не как потенциальную возможность для написания цикла, а как трансформацию множеств: при помощи makeChains мы можем преобразовать множество слов во множество цепочек букв, соответствующих этим словам.

makeAllChains[dict_] := makeChains /@ dict

После этого для получившегося множества нужные некоторые другие трансформации.

Во-первых, нам нужен обычный список, а не набор вложенных.

makeAllChains[dict_] := makeChains /@ dict // Flatten

Во-вторых, из него, видимо, надо удалить повторяющиеся элементы. В данном примере их нет, но в общем случае они там могут появиться.

makeAllChains[dict_] := makeChains /@ dict // Flatten // DeleteDuplicates

Трансформации множеств буквально нанизываются одна на другую. Конечно, так можно было бы сделать и с циклами, но сам стиль такого мышления, скорее всего, склонил бы программиста к заполнению тела этого цикла кучей дополнительных проверок, суровых хаков и т. д. При мышлении же множествами алгоритм сразу же видится как цепочка независимых друг от друга преобразований.

Так проще думать о смысле происходящего, поскольку вопросы технической реализации почти что от этого не отвлекают.

В частности, на данном этапе я замечаю, что для генерации слов нам пригодятся символы начала и конца слова — с их помощью будет легко найти первые буквы для слов и буквы, на которых слова могут закончиться.

Это — ещё одна трансформация: ко всем словам надо дописать символы начала и окончания (для этого я буду использовать один и тот же символ — подчёркивание).

stopSign = "_";
signs[dict_] := stopSign ~~ # ~~ stopSign & /@ dict

Эту трансформацию следует добавить к самому началу процесса: преобразовать таким образом весь поступивший на вход словарь.

makeAllChains[dict_] := makeChains /@ signs@dict // Flatten // DeleteDuplicates

Собственно, половина пути до составления правил генерации уже пройдена. И самое время задуматься о том, как она будет работать.

Видимо, мы начнём с подчёркивания, как начала слова, найдём те символы, которые могут идти после него, и добавим случайно выбранный из их числа. Потом возьмём строку из двух символов и снова найдём в списке все буквы, которые могли бы идти после них, и так далее, пока на каком-то этапе мы не выберем подчёркивание, означающее, что генерация слова завершилась.

То есть нам было бы удобнее, если бы список правил сразу бы содержал списки вариантов следующей буквы. Сейчас, например, у нас есть два варианта того, что может идти после «_L»:

Но было бы удобнее, если бы оно хранилось в другой форме:

_L → {o, u}

Иными словами, нам нужна ещё одна трансформация: группировка правил по «ключу» — левой от стрелки части.

makeRules[dict_] := GroupBy[makeAllChains@dict, First@# &]

Вторым параметром GroupBy тут передана функция извлечения первой части выражения со стрелкой, созданная прямо на месте — без имени функции и имени параметра.

Но пока что получается не совсем то, что хотелось бы.

Здесь действительно произошла группировка, но нам не нужно повторение «ключей» и стрелок в списках букв, возможных после данного сочетания. Благо, при группировке можно указать тот фрагмент, который следует оставить. Нам, в частности, нужна только вторая часть выражения — та, что справа от стрелки.

makeRules[dict_] := GroupBy[makeAllChains@dict, First@# &, Extract@{All, 2}]

На данный момент, вся программа занимает пять строк. И ещё одна строка понадобилась, чтобы как-то назвать символ подчёркивания.

При этом она делает уже практически всё, что нужно: берёт словарь и генерирует из него список цепочек с альтернативами.

Точнее, не список, а «ассоциацию» (её нам вернула функция GroupBy).

В других языках программирования «ассоциации» часто называют «картами» или «словарями». Основной смысл этой структуры в том, что по «ключу» — тому, что слева от стрелки, можно быстро получить соответствующее ему «значение» — то, что справа от стрелки.

Делается это примерно таким образом:

Именно этим мы воспользуемся при генерации слов: просто будем запрашивать у ассоциации список дальнейших возможных букв по строке, уже сгенерированной в данный момент времени, которая будет «ключом». И выбирать из списка букву наугад.

nextLetter[rules_, wordPart_] := RandomChoice@rules[[wordPart]]

Заметьте, сколь удобно рассуждать таким образом. Я просто формально записываю на языке программирования ровно то, что сказал на естественном языке: «Попросим у набора правил список букв, соответствующий уже сгенерированной части. А потом выберем из этого списка букву наугад». Я ведь в рассуждениях ничего не говорю про «циклы», «счётчики», if-then и так далее. Нет их и в написанной мной программе.

Да, что-то такое сокрыто где-то внутри используемых мной методов, но в этом-то вся суть: современный язык программирования с самого начала содержит набор универсальных операций, при помощи которых легко рассуждать практически о любой задаче. И эти рассуждения ближе к естественному человеческому языку, нежели к низкоуровневым компьютерным «регистрам» и «прерываниям». И даже чем к циклам со счётчиком или получению значений списка по их порядковому номеру.

Если бы этих универсальных операций, подобных «человеческому» языку рассуждений, изначально не было в языке или в его стандартной библиотеке, их бы стоило реализовать в общем виде и только потом уже переходить к решению конкретных задач.

Так вот, теперь у нас есть генерация буквы и остаётся описать генерацию слова целиком.

Как уже говорилось, она весьма проста: мы берём уже сгенерированную часть, запрашиваем по ней следующую букву, добавляем её к сгенерированной части и повторяем процесс.

proceed[rules_, wordPart_, letter_] := With[
{r = wordPart ~~ letter},
proceed[rules, r, nextLetter[rules, r]]
]

Окончиться процесс должен на генерации подчёркивания — конца слова. Тут, казалось бы, нужно условие, но мы обойдёмся без него — просто объявим частный случай proceed: уже не для произвольной буквы, а для подчёркивания, названного нами stopSign.

Он, соответственно, должен просто отбросить первый символ — подчёркивание — от того, что уже сгенерировано, и вернуть результат.

proceed[rules_, wordPart_, stopSign] :=
StringTake[wordPart, -(StringLength@wordPart — 1)]

Чтобы запустить процесс, нам надо вызвать proceed со знаком подчёркивания в качестве затравки.

rules = makeRules[words];
proceed[rules, stopSign, ""]

Удивительно, но процесс описания алгоритма практически на этом и заканчивается. Разве что, запуск процесса ещё можно было бы оформить в отдельную функцию.

Вот вся содержательная часть программы.

stopSign = "_";
signs[dict_] := stopSign ~~ # ~~ stopSign & /@ dict

makeChain[word_, n_] := StringTake[word, n − 1] -> StringTake[word, {n}]
makeChains[s_] := Table[makeChain[s, n], {n, 2, StringLength@s}]

makeAllChains[dict_] := makeChains /@ signs@dict // Flatten // DeleteDuplicates

makeRules[dict_] := GroupBy[makeAllChains@dict, First@# &, Extract@{All, 2}]

nextLetter[rules_, wordPart_] := RandomChoice@rules[[wordPart]]

proceed[rules_, wordPart_, letter_] := With[
{r = wordPart ~~ letter},
proceed[rules, r, nextLetter[rules, r]]
]
proceed[rules_, wordPart_, stopSign] :=
StringTake[wordPart, -(StringLength@wordPart — 1)]

Правда, в ней пока что не учтён один нюанс: на данный момент она может генерировать слова только из словаря. Ведь все построенные нами сочетания начинаются от самого старта одного из слов словаря, а потому иные слова, кроме тех, по которым построены правила, не могут быть сгенерированы.

Для генерации случайных слов нам надо брать из буквосочетаний в правилах только некоторое количество последних букв. И при генерации слова, соответственно, брать из уже сгенерированной части слова то же количество букв. И уже по вот этому урезанному фрагменту извлекать список возможных следующих букв.

Удобно будет завести для этого соответствующую функцию, в которой учесть, что часть слова на данный момент может быть меньше интересующего нас количества букв, и в этом случае надо просто взять все имеющиеся.

cut[len_][wordPart_] := StringTake[wordPart, -Min[len, StringLength@wordPart]]

В принципе, можно было бы обойтись и одним набором параметров, однако с двумя набора проще вызывать эту функцию для трансформации списков.

Вот как будет выглядеть код, после внедрения в него урезания.

stopSign = "_";
signs[dict_] := stopSign ~~ # ~~ stopSign & /@ dict

cut[len_][wordPart_] :=  StringTake[wordPart, -Min[len, StringLength@wordPart]]

makeChain[word_, n_] := StringTake[word, n − 1] -> StringTake[word, {n}]
makeChains[s_] := Table[makeChain[s, n], {n, 2, StringLength@s}]

makeAllChains[dict_] := makeChains /@ signs@dict // Flatten // DeleteDuplicates

makeRules[len_][dict_] := GroupBy[makeAllChains@dict, cut[len]@First@# &, Extract@{All, 2}]

nextLetter[len_][rules_, wordPart_] := RandomChoice@rules[[cut[len]@wordPart]]

proceed[len_][rules_, wordPart_, letter_] := With[
{r = wordPart ~~ letter},
proceed[len][rules, r, nextLetter[len][rules, r]]
]

proceed[len_][rules_, wordPart_, stopSign] :=
StringTake[wordPart, -(StringLength@wordPart — 1)]

Тут, конечно, явно слишком много лишних повторений нового параметра, от них можно было бы избавиться, определив все эти функции внутри другой функции, но, в принципе, можно оставить, как есть.

Ну и полезно было бы иметь ещё одну вещь: функцию, которая обрабатывает словарь и по нему строит сразу много слов.

Реализация этой функции практически не отличается от тех строк, которые были выше использованы для запуска процесса генерации одного слова. Просто надо повторить этот процесс требуемое количество раз и класть результаты каждой генерации в список.

gen[len_][dict_, size_] := With[{rules = makeRules[len][dict]},Table[proceed[len][rules, stopSign, ""], size]
]

Сейчас, однако, несмотря на то, что мы используем цепочки букв конечного размера, функция генерации всё равно может случайно сгенерировать какое-то слово из исходного словаря. Поскольку нам нужны новые слова, из получившегося списка надо выбрать только слова, отсутствующие в изначальном словаре. Ну и заодно убрать все дубликаты.

gen[len_][dict_, size_] := With[
{rules = makeRules[len][dict]},
Table[proceed[len][rules, stopSign, ""], size]
// Select[! MemberQ[dict, #] &] 
// DeleteDuplicates
  ]

В принципе, на этом месте у нас уже есть полностью готовый к практическому использованию инструмент. Разумеется, ещё имеет смысл написать какие-то функции, чтобы было проще запрашивать список городов по списку регионов. Возможно, к этому надо приделать некий пользовательский интерфейс, однако вся содержательная часть непосредственно словогенерации уложилась в код, влезающий на один экран.

И вместе с тем осмысление этого кода было практически тождественным осмыслению самого алгоритма на уровне «человеческих рассуждений», а не «компьютерных». Действительно, ни циклы, ни условия в явном виде не понадобились. Как не понадобилось обращение к элементам списка по порядковому номеру, вложенные друг в друга ветвления в коде и прочие «низкоуровневые», ассоциирующиеся с «настоящим программированием» вещи.

Можно предположить, что за всё это мы заплатили скоростью работы программы. И да, тут действительно есть несколько мест, где работу программы можно сделать чуть более быстрой, в обмен на ухудшение читаемости и понятности программы.

Однако уже в данном виде программа выдаёт ответ «мгновенно» — за столь короткое время, что кажется, будто бы ответ появился сразу же после запуска. Имеет ли смысл ускорять её ещё сильнее?

Наверно было бы неправильно просто закончить на этом, не показав результаты работы этой программы. Поэтому всё-таки немного скажу и об этом.

Эксперименты показывают, что при длине буквосочетаний 4 и более, возможное количество слов сильно сокращается, и одновременно с тем слова начинают слишком сильно напоминать слова исходного словаря.

Для оптимального баланса между «стильностью» и отличием от исходных слов хорошо подходит длина буквосочетаний 3 (соответствие трёх предыдущих букв одной следующей за ними).

Попробуем это на примере городов Московской, Воронежской и Брянской областей.

Если же хочется более вычурных названий, то можно пользоваться длиной 2.

Длина же 1 приводит к почти полной потере «стильности» названий. Хотя наверно тоже способна навести на какие-то идеи.

Далее всё генерируется с длиной буквосочетаний 3.

Фэнтезийные города Англии.

Фэнтезийные города Мексики.

Фэнтезийные японские города.